Глава 19. В конце были белые лошади

В конце были белые лошади. Тоже из плохих снов, которые преследовали Хизер последние полгода. Они смотрели на неё из широкого круга большой карусели, нанизанные на железные прутья. Выпученные нарисованные глаза ждали от неё чего-то, требовали и незаметно вращали белками, когда она поворачивалась к ним спиной. Хизер прочитала надпись над входом: «КАРУСЕЛЬ СЧАСТЬЯ. НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ОЩУЩЕНИЯ!». Лошадок в круге было двенадцать – наверное, счастливая дюжина должна была оправдывать громкое название, но Хизер сообразила, что если она войдёт в круг, примкнув к этой зловещей компании, то число персон станет равно тринадцати. Чёртова дюжина, приносящая только несчастья. Организаторы не учли это досадное обстоятельство.

Она обколотилась о перекладину и посмотрела на морду ближайшего животного. Безупречная полнозубая улыбка, оттопыренные ушки и игриво поднятый вверх хвостик. Ничего особенного... но разве не эта самая приветливая морда взирала на неё в кошмаре, расплываясь в дьявольской ухмылке? Разве не эти зубы щерились на неё, готовые в любой момент растереть её в порошок? Разве не...

– Не прикидывайся паинькой, – строго сказала Хизер. – Я знаю, кто ты на самом деле.

Лошадь покорно промолчала. Животное стерпело на своём веку много унижений, начиная от капризной ребятни, молотящей башмаками по её бокам, и кончая налётом времени, день за днём стирающей с неё краску и блеск. Оно не считало нужным отреагировать на параноидальные слова девушки.

Хизер усмехнулась:

– Ты же знаешь, мне так и так придётся войти.

И вошла. Ещё не зная зачем, но понимая – другого пути нет. Встала, затравленно озираясь, среди рядов неживых лошадей, покорившись судьбе. Что-то произошло здесь, в этом невинном аттракционе, в этой колыбели радости, и это «что-то» сделало карусель средоточием зла в парке Лейксайд. Очень скоро она узнает...

Тихо скрипнула ржавая загородка карусели, поворачиваясь вокруг шарнира и закрывая путь наружу. Хизер не оглянулась. Она настороженно переводила взгляд с одной лошади на другую, ожидая неприятного подвоха в любой момент. Но они продолжали оставаться такими же милыми и безопасными игрушками и не спешили превращаться в чудовищ. Порывы ветра утихли. Над парком воцарилась жуткая тишина, не нарушаемая даже шевелением замерзающих трав. Хизер слышала учащённое биение собственного сердца. Она ждала.

Сплетение гирлянд над каруселью вспыхнуло разноцветными огнями, отбрасывающими блики на пол. Из невидимых динамиков зазвучала музыка – тревожная, дребезжащая и в то же время завораживающая. Как из музыкальной шкатулки. Хизер где-то слышала этот мотивчик... Пока она думала, аттракцион преображался. Засверкал вычищенным блеском пол, грязь с лошадок стекла вниз бурыми потёками и растворилась в воздухе, не долетев до земли. Арена дрогнула, когда включился главный двигатель и лошади начали описывать танец вокруг центральной колонны, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз – сначала медленно, потом всё быстрее. Как в былые славные времена. Карусель Счастья ожила.

Тринадцать, подумала Хизер, чувствуя, как её воротит от мелькающих перед глазами белоснежных фигур. Теперь в карусели властвует число тринадцать...

Ей показалось, что между рядами пластмассовых лошадей у противоположного края арены мелькнуло что-то чёрное. Наверное, это всё-таки была игра воображения, потому что, сколько Хизер ни старалась углядеть, что там, ей это не удалось. Лошади двигались слишком быстро, туманя глаза и разум, чуть ли не слетая со своих стержней. Ветхий двигатель не мог обеспечить такой скорости, их двигало что-то другое. Хизер чувствовала себя как ребёнок, заблудившийся на ярмарке – всё вокруг было залито ярким вспыхивающим светом и беспрестанно двигалось, двигалось, двигалось... Она уже готова была схватиться за голову и закричать: «Прекратите, ради Бога!», когда всё кончилось. Арена остановилась как вкопанная, нещадно бросив её вперёд. Хизер пришлось опереться руками об одну из лошадей, чтобы не упасть. К пальцам прилипло что-то мокрое и липкое, и она с отвращением отскочила от животного, вытирая руки о жилетку. Лошадь сопроводила её мрачным взором глаз, налитых кровью. Раскрашенные губы сложились треугольником, образуя злобную ухмылку.

Огни потухли. Хизер осталась одна в полутьме, цепляясь за рукоять пистолета. Тут и там на арене раздавались противные хлюпающие звуки, будто кто-то топал калошами по болотистой местности. И сквозь эти хлюпанья проступал жаркий шёпот. Слова нельзя было разобрать, но смысл непостижимым образом вливался прямо в голову.

Ты здесь. Значит, я тоже здесь. Снова...

Шёпот повторялся, раздуваясь в глубину и в широту. Он медленно подступал к ней. Хизер вертелась на месте, видя вокруг только безжалостные морды карусельных лошадей. Они уже не были белыми – по спине от стремен и до копыт тянулись бесформенные красные пятна.

Кто это?

Мне лучше умереть. Бояться больше нечего.

На арене кто-то был. Хизер слышала, как поскрипывает пол под его ногами. Шаги приближались вместе с шёпотом.

Этот зародыш, Бог... Я думаю. О той бесконечной боли, которую он принесёт после рождения. Для всех и для меня.

– Алесса? – неуверенно окликнула Хизер, отступая назад. Человек теперь был отчётливо виден между горбатыми фигурами лошадей. Он стоял, глядя на неё и до боли кого-то напоминая. Хизер не сразу поняла, кого именно.

Та комната, полная боли. Страдания и жестокость, которых я там натерпелась. Я решила, что будет лучше, если...

Это была она сама. Хизер. В той же жилетке, но только обагрённой вытекшей кровью. В той же юбке. В тех же сапожках, купленных на эшфилдской распродаже этой весной. Но глаза... они были иными.

Не её глаза. Глаза Алессы Гиллеспи. Единожды увидев, их нельзя было забыть.

Смерть. Я хочу умереть. Сама, мирно и спокойно... Не надо сопротивляться. Зачем?

Она подняла правую руку, демонстрируя Хизер нож, сжатый в ладони. Не угрожая, но приглашая. Приглашая подчиниться, внять её словам, согласиться с ней. Чёрные волосы клочьями спадали на лоб, изборождённый глубокими краснеющими ранами. Ладонь заметно дрожала, но Алесса сделала шаг вперёд, ближе к Хизер.

Ты знаешь. Давай сделаем это вместе...

– Нет, – отрезала Хизер и отпрянула назад от жуткого окровавленного двойника. – Нет.

Алесса остановилась и посмотрела на неё. В её чёрных глазах заблестела ненависть. Ты не знаешь, каково это. И я не хочу, чтобы ты узнала. Ради этого...

– Нет, – ещё раз повторила Хизер и подняла пистолет.

Нет, Алесса, повторила она про себя, зная, что она слышит каждую её мысль. Нет. Дело даже не в том, что я не помню ту комнату боли. Просто... мы разные.

Алесса не ответила. Вместо этого она бросилась к ней, замахиваясь ножом. Она слишком хотела умереть; Хизер её понимала. Но со своей жизнью она расставаться не собиралась, несмотря ни на что. И поэтому нажала на курок. «Ремингтон» негромко кашлянул, куда тише, чем прежний пистолет, и выбросил в сторону дымящую гильзу. Алессу отбросило назад, к одной из лошадок. Неуклюже ударившись о стремена, она сползла на землю, содрогаясь в агонии. Из горла вырывались хрюкающие звуки, кровь толчками выплескивалась из раны на груди, текла изо рта и из ушей. Но даже корчась на земле, она не отпускала заветный нож и тянулась к Хизер, чтобы не дать ей уйти.

– Прости, Алесса, – прошептала Хизер, отступая назад; глаза щипало то ли от слёз, то ли от горячего пота, капающего со лба. Она смотрела, как движения Алессы становятся всё тише по мере того, как кровь заливает пол возле неё, и в конце концов окровавленное тело на полу замерло, угрожающе скрючив пальцы. Но долго насладиться тишиной Хизер не смогла: тело Алессы начало шипеть и проваливаться под землю. По крайней мере, такое впечатление создавалось со стороны. Тело растворялось, как в кислоте. Оно пропадало. Верхние ткани проваливались в нижние, испуская красноватый дымок, режущий лёгкие имбирным запахом. Несколько секунд – и на месте, где лежала Алесса, осталась только засыхающая лужа крови.

Это ещё что такое?

Хизер снова была одна на карусели. Она растерянно огляделась, но не заметила никаких изменений. Лошади и синяя полутьма, будто ничего и не случилось... и там, у загородки на дальнем конце, снова появился нечеткий силуэт. Восставшая Алесса стремительно двинулась к ней, на этот раз не тратя время на уговоры. И в руке девушки торжественно сверкал «Ремингтон».

Умом Хизер догадывалась, что на самом деле ничего этого нет, что, скорее всего, она валяется на полу карусели под надзором проржавевшего механизма и борется с собой, с измученным сознанием Алессы, которая была семнадцать лет назад заперта в её голове. Но здесь и сейчас пистолет выглядел вполне реально. Как и сама девушка. Алесса не могла умереть; её страдания были слишком глубоки, чтобы одолеть их куском металла, выпущенным из ствола. Она собиралась нападать и нападать, пока уставшая Хизер не допустит роковую ошибку... или у неё не закончатся патроны. Тогда она убьёт её и себя, обретая желанный покой. Хотя бы на время.

Когда Хизер поняла это, всё вдруг стало на место. Вот почему эти монстры с самого начала пытались убить её. Все эти извращённые создания породила Алесса одной лишь силой мысли – только чтобы они остановили Хизер, убили её, не позволив Богу Тихого Холма вновь появиться на свет, причиняя ей страдания. Но у Хизер хватило сил, чтобы справиться со всеми вставшими на её путь чудовищами и почти добраться до цели. Тогда Алесса пришла сама. Карусель этим ветреным вечером стала ареной заключительного противостояния двух разумов.

Нет, даже после всего, что случилось, Хизер не желала зла Алессе. Этой бедной девушке досталось и без неё за долгий тридцать один год её существования. Но Хизер нужно было добраться до Клаудии и её Бога, а дорогу загораживала Алесса. Не она сама, но её сознание, пытающееся завладеть телом. Чтобы убить.

Миллионы мыслей пронеслись в голове Хизер; это не заняло и секунды. Она пригнулась и бросилась в сторону под приют ближайшей лошади, спасаясь от дула, направленного ей в лоб. Раздался выстрел; пуля отрикошетила от решетки загородки и улетела куда-то в темноту. Теперь нужно было делать ответный удар, и быстро. Хизер выпрямилась, как пружина, выискала глазами фигуру, которая возилась с пистолетом, и послала пулю в её сторону. Она была уверена, что попадёт, хотя почти не целилась; возможно, она попала бы, даже если выстрелила в прямо противоположную сторону. Здесь, на этой арене, законы физики не имели значения; важен был только смысл и намерение, которое вкладывалось в действие.

Алесса пронзительно вскрикнула и схватилась за живот. Пистолет покатился по полу. Девушка упала на четвереньки, пытаясь достать до рукоятки, но силы покидали её слишком быстро. Одежда расцвела новой порцией горячей крови, и она упала лицом вниз, судорожно стуча ладонями по полу. Не дожидаясь, пока тело исчезнет, Хизер бросилась в другой конец арены, продираясь между лошадьми. Алесса была побеждена в очередной раз – но лишь затем, чтобы возродиться снова. И с каждым разом она становилась сильнее. Хизер не могла отражать её атаки вечно. Нужно было искать выход из ловушки.

Но выхода не было. Куда ни глянь, арену окружала лишь загородка из стальных прутьев, а за ними была пустота – абсолютное un notte, из которого веяло дыханием арктических льдов. Парк, земля, город – всё пропало. Осталась только карусель, висящая над темнотой на невидимых тончайших нитях.

– Не может быть, – сказала Хизер, лихорадочно выискивая глазами хоть что-нибудь, что могло бы подкинуть ей огонёк надежды. Поздно. Алесса соорудила в своём мире идеальный капкан. Хизер слышала её шаги, приближающиеся к ней, и снова подняла пистолет, увлекающий руку вниз. Сколько осталось патронов в магазине? Два? Или три? А чем на этот раз вооружена противница?

Нечестная игра.

На сей раз Алесса в руках сжимала палицу. К концу железной палки был сварен свинцовый шар, усеянный острыми шипами. Девушка держала оружие неуклюже, волоча по земле. Вид её стал ещё более жутким: правая половина лица исчезла под запёкшейся коростой крови, а левый глаз был недвижен и мёртв, как стеклянный. Руки и ноги плохо слушались, и иногда Алессе приходилось делать короткие взмахи рукой, чтобы не упасть. Но она продолжала тащить тяжёлую палицу и пыталась одновременно замахнуться им для удара.

Хизер сделала третий выстрел, на этот раз точно прицелившись в грудь. Она была ободрена тем, что Алесса, оказывается, всё-таки получает кое-какие повреждения. Возможно, если действовать не спеша и с головой, она сможет выбраться из этой треклятой мышеловки...

Алесса снова рухнула, на этот раз ни издав ни одного стона. Затряслась в ознобе и забила затылком, не сводя единственного глаза с Хизер. Не вставай, с мольбой подумала Хизер, неужели ты не понимаешь, что я хочу жить?

Алесса не понимала. Она вернулась даже ещё до того, как последние остатки дымки развеялись в воздухе. На земле осталась лежать тяжёлая палица, но когда Хизер на секунду отвлеклась, она пропала, как и её хозяйка.

То, что возникло из-за белых фигур лошадей, уже только очень отдалённо напоминало человека. Существо выглядело, будто нашинковали свежего мяса для винегрета, сложили в бесформенную кучу и для смеха впихнули в одежду, которая превратилась в красные лохмотья. Непонятно было, как это вообще двигалось на тех отростках, которые заменяли ей ноги.

– Алесса?! – потрясённо вырвалось у Хизер, когда она увидела это. Кровавая маска вместо лица шевельнулась, и рука качнулась вперёд. В руке было... было...

Берегись!

Хизер выронила пистолет, свалилась, как подкошенная, и скатилась в сторону, отталкиваясь локтями. Очень своевременно: на место, где она только что стояла, обрушился огненный град, отбивающий целые куски покрытия от пола. Задержавшись на секунду, град двинулся вслед за Хизер, пока не наткнулся на пластмассовую фигуру лошади, выбивая глаза и стирая усмешку с губ животного.

Автомат. Лёжа под прикрытием лошади, Хизер вспомнила о стене больничного подвала, которая была изрешечена очередями. Теперь она поняла, кто сидел на инвалидной коляске, потерпевшей аварию.

Очередь заглохла. Кажется, Алесса перезаряжала магазин, но Хизер не решилась делать ответную атаку сейчас. Слишком рискованно. Автомат – не пистолет, с ним шутки плохи. Бесстрашная миссис Кабуто, и та говаривала, что подобные игрушки не входят в её компетенцию, потому что против них нет эффективного метода защиты. Если кто-то угрожает вам автоматом, то считайте, вам не повезло. Остаётся либо умереть, либо подчиниться. В данном случае подчинение подразумевало смерть.

Так что же... умереть?

Новый поток патронов, разрывающихся над головой, не дал Хизер додумать. Казалось, всё вокруг полыхает и рушится. Лошадь на глазах теряла форму, от неё отвалилась голова, напоминающая швейцарский сыр. Хизер бессвязно кричала, заткнув уши пальцами. Но всё-таки она не настолько потеряла над собой контроль, чтобы попытаться убежать, обрекая себя на верную гибель. Пока что здесь она была в безопасности, но уже следующая партия пуль могла окончательно разнести в клочья дымящийся остов, некогда имевший форму животного, и нашпиговать её свинцом. А у неё не было даже пистолета. Нужно было что-то делать, и быстро.

Хизер сделала. Когда автомат замолк снова, она быстро вскочила на ноги, потратив на это неимоверные усилия: с одной стороны, мышцы застыли, как отлитый в форму цемент, и отказывались работать, а с другой – в голове испуганно щебетал чей-то детский голосок, слёзно призывающий её остаться на месте. Наплевав на оба обстоятельства, Хизер двинулась навстречу Алессе, неумело вставляющей новую обойму в ствол автомата. Она старалась бежать как можно быстрее – секундное промедление могло стоить ей жизни, но расстояние сокращалось издевательски медленно. Несколько раз Хизер показалось, что она опоздала и залитая кровью дрожащая рука победно возносит ствол. Противница силилась засунуть обойму в проём, но пальцы подводили её – чёрный брусок упрямо цеплялся за края дыры.

Она успела. Хизер подбежала к Алессе и первым делом схватилась за руку с оружием. Рука была влажной и мокрой, бумажная кожа расползалась под пальцами. Обойма выскользнула из рук и упала на пол.

Ага, так тебе!

Хизер попыталась поймать другую руку и полностью обездвижить противницу, но тут Алесса изловчилась, высвободила кисть с автоматом и со всей силы ударила её стальной рукояткой оружия о переносицу. Из глаз Хизер посыпались искры. Мир на секунду потускнел, и когда она снова начала видеть, Алесса размахивалась уже второй раз. Этот удар пришёлся по верхней губе. Хоть он и был слабее предыдущего, губа тотчас лопнула, брызнув кровью. В рот закапала солёная жидкость.

– Чёртова тварь, – прошипела Хизер сквозь разбитые губы, хватаясь за ствол автомата. Алесса слабела с каждой секундой; она уже не могла оказать ей заметного сопротивления, и вскоре оружие оказалось у Хизер. Автомат выглядел, как пластмассовые инвентари для «войнушки», которые продавались в детских магазинах – ни единой щёлки и выпуклости, даже по весу он не тянул на железо. Наверное, так наивно в своём воображении Алесса рисовала автоматы. Впрочем, сейчас это было неважно; важно было то, что на этой арене автомат работал, как его сородичи с поля боя. Увидев, что дело не ладится, разлагающаяся на ходу тварь, потерявшая уже всякую связь с обликом человека, испуганно отползла назад, подарив Хизер возможность нагнуться и просто взять лежащую у ног обойму.

– Ну теперь мы поговорим, – улыбнулась она и слизнула капли крови с окровавленной губы. Тварь остановилась, обернулась и посмотрела на неё. Кое-где из-под красной плоти вылезли острые концы костей. Она будто хотела что-то ей сказать, раззевая беззубый рот. Но Хизер не хотела ничего слышать. Она открыла огонь на поражение, с упоением наблюдая, как идеально треугольные патроны ввинчиваются в тело твари и взрывают её изнутри. Тварь уменьшалась, словно из неё выпускают воздух, и источала красный дымок. Отдачи у автомата не было. Хизер нажимала курок, пока в обойме не закончились патроны и вместо смертоносного огненного фейерверка из ствола не стали вырываться пустые щелчки. Но к тому времени тварь уже пропала окончательно.

Наверху зажглись огни – тускло и обыденно, как включаются фонари на улицах города. Жёлтый свет упал на искривленные стержни, осветил лошадей, игриво поднявших передние копыта. Хизер посмотрела по сторонам. Свет луны пробивался через поредевший туман и окрашивал листья деревьев в голубоватый металлический цвет. Парк вернулся вместе с остальным миром. Поединок закончился.

Хизер победила, но радоваться было нечему. Наоборот, ей стало плохо, плохо до тошноты, когда она осознала, что сделала. Всё время, начиная с торгового центра, она боролась с монстрами... и сейчас, хладнокровно изрешетив из автомата свою подругу по несчастью, она невольно задалась вопросом: а не стала ли она, сама того не замечая, одной из них?.. Почему вид крови больше не пугает её? Почему убийство не вызывает отвращения? Будто так оно и должно быть...

Но в руке у неё был не автомат. Хизер держала обычный пистолет – «Ремингтон» Дугласа, и внутри ствола остался только один патрон. Три из пяти она потратила точно. Но ещё один... Получается, она всё время орудовала пистолетом? И когда думала, что стреляет из автомата... это тоже был пистолет?

Хизер посмотрела на лошадь, ожидая увидеть вместо неё кусок оплавленной пластмассы. Животное спокойно стояло, будто ничего и не случилось. Правда, на шее таки зияла аккуратная чёрная дыра – туда попала пуля от пистолета.

Это невозможно было понять. И уж тем более – объяснить. Вполне могло быть, что объяснения не было вовсе. Хизер отдавала себе отчёт только в том, что могла умереть там, на несуществующей «обратной стороне», под обстрелом из несуществующего же автомата. Но как и почему такое возможно...

Одно хорошо, подумала она, убирая пистолет и стирая кровь с губ. Я одержала над ней победу. Не окончательную, но всё же... Надеюсь, Алесса и её монстры оставят меня в покое хотя бы на время.

Теперь Хизер хотела поскорее покинуть это гиблое место. И потом, она ведь направлялась в церковь у озера. Пока что неприятности у неё множатся, как снежный ком, а церкви по-прежнему не видать. Нужно торопиться, если она хочет застать там Клаудию.

Выход из карусели теперь был обрамлен каменной аркой, ведущей к деревянной двери на дальнем конце прохода. Хизер не стала думать, что означает эта метаморфоза –прошла через весь коридор и добралась до двери. Спёртый воздух действовал удручающе. За дверью была длинная многоступенчатая лестница, ведущая наверх. Кажется, это был уже даже не парк развлечений. Какой-то тайный ход, что ли, ведущий из парка в другое место. Хизер поднималась по лестнице, которая удлинялась и удлинялась. С каждым шагом всё больше хотелось спать. Может, сказалась усталость после тяжёлой битвы, может, что-то другое... Хизер слышала сквозь дремоту далёкую песнь какого-то большого хора, выводящую странный горловой мотив. Хор убаюкивал, заставляя веки слипаться. Каменные стены выгнулись дугой, теряя цвет и чёткость. Хизер почти спала, но продолжала тупо перебирать ногами, поднимаясь вверх. Когда ступеньки вдруг закончились и перед ней возникла толстая дубовая дверь, отделанная медью, она едва не расквасила об неё нос. Всё ещё продолжая погружаться в сон, девушка подняла голову и обвела дверь непонимающим взглядом. Матовое сияние меди... красивые узоры... какой-то крест...

Крест?

Хизер вздрогнула и проснулась по-настоящему. Она протёрла глаза, но крест не исчез, равно как почти неслышное пение хора далеко-далеко. Это не была игра воображения – это было на самом деле. Красивая дубовая дверь вела в церковь.

Поиск по сайту: