Человек и письмо

Владимир Леви

РАЗГОВОР В ПИСЬМАХ

ПОСЛЕ СЕАНСА

Человек и письмо

-О-Чего мы от себя хотим

-О-Собако, которую зовут Исключение

Фауст.

— В придачу ко всему ты и шпион? Мефистофель.

— Я не всеведущ, я лишь искушен.

— Алло. Извините, я вас, кажется, разбудил. Извините, доктор. Я хотел задать только один вопрос...

Это надо объяснить сразу. Люди звонят тебе рано утром, потому что иначе им трудно тебя поймать. Встречают и прово­жают на улице, подходят в кино, в театре, на выставках, в ресторанах, в частных домах, во время прогулок и в местах общего пользования. «Ах, как чудесно, что я вас встретил, вы уж извините, я как раз хотел пару вопросов насчет дочки... Ничего-ничего, я подожду...»

Все в порядке, говоришь ты себе, все так и должно быть. Никто из этих людей не обязан знать, что он не один на свете и что в сутках только 24 часа. Ситуация, знакомая всякому, имеющему дело с человеческими потребностями. Разумеется, ты имеешь право ограничить рабочий день и дать понять, что график твой уплотнен; ты можешь деликатно объяснить, что ты тоже... Чтобы с каждым оставаться достаточно свежим...

— Я ждала этого разговора целую вечность, но когда вы взглянули на часы...

Часы во время психотерапевтического приема нужно дер­жать перед собой так, чтобы взгляд мог упасть на них незамет­но.

С некоторых пор, выходя из дома, ты ежедневно вынима­ешь из почтового ящика толстую пачку писем и прочитыва­ешь, что успеваешь, в метро, в автобусе или в такси. Кладешь на стол в надежде между приемами и сеансами успеть пробе­жать еще пару строчек, а может быть, исхитриться что-то и черкнуть. В перерыве, за чашкой чаю — еще, по дороге до­мой — еще. Письма постепенно заселяют твой дом: занимают стеллажи, ящики и другие поверхности и помещения. Обеда­ешь с письмами вприкуску, ложишься спать с письмами в обнимку.

«...но в вашей книге разобраться я не смогла, тем более, что она была у меня в руках только один день, и 56 страниц кем-то выдрано... Совершенно не владею собой, совсем одинока... А тут еще эта проклятая щито­видная железа... Вам пишут, наверное, очень многие, но поймите, мне не к кому больше обратиться...»

А. И-ва, инженер.

«...и еще расскажите мне про гипноз, про систему йогов, про борьбу самбо и каратэ. Я буду очень ждать.»

Витя М., ученик 6-го класса.

«...в редакции мне ваш адрес не дали, в связи с чем произошел очередной сердечный приступ. Как же до­биться вашего приема? Я приезжий, в Москве у меня много родственников, все больные и занятые...»

Н. Г., пенсионер, инвалид II группы.

«...два года тому назад вы любезно разрешили мне напи­сать вам о своей жизни. Все это время ежедневно стучала на машинке, сегодня закончила, ровно на пяти­сотой странице. Правда, за это время случилось много других событий, так что придется, наверное, писать продолжение. Сообщите, пожалуйста, когда и где...»

Е. Т., научный работник.

«...поймите, если состояние моей жены... Трое ребят... Ваше слово...»

В. С, рабочий.

«...наконец-то сумел раздобыть ваш адрес. В июле меня отпустят в недельный отпуск, уже договорился, лечу к вам из далекого Забайкалья. Не будете ли вы так любез­ны заблаговременно заказать мне номер в гостинице, чтобы мне не пришлось затруднять вас ночевкой...»

Б. Г., геолог.

«...вы моя последняя надежда. Если вы мне не помо­жете...»

Подпись неразборчива.

Протестую. Последняя надежда? Да почему же? Есть врачи и опытнее, и умнее... И сколько же раз я не смог помочь — не

понял, не потянул, — а другой смог; и как часто оказывается, что все не так уж страшно, просто истерика, и как же быть с вашей ночевкой, уважаемый гражданин, и при чем тут каратэ, милый мой мальчик... И сколько раз, не дождавшись письма... Надежда не бывает последней.

Обрисовка сюжета

Существует Закон Неучтенных Последствий, он же принцип джинна, выпущенного из бутылки. Счастье кузне­ца, который сам же его и кует... Каждому, кто живет на свете и как-то при этом действует, должно быть знакомо напряжен­ное положение, выражаемое краткой формулой: «За что боро­лись, на то и напоролись». Не всегда так грубо, разумеется; но то, что нами самими придумано, сделано, вызвано, — наше, стало быть, счастье имеет неукоснительное стремление брать нас в плен. И всерьез, и надолго.

Вот так попался и я.

Сколько времени человек может ждать ответа на письмо, отправленное, допустим, писателю, книга которого, только что прочитанная, вызвала какие-то вопросы, недоумения?.. Меся­ца два — три, ну полгода, не больше. Или — совсем не ждать.

А на письмо врачу, от которого ожидается совет, помощь?..

Дело зависит, очевидно, и от срочности случая, и от терпе­ния человека, и от того, насколько он может представить себе объем занятости, объем переписки... Иные, не получив ответа через два дня, считают себя вправе негодовать. Другие соглас­ны ждать и месяцы, чуть ли не годы. Но ведь не бесконечно. За день, за минуту может произойти такое, что ответ окажется запоздалым.

На письмах, требующих сверхсрочного ответа, вне всякой очередности, красным фломастером ставлю пометку SOS. Из них, правда, все равно образуется очередь: SOS с одним воск­лицательным знаком, с двумя, с тремя...

Но ведь и остальные — лежат и ждут. Если через месяц не придет ответ, тот шестиклассник будет считать, что я его предал. Через полгода он сильно вырастет.

А в ином письме — никакого SOS, все нормально, человек все понимает, и именно поэтому хочется ответить быстрее.

Уважаемый В. Л.!

Разрешите прежде всего уточнить цель моего письма. Ни в очные, ни в заочные пациенты я к вам не прошусь, пока, по крайней мере, нужды в этом не чувствую.

Уже в течение многих лет слежу за вашими публикациями. Окончил биофак Н-ского университета. Работаю в биохими­ческой лаборатории. В своей специальности я, к сожалению, не вижу выходов на человековедение и врачевание, интересу­ющие меня, как вы понимаете, в немалой степени по вашей «вине». Моя ближайшая цель теперь — поступить в медицин­ский институт и стать врачом-психотерапевтом. Кстати, стыд­но, до сих пор я еще не уяснил себе, есть ли принципиальная разница между психологом, психотерапевтом и психиатром, или это просто разные обозначения одного и того же. Ясно мне только одно: интереснее человека и его психики в мире нет ничего.

Уважаемый В. Л., прошу о совете: стоит ли в мои годы (мне 28 лет) затевать новое образование, не опоздал ли? Или лучше оставаться на месте и искать какие-то другие пути? Может быть, в моем положении целесообразнее попытаться получить психологическое образование? Обязательно ли оно для психо­терапевта?

И еще. Это уже не совсем личная просьба, а скорее, общественная. Пожелание от лица той немалочисленной кате­гории ваших читателей, к которой, как думаю, отношусь и я. В своих книгах вы то в одном, то в другом месте рассказываете и о своем личном опыте, ваших собственных трудностях. Но все это в отдельных отрывках или намеках. А вам, должно быть, и самому ясно, что это как раз и есть то, что наиболее волнует читателей (во всяком случае, мою «категорию») и пробуждает особое доверие и благодарность.

Так вот, пожелание: в следующих книгах пощедрее делить­ся именно этим опытом. Понятно, что существуют не завися­щие от вас объективные ограничения. И все же хотелось бы получить более целостное и углубленное представление о ва­шей конкретной повседневной работе, о людях и проблемах, с которыми вы сталкиваетесь как врач и как человек. О том, как вы сами стали собой. О письмах, которые получаете... И о том, в том числе, как все это у вас совмещается с литературным трудом, как пишутся эти книги. Ведь это тоже, как я полагаю, и человековедение, и врачевание.

Аркадий К.

Письма и люди — так я и хотел одно время назвать эту книгу.

Дорогой Аркадий!

Спасибо за добрые слова и хорошее чтение. Со­вета, о котором просите, дать не могу. Скажу только, что человековедением, в самом широком смысле этого слова (а он только и может быть самым широким), можно заниматься при любом деле, на любом месте — все зависит лишь от того, насколько интересует вас человек и с какой стороны. На любом же месте можно оказывать людям помощь — в том числе важнейшую, труднейшую и тончайшую — психологи­ческую. Человек человеку врач.

Еще не поздно, конечно, постараться стать снова студен­том, приобрести квалификацию, о которой вы мечтаете. Вре­мени может хватить. Хватит ли душевных сил, вот вопрос. Ведь квалификация психотерапевта ни медицинскими, ни психоло­гическими знаниями, ни даже сколь угодно богатым практиче­ским опытом не исчерпывается. Трудности этого пути нелегко описать даже в самом пространном личном письме. (...).

Вашу вторую просьбу я постараюсь выполнить если не сразу и полностью, то постепенно. Как раз сейчас пишу новую книгу на основе переписки с читателями, и ваше письмо может послужить хорошей отправной точкой для разговора. Если позволите, я дам вам второй, открытый ответ — через книгу.

До встречи.

Поиск по сайту: