Становление и развитие отечественной социальной психологии

Выделяют несколько этапов становления и развития отечественной социальной пси­хологии.

1. Становление социально-психологического направления в России (вторая половина XIX — начало XX века).

2. Развитие социальной психологии в период 20-х гг.

3. Перерыв в развитии (30—50-е гг.).

4. Возрождение отечественной социальной психологии (60-е гг.).

5. Оформление современной отечественной социальной психологии в систему научного знания (70—80-е гг.).

1. Предпосылки становления социально-психологического направления в России. Становление отечественной социаль­ной психологии в России осуществлялось во второй полови­не XIX века в форме течения или направления мысли преимущественно в лоне философии, социологии и психоло­гии. Вместе с тем ряд отдельных высказываний о различных социально-психологических явлениях (социальное настрое­ние и общественное мнение, дух времени, нравы, обычаи и традиции и т. д.) мы находим в трудах русских философов, революционных демократов В. Г. Белинского, А. И, Герце­на, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Д. И. Писаре­ва и социологов П. Л. Лаврова, М. М. Ковалевского и др.

Однако к числу собственно зачинателей и крупнейших представителей отечественной социальной психологии, склады­вающейся на рубеже XIX и XX веков, мы относим в первую оче­редь Н. К. Михайловского, Г. В. Плеханова, Н. А. Бердяева и В. М. Бехтерева.

Особенно ощутимый вклад в развитие социально-пси­хологической мысли в России был внесен русским социоло­гом, публицистом, теоретиком либерального народничества Н. К. Михайловским (1842—1904). Ин­терес Михайловского к вопросу о месте и роли психологи­ческого фактора в историческом процессе не был случайным. Он объяснялся прежде всего насущными потребностями на­роднического движения в России второй половины XIX века.

2. Социальная психология 20-х годов. Основная особенность процесса становления оте­чественной социальной психологии в период 20-х годов состо­яла в том, что, переживая этап своего самоопределения, еще не сложившись в полной мере в качестве самостоятельной науки с прочным методолого-теоретическим фундаментом, она должна была, откликаясь на социальный заказ своего времени, дать ответ на вопрос о путях социально-психологического обеспе­чения социалистического строительства.

В отличие от предшествующих традиций, сложившихся в русской культуре, философии и социологии, она должна была помочь обществу не в разрушении былого уклада жизни, а в созидании и прежде всего в формировании психологии, идеоло­гии и культуры нового человека.

А это, в свою очередь, предполагало обращение исследо­вателей к практическим вопросам как развертывания творчес­кого потенциала самой науки, ее внутреннего самоопределения, так и ее применения в повседневной практике социальной жизни. В эти годы было положено начало первым эксперименталь­ным социально-психологическим исследованиям, проведенным В. М. Бехтеревым совместно с М. В. Ланге и В. Н. Мясищевым со студентами медицинского, педагогического и психоневроло­гического институтов. Это знаменовало переход от чистой тео­рии к формированию эмпирически-верифицируемого фундамента научного знания.

Тогда же началась активная разработки ряда проблем при­кладной социальной психологии. Потребности практики социа­листического государства, связанные как с радикальными переменами в процессе формирования ряда социальных институ­тов (управления, политики, права, образования и др.), так и с осу­ществлением установки на воспитание нового человека — коллективиста являлась мощным фактором активизации социаль­но-психологических исследований, дали толчок выступлению по вопросам этой науки большой группе философов, психологов и представителей других отраслей научного знания. Среди них были: логик, психолог и философ Г. И. Челпанов; зоопсихолог В. А. Вагнер; психиатр В. М. Бехтерев; журналист и литератур­ный критик Л. Н. Войтоловский; психологи К. Н. Корнилов, В. А. Артемов, П. П. Блонский, В. М. Боровский; правовед М. А. Рейснер и многие другие.

В этот период исследовались проблемы формирования об­щественного мнения (В. Кузьмичев, 1929), психологии быта раради преодоления их недостатков. Тем самым, по мнению Рейснера, была бы устранена и компенсирована недооценка марк­сизмом сферы бессознательной и подсознательной психики человека, с одной стороны, и ограниченность фрейдизма с его невниманием к роли социальной среды — с другой.

Есть основания предполагать, что ужесточение политичес­кого и идеологического режима и сопутствующая этому остро­та идеологической борьбы последующих 30—40-х годов сыграла свою роль в качестве фактора, который способствовал сверты­ванию былых и недолгих увлечений западными и в первую оче­редь психоаналитическими концепциями и методами.

Но из этого опыта должен был с неизбежностью родиться и вывод о несовместимости фрейдизма, а заодно и ряда других зарубежных течений в социальной психологии с марксизмом.

Поскольку идея синтеза марксизма с фрейдизмом играла, по сути, лидерскую роль в попытке создания методологичес­кого фундамента социальной психологии того периода, то ее критическая переоценка могла означать и конец исканиям в этой области в целом.

Неудачи попыток сведения социально-психологических закономерностей к законам физики или даже механики (как это делал, например, В. М. Бехтерев) также облегчили задачу глобальной критики социально-психологических начинаний. Итогом был общеизвестный вывод, прозвучавший в те и пос­ледующие годы, как о несовместимости социальной психоло­гии с марксизмом, так и о ее антинаучном характере.

В целом же итоги дискуссии по вопросам социальной психологии в 20 е годы оказались для социальной психологии достаточно драматичными. Дискуссия приобрела политическую окраску, что и способствовало ее свертыванию: под сомнение была поставлена принципиальная воз­можность существования социальной психологии в социалистичес­ком обществе.

3. Перерыв в развитии (30—50-е гг.). Неудача дискуссии 20-х, вместе с указанным об­стоятельством, способствовала полному прекращению об­суждения статуса социальной психологии, и период этот полу­чил впоследствии название «перерыв». Тот факт, что социальная психология в это время продолжала развиваться на Западе в русле немарксистской традиции, привело некоторых психологов к отождествлению ее с «буржуазной» наукой, а само понятие «со­циальная психология» стало интерпретироваться как синоним реакционной дисциплины, атрибут «буржуазной идеологии».

Вместе с тем, термин «перерыв» в развитии советской соци­альной психологии может быть употреблен лишь в относитель­ном значении: перерыв, действительно, имел место, но лишь в «самостоятельном» существовании дисциплины, в то время как отдельные исследования — по своему предмету социально-пси­хологические — продолжались. Они были в значительной степени продиктованы как внутренней логикой развития смежных про­блем знания, так и общественной практикой. Нужно назвать по крайней мере три области науки, где этот процесс имел место.

Философия. Социологическое знание как таковое в то время находилось под запретом, и отдельные про­блемы социологии разрабатывались под «крышей» историчес­кого материализма. Это, в свою очередь, означало разработку с определенных методологических позиций и ряда проблем соци­альной психологии. Здесь характерна апелляция к ряду маркси­стских работ, в частности Г.В.Плеханова. Плеханов выделял в своей известной «пятичленной формуле» структуры обществен­ного сознания «общественную психологию», что позволяло ис­следовать некоторые характеристики психологической стороны общественных явлений. Это относится к описаниям психологии классов, анализу структуры массовых побуждений людей — таких, как обществен­ные настроения, иллюзии, заблуждения. Особое внимание уде­лялось характеристике массового сознания в период больших исторических сдвигов, в частности тому, как в эти периоды вза­имодействуют идеология и обыденное сознание.

Другой отраслью знания, которая помогла сберечь интерес к определенным разделам социальной психологии, была педаго­гика. Здесь, в основном, были сконцентрированы исследования коллектива, главным образом, в трудах А,С.Макаренко, А.С,Залужного и др.

В работах же педагогов больший акцент делался на различные стороны взаимодействия. А.С.Залужный под коллективом понимал группу взаимодейству­ющих лиц, совокупно реагирующих на те или иные раздражите­ли. Залужный не анализировал содержательные характеристики этой совместной деятельности и ее соотношение с внешними социальными условиями. Это дало повод А.С.Макаренко не только вступить в полемику с Залужным, но и заняться обоснованием различных признаков кол­лектива.

Отвергая «взаимодействие и совокупное реагирование» как «что-то даже не социальное», А.С.Макаренко, гораздо более стро­го придерживаясь марксистской парадигмы, утверждает, что «коллектив есть контактная совокупность, основанная на соци­алистическом принципе объединения и возможен только при условии, если он объединяет людей на задачах деятельности, явно полезной для общества». У Макаренко можно найти много весьма интересных и полезных подходов. К ним относится, например, 1 характеристика особой природы отношений в коллективе: «... вопрос об отношении товарища к товарищу — это не воп­рос дружбы, не вопрос любви, не вопрос соседства, а это воп­рос ответственной зависимости». В современной терминологии эта мысль означает не что иное как признание важнейшей роли совместной деятельности, как фактора, образующего коллектив и опосредующего всю систему отношений между его членами. Другой важной идеей является 2 концепция развития коллектива, неизбежность ряда стадий, которые он проходит в своем сущест­вовании, и описание самих этих стадий, или ступеней. Красной нитью в рассуждениях Макаренко проходит мысль о том, что внутренние процессы, происходящие в коллективе, строятся на основе соответствия их более широкой системе социальных от­ношений, что, по-видимому, может быть рассмотрено как про­образ идеи «социального контекста». Несмотря на ортодоксаль­ность и явно нормативный характер постановки 3 проблемы взаимоотношения коллектива и личности, в ней также просмат­ривается значимый пласт социально-психологического иссле­дования этой области.

Общая психология и некоторые ее ответвления. Особое место здесь занимают работы Л.С.Выготского. С одной стороны, это учение Л.С.Выготского о высших психи­ческих функциях, которое реализовало задачу выявления соци­альной детерминации психики (т. е., выражаясь языком дис­куссии 20-х гг., «делало всю психологию социальной»).

С другой стороны, в работах Л.С.Выготского и в более непо­средственной форме обсуждались вопросы социальной психо­логии, в частности — ее предмета. Полемизируя с Бехтеревым, Выготский не соглашается с тем, что дело социальной психоло­гии — изучать психику собирательной личности. С его точки зрения, психика отдельного человека тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социальной психологии. В то же вре­мя коллективная психология изучает личную психологию в ус­ловиях коллективного проявления (например, войска, церкви). Несмотря на отличие такого понимания от современных взгля­дов на социальную психологию, обусловленного предше­ствующей дискуссией, в ней много рационального.

Таким образом, «абсолютного» перерыва в развитии социальной психологии в СССР даже и в годы ее зап­рета не было. Что касается идеологической критики, то она, увы, была достаточно типичной и для других отраслей знания. Предание социальной психологии анафеме как «буржуазной науки», к счастью, не разрушило тот научный потенциал, ко­торый понемногу накапливался в смежных областях.

4. Возрождение отечественной социальной психологии (60-е гг.). В конце 50-х — начале 60-х гг. второй этап дис­куссии о предмете социальной психологии и вообще о ее судьбе в советском обществе. Два обстоятельства способствовали ново­му обсуждению проблемы.

Во-первых, запросы практики. Решение экономических, социальных и политических проблем требовало более присталь­ного анализа психологической стороны этих процессов. Меха­низмы конкретного взаимодействия общества и личности долж­ны были быть исследованными не только на социологическом, но и на социально-психологическом уровне. «Запросы» на со­циально-психологические исследования поступали буквально из всех сфер советской действительности: от промышленного про­изводства, системы коммунистического воспитания, массовой информации и пропаганды, демографической политики, борь­бы с антиобщественным поведением, спорта и проч.

Во-вторых, произошли изменения и в общей атмосфере ду­ховной жизни общества, что было связано с некоторым смяг­чением идеологического пресса, начинавшейся «оттепелью» и позволяло обсуждать судьбу социальной психологии (так же, как и социологии) уже не в качестве «буржуазной науки».

Дискуссия началась в 1959 г. статьей А-Г.Ковалева, опублико­ванной в журнале «Вестник ЛГУ», после чего была продолжена на II Всесоюзном съезде психологов в 1963 г. Почти одновре­менно дискуссия шла и на страницах журнала «Вопросы философии». Основная полемика касалась не только кардинального вопроса «быть или не быть» социальной психологии, но и бо­лее конкретных — о предмете социальной психологии и ее «гра­ницах» с психологией и социологией. Несмотря на обилие то­чек зрения, все они могут быть сгруппированы в несколько основных подходов. Впрочем, общим для всех было признание права соц пс на существование и в условиях социалистического об­щества. Отдельные рецидивы опасений, пришедшие из первой дискуссии 20-х гг., проявлялись лишь в том, что некоторые ав­торы заменяли термин «социальная» психология на термин «общественная.

В определении предмета социальной психологии сложились три подхода.

Первый, получивший распространение среди социологов, утверждал социальную психологию как науку о «массовидных явлениях психики». Иногда больший акцент делался на изучение пси­хологии классов, других больших социальных общностей, и в этой связи — на отдельные элементы о психологии больших социальных групп (традиции, нравы, обычаи). В других случаях больше внимания уделялось формированию обществен­ного мнения, таким специфическим массовым явлениям, как мода и пр. В рамках этого же подхода согласно говорилось о необхо­димости изучения коллективов.

Второй подход, представленный психоло­гами, предметом социальной пси­хологии - личность. Оттенки проявлялись здесь в толковании кон­текста исследования личности — то ли с точки зрения типологий

личности, ее особенностей, положения в коллективе, то ли, глав­ным образом, в системе межличностных отношений и общения.

третий, «синте­зирующий» подход к проблеме. Социальная психология была рассмотрена здесь как наука, изучающая и массовые психичес­кие процессы, и положение личности в группе. В этом случае проблематика социальной психологии представлялась доста­точно широкой: практически весь круг вопросов, исследуе­мых в различных школах социальной психологии, включался в ее предмет. По-видимому, такое понимание более всего от­вечало реально складывающейся практике исследований, а значит и практическим потребностям общества, поэтому ока­залось наиболее укоренившимся.

Дискус­сия на втором ее этапе имела огромное значение для дальней­шего существования и развития социальной психологии. В це­лом она означала констшуирование социальной психологии как относительно самостоятельной дисциплины. Социальная психология отныне заняла прочное место в структуре научных конгрессов по психологии (начиная с 1963 г.).

В 1962 г. в Ленин­градском университете образуется первая в стране лаборатория социальной психологии, а в 1968 г. — кафедру с таким названи­ем возглавил Е.С.Кузьмин (в МГУ такая кафедра была создана позже, в 1972 г. под руководством Г.М.Андреевой). Обе кафедры возникают на факультетах психологии по той простой причине, что социологических факультетов тогда просто не было. В то же время создаются многочисленные социально-психологические лаборатории и центры, также тяготеющие к психологическим учреждениям или непосредственно «в практике», например, на промышленных предприятиях. В 1972 г. создается сектор соци­альной психологии в системе Академии Наук СССР.

Второе следствие касалось решения методологических про­блем социальной психологии. Коль скоро она «проходила» по рубрике психологических дисциплин, ее взаимоотношения с марксизмом строились по иной модели, чем в социологии. Мар­ксистский подход не выступает здесь в качестве прямого идео­логического диктата, но заявляет о себе преимущественно как преломленный в общепсихологической теории некоторый фи­лософский принцип.

5. Современное состояние: области исследований. Итогом второго этапа дискуссии о социальной психологии стало полное признание ее права на существование и этим на­чата ее собственная история. 70—80-е гг. — это период весьма бурного развития социальной психологии в СССР. Расширилась сфера международ­ных контактов советских социальных психологов: участие в международных конгрессах и конференциях, международных организациях (в 1975 г. были избраны членами Европейской Ассоциации экспериментальной социальной психологии пер­вые четыре советских ученых: Г.М-Андреева, И.С.Кон, А.Н Ле­онтьев и ВА.Ядов), публикации в международных журналах.

Обозначаются достаточно четко две сферы социальной пси­хологии и соответственно два типа исследований: фундаменталь­ные и прикладные. Последние получают широкое развитие в таких отраслях общественной жизни, как промышленное про­изводство (создания социально-психологи­ческой службы), деятельность СМИ, школа (с утверждением должности «школьного психолога», выполняющего преи­мущественно социально-психологическую работу), армия, «служба семьи» и пр.

Что же касается «академической» ветви социальной психо­логии, реализующейся в системе фундаментальных исследова­ний, то здесь получают широкое развитие практически все ос­новные проблемы науки. Исследователи сосредоточиваются именно на изу­чении конкретных проблем. В качестве приме­ров можно привести три области.

Психологическая теория коллектива представлена наиболее полно в работах А.В.Петровского. На фоне широкого спектра исследований малых групп изучение коллектива заняло особое место, чему способствовал ряд обстоятельств. Во-первых, имен­но здесь оказалось наиболее сильным влияние социальной тео­рии Маркса, ибо в ней обозначена позиция относительно роли коллектива в различных типах обществ. Во-вто­рых, понятие «коллектив» было широко распространено в обыденной речи в советском обществе («коллектив тружени­ков такого-то завода, района, учреждения» и т.д.) и, начи­ная с 20-х гг., традиционно исследовалось во всем комплексе общественных наук. Наконец, в-третьих, есть и специфически психологическая традиция его изучения в контексте проблемы развития группы. Психологическая теория коллектива сосредо­точена преимущественно в этом, третьем пункте.

Суть концепции А.В.Петровского — доказательство того, что группа лишь при определенных условиях становится коллекти­вом, а именно — когда, благодаря развитию совместной дея­тельности, достигает такой стадии, на которой цели группы раз­деляемы всеми ее членами, так же как и ее ценности. Совместная деятельность, таким образом, выступает не просто как интегра­тор сплоченности группы, но в значительной степени опосреду­ет собой все групповые процессы, традиционно изучаемые в групповой динамике. В многочисленных работах, выполненных в рамках данной концепции, были исследованы отдельные сто­роны процесса коллективообразования и эмпирически прове­рялась основная гипотеза. Особое внимание уделялось созда­нию методики определения уровней развития группы на ее пути к коллективу, хотя нельзя сказать, что эта работа получила пол­ное завершение. Несмотря на популярность подхода, особенно в 70-е гг., концепция А.В.Петровского не была принята одно­значно, хотя сама проблема коллектива разрабатывалась весь­ма активно.

Другой распространенный подход был предложен Л.И.Уманским. В противовес «стратометрической концепции» (так пер­воначально именовалась А.В.Петровским «теория деятельност-ного опосредования межличностных отношений в группе») этот подход иногда именуют «параметрической концепцией», по­скольку в его основу положена идея о четырех основных пара­метрах группы, по степени развития каждого из которых можно судить об уровне развития группы в целом. Эти параметры: на­правленность коллектива, организованность, подготовленность и психологическая коммуникативность.

Другим примером эмпирических исследований явилась «диспози-ционная концепция регуляции социального поведения», В А. Ядова. Замысел заключался в том, чтобы преодолеть труд­ности, которые возникли в традиционной социальной психоло­гии при исследовании социальных установок в связи с утратой целостного представления о социальной установке, особенно при интерпретации парадокса Лапьера. Для преодоления этих труд­ностей была использована схема возникновения установки, предложенная в советской психологии Д.Н.Узнадзе (появление установки при «встрече» потребности с ситуацией ее удовлетворения). Была высказана мысль о том, что по аналогичной схеме складываются не только социальные установки (аттитюды), но и другие диспозиции, в том числе базовые социальные установ­ки и ценностные ориентации личности, в результате чего мож­но построить иерархическую пирамиду диспозиций и соответ­ствующих им «единиц» поведения (поведенческий акт — поступок — серия поступков — деятельность). Социальная ус­тановка, таким образом, была интерпретирована лишь как одна из ступеней диспозидионной иерархии, что позволило перефор­мулировать проблему соответствия атгитюда и реального пове­дения в проблему соответствия определенного уровня диспози­ции определенному же уровню проявления поведения. К сожалению, заметных новых ра­бот по этой проблеме также нет.

Наконец, заметной областью исследований оказалось изуче­ние общения. Новым было введение самого термина «общение», что не имеет точного эквивалента в европейских языках, и потому общение трактуется как единство трех процессов: коммуникации, инте­ракции и социальной перцепции. Относительно каждого из этих компонентов исследуется его связь с совместной деятельнос­тью.

Наибольшее развитие получили исследования, посвященные характеристике третьей стороны общения — перцептивной. Начатые на кафедре социальной психологии ЛГУ ААБодалевым, исследования эти впоследствии проводились практически во всех социально-психологических центрах и в самых разнообразных разрезах (например, выделение сильного блока невербальных средств, изучаемых ВАЛабунской. На кафедре социальной пси­хологии МГУ была предложена схема исследования социально-перцептивных процессов с точки зрения деятельностного подхо­да. В этом ключе выявлялись специфические особенности восприятия другого человека в реальной социальной группе в процессе ее развития. Особенный акцент был сделан на изу­чение в том же контексте атрибутивных процессов, аттракции и т. д.

В последние годы заявило о себе особое направление — практическая социальная психология, которая частично по-преж­нему сосредоточена в высших учебных заведениях и научно-исследовательских институтах, но в значительной мере реализу­ет себя в специальных организациях типа консультационных центров, рекламных бюро и т. п. Практическая социальная пси­хология сделала ряд обобщающих трудов методологического ха­рактера. Так, получившей широкое распространение практике социально-психологического тренинга предшествовали работы Л А.Петровской. Психологи-практики объединены в несколько обществ и ассоциаций, среди которых можно назвать Ассоциацию практической психологии, Ассоциацию психотерапии (где за­метное звено — групповая психотерапия) и др.

Поиск по сайту: