Византийского общества

С амые разные народы населяли обширную территорию Византийской империи в IV—VII вв. Греки, сирийцы, римляне, армяне, копты, фракийцы, киликийцы, каппадокийцы, исавры, мелкие племена окраин и выходцы из сопредельных стран составляли причудливую этническую и лингвистическую мозаику. При всем нивелирующем влиянии греко-римской культуры эти народы, особенно в деревнях, сохраняли в повседневной жизни свои местные традиции. Население различных областей отличалось друг от друга и особенностями психологического склада. Деятельные и беспокойные александрийцы, насмешливые и острые на язык, жадные до развлечений антиохийцы, суровые исавры — все они по-разному радовались жизни и неодинаково ее воспринимали.

И все же было нечто общее в будничной жизни византийцев IV — середины VII в., как было нечто общее во всей культуре средиземноморского региона того периода.

Ранневизантийская цивилизация унаследовала от античной городской характер. Масса населения жила в городах, число которых доходило до тысячи. Города продолжали сохранять античную планировку. Перпендикулярно-осевая («шахматная») сетка жилых кварталов, несколько площадей-форумов, построенных в римском стиле и соединенных магистралями улиц, обильно украшенных портиками и античными статуями,— все это было характерно для городов греческого Востока. Отстраивающиеся заново города имеют этот привычный для античной эпохи облик. Вместе с тем уже при постройке Юстинианы Прима (VI в.), возведенной на месте родины Юстиниана, небольшого селения Бедериана во Фракии, наряду с традиционной крестообразной системой двух пересекающихся улиц была использована не свойственная античным регулярным городам центрическая система сложения города вокруг укрепленного акрополя 1. В Константинополе прямоугольная римская планировка времен Севера сменяется радиальной системой 2. {632}

Центром греческого античного города, его сердцем была главная площадь — агора, где находились наиболее важные общественные постройки, в первую очередь городская курия. Теперь же в ряде мелких городов главная площадь теряет значение муниципального центра, расположенные на ней общественные здания приходят в упадок 3. В более крупных городах муниципальные постройки сменяются государственными. Возводятся дворцы правителей, гражданские и военные учреждения. Площадь превращается в государственно-административный центр 4.

Существенные изменения в облик города вносило христианство 5. Языческие храмы пустели. В Сардах, например, храм Артемиды, пострадавший в III в., так и не был восстановлен. На его руинах благочестивые византийцы высекли кресты, уничтожавшие, как им верилось, силу демонов, населявших храм. В одном из углов некогда громадного храма была построена христианская церковь 6. В городах возводится масса церквей, монастырей, странноприимных домов, главные площади городов непременно украшаются христианскими храмами. В период античности богатые горожане, исполненные чувства городского патриотизма, а также стремления оставить по себе долгую память, возводили на свои средства общественные здания и портики. Теперь подобные случаи становятся все более редкими 7 и даже служат предметом осуждения (PG, t. 55, col. 231). Общественные постройки возводятся императорскими чиновниками 8, состоятельные же люди стремятся увековечить себя иным образом: они жертвуют имущество церкви. На их средства возводятся храмы, монастыри, странноприимные дома 9.

Многие постройки, придававшие византийским городам античный облик, утрачивают прежнее значение. Это в первую очередь касается гимнасия, который или совершенно прекращает свое существование, или теряет свою первоначальную функцию 10. В Сардах гимнасий, великолепная постройка, расположенная на главной улице города, функционирует как бани и место отдыха горожан. И там, где в давно ушедшие времена предки, занимаясь в палестре, стремились укрепить свое тело, потомки в праздные часы досуга вычерчивают бездумные граффити, где скаковые лошади перемежаются с изображениями епископа, херувимов, крестов с надписями, призывающими бога защитить писавшего 11.

В ряде городов исчезают или теряют свое значение театры и амфитеатры. В Сиде в театре расположились две часовни. В Приене в VI в. орхестра театра была использована как строительный материал для возведения епископской церкви, а остатки ее превратились в загон для скота. Из камней разобранных театров возводят городские стены и другие постройки. В новых городах театры вовсе не создаются 12. {633}

Иная судьба — у ипподрома, который являлся предметом особых забот со стороны властей и в ряде городов располагался в непосредственной близости ко дворцу (в Константинополе, Антиохии и Фессалонике) 13.

В ранневизантийских городах сохранялось все, что связано было с бытом античных городов: водопровод, цистерны, канализация, бани. Бани существовали в каждом городе, а в таких крупных городах, как Константинополь и Антиохия, их было множество. На бордюре одной из антиохийских мозаик V в. среди других достопримечательностей этого города изображены бани, построенные на средства крупного сановника того времени Ардавурия. Здание представляет собой сложный архитектурный комплекс с куполами и апсидой и имеет настолько импозантный вид, что первый издатель мозаики принял его за роскошную загородную виллу 14.

Типичной для ранневизантийского города была главная улица, вымощенная мрамором и украшенная с обеих сторон колоннадами 15. В среднем по величине городе Сарды она была шириной в двенадцать с половиной метров (почти стандартная величина для римского декумануса), с украшенным мозаикой пространством для пешеходов шириной в два метра 16.

В античных городах улицы являлись в первую очередь транспортными артериями; византийские улицы приобретают еще одну важную функцию: они становятся средоточием торговли. Это было новшество, не характерное для античных городов, где центром торговли была агора. С IV в. во многих городах агора теряет значение торгового центра и торговля перемещается на улицы 17.

В Константинополе в портике центральной части колоннадной улицы Месы находились мастерские наиболее привилегированных слоев торгово-ремесленного населения — аргиропратов; в Сардах на подобной улице разместились лавки для продажи инструментов, красильня, лавка для продажи и ремонта замков, прочие эргастирии, харчевни. Мастерские были построены из кусков бывшего уже в употреблении мрамора или кирпича. Они хорошо освещались благодаря большим застекленным окнам 18. Нередко, по-видимому, мастерские делались из досок и других недолговечных материалов 19. Порой они доходили до колонн и портили внешний вид улицы. В связи с этим император Зинон издал специальный закон на имя префекта Константинополя Адамантия с требованием, чтобы эргастирии, находящиеся в портиках, не загораживали колонн. Размеры мастерских, располагавшихся в портиках Месы от Милия до Капитолия, не должны были превосходить в ширину шести футов, включая стены, а в высоту — семи футов. Через каждые четыре колонны в портиках полагалось оставлять проход. С внешней стороны эргастирии сле-{634}довало украшать мрамором, «чтобы они придавали красоту городу и доставляли удовольствие прохожим» (CJ, VIII, 10, 12, § 1). Устройство мастерских, находящихся в портиках улиц в других частях города, отдавалось на усмотрение префекта города с соблюдением, однако, известного равенства для всех городских регионов — «так, чтобы то, что позволено в одних кварталах, не запрещалось в других» (Ibid).

Актриса с тремя масками.

Слоновая кость. VI в.

Берлин. Гoc. музей

Портики улиц, общественные здания и площади византийских городов были щедро украшены античными статуями. Это было наследием предшествующей эпохи, когда искусство скульптуры в данном регионе было необычайно развито и широко распространено. Скульптура здесь сопровождала человека в течение всей его жизни, от колыбели до могилы. Она не являлась лишь памятником искусства, в ней отражалась общественная и частная жизнь горожан, история города, события политической, религиозной и культурной жизни. Скульптура служила важным средством информации и воспитания 20.

С IV в., вероятно, в связи с распространением христианства отношение к статуям коренным образом меняется. Они ничего не говорят византийскому обывателю и подобно языческим храмам внушают ему опасения и страх, как некое вместилище демонов 21. Даже такой образованный человек, как Агафий, считает мраморные фигуры ненужным украшением, признаком показного великолепия (Hist.,V,3).

Искусство скульптуры сводится ныне к созданию портретных статуй императоров и членов их семей, высших государственных сановников, а также прославленных цирковых возничих. Помимо статуй императоров, у общественных зданий выставлялись их портреты, нарисованные на досках восковыми красками 22. Императорским статуям и портретам поклонялись. Существовал официальный культ императорских статуй, подобно храмам, они давала право убежища. В правление императора Льва на пьедестале одной из его статуй (воздвигнутой сестрой императора Евфимией возле ее дома) люди оставляли свои прошения. Навещая {635} сестру, Лев брал эти прошения от стражи, приставленной к статуе. Рассмотренные прошения возвращались на прежнее место для передачи просителям 23.

Нанести ущерб статуе императора было равнозначно «оскорблению величества» и причислялось к самым тяжким преступлениям. И когда в дни мятежей разгневанный народ низвергал императорские статуи, это было самым веским признаком того, что чаша народного терпения переполнилась.

В ранневизантийских городах до середины IV в. доминирующим социальным слоем были средние землевладельцы — куриалы. Их добротные дома и определяли архитектурный облик жилых кварталов. Это были построенные в традиционном греко-римском стиле здания, глухой стеной обращенные к улице, «в скромности постройки чуждающиеся горделивости и пошлости». (Lib. Orat., XI, 212). Стены и потолки в домах куриалов были украшены росписями, полы — мозаикой. Скульптура — главным образом бюсты любимых и уважаемых людей — обычное явление в доме куриала. Столь же распространены были и портреты умерших родственников, выполненные на холсте или досках. Многие куриалы имели собственные библиотеки, где помимо классической литературы, были речи городских риторов и адвокатов, т. е. современные произведения, которые либо нравились хозяину дома, либо служили своего рода пособием и образцом для его публичных выступлений. Показателем достатка была высококачественная серебряная и стеклянная посуда. Богатством и гордостью дома куриала являлись «драгоценности госпожи» 24.

С середины IV в. идет интенсивный процесс расслоения муниципальной аристократии. Лишь немногие куриалы, выделившись в особую группу — principales,— упрочивают свое положение, между тем как основная их масса беднеет, продавая за бесценок земли, рабов, серебряную утварь и другое имущество.

Дома же аристократов (сановной знати и верхушки куриалов) становились все больше, комнаты в них увеличивались в размерах. Окруженные прилегающими к ним огромными садами, заполненными кустами роз и виноградными лозами, заползавшими в комнаты, городские дома аристократов превращались в роскошные виллы. Занимая нередко площадь двух-трех прежних домов, они существенно меняли планировку улиц. Несколько подобных вилл обнаружено в антиохийском пригороде Дафна. Особенностью их является внутренний портик, который ведет в главную комнату дома — триклиний. Во внутреннем дворе размещались бассейны и нимфеи²⁵. Как и в Риме, виллы часто располагались по берегам рек, на склонах холмов с террасами садов и прудами для рыб. Остатки террасных вилл, некогда живописно тянувшихся вдоль реки Пактол, обнаружены в Сардах 26. В городах, точно так же как это было в сельской местности, виллы, отгораживаясь от внешнего мира, окружаются стенами. Массивные и cyровые, они контрастируют с богатой архитектурной отделкой внутренних строений 27. {636}

Владельцами таких вилл-дворцов, предназначенных для отдыха и развлечений, являлись в первую очередь представители императорской фамилии 28. Элегантный особняк на берегу Босфора имел до вступления на престол Юстиниан. Он был так привязан к этому дворцу, что после восшествия на престол еще больше украсил его и превратил в одну из императорских резиденций. Подобные дворцы были богато и с блеском отделаны. Крыши их нередко облицовывались золотом. Они имели широкие портики, балконы, фонтаны, просторные светлые комнаты с дверями из слоновой кости, с плафонами, украшенными вызолоченными обшивками. Стены комнат были целиком облицованы мрамором или позолоченным металлом. Колонны во дворцах аристократии имели золотые капители, иногда целиком покрывались золотыми пластинами. Повсюду находились прекрасные, выполненные в античном духе статуи. Мебель: столы, ложа, сиденья — была отделана серебром или слоновой костью.

Большое пристрастие питали аристократы к фрескам, но еще больше любили мозаику, мода на которую беспрестанно возрастала. Отличавшимися богатством красок мозаиками украшали и стены комнат, и пол. Сюжеты мозаик были различные, но, как правило, светские: мифологические, нередко эротические сюжеты, изображения птиц, животных и, наконец, орнаменты 29. Лишь у одной из множества обнаруженных в Дафне мозаик сюжет навеян мотивами христианства 30. Ряд мозаик содержит персонификации языческих добродетелей и абстрактных идей, отражающих наиболее важные концепции античной философии и этики, таких, как Мегалопсихия, Биос, Дюнамис, Сотерия и т. д. 31

Комнаты зданий украшались драпировками и коврами, которыми устилали пол или покрывали столы. Глиняные или бронзовые светильники, выполненные в античной манере, но снабженные крестами, дополняли убранство комнат 32. В Эрмитаже хранятся образцы византийских светильников того времени — в виде лилии, рыбы, головы дракона, верблюда 33. Любопытна бронзовая люстра с рожками для светильников, точно воспроизводящая базилику с рядами колонн, соединенных арочками, с двускатной крышей и апсидой в восточной части 34.

Богатством дома и предметом гордости его хозяина являлась прекрасная посуда из серебра, а иногда и из золота, украшенная образами, почерпнутыми из античной мифологии. На блюдах и кувшинах изображались силены и менады, Мелеагр и Аталанта, Ахилл и Одиссей, Венера и Анхис, кормление священного змея жрицей и т. п. 35 Сюжеты и манера исполнения перекликаются с декоративной скульптурой того времени 36. {637}

Аристократы могли иметь по несколько домов, причем не только дворцы-особняки. Уже во времена Римской империи наметилось слияние двух типов зданий — домуса и инсулы — в один смешанный тип. Здание могло быть одновременно и резиденцией аристократа (занимавшего обычно первый этаж), и доходным домом. В Византии тенденция к появлению нового типа здания находит свое продолжение. Резиденция аристократа все больше превращается в коммерческое предприятие. Подобные дома могли занимать целый квартал, который получал название по имени владельца. У богатой вдовы Олимпиады (IV в.) в таком квартале имелись сдававшиеся в наем мастерские и помещения для жилья, бани 37. Значительная часть городского населения проживала, по всей видимости, на территории таких домов-кварталов, в квартирах, снятых у богачей. Помещения могло сдавать и государство, что в первую очередь относилось к находившимся в портиках мастерским, которые одновременно могли служить и жильем. В Сардах в портиках улиц на первом этаже размещались мастерские, на втором — склады или помещения для жилья 38.

Безусловно, помимо аристократии, отдельные дома могли иметь представители и других слоев населения: военные, ремесленники и торговцы 39. Однако все большее распространение получают именно доходные дома. Плата за квартиру была высокой, для малоимущего человека подчас просто непосильной. В 88-й новелле Юстиниана неуплата за квартиру трактуется как весьма распространенное явление.

Сдача в наем помещений приобрела столь широкие размеры, что ею пользовались и люди небольшого достатка, и порой хозяин помещения был лишь немногим богаче, чем его наниматель 40. Предметом сдачи в наем могла служить даже находящаяся в пригороде монастырская келья 41.

Бедняк обычно вынужден был довольствоваться жалкой каморкой, где охапка хвороста спасала его от холода 42. Бывало и так, что люди, которым негде было приютиться, спали в портиках и на папертях церквей.

В столице империи и в других городах все больше строилось многоэтажных (достигавших 30 м), узких в сравнении с их высотой домов, которые буквально лепились друг к другу. Строительную площадь стремились использовать максимально, для чего в верхних этажах делались своеобразные надстройки — эркеры. Закон императора Зинона и новелла Юстиниана тщетно предписывают не строить дома выше 100 футов и ближе 42 футов друг к другу, сохраняя это расстояние вплоть до крыши (CJ, VIII, 10, 12; Nov. 63, Praef.). Юстиниан пространно объясняет свое постановление тем, что узкие и высокие дома портят красоту города и закрывают вид на море (Nov. 63., Praef.). Но, вероятно, подобные законы преследовали и более практическую цель. Агафию, например, представляется, что из-за скученности домов возрастала разрушительная сила землетрясений, которые приводили к гибели большого числа людей (Hist., V, 3). {638}

Чрезмерная близость домов порождала частые конфликты, в которых трагическое порой переплеталось с комическим. Агафий сохранил для нас рассказ об одном из подобных эпизодов повседневной жизни городских обывателей того времени — рассказ о курьезных последствиях ссоры соседей: ритора Зинона и механика Анфимия. Дома их находились настолько близко, что казалось, будто они обитают в одном жилище. Ссора возникла по той причине, что кто-то из них сделал пристройку то ли наверху здания, загораживая тем самым свет соседу, то ли в каком-то ином месте. Не имея возможности победить ритора словесно, механик устроил в его доме искусственное землетрясение (Hist., V, 6—7).

В отличие от городов с их ровными прямыми улицами, украшенными колоннами, прекрасными зданиями и памятниками искусства, с их ипподромами, грандиозными термами и величественными храмами, сельские поселения выглядели куда более скромно. Они, прежде всего, не имели сколько-нибудь заметной планировки. Дома располагались здесь в хаотическом беспорядке, контрастировавшем с единообразием их внешнего вида. Жилища походили друг на друга, словно близнецы. Размеры строений, их планировка, внутренний вид и убранство поразительно повторялись в каждом отдельном случае. Церкви и общественные здания (андроны, термы, рынки, гостиницы), если они имелись, не выделялись среди жилых домов ни архитектурным обликом, ни размерами. Не образовывали они, за редким исключением, и особого центра поселения 43.

Одним из распространенных типов сельских поселений являлась поселения мелких свободных землевладельцев. Немало их было в Египте, Малой Азии, на Балканском полуострове 44. В 24-й новелле Юстиниана (от 535 г.) упоминается о многолюдных сельских общинах Писидии, их многочисленности, беспокойном и независимом характере, частых возмущениях против сборщиков налогов 45. В 25-й новелле дается сходная характеристика соседней Ликаонии: «Эта провинция имеет таких же сильных мужей, как Исаврия... Там часты крупные селения, населенные людьми, опытными в верховой езде и стрельбе из лука, которые легко воспламеняются и хватаются за оружие».

Между соседними селениями нередко вспыхивали ссоры из-за земли, границ и воды. В египетских папирусах часто встречаются упоминания о драках, которыми заканчивались конфликты между деревнями 46. Отголоски подобных столкновений сохранились и в житийной литературе. Примером может служить эпизод из рассказа Лавсаика о девственнице Пиамун: «Однажды во время разлития Нила одна деревня напала на другую, ибо между деревнями бывают ссоры из-за раздела воды, причем дело нередко доходит до кровопролития и смертоубийства. Итак, сильнейшая деревня напала на деревню, в которой жила Пиамун. Множество народа шло туда с камнями и дубинами, чтобы совсем разорить враждебную деревню» 47. {639}

Типы сельских жилищ варьировались в зависимости от климатических и других локальных особенностей. В Каппадокии жилища высекались прямо в скалах. В областях Армении дома состоятельных поселян состояли из двух помещений: жилого (туна) и хлева для скота (гома). Тун — помещение, квадратное в плане (длина одной стороны — 5—7 м.) с четырьмя парами деревянных столбов у стен, сложенных из неотесанного камня. Кровля туна имела вид шатра, выстилалась снаружи камышом или соломой и обмазывалась глиной. Гом представлял собой удлиненное прямоугольное помещение с двумя рядами прямоугольных столбов на каменных базах, которые несли на себе деревянную кровлю, покрытую снаружи, как и в туне, слоем глины 48.

Благодаря обширным раскопкам в районе массива Белус в Северной Сирии достаточно хорошо известен местный тип сельского жилища. Это четырехугольное сооружение, окруженное высокими стенами. Большая дверь вела во внутренний двор, в северной части которого находится дом, обычно — вытянутое двухэтажное здание с портиком, обращенным на юг. Здание строилось из камня и имело двускатную деревянную крышу, крытую черепицей 49. К дому примыкали подсобные помещения. В целом ансамбль представлял собой отгородившийся от внешнего мира комплекс. Семья, занимавшая его, являлась автономной экономической единицей, была замкнута в самой себе 50.

По такому же плану, помимо крестьянских домов, строились и виллы, и жилища мелких зависимых земледельцев. План, ориентация по странам света — одни и те же во всех трех типах сельских жилищ. Различие, однако, сказывалось в размерах и отделке построек.

В крестьянском доме жилые помещения отличаются скромностью размеров и отделки, подсобные же помещения сравнительно велики, им явно придавалось большое значение. В вилле преобладает жилая часть. Это монументальная и тщательно отделанная постройка, доминирующая над другими строениями. Дома мелких зависимых земледельцев внешне пытаются копировать виллу, но это всего лишь сильно уменьшенное и ухудшенное ее подобие. Как и в виллах, жилая часть этих домов представляла собой двухэтажное здание с портиком, обращенным на юг. Но в их маленьких двориках подсобные помещения сведены до минимума, а иногда и вовсе отсутствуют 51. И все же при всей своей скромности такие жилища были значительно удобнее помещений для рабов.

Для всех трех типов домов характерна простота внутреннего устройства. Жилая часть, как правило, состояла из одной или двух несмежных и одинаковых по размерам комнат на каждом из двух этажей. Комнаты, имевшие продолговатую форму, были узкими и низкими в домах крестьян и, напротив, просторными и хорошо освещенными в виллах. В домах не было очагов, комнаты отапливались, по-видимому, с помощью жаровен. Пища готовилась либо во дворе, либо в подсобных помещениях, либо в нижнем этаже 52.

Рабы и проживавшие в имении зависимые работники жили в подсобных помещениях или на первом этаже, оставляя для семьи хозяина {640} верхний этаж 53. В отдельных имениях еще сохранялись «рабочие кварталы» из жалких хижин, построенных из песчаника, лишенных двора и состоявших зачастую из одной комнаты 54.

В вошедших в состав Византийского государства восточных регионах бывшей Римской империи, пока еще в сравнительно небольшой степени затронутых разрушительными набегами варваров, с хорошо сохранившимся многоотраслевым сельским хозяйством, имелось вполне достаточно пищевых ресурсов. Однако обилие и разнообразие, в сравнении с опустошенным Западом, производившихся пищевых продуктов отнюдь не являлись в условиях византийского общества гарантией достаточно сытной и свободной от забот о пропитании жизни для большинства населения страны.

Голодный бедняк мечтал о куске хлеба, но не всякий хлеб был ему доступен. Хлеб пекли самого разнообразного качества, и обилие его сортов как бы отражало сложную социальную структуру византийского общества. Существовал прекрасный хлеб для богатых людей (σιλιγνίτης) выпекавшийся из высших сортов пшеницы. Его также использовали в церкви при причастии и давали больным, поскольку он способствовал пищеварению. Далее шел хлеб σεηιδαλίτης, который выпекался из муки несколько более низкого качества. Существовали средние сорта хлеба, и, наконец, грубый хлеб для бедных 55. Солдаты и монахи предпочитали хлеб, называемый παξαμάς. Его дважды пекли в печи, пока не испарялась вся влага, и хотя он был очень жестким, долго не плесневел 56.

Пищей бедняков были бобы, чечевица, горох и упомянутый выше грубый хлеб 57. Между тем кулинарное искусство в Византии было высоко развито и немало ценилось. Злые языки поговаривали, что за удачно приготовленное блюдо Иоанн Каппадокийский назначал своих поваров на высокие должности (Joan. Lyd. De mag., III, 62). Роскошные обеды были обычным явлением в домах аристократов. Еда нехотя, без чувства казалась этим людям чем-то странным и подобающим лишь монахам. Кушанья были предметом застольных бесед и долгих обсуждений, как какие блюда готовить и в каком порядке их подавать. Перед началом пира стол опрыскивали благовониями. Во время пира повар строго следил за тем, как подавались блюда, самыми изысканными из которых были фазаны и пулярки, изжаренные на углях и начиненные рыбой. (PG, t. 58, col. 716). Деликатесом считалась зайчатина, а охота на зайцев была одним из любимых развлечений аристократов 58. Пищу приправляли изысканными соусами, в состав которых входили ароматические травы, доставляемые из Индии. Епископ Амасии Астерий (конец IV — начало V в.) едко заметил, что мирополы больше служат поварам, чем врачам 59. {641}

Диптих. Цирковая сцена. Слоновая кость. V в.

Ленинград. Гос. Эрмитаж {642}

Поиск по сайту: