Практика. Каждый участник группы прив­носит в коллектив элементы своей биографии и непре­одоленные конфликты, а также свои страхи и надежды

Каждый участник группы прив­носит в коллектив элементы своей биографии и непре­одоленные конфликты, а также свои страхи и надежды. Тревога, которую испытывает пациент перед первым групповым сеансом, совершенно естественна. Он не знает, с кем встретится, что его ожидает, сможет ли он самоутвердиться в новом коллективе. Руководитель тоже волнуется, однако у него есть преимущество. Он уже знаком со всеми пациентами, у него есть в запасе психоаналитическая теория, и он знает, что будучи наблюдателем, включенным в групповой процесс, он может, в отличие от пациентов, в любой момент отстра­ниться и взглянуть на происходящее со стороны.

Несомненно, тревогу у пациента вызывает отсутствие привычной для него структуры в устройстве психоана­литической групповой терапии. Пациент бессознательно защищается от этого чувства, провоцируя состояние рег­рессии, иными словами, возвращаясь к той или иной ранней стадии психологического развития. Данный тера-

певтический эффект следует приветствовать, поскольку лишь таким образом можно повторно оживить нерешен­ные психологические конфликты.

Бывает, что регрессия усиливается с течением груп­пового процесса до такой степени, что пациент оказыва­ется на младенческой стадии психологического разви­тия. Во избежание этого некоторые участники группы стараются затрагивать в разговоре с остальными пациен­тами лишь безопасные темы, обращая внимание, напри­мер, только на поверхностные жалобы определенного пациента. Этот коллективный защитный процесс, разво­рачивающийся на первом сеансе, можно назвать «груп­повой защитой». Вместе с тем уже на первом сеансе про­является та или иная манера поведения, характерная для каждого пациента. Это первый намек, позволяющий разглядеть очертания структуры, которая приобретет более четкие контуры по мере развития группового про­цесса. Каждая группа обладает своеобразной структу­рой ¹. Иллюстрацией сказанному может служить следу­ющий пример. Речь идет о смешанной группе I, состоя­щей из четверых мужчин и четырех женщин. С июня 1969 года по июнь 1972 года я провел с этой группой в общей сложности 205 сеансов по 100 минут каждый. В структуре данной группы преобладал явный анта­гонизм между мужчинами и женщинами, который не только заявлял о себе на словах, но и выражался в виде определенного поведения уже на первом сеансе.

Перед сеансом все пациенты собрались в помещении, отведенном под групповую терапию. Я появился в назна­ченное время и присел на свободный стул. Стоило мне войти, как в помещении воцарилось напряженное молча­ние. Все взгляды были направлены на меня. На лицах пациентов отражалась неуверенность. В их глазах чита­лось тревожное ожидание. Воспользовавшись всеобщим

молчанием, я обратил внимание на взаимное располо­жение пациентов. Напротив меня судорожно подерги­ваясь, сидел господин Гетц*, молодой человек двадцати пяти лет, покрасневший, готовый вот-вот расплакаться. Слева от меня в окружении свободных стульев сидела сорокалетняя госпожа Ферстер, журналистка с неза­конченным психологическим образованием, бледная, элегантно одетая дама с длинными, светлыми волосами. Недалеко от нее расположился господин Пашке, трид­цатипятилетний бизнесмен, худощавый, холеный, с виду очень взволнованный. Рядом с господином Гетцем и напротив меня сидела госпожа Шлее, двадцатипяти­летняя работница, очень симпатичная и со вкусом оде­тая девушка. Слева от нее — пожилая женщина, кото­рая вскоре покинула группу. Справа от меня сидела гос­пожа Мюллер, изящная дама тридцати одного года, программистка с педагогическим образованием; рядом с ней — господин Момберг, тридцатичетырехлетний менеджер, на вид не менее ухоженный, чем господин Пашке; выражение его лица было особенно вопроси­тельным. Круг замыкал бородатый молодой человек, сидевший между господином Момбергом и госпожой Шлее; он не явился на следующий сеанс.

Ведущие роли на первом сеансе взяли на себя двад­цатипятилетняя работница, сорокалетняя журналистка, господин Гетц и тридцатичетырехлетний менеджер Момберг. Между ними произошел разговор, законспек­тированный мной в протоколе, который я составлял по­сле каждого сеанса.

Госпожа Ферстер попросила разрешения закурить. Все закивали головами и согласились. Воспользовав-

* Имена и сведения личного характера изменены с целью сохра­нения врачебной тайны и анонимности пациентов. — Прим. автора

шись этим, госпожа Мюллер тоже закурила, несмотря на то, что все остальные пациенты были некурящими. Таким образом, на первом сеансе произошел первый конфликт между курящими и некурящими участниками группы; и те и другие сформировали свои подгруппы. Симпатичная работница принялась рассказывать о своих супружеских проблемах. Она жаловалась на своего мужа, обвиняя его в лени и нежелании позабо­титься о своей жене. Собственные слова ее взволно­вали, она почти разозлилась. Из-за такого поведения мужа она не могла нормально к нему относиться, дер­жала себя холодно и отстранение. Госпожа Шлее пове­дала о том, что ее муж часто бывает крайне рассеян­ным, поздно возвращается домой, не брезгует связями с другими женщинами и, судя по его поведению, не обращает никакого внимания на чувства своей жены. Госпожа Ферстер со своей стороны посетовала на то, что ее друг, который старше ее на десять лет, — тоже лентяй, предпочитающий, чтобы она о нем заботилась, вместо того чтобы самому позаботиться о ней. Тут в раз­говор вступила госпожа Мюллер, бывшая студентка педагогического института, которая на протяжении всего разговора сидела, откинувшись в кресле, и курила. Она рассказала о том, что ей часто приходится переезжать с места на место, и у нее никак не налажи­ваются отношения с людьми. На мой взгляд, она бессо­знательно намекала на то, что происходило в данный момент в группе. Я бы истолковал ее слова так: она хотела сказать, что в данной ситуации никто из при­сутствующих не знает своих собеседников, и это есте­ственным образом вызывает некоторую нервозность. Тогда я промолчал, однако я пребывал в уверенности, что слова госпожи Мюллер об отсутствии межличност­ных отношений могут быть отнесены и к данной группе.

Журналистка, сидевшая слева от меня, выразила удив­ление по поводу того, что мужчины, присутствовавшие на сеансе, до сих пор не сказали ни слова. После напря­женного молчания господин Гетц заговорил о том, что у него есть проблемы в общении с девушками, а также на работе, которую он подчас не в силах выполнять, и принялся жаловаться на головные боли, рассеянность... тут его голос задрожал. С неимоверными усилиями он унял слезы. Это заметил господин Момберг, который тут же пустился в рассказ о своих бедах. У него были проблемы с половой потенцией. Кроме того, жена его больше не привлекала как женщина. Когда он закон­чил, господин Гетц, совладавший наконец со слезами, скептически высказался по поводу групповой терапии. Он сказал, что решился принять в ней участие, но не может ума приложить, как такая терапия способна ему помочь. Последние слова он произнес с оттенком уко­ризны в голосе, с надеждой взглянув на меня. В своих вмешательствах я ограничился следующим. Мне пока­залось, что у присутствующих мужчин не меньше проб­лем со своими женами, чем у женщин, несмотря на то, что жаловались мужчины меньше. Поэтому господин Гетц сказал о том, что чувствует себя здесь стесненно, хотя и не мог понять причину этого. Затем вновь воца­рилось молчание, прерванное наконец молодой работ­ницей. Она заявила, что обо всем этом ей известно, поскольку она часто ссорилась с мужчинами. После первого развода она надолго сошлась с одним челове­ком. Однако он просто использовал ее для удовлетворе­ния своих половых потребностей. Когда она познакоми­лась со своим нынешним мужем, ей показалось, что он по-настоящему ее любит, но мало-помалу она поняла, что он ее совершенно не понимает, использует тоже иск­лючительно в сексуальных целях и рано или поздно ее

бросит. Рассказывая об этом, она опять повышала голос от возмущения. Она созналась, что устала от страда­ний, но не может ничего с собой поделать — муж вызы­вает у нее лишь отвращение. Под конец сеанса заго­ворил молчавший до этого господин Пашке. Он жало­вался на профессиональные проблемы. Он боялся потерять место, поскольку не являлся дипломирован­ным менеджером, в отличие от своих коллег. Он мечтал получить руководящую должность. Госпожа Мюллер, жаловавшаяся на отсутствие межличностных отноше­ний, почти не отрываясь, молча курила сигарету, забив­шись в свое кресло, но с видимым интересом следила за происходящим. Я подытожил первый сеанс сло­вами о том, что у всех нас есть проблемы в общении с другими людьми, и речь здесь идет о взаимных разо-чарованиях и обидах. Я сказал, что не удивлюсь, если скептический настрой пациентов, выраженный госпо­дином Гетцем, очень скоро приведет к тому, что они разочаруются и в групповой терапии. Однако я указал и на то, что беседа дает нам шанс совместными усили­ями решить накопившиеся проблемы и что результаты первого сеанса выглядят вполне обнадеживающими. После этого участники группы — некоторые по оди­ночке, некоторые в обществе собеседников — покинули помещение.

Поиск по сайту: