Слоны и еврейский вопрос»

Как и всегда в эпоху национализма, возникла «еврейская проблема». Ещё до революции евреи были избраны шовинистами на роль главной жертвы. Это определило их позицию в революции. Активная часть евреев (а она была велика, ведь в этом народе процент интеллигенции традиционно высок) шла в левые партии, от кадетов до большевиков и эсеров. На II съезде РСДРП (фактически создавшем партию, 1903 г.) было 9 меньшевиков, причём у 8 из них (кроме Веры Засулич) настоящая фамилия была еврейской. Это тогда же не укрылось от внимания Сталина, шутливо предложившего устроить в партии еврейский погром (Пайпс 1990: II,33; Сталин 1946: т.2, 50-51).

Речь не идёт о массовом вступлении евреев в левые партии или о «еврейских партиях». Последние, если и существовали (например, Еврейский трудовой союз — «Бунд», полемике с которым посвятил столько страниц Ленин), ставили узко национальные задачи. И, конечно, среди евреев было немало людей, вообще далёких от политики. Но выбора у них не было: программа правых (в том числе колчаковцев, деникинцев, петлюровцев) была крайне националистической. Николай II ещё в 1918 г. удивлялся, что среди комиссаров, с которыми ему пришлось иметь дело, не все оказались евреями. В Польше клерикальная оппозиция самого Пилсудского изображала «еврейским агентом». Кого же должны были поддержать эти люди, чтобы вообще выжить? Особенно если эти люди активны, нередко образованны, и притом их культура поддерживает дух мессианства?

В первые годы Советской власти многие евреи входили даже в высшее руководство. Таковы были Л.Д. Троцкий (Бронштейн) — фактический создатель Красной Армии, Я.М. Свердлов — первый председатель ВЦИК, Г.Е. Зиновьев (Радомысльский) — председатель Коминтерна и партийный лидер Петрограда, Л.Б. Каменев (Розенфельд), В. Володарский (М.М. Гольдштейн) — комиссар по делам печати, пропаганды и агитации, М.С. Урицкий — председатель Петроградского ЧК, М.М. Литвинов (Валлах) — нарком иностранных дел. Вопреки всем предрассудкам, из них вышли выдающиеся военачальники: И.Э. Якир (сын кишинёвского фармацевта), Г.М. Штерн, Д.А. Драгунский. Однако всё это продолжалось не слишком долго.

«Погром», о котором шутил Сталин, начался в 1927 г., с разгромом группы Троцкого, в которую входили также Зиновьев и Каменев. К 1939 г., после больших московских процессов, гитлеровская пропаганда с удовлетворением отмечала, что «еврейское влияние» сведено на нет «даже в Одессе». В мае 1939 г. нарком иностранных дел, еврей М.М. Литвинов, был заменён В.М. Молотовым (Скрябиным), причём Германия оценила это как шаг к сближению (Ширер 1992: 47-48). Действительно, первой крупной акцией нового наркома стал «пакт Молотова–Риббентропа».

Евреи давно просили о статусе автономии. В мае 1934 г. она была предоставлена, но… в Хабаровском крае, на беспокойной границе с Маньчжурией (в то время к тому же оккупированной японскими войсками). Поехали туда лишь немногие энтузиасты. Даже в наши дни в Еврейской АО — не более 2 % евреев.

Ни иврит, ни идиш (национальный язык евреев СССР и вообще Восточной Европы) [13] за пределами этой АО не изучались нигде. Сионисты к идишу были равнодушны, они боролись как раз за возрождение иврита, но в СССР он считался «реакционным языком», поскольку на нём существовала лишь богословская литература. Образование Израиля лишь усугубило проблему. Практически иврит изучался лишь в подпольных кружках — либо ради карьеры раввина, либо ради выезда в Израиль: ни то, ни другое не могло радовать власти. Что касается идиша, то у него и вовсе не нашлось сторонников. В советское время на нём выходил лишь один журнал «Советиш Геймланд» (IH}LKWWU CWEDYYÇF — «Советская Родина»), очень немного художественных книг — и ни единого учебника. В наши дни это — вымирающий язык: как в бывшем СССР, так и в Израиле его помнят только старики.

Но всё это было пока что драмой отдельных личностей. Послевоенный всплеск национализма, как и следовало ожидать, обернулся антисемитизмом. Всё началось с кампании против псевдонимов: многие евреи, особенно партийные, выбирали себе псевдонимы, под которыми и были известны. Эта традиция восходила не только к подпольной борьбе, но и к литературной моде русского Серебряного века. К.М. Симонов в воспоминаниях рассказывает о ложном доносе на него самого, что якобы его настоящая фамилия — Симанович. К его счастью, доносу решили не давать хода.

Затем, в 1948 г., началась кампания против «безродных космополитов». Что это такое, не определялось никак. Но вот один из реальных случаев: монографию по биологии не пропустили, поскольку в ней было слишком много ссылок на иностранных языках, и только две — по-русски. Эта монография описывала бразильских бабочек, которые в странах русского языка, конечно, не водятся. Другой случай произошёл с моим дедом — врачом: его представили к звезде Героя Социалистического Труда (за заслуги по подъёму здравоохранения в Бендерах в тяжелейшие послевоенные годы). На дом пришла комиссия для проверки морального облика претендента. Увидев массу медицинской литературы на иностранных языках (учился он в Яссах, а затем в Париже), комиссия записала: «Преклоняется перед Западом». Орден не дали.

Постепенно, однако, кампания против «космополитов» из стихийно-безадресной стала отчётливо антисемитской. Нельзя сказать при этом, чтобы сам Сталин был убеждённым антисемитом. Он был скорее циничным прагматиком, и в данный момент счёл, что антисемитизм — выигрышная карта. Поразительно, но в это же время СССР поддерживал образование Израиля — именно потому, что страны НАТО, трезво оценив соотношение сил между новым еврейским государством и арабами, встали на сторону последних. Тогдашние израильские политики позже вспоминали, как они вместе с А.А. Громыко (в те годы представителем СССР в ООН) строили тайные планы против американцев. Хотя сионизм в своё время и возник как социалистическое движение с сильной националистической окраской, но даже Сталин вряд ли мог питать иллюзии насчёт внешнеполитической ориентации будущего Израиля. Тем более что одна из ведущих сионистских благотворительных организаций — «Джойнт» — как раз в это время преследовалась в СССР как «шпионская».

Венцом всему должно было стать «дело врачей». В 1952 г. врач Кремлёвской больницы Л. Тимощук подала донос на своих коллег-евреев, которые якобы отравили лечившихся в этой больнице высших партийных деятелей — первого секретаря МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербакова и секретаря ЦК по идеологии А.А. Жданова (того самого, который травил Ахматову и Зощенко), а теперь намерены отравить самого Сталина. Упомянутые в доносе врачи, естественно, были тут же арестованы, и начал раскручиваться уже привычный маховик. В некоторых городах у граждан собирали подписку об отказе лечиться у врачей-евреев. Судя по некоторым публикациям в перестроечных «Известиях», на весну 1953 г. была назначена депортация евреев в Сибирь — под предлогом защиты от погромов, тоже запланированных. Уже были заготовлены и товарные вагоны, и передовица в «Правде» под демагогическим названием: «Русский народ спасает еврейский народ».

Однако в марте 1953 г. умер Сталин, и его наследникам, делившим власть, стало не до евреев. К тому же министр госбезопасности Л.П. Берия, непосредственно руководивший всеми репрессиями, решил в этих условиях сыграть роль либерала. Он представил остальным членам ЦК все документы по «делу врачей», после чего оно было прекращено. Тимощук лишили ордена, который она успела получить за донос, арестованные кремлёвские медики были освобождены.

Поиск по сайту: