Глава 19. Рослин проводила нас и вернулась в дом, чтобы уложить Кэтрин спать

Рослин проводила нас и вернулась в дом, чтобы уложить Кэтрин спать. Едва вампирша заперла за нами дверь, Донован Кейн набросился на меня.

— Как, черт возьми, это понимать? Ты угрожала ее племяннице? — Его глаза сверкали праведным гневом. — Малышка ведь сидела совсем рядом!

— И была так поглощена своей игрой, что не обращала на нас внимания, — ответила я. — Это была не угроза. Просто напомнила Рослин, что Финн оказал ей большую услугу, и она в долгу перед ним. Это всего лишь бизнес, и Рослин все поняла. Именно поэтому она разрешила нам шпионить за Карлайлом в ее клубе. Теперь она знает, что мы в расчете.

Кейн не сводил с меня тяжелого взгляда.

— А если бы она не согласилась? Что бы ты сделала? Вонзила в ребенка один из своих кинжалов?

— Ох, парень, — пробормотал Финн и слегка отодвинулся.

Я наклонила голову и вплотную приблизилась к детективу. Донован Кейн не двинулся с места. Ну что за непуганый идиот.

— Может, я и наемный убийца, но не чудовище. Я в жизни не убивала детей. И если ты еще хоть раз посмеешь оскорбить меня подобным образом, я, не моргнув глазом, перережу тебе горло. — Нащупав один из своих ножей, я выхватила его, приставила к шее детектива и тут же убрала обратно в рукав одним плавным, быстрым движением.

Лицо Кейна окаменело от ярости.

— Так же, как перерезала Клиффу Инглесу?

— Так же, как перерезала Клиффу Инглесу, — отрезала я. — Но тебе, так и быть, окажу любезность — оставлю причиндалы на их законном месте.

Мы стояли, испепеляя друг друга взглядами. Я хотела ударить Донована Кейна, расквасить ему нос так, чтобы горячая кровь потекла по моим пальцам.

И одновременно мечтала притянуть его к себе, прильнуть губами к его губам и превратить праведный гнев в его золотистых глазах в эликсир страсти.

Финн негромко кашлянул:

— Если вы закончили свою милую беседу, может, поедем? Дела не ждут и все такое.

Донован Кейн еще пару секунд сверлил меня взглядом, затем развернулся и пошел к машине, уселся на заднее сиденье и захлопнул дверь. Мы с Финном последовали за ним.

— Кстати, Джин, хороший совет насчет дворца, — сказал Финн, доставая провода, чтобы завести машину. — Ты была права. Замок гораздо лучше плюшевой собаки, которую я собирался купить.

— Так это ты выбрала? — спросил Кейн. — Ту розовую пластиковую игрушку?

Я обернулась и посмотрела на него.

— Так уж случилось, детектив, что когда‑то, очень давно, я была маленькой девочкой. Мне известно, что они любят. Каждая маленькая девочка мечтает стать принцессой.

Кейн нахмурился, и сердитое напряжение на его лице сменилось задумчивостью.

— И что же происходит с маленькими девочками, когда они вырастают?

Я вспомнила свою мать, сестер и все ужасные события, произошедшие в день их гибели. Горькая усмешка исказила мои плотно сжатые губы.

— Они мечтают снова стать маленькими девочками.

* * *

Соблюдая обычные меры предосторожности, мы вернулись ко мне домой. Финн тут же засел за компьютер — проверить, не появилась ли новая информация о капитане Уэйне Стивенсоне. Донован Кейн устроился на диване и включил телевизор. Детектив молчал и не смотрел на меня, а Финн был слишком занят своей электронной почтой, чтобы говорить о чем‑то серьезном. Я решила вздремнуть: набраться сил перед долгой ночью.

Около семи часов я встала, приняла душ и полностью экипировалась. Надела обтягивающие черные джинсы, кожаную куртку, ботинки и черную футболку с длинными рукавами с двумя блестящими вишенками на груди. Взяла среброкаменные ножи и даже выделила пару минут на макияж. Алая помада на моих губах сочеталась с цветом вишенок.

Я вышла в гостиную. Финн сидел за компьютером, потягивая пятнадцатую за день чашку кофе с цикорием. На нем были черные брюки с острыми, как мои ножи, стрелками. Темно‑изумрудная рубашка на кнопках облегала его широкие плечи, шею стягивал черный галстук. Финн всегда любил принарядиться.

— Какой мрачный наряд. Берешь пример с нашей подруги‑гота? — спросил Финн, намекая на Софию Деверо.

Я пожала плечами:

— Что‑что, а стиль у нее есть. Кроме того, мне отчего‑то кажется, что до конца вечера я испачкаю эту одежду. Вот и выбрала черные вещи. Где детектив?

Финн мотнул головой:

— Только закончил принимать душ.

Обнаженный Донован Кейн, капли воды скатываются с его поджарого тела, мышцы то напрягаются, то расслабляются, пока он намыливает себя. М‑м‑м. Какое прекрасное виденье. Несмотря на нашу с ним стычку, я по‑прежнему находила детектива очень сексуальным. И он привлекал бы меня еще сильнее, если бы позабыл о праведном гневе и своей долбаной принципиальности. Но идеальных людей не бывает.

Я прошла на кухню, достала из холодильника ежевичный йогурт и погрузила ложечку в сливочную массу. Дверь ванной открылась, и Донован Кейн вышел в гостиную, когда я уже ополовинила баночку. Он тоже надел футболку и джинсы — только мешковатые, с потертыми швами. И видавшую виды коричневую кожаную куртку, чем‑то схожую с моей.

Детектив посмотрел на меня, и взгляд его карих глаз застыл на моих губах. Я провела языком по серебряной ложечке, слизывая йогурт. Искорки желания, заплясавшие было в его глазах, сменились виноватым выражением. Кажется, не я одна рисовала в воображении жаркие картины. Может, мне следует сделать шаг навстречу сегодня вечером? А может, и не один…

Финн позаимствовал очередной автомобиль — «Кадиллак» с просторным багажником, — и мы отправились в «Нападение северян». Ночной клуб, разумеется, располагался в Северном городе. Снаружи он выглядел вполне заурядно: большое здание в безликом, глянцевом деловом стиле, столь же маловыразительном, как лицо вампирской шлюхи. Проезжая мимо клуба днем, вполне можно было принять его за очередной бизнес‑центр, укомплектованный офисном планктоном.

Ночью же все менялось. Над входом загоралась большая руна — пронзенное стрелой сердце. Неоновая вывеска переливалась красным, желтым и оранжевым, озаряя длинную очередь перед красным бархатным шнуром. Мужчины в костюмах, полуголые девицы и остальные страждущие всех размеров, форм и цветов — все стремились попасть в клуб, чтобы напиться или словить кайф и погрузиться в свои фантазии.

Этот ночной клуб обслуживал богатую публику, и стоянка перед зданием и по обеим его сторонам была заполнена роскошными седанами и внедорожниками. Финн припарковал наш автомобиль под гибкими ветвями плакучей ивы на одной из боковых стоянок.

— Так какой у нас план? — спросил Донован Кейн.

— Подкарауливаем Карлайла, смотрим, что он делает и с кем общается. Когда выйдет, хватаем его и везём к нему домой, — сказала я. — Что будет дальше — зависит его сговорчивости.

— Ты собираешься его убить? — спросил детектив ровным голосом.

Я повернулась и посмотрела на Кейна через подголовник.

— Ты серьезно? Конечно, я собираюсь его убить. Карлайл работает на элементаль Воздуха. Стало быть, он — законная добыча, по моему скромному разумению.

Донован Кейн помотал головой:

— Пусть Чаки Си и огромный мешок с дерьмом, но я не могу этого допустить, Джин. Я полицейский. И для меня это слово кое‑что значит, даже если для тебя оно пустой звук.

Я уставилась на детектива. Он так и будет донимать нас своими моральными принципами всю ночь, если я не заставлю его отказаться от них... хотя бы на время. И тут меня посетила мысль, от которой желудок сжался в комок, но чтобы заставить Кейна сотрудничать, нужно было что‑то предпринять.

— Финн, та фотография... она все еще у тебя в телефоне? Та, что София тебе прислала?

Финн медленно кивнул.

— Будь другом, покажи ее Доновану, пожалуйста.

Финн открыл телефон и отыскал нужную фотографию. Не глядя на экран, передал детективу сотовый. Донован взял трубку. Шок, отвращение, ужас промелькнули в его глазах, сменяя друг друга. Я выжидала, пока не увидела того, чего добивалась — сочувствия. Сочувствия к тому, что пришлось пережить Флетчеру. Сочувствия, которое я собиралась обернуть в свою пользу.

— Смотри внимательно, детектив. Элементаль Воздуха сотворила это с моим наставником, — тихо сказала я. — Даже когда он умер, она не остановилась, а продолжила его калечить. Таким я его и нашла — в луже собственной крови, изуродованного почти до неузнаваемости ее магией, которую она пустила на то, чтобы заживо его освежевать, чтобы содрать кожу с его лица и тела. Запах стоял... неописуемый. И тебя бы постигла такая же участь, если бы я не вмешалась. Точно такая участь.

Донован Кейн молчал, не сводя глаз с фотографии тела Флетчера.

— Я обещала тебе не причинять боли невинным людям, детектив, и сдержу слово. Я уже говорила, что не трогаю детей. И домашних животных тоже, — сказала я. — Если же мне приходится убивать, я делаю это быстро, решительно и, в основном, безболезненно. А то, что ты видишь на экране — кощунство. Те люди у тебя дома говорили, что Карлайл был вместе с элементалью, когда она творила свое грязное дело. Он помогал ей мучить старика, которого я любила. Поэтому — да, я собираюсь прикончить ублюдка сегодня вечером. Если тебя это задевает, можешь проваливать. Прямо, на хрен, сию же секунду.

Донован провел рукой по черным волосам, захлопнул телефон и вернул его Финну — тот молча взял трубку. Детектив зажмурился. У него ходили желваки. Мышцы правой щеки дергались. Жилка на лбу пульсировала. Наконец он открыл глаза и посмотрел на меня. Его взгляд переполняли чувства. Шок. Гнев. Отвращение. Ужас. Смирение.

— Хорошо, — сказал он, внезапно охрипшим голосом. — Ты своего добилась. Карлайл и элементаль Воздуха — твои. Но их крот в полиции — мой. Я сам разберусь с ним, без тебя. Ясно?

С этими условиями я могла согласиться.

— Ясно. А теперь давайте попробуем отыскать ублюдка.

Мы вышли из машины и направились к центральному входу.

Финн убедился, что его волосы в полном порядке, а дыхание мятно‑свежее. Потом поправил галстук и поместил его точно посередине груди.

— Предоставь это дело мне, и все будет в ажуре.

Я закатила глаза, но пропустила его вперед.

Финн прошел мимо очереди, не обращая внимания на сопровождавшие его гневные взгляды и приглушенные проклятия. Перед входом в клуб стоял великан семи футов ростом и сверял имена со списком в своей папке.

— Хавьер, приятель. Как оно сегодня? — Остановившись перед ним, Финн расплылся в улыбке и протянул руку.

Хавьер внимательно посмотрел на него необычайно большими глазами и склонил голову на бок, хрустнув шеей. В свете мерцающей руны его бритый череп сверкал в ночи, словно агат. Понимающая улыбка озарила лицо великана, когда он пожал Финну руку... и нащупал стодолларовые купюры.

— Все лучше и лучше, — басом пророкотал Хавьер. — Рослин говорила, что ты собираешься заглянуть. Приятного вечера, Финн.

Финн сунул ему еще одну сотню и подмигнул:

— Уж мы постараемся.

Хавьер отстегнул бархатный шнур, посторонился, и мы вместе с Финном прошли в клуб.

Возможно, с виду клуб и казался безликим, но внутреннее убранство «Нападения северян» имело свое лицо. Интерьер был оформлен в прелестном стиле декаданса. Красные бархатные драпировки на стенах, изысканный бамбуковый пол и, собственно, бар — искусно созданный изо льда. Поверхность барной стойки украшали причудливые руны, в большинстве своем в виде солнца и звезд — символов жизни и радости. За стойкой стоял человек в синей шелковой рубашке и смешивал напитки. Глаза его в полутьме переливались сине‑белым цветом. Этот элементал Льда заведовал баром и следил за тем, чтобы его творение не утратило формы до конца вечера.

Мужчины и женщины в облегающих откровенных нарядах курсировали по залу, предлагая гостям шампанское, клубнику в шоколаде и свежие устрицы. Всё остальное в меню подавалось за деньги: будь то еда, напитки, секс, кровь или наркотики. Обслуживающий персонал клуба состоял в основном из вампиров, и все они оказывали интимные услуги. У каждого на шее висела цепочка с руной в форме пронзенного стрелой сердца, а на лице светилась улыбка, сулившая удовольствия. Чего бы вы ни пожелали — за ваши деньги любой каприз.

Кто‑то из публики отрывался на танцполе под раскаты рока. Кто‑то обжимался на диванах. Поцелуи, поглаживания, ласки, стоны. Иногда столики начинали ходить ходуном — это люди под ними занимались сексом прямо на полу. Тут и там вспыхивали красные огоньки, и к потолку поднимался дымок от запретных зелий. Каждый посетитель что‑то пил. Парочки то и дело поднимались по лестнице в заднюю часть клуба. Комнаты наверху сдавались на полчаса тем, кто любил устраиваться с комфортом.

Еще один великан‑вышибала с бархатным шнуром преграждал путь в другое крыло заведения — вход в отдельные кабинеты, зарезервированные для специальных гостей Рослин Филлипс, щедро плативших за эту привилегию.

Мы втроем прошли в глубину клуба, и в толпе я заметила Рослин. Темноволосая вампирша переходила от диванов к столикам, от столиков к танцполу и обратно. Пожимала руки, улыбалась, болтала с клиентами и поощряла гостей ни в чем себе не отказывать. Она успела сменить брюки для йоги на облегающий шелковый костюм кроваво‑красного цвета. Глубокий вырез пиджака демонстрировал взглядам ложбинку декольте, юбка заканчивалась у середины бедра. Плотно облегающие ноги сапоги на шпильках доходили до колен.

Многие — мужчины и женщины — останавливали Рослин и что‑то шептали на ухо. Но вампирша лишь вежливо улыбалась в ответ, отказываясь от предложений. Проституция осталась для нее в прошлом, и теперь Рослин не входила в меню. В руководящей должности есть свои прелести.

Через минуту Рослин почувствовала мой взгляд. Она прищурилась и покачала головой, давая понять, что Карлайл еще не пришел. Я толкнула Финна.

— Там твоя подружка, — сказала я, стараясь перекричать музыку. — Иди, составь ей компанию. Когда она заметит Чаки Си и скажет, в каком он номере, позвонишь мне на сотовый.

Финн кивнул, уже направляясь к Рослин.

— И что теперь?— спросил Кейн.

Я указала головой в сторону бара:

— Пойдем, закажем выпить. Будем дожидаться Карлайла с комфортом.

Мы вклинились в толпу, обогнули танцпол и оказались у бара. Вблизи ледяная стойка являла собой поистине впечатляющее зрелище; она была так насыщена элементальной магией, что отбрасывала слабое голубое свечение. Сила сочилась из бармена, словно вода по капле из крана — так он поддерживал свой бар в целости и сохранности. Впечатляющая выдержка. Моя собственная слабая магия Льда шевельнулась в ответ.

Бармен положил на ледяную поверхность салфетки.

— Что я могу вам предложить?

— Джин со льдом, — сказала я.

Донован Кейн приподнял бровь:

— Разве это не забавно? Джин заказывает джин.

Я пожала плечами:

— Может, и забавно, но я люблю этот напиток. А ты что будешь?

— Виски, неразбавленный.

Бармен отошел приготовить наши заказы. Детектив развернулся на стуле, чтобы видеть происходящее в клубе. Я подперла рукой подбородок и принялась изучать Кейна. Черные волосы, золотистые глаза, стройное тело. Не красавец, конечно, в общепринятом смысле этого слова, но все составляющие складывались в единый образ: дерзкий и прямой, который я находила очень привлекательным.

Донован Кейн мог ненавидеть меня, ненавидеть мои поступки, ненавидеть ту легкость, с которой я убивала. Но детектива влекло ко мне. Он хотел меня так же, как я хотела его. Я увидела эту тягу в его глазах в самую первую ночь, на балконе оперного театра. А потом еще раз, в «Паре пустяков». И сегодня, когда ела йогурт. Я посмотрела на часы. Еще нет и десяти. Вероятно, нам придется подождать, пока Чарльз Карлайл не объявится. В голове у меня одна за другой возникали идеи, как скоротать это время.

Бармен поставил перед нами напитки. Я переправила ему по скользкой ледяной поверхности полтинник. Кейн залпом проглотил свой виски, я проделала то же самое с джином. Ледяной напиток обжег горло, но по мере его продвижения к желудку по телу разливалось приятное умиротворяющее тепло.

Толкнув пустой стакан через стойку, я сосредоточила все внимание на детективе. Изучала горбинку у него на носу, изгиб подбородка, пульсирующую жилку на шее. Донован почувствовал мой взгляд, увидел мерцающий в нём голод. Жаркие ответные искорки заплясали в его глазах, хоть он и пытался их затушить.

— Почему ты на меня так смотришь? — спросил он.

Наклонив голову, я улыбнулась:

— Думаю, ты знаешь.

— Нет, не знаю. Может, расскажешь?

Моя улыбка стала еще шире.

— А может, лучше покажу?

Я подалась вперед, обхватила его лицо руками и прижалась губами к его губам.

Поцелуй вышел не самым сладким и романтичным, но я наслаждалась ощущением губ детектива на своих губах, пусть даже сам детектив не разделял моих восторгов. На вкус Кейн напоминал только что выпитый им виски: горячий, острый, сладкий и в тоже время соленый. Мой нос заполнил аромат чистоты и свежести. Запах этот обволакивал детектива, словно был его неотъемлемой частью. М‑м‑м.

Я провела языком по его губам. Кейн напрягся. Он не отстранился от меня, но рта не разжал. Вот ведь досада.

— Ну же, детектив, — пробормотала я у его плотно сжатых губ. — Здесь все только этим и занимаются. Почему бы и нам не попробовать?

— Мне огласить весь список причин? — проворчал он в ответ.

— Нет, — ответила я. — Но у меня есть много доводов «за». И это один из них.

Я скользнула к нему на колени. Хотя я застала его врасплох и не слишком старалась возбудить, он оказался во всеоружии, и его твердая, напряженная плоть уперлась в мои ягодицы. Я снова поцеловала детектива, едва коснувшись губами, затем перекинула через него ногу и уселась верхом лицом к нему. Качнулась вперед, потом назад, и начала тереться об него, прижимаясь грудью к груди, исследуя закипавшую между нами страсть. М‑м‑м.

Донован сжал кулаки. Только так он мог сдержаться и не прикоснуться ко мне.

— Ну же, детектив, — пробормотала я. — Ты ведь тоже меня хочешь. Я сижу на достаточном тому доказательстве. Когда завершим дело, каждый из нас пойдет своей дорогой. Я слишком часто рисковала жизнью на этой неделе. Да и ты тоже. Так почему бы не снять этот стресс и не развлечься, пока есть время?

Кейн уставился на меня. В его глазах горело желание, и они сияли, словно два солнца. Тем не менее он колебался. Я слегка повела бедрами, подстегивая его. И это легкое движение стало последней каплей. Детектив издал низкий рык, запустил руку в мои волосы и впился в меня поцелуем.

В этот раз не было больше сжатых губ. Не было легких прикосновений и колебаний. Наши языки схлестнулись, и мы глубже и глубже проникали ими друг в друга. Я водила руками по груди, массируя его поджарые мышцы, дивясь таившейся в нем силе. Он крепче прижал меня. Руки скользнули к моей груди. Я провела ногтями дорожку вниз по его животу. Мы оба покачивались, дразня друг друга тем, чем каждый из нас мог поделиться.

Через десять секунд я стала влажной. Через тридцать уже страстно желала Кейна. Через минуту была готова сорвать с него джинсы и повалить его на пол, под стойку бара. Но я хотела остаться с Донованом Кейном наедине, хотела забыть обо всем, кроме него и бурлящей во мне страсти.

— У них наверху есть комнаты, — прошептала я.

Переполнявшие его чувства легко угадывались по глазам. Желание. Вина. Сомнение. Голод.

Он медленно кивнул.

Улыбнувшись, я наклонилась поцеловать его и вдруг почувствовала странное пульсирующее жужжание у ноги. До меня не сразу дошло, что это такое.

Мой вибрирующий сотовый телефон.

Поиск по сайту: