Глава 1 ФУНДАМЕНТ

Денег лишь наших королевств не хватило бы на содержание армии и флота, доста­точных, чтобы противостоять такому силь­ному противнику.

ЕгоКатолическое Величество, король Фердинанд, июль 1509 года

во время скромной церемонии в 1492 году в университете

испанском городе Саламанке, что на севере центральной Испании

1, Изабелле, королеве Кастильской, был вручен первый экземпляр свежеотпечатанной «Грамматики кастильского языка», написанной филологом Антониоде Небриха.

королева была несколько озадачена и спросила, для чего

эта грамматика. Пять лет назад она получила в поi ijiim "Латинскую грамматику» того же автора и нашла, что

^условно, очень полезная книга: она, конечно, помог-

м ее честных, хотя и не всегда успешных стараниях

) i гь латынь. Но грамматика языка, на котором и так

роиорили все, притом отличавшаяся от трудов ученых язы-

(ов и законников, — это было нечто совершенно другое

т Ни одна другая европейская страна еще не дозрела до

ка такой книги. Прежде чем Небриха успел ответить

mi ладанный вопрос, духовник королевы, брат Эрнандо де

№лавера, архиепископ Авильский, сделал это за него: «По-

22 Испания: дорога к империи

еле того, как Ваше Величество подчинило себе варварские I народы, пшорлщиенаразныхнаречиях, —объяснил он, — I они должны будут принять повинности, налагаемые побе­дителями на побежденных, и среди них будет и наш язык». Такой ответ был понятен королеве, потому что в предше­ствующие месяцы она вела активные военные действия на землях к югу от Кастилии, и идея завоеваний всецело за­нимала ее ум.

В предисловии, которое он вскоре написал к "Граммати­ке», Небриха последовал направлению, заданному Талаве-рой, и заявил: «Я убедился в истинности мысли о том, что язык всегда сопутствует империи, — они всегда начинают­ся, растут и расцветают вместе».

Такого рода сантименты были тогда общим местом; Не­бриха списал фразу у итальянского филолога Лоренцо Ва-льи. Смысл тоже не представлял собою никакой новизны и в значительной степени говорил о заботе Небрихи о сво­ей карьере и желании поддерживать хорошие отношения с правителями. -Язык» в данном контексте не ограничивал­ся словарем и грамматикой. Речь шла скорее о навязыва­нии своей культуры, обычаев и. прежде всего, религии под­чиненным народам. Язык означал власть. Победители, как напишет столетие спустя Джиованни Ботеро из Пьемонта, ■хорошо сделают, если введут свой язык в странах, которые они завоевали, как поступали римляне». Втечение несколь­ких последующих столетий, вступая в контакт с другими народами, кастильцы почувствовали, что проблема обще­ния — одна из насущных. Самому Талавере пришлось на собственном опыте на мусульманских территориях Грана­ды обнаружить, что перемены в законах и языке следуют за завоеванием не сами по себе. Прежде чем навязать свою волю, необходимо научиться понимать и быть понятыми.

Это была задача, которую кастильцы не могли решить одни. «Грамматика» Небрихи, как все, что он и его колле­ги-гуманитарии делали в Кастилии, в значительной сте­пени опиралась на иностранные влияния и опыт. С 1470-х

ИТАЛЬЯНСКИЕ ВОЙНЫ (1494-1504)

славные обозначения

'J Наследственные владения кор. Арагон

Раздел кор. Неаполь (по Гранадскому договору 1500 г.) -* Морская экспедиция для отражения французского наступления (1494)

Поход Гонсало Фернандеса ле Кордобы (1495— 1497) -• Поход Гонсало Фернандеса де Кордобы (1503-1504) i сражения

too

200ю

24 Испания: дорога к империи

Испания стала пользоваться новшеством— печатным станком, привезенным из Германии. Почти все печатное дело в Испании до начала следующего века находилось в руках иностранцев¹; в основном им занимались немцы, иногда попадался печатник француз или итальянец. Это способствовало проникновению на Пиренейский полуостров культуры европейского Возрождения, но еще и играло важную политическую роль, потому что среди первых печатных листов, вышедших из-под пресса в Испании, были тексты королевских указов. Изабелла с самого начала взя­ла печатников под свое покровительство и наделила осо­быми привилегиями. Однако новшество у испанцев при­вивалось долго. Ученым было нелегко найти местных опытных печатников для своих трудов. «Увы! — жаловался один из кастильских гуманитариев в 1514 году. — У нас не ночевало ни благоразумие Альдуса, ни сноровка Фробе-на!»* ^г. Эта жалоба — отражение одной из существенных проблем, которая сильно повлияет на будущее Испании: ее технологическая неопытность. Достаточно одного приме­ра. Несмотря на то, что кастильцы первыми вступили в контакт с коренными жителями Нового Света, первые ри­сунки, изображающие американского индейца, были сде­ланы не кастильцем, а немцем. Кристофом Вейдицем. ко­торый встретил свою модель в Испании в 1529 году"¹. Пер­вые книги в Новом Свете были опубликованы также бла­годаря немцу, Шнсу Кромбергеру из Севильи, чей агент, итальянец Джованни Паоли, выпустил первую печатную книгу в Мексике в 1539 году⁴. Испанцы очень медленно реагировали на требования времени. Среди первых кас­тильских печатников был Мигель де Эгиа, который не­сколько лет спустя жаловался, что испанцы в печатном деле полностью зависят от иностранцев и что авторы

* Альдус — выдающийся итальянский печатник Альдус Ма-нуциус. Фробен — швейцарский печатник Иеронимус Фро-бен (здесь и далее примеч. автора).

Фундамент 25

вынуждены дожидаться своих книг, как будто это — дары из Америки⁵. Хотя печатники-испанцы иногда и добивались успеха и процветания в своем деле, еще два поколения ГвК, (сто хотел хорошо напечатать свои книги, сами везли

границу, во Францию, Фландрию и Италию⁶. Иностранный опыт имел неоценимое значение. Прине-' in мое на Иберийский полуостров немецкими печатника­ми 1 возрождение было обязано своими успехами там отча-' i и it подготовке, которую испанские ученые получили в И пиши, и значительному количеству итальянских и сици-лиНс'ких ученых, которые приезжали в Испанию обучать и Ююгда оставались⁷. Из приезжих из Италии можно особо иыделить Петера Мартира Д'Аньеру. папского дипломата Цилдассаре Кастильоне и сицилийского ученого Луку де Мириниса (известного в Кастилии под именем Лусио Ма- ринео Сикуло). Кроме собственной культуры полуострова Юедующие полстолетия ученые и литераторы всех регио-i tOB Испании получали духовную и интеллектуальную под- РИТку из-за границы. Когда в 1534 году поэт Жоан Боска, i.; i [; iлонец по происхождению, опубликовал перевод на ка­стильский книги Кастильоне «Придворный», его товарищ ПО цеху и друг Гарсиласо де ла Вега заявил, что «возможно..> к 11[срвая написанная по-испански книга, достойная вни- МОНИЯ образованного человека». Существенно то, что это Выл перевод с итальянского. Творчество стало теперь тес­ни «вязано с европейской образованностью. Кастилия на­чала развивать свои природные способности, используя niii.ii общения с другими народами.

Испания, в которой жил Небриха, находилась во многих отношениях на периферии европейского континента. Рим-. [ i и ■ исегда считали, что Hispania — где-то на краю света. (Юрога меж Геркулесовых Столпов, известная нам как гибралтарский пролив, вела, как предупреждали римские по-i.i. в непроницаемое море тьмы. Иберийский полуостров, таким образом, был конечным пунктом устремлений всех

26 Испания: дорога к империи

цивилизаций-завоевательниц. Кельты, финикийцы и римляне расселились на нем и прижились среди местных жи­телей. В восьмом веке от Рождества Христова мусульмане из Северной Африки преодолели Гибралтар и начали завоевательную войну, в результате которой завладели тремя четвертями полуострова. К десятому веку Кордовский ха­лифат стал загадочной и процветающей империей, и ара­бы, безусловно, оставили на этой земле Испании свой веч­ный неизгладимый след. Местному еврейскому меньшин­ству удалось пережить мусульманское владычество, как поз­же — владычество христиан, которые несколько поколений спустя вернули большую часть территорий, оставив мусуль­манам только юг, известный как Аль-Андалус. Hispaiiia со­хранила слишком разнообразное наследие обычаев, языков и верований, чтобы на полуострове могла появиться хоть какая-то общность. Не удивительно, что современники с надеждой ждали появления такой общности. Она принесла бы им мир и придала бы смысл их существованию. А пока объединение случалось лишь в совместных действиях за пределами собственных границ.

Территория, известная как Испания, заключала в себе две главные политические силы: Кастилию и Арагон. Для них путь к империи лежал через политическое согласие, которое положило конец долгим десятилетиям гражданских войн в пятнадцатом столетии. Претендовавшая на трон Кастилии принцесса Изабелла пользовалась поддер­жкой кучки могущественной знати, которая в последние десять лет делала все, чтобы она унаследовала корону пос­ле своего единокровного брата Генриха IV. От намерений выдать принцессу замуж за кого-нибудь из дворян отказа­лись в январе 1469 года, когда она согласилась стать же­ной сына Хуана II, короля Арагонского, семнадцатилетне­го Фердинанда, носящего титул короля Сицилии. Ей самой было восемнадцать. Переодетый Фердинанд тайно приехал на полуостров с несколькими сопровождающими и скры­вал свое истинное лицо, пока не оказался в безопасности.

Фундамент

i территории, полностью подвластной Изабелле. Свадь-vспраздновали 18 октября 1469 года скромной церемо­ний в Вальядолиде. Некоторое время у Фердинанда было t полы-го мало реальной власти, так как унаследованные i владения в Каталонии были также вовлечены в гражданскую войну (1462-1472). Изабелла была признана королевойКастилии в 1474 году, но вооруженные столкновения продолжались вплоть до 1479 года. В этом году умер король Арагона Хуан II, и Фердинанд сменил его на троне. Молодые монархи наконец получили возможность успокоить свои королевства.

Земли, которыми им досталось управлять, ни в каком лысле не были многообещающими. Гражданская война

■кончилась, но положение в королевствах продолжало

ухудшаться нестабильным. Сельская местность практически

была в руках знати, воинов-феодалов, которые контралировали провали всю экономику и имели в подчинении тысячи

нссалов. Чтобы выжить, короне пришлось пойти на аль-|к i,i. Со всей твердостью монархи начали формировать

(рождения и механизмы, которые позволили бы им со-

>удничать со знатью, городскими властями, церковью,

говцами. Однако они располагали весьма бедными эко-

омическими ресурсами. Испания была бедным регионом

климатическими крайностями, неудобной администра- ШШОЙ структурой, слабыми коммуникациями и скудны-

i запасами сырья. Самой развитой отраслью была выра-

тка шерсти. Испанская шерсть шла в основном в Север-ую Европу. Взамен Испания импортировала предметы < [чюй необходимости, особенно ткани, зерно, оружие и

делия мелких промыслов⁴. Кроме напряженной обста-i ОКИ внутри государств правители оказались лицом к лицу

Военной угрозой со стороны Франции и Португалии, а пкже эмирата Аль-Андалус, чья столица находилась в Гра-

1де. а большая часть береговой линии смотрела на Афри-у. С общей численностью населения около 5.5 миллионов

человек в 1500 году Кастилия и Арагон были обречены

оставаться маленькими государствами на окраине европейской жизни.

28 Испания: дорога к империи

Однако Фердинанду и Изабелле, располагав­шими минимальными средствами, удалось установить мир в своих владениях и начать действия за морем⁹. Кастилия, в которой 80 процентов населения жило в сельской местности, составлявшей две трети ее территории, должна была стать основой будущего могущества монархов.

Внутренние распри в Испании закончились, и монархи стали крепить мир, применив блестящую тактику скорее организации, чем запрета насилия. На севере Кастилии они поддержали формирования союзов городов, известных как эрмандады (братства), которые занимались тем, что вершили скорый и жестокий суд над преступниками. Еще монархи довольно скоро приучили весь юг Испании жить на военном положении, активно поощряли жителей к при­обретению оружия, предпринимали шаги по образованию местной милиции: частично — чтобы обеспечить мир внут­ри: частично — в ответ на новую угрозу со стороны мусульманской области Аль-Андалус. Монархи очень скоро продемон­стрировали действенность своего правления. Они стара­лись всегда оказываться там. где были в данный момент нужны, и этой своей вездесущностью вносили вклад в ук­репление королевской власти. Они неустанно перемеща­лись по своим королевствам. Из всех европейских монар­хов того времени они, безусловно, путешествовали больше всех. В 1481 году Изабелла отправилась со своим супругом посетить Арагон (включавший в себя провинции Арагон, Каталония и Валенсия), чем подтвердила, что является его «отравительницей. Они задержались на шесть лет. Во вре­мя их отсутствия провинциями от их имени управляли вице-короли. Фердинанд проводил большую часть време­ни в Кастилии, откуда руководил войнами против Гранады и где кортесы обещали королю поддержку только при том условии, что его резиденция будет тут же. За все тридцать семь лет своего правления король провел собственно в Ара­гоне менее трех лет, три года — в Каталонии, и всего лишь

Фундамент 29

шесть месяцев в Валенсии. Изабелла, со своей стороны, почти все время жила в Кастилии. За время своего правлении она посетила все уголки королевства, преодолев за не- Околько лет более двух тысяч километров. Очень мало кому ил жителей Кастилии не довелось хотя бы однажды увидеть гс. С ней вместе путешествовали члены королевского суда, и она с их помощью лично вершила суд даже в маленьких городках и деревнях. Фердинанд вел дела Арагона через ВВОИХ многочисленных переезжавших с места на место сек­ретарей. Оба правителя использовали личное присутствие, Чтобы укрепить свою власть и успокоить страну. Такая по- щтика, безусловно, работала: «Имя королевы повергало исехв дрожь», —писал в 1484 году иностранный гость. Од-M.iKo это была монархия, основанная не на страхе, а на со-11 >удничестве. Правители вступали в альянсы, призывая ноевавшую друг с другом знать забыть свои распри ради общего дела. Элита в конце концов признала достижения короля и королевы. Один из грандов, адмирал Кастильский, псгюминал через много лет, в 1522 году: «Властители на­шего королевства говорили с нами на одном языке, роди­лись и были воспитаны среди нас. Они обо всем знали, воз-д;шали по заслугам тем, кто честно служил им, объезжали спои королевства, были известны великим и малым и до­ступны для всех».

На всех уровнях подданные чувствовали, что их короли с ними. Это было особенно важно для малых народностей, ис.дь королевства Иберийского полуострова, единственные и кшадной Европе, признавали легальное существование трех религий: христианства, иудаизма и ислама. Небольшие исламские общины в Кастилии и Арагоне — остатки великой средневековой культуры, обычно находились скорее под покровительством знати, чем королей. Напротив, еврейские районы существовали под юрисдикцией короля. С помощью ■ своих советников Фердинанд и Изабелла вступили в не­сколько союзов, благодаря которым была достигнута поли­тическая стабильность без радикальной переделки традиционных властных структур.

30 Испания: дорога к империи

Монархи проводили новые за­коны, но только через традиционные кортесы; они повыша­ли налоги, но всегда с согласия налогоплательщиков; они карали за преступления, но лишь через инстанции, суще­ствовавшие в городах. Достижения испанских властителей скоро стали легендарными. Совместными усилиями двух королевств Фердинанд и Изабелла заложили основу для по­литической общности, которую историки станут называть •Испанией», а людей, составлявших ее — «испанцами*. Король и королева положили конец внутренней вражде, раздиравшей полуостров на части, и сумели направить воен­ный пыл знати на внешние войны. Более того, они заложи­ли фундамент заокеанской экспансии. Стремление к ней давно существовало и будоражило воображение тех, кто под­держивал монархов. Обычно это были представители духо­венства, один из которых предсказал, что король и королева «будут владеть всемирной монархией»^|0.

Распространение испанского влияния было достижением, которое поразило современников и вызвало взрыв про­паганды в Кастилии. Оглядываясь назад на свои успехи, много позже, в 1514 году, король сказал, что «испанская корона никогда еще за последние семьсот лет не была столь великой и ослепительной, как сейчас». Небриха, неутоми­мый апологет королевской власти, говорил, что «хотя титул империи и принадлежит Германии, настоящая власть — в руках испанских монархов, которые, являясь хозяевами значительной части Италии и Средиземноморья, ведут войну в Африке и посылают свои корабли туда, куда дви­жутся звезды, к островам обеих Индий и в Новый Свет». Король, не склонный преуменьшать собственные достижения, твердо верил в свое предназначение. Его также под­стегивало предсказание ясновидящей монахини, что «он не умрет, пока не завоюет Иерусалим».

Военные успехи, казалось, открывали бесконечные возможности. Завоевательские настроения процветали в кругах, близких к королю, и еще прочнее утвердились столе-

Фундамент 31

г позже, когда стало ясно, что сообщество испанских ударств образовалось именно во время правления Фердинанда. Утвердилось мнение, что Фердинанд и Изабелла глали Испанию великой и заложили основы всемирной шерии. В семнадцатом веке Кабрера де Кордоба, биограф итппа II, писал, что однажды король остановился перед >третом Фердинанда и произнес: «Мы обязаны ему всем», гледующее после его смерти столетие историки Иерони-i де Сурита и Хуан де Мариана закрепили мнение, что пенно он был родоначальником испанской имперской нети. Еще через поколение Фернандес де Наваррете под- •рдил, что король «не только создал наше правитель-) — он распространил империю на Италию и Новый ст. положив тем самым начало величию этой огромной ппархии». «Именно король Фердинанд, — соглашается про Портокарреро в 1700 году. — основал империю», «мерекая идея пустила корни в почве испанской истории, дом с бессмертной легендой о величии католических ко­лей". С точки зрения кастильцев их достижения были нкальными, несравнимыми с успехами никакой другой щии в Европе.

1де же корни «имперских» устремлений, которые охва-1 Испанию? Слово «империя» (imperium) в начале шестнадцатого столетия все еще сохраняло свое старое латин-е значение «автономная власть», отличное от более позд-• «обладание территориями». В 1135 году в Кастилии оль Альфонсо VII был коронован как «император» и из-ен в дальнейшем как «император Испании», титул, от-ощий скорее его претензии, чем реальное положение цей. Во времена Фердинанда Католического слово nperium» продолжало прельщать европейских правите-1Ц-Й. «Императором», признанным практически всеми в Европе, считался правитель Священной Римской империи немецкой нации. Титул был «зарезервирован» германцами. Должность была выборная, так что другие европейские

Испания; дорога к империи

правители стремились к ней, так как могли выставить с кандидатуры. Кпериоду Реформации советник короля^ лии Генриха VIII мог заверить своего господина, что i лия тоже имеет право на название «imperium». Как г дели, Небриха, подобно другим кастильцам, чувство что Испания не нуждается в пустых титулах, потому что г существу уже является «imperium».

Реальное состояние власти в Испании было гораздо ч нее утешительным, чем о том трубила королевская пропа­ганда. Правление Фердинанда Арагонского было скорее кон­ституционным правлением, чем властью завоевателя. Три провинции на полуострове, принадлежавшие арагонской короне, являлись полностью автономными государствами: каждое имело свои законы, свою систему налогообложения, свой парламент. Фердинанд также назывался королем (цилии и Сардинии и имел наследственные притязания г корону Неаполя, которую и получил после 1504 года. Так к все эти королевства были независимыми друг от друга, i роль не имел никакой возможности создать общее пр вительство, администрацию или армию. Его женитьба i Изабелле Кастильской не решила проблемы. Кастилия i Арагон продолжали оставаться самостоятельными еди­ницами во всех смыслах. Название «Ислания», вошедшее в обиход в письменной и устной речи в Средние века, < значало лишь совокупность народов полуострова; у него у было конкретного политического значения, большего, че у слов «Германия» или «Италия». Арагонский писатель Дие­го де Валера в своем труде, посвященном Изабелле, вышед-шемвсветв 1481 году, написал: «Господь наш поручил Вам править всеми Испаниями». В«Испании* он включал и Пор­тугалию. Правители постоянно использовали слово «Испа­ния», но из-за расплывчатости его значения никогда не вставляли его в свой официальный титул, а называли себя «король и королева Кастилии, Леона, Арагона, Сицилии» и так далее. Уния этих королевств всегда была ненадежной. Когда Изабелла умерла в 1504 году, Фердинанду при

Фундамент

аться от титула правителя Кастилии в пользу своей дочс:ри Хуаны. Он покинул полуостров, отправился в свои i ннские владения и вернулся лишь в 1507 году, согла-■ пишись вновь взять на себя правление Кастилией по при­чин*: душевной болезни Хуаны.

Г; 1 к как не существовало общего «испанского» правитель- и. Фердинанд был вынужден действовать через целый 11;u чиновников и союзников, которые облегчали ему уп-.ш.'1гннг столь разными территориями. Таким образом, он.мнил к жизни всю систему связей, которые позднее ха-,ип сризовали власть в Испании. Более того, в этой паути-1 и ■ ] к-тающую роль часто играли именно не испанцы, по- ому что испанские королевства часто не имели возмож-!•" hi удовлетворить нужды монархии. Кастильские ком-ВН га горы того времени не обращали большого внимания i существование такой сети, ограничиваясь в своих от-■т,»х лишь признанием заслуг своих соотечественников.:исим образом, они преуспели в формировании весьма ис-нжениой картины происходившего. Правда же заключа­юсь в том. что, несмотря на ведущую роль кастильцев, они nine не являлись единственными действующими лицами РОЙ драмы. Имеется в виду вражда с Португалией.

В Атлантику, а позже и в Восточную Азию, кастильцы приходили после португальцев, использовали их опыт и в онце концов начинали с ними сотрудничать. Португаль-t вмешивались во внутренние дела кастильцев во время гражданских войн пятнадцатого столетия, пытаясь поса­дить своего кандидата на трон. Они также проявляли боль­шую активность на море, заняв Азорские острова и остров Мадейру в Атлантике. Не успела Изабелла взойти на пре­стол в 1478 году, как согласилась помочь представителям кастильской знати и авантюристам, которые вознамери­лись не допустить португальской экспансии на побережье Африки. Болеечем за полвека до этого французы и кастиль­цы сделали попытку занять некоторые из Канарских ост­ровов. Четыре меньших острова (Лансароте, Фуэнтевентура

Испания: дорога к империи

Ферро и Гомера) были объявлены собственностью фамилии Эррера официальным решением кастильского королевского совета в 1477 году, и острова оставались в их владении до конца восемнадцатого столетия; но три круп­ных острова (Гран Канария, Пальма и Тенерифе) в итоге достались кастильской короне. С 1478 года несколько пред­ставителей кастильской знати, полагаясь на собственные средства, но пользуясь поддержкой короны, стали набирать наемников, чтобы завладеть архипелагом.

Было довольно сильное сопротивление со стороны местных жителей, людей, которые до сих пор вели уединенную жизнь в пещерах и были скорее охотниками, чем земледель­цами. Даже при том скудном оружии, которым они распо­лагали, им удавалось отбивать атаки захватчиков в тече­ние нескольких лет. Самый крупный остров. Гран Канария, не был покорен вплоть до 1483 года. Героем этой завоева­тельной кампании стал Алонсо де Луго, человек довольно состоятельный, с большим военным опытом. Он впервые высадился на островах в 1479 году, а в 1491 году принял командование королевскими войсками. В значительной степени благодаря ему был захвачен остров Пальма, на котором он высадился в сентябре 1491 года. Ему удалось подчинить себе остров к лету 1492 года, вступив в сговор с аборигенами, сильно разобщенными внутренними меж­племенными распрями. В следующем году Алонсо де Луго высадился на Тенерифе с большим количеством пехотин­цев и несколькими всадниками, на сторону которых пере­шла и часть местного населения. Но атака была отбита, а остров остался непокоренным до 1496 года. Вернувшегося наконец в Кастилию в 1497 году Луго встретили как героя, произвели в adelantado, то есть в губернаторы Лас Пальма­са и Тенерифе, где он и умер в 1525 году, — первый и наи­менее известный из конкистадоров, создававших испанскую империю.

Оккупация островов имела самые печальные послед­ствия для индейского населения. Его численность значи-

Фундамент

i жратилась в результате военных действий. В по-|ы<м>чен силы для возделывания тяжелой, вулка-III» происхождения почвы захватчики начали об-|. II рабство канарцев, гомеранцев и гуанчей¹². По-.1411 протесты местного населения, и кастильская ко-

I....... |дала указы об ограничении рабовладельческой

i-i..... пси. Указы, впрочем, не выполнялись, и зафиксиро-

^^Hfc что шестьсот рабов были проданы только в Валенсии

' i ю 1502 год¹³. Общие потери населения на островах

пли более девяноста процентов. Местные жители ак-

тиш > сотрудничали с завоевателями, и испанцы часто опирались на них, организуя завоевательные экспедиции на

ще острова. Некоторые жители Канар даже были набраны в рекруты в 1510 году и отправились воевать в Итапи" К середине шестнадцатого столетия, по подсчетам

мтателя, общее число аборигенов, оставшихся на

■ |ю»ах, не превышало 1200 семей, но зато росло число

метисов, «так как с конкистадорами было очень мало жен-

11 и.... Следующее после завоевания поколение аборигенов

уже в совсем других социальных и экономических иях. Колонизация оказала также негативное влияние л'жающую среду: деревья использовались для строи -ва жилья и плавательных средств.стало трудно най-ту^и. Это был лишь намек на те сложности, которые ио:и1икнут позже, когда испанцы займут и другие тропи­ческие острова.

11осле завоевания Канар стало ясно направление, в кото­ром будет развиваться испанская империя. Хотя во главе ■ ммищ испанцы, но португальцы, итальянцы, каталонцы, ii.ni.il. евреи и африканцы сыграли очень значительную I и >л I,. мориски и северные европейцы тоже приняли участие и предприятии¹³. Средства назкспедиции появилисьблаго-i,;ipn контрактам между авантюристами и банкирами, так i..и* экспансия — это всегда денежные дела, сопряженныес I определенным риском. Взятие Канар стало возможным бла-1Я финансированию военных операций гет

36 Испания: дорога к империи

банкирами, главным образом Риппаролио в тесном сотруд­ничестве с севильским купцом Хуаном де Луго. Франческо Риппаролио финансировал завоевание Тенерифеи Пальмы¹⁶ и поставил первую мельницу для сахарного тростника на острове Гран Канария. Генуэзцы управляли экономикой ост­ровов. «Без меня. —заявил один из них, говоря оТенерифе. — этот остров не был бы так хорошо заселен, как сейчас"¹⁷. На Гран Каиарии. отмечала королева в 1499 году, более полови­ны земли, возделываемой под сахарный тростник, находи­лось в руках генуэзцев. В начале шестнадцатого столетия поселенцы, выходцы из Генуи, были членами городских со­ветов и входили в состав правительств островов несмотря на то. что формально, будучи иностранцами, они не имели права на эти посты. Без значительных денежных вложений Генуи и без рабочей силы — португальских иммигрантов — острова после завоевания остались бы бесплодными терри­ториями. Португальцы представляли собой самую значи­тельную по численности некастильскую общность на ост­ровах"¹. Их труд, а также труд аборигенов и ввезенных чер­ных рабов обеспечил успех этого первого колониального за­воевания Испании и продолжал иметь большое значение в последующие десятилетия, так как поток иммиграции из Испании начал сокращаться в 1520-е годы, когда авантю­ристов стали привлекать более дальние и сулящие больше возможностей горизонты Нового Света.

Непрекращающаяся активность короля и королевы от­разилась и на обществе в целом. Иберийский полуостров, как и другие части Европы, постепенно открываясь, пере­нимал опыт внешнего мира. Для испанского населения все­гда была характерна высокая степень миграции¹'¹. Некото­рые перемещения носили сезонный, временный характер: молодежь ехала в города, чтобы научиться ремеслу, семей­ные отправлялись заработать денег, убирая урожай в дру­гих областях. Типичен пример эстремадурской деревни, где, как отмечалось, «большинство жителей бедны и от-

Фундамент 37

1111.111ЛНЮТСЯ в Андалусию, чтобы заработать на пропитание,

i и но дома их нет целый год». Но была также и устойчи-

нютоянная миграция: деревенские перебирались из

щи в деревню, например вслед за спутником жизни,

I рльские жители переселялись в растущие города. Поки-

полуостров немногие, но это скоро изменится. Новое

■ I i». и шение даст людям беспрецедентные возможности для
пг|м движений и предпринимательства.

. li шменитый 1492 год — год действительно особенный. Гогда была заложена основа международной репутации 11(мании. 2 января войска короля Фердинанда и королевы ллы вошли в мусульманский город Гранада, который ыким образом стал владением кастильской короны. Этот in hi i иый триумф вызвал среди испанцев волну миссионер- I кого оптимизма, на котором сыграли правители, издав | И» марта эдикт об изгнании евреев из своих владений. Не-

■ колько дней спустя, в середине апреля, получил королев-
< к< >е «благословение» генуэзский мореплаватель Христофор
Колумб, который участвовал во взятии Гранады, так как
Надеялся тем самым добиться согласия монархов на то, что
м i югие члены королевского совета считали предприятием-
химерой. Однако королева с радостью поддержала план
пет >ения земель за океаном. К концу лета, когда «разнаряд-
ММ но изгнанию евреев была выполнена, христианские
монархи просто раздувались от самоуверенности. В поряд­
ке признания их заслуг в Гранаде и не без надежды на их
м< ниную помощь в Италии благодарный папа Александр VI
в 1494 году наградил их титулом, который вслед за ними
носили все правители Испании— «католические короли».
Фердинанд и Изабелла провели остаток 1492 и большую
Часть 1493 года в королевстве Арагон, в основном в Барсе-
'юпс. где весной 1493 года встретили взволнованного Ко­
лумба, который отрапортовал, что он только что открыл
НОВЫЙ путь на Восток.

Очень отличные друг от друга, десятилетняя кампания ЕЮ it-'штию Гранады и путешествия первооткрывателя Колумба были первыми значительными шагами на пути к империи.

38 Испания: дорога к империи

Путешествия, однако, долгое время не вызывали почти никакой реакции. И наоборот, войны отозвались мощным эхом и привлекли к Кастилии всеобщее внимание. Взволнованный событиями кастильский писатель, брат Иньиго Мендоса, вообразил, что король Фердинандне оста­новится на завоевании Гранады, а закрепит свой успех, захватив также Африку, разбив турков и таким образом завладев всем миром.

Последний оплот мусульман, которым когда-то принад­лежали три четверти Иберийского полуострова, эмират Аль-Андалус, в 1480-х годах имел полмиллиона жителей. Он увяз в мелких конфликтах с соседями-христианами и внутренней политической и клановой разобщенности. В 1482 году один из пограничных конфликтов привел к тому, что христиане захватили мусульманский город Ала-му. Эта акция усилила напряженность и способствовала началу целой камлании, которую королевская власть объ­явила своей кампанией и развила впоследствии в движение за завоевание всей территории. Целое десятилетие эта борьба истощала силы жителей, требуя новых солдат и про­довольствия. Средневековые войны с мусульманами закон­чились более двухсот лет назад, но прежний антагонизм теперь обрел новую жизнь.

Сами по себе кастильцы не были готовы к завоеванию Гранады: у них не было достаточного количества денег, людей, оружия. Как и в других европейских государствах, ар­мия не являлась постоянной, а набиралась на конкретную кампанию или на сезон. Силы, выступившие против Аль-Андалус. состояли из независимых блоков, поддерживае­мых короной, знатью, церковью, эрмандадами некоторых городов Кастилии. Эти союзы складывались на ограничен­ные периоды времени и переформировывались после каждой фазы кампании. Самым удивительным было то. что кастильцы не обладали адекватной морской мощью и потому не наносили сконцентрированных ударов по крайне уязви-

Фундамент 39

побережью: все их удары носили сухопутный характер Было зафрахтовано некоторое количество генуэз-Ю судов, чтобы контролировать береговую линию на пучый вторжения из мусульманской Африки. Единствен-существенная морская поддержка существовала со сороны подданных Фердинанда, каталанцев и неаполи- Ющев²¹. Флотом галер командовал Гальсера де Рекесенс. Юторому принадлежал неаполитанский титул графа Три-- йто. Участие флота было особенно существенно при оса-Малаги. «Королевский флот, — сообщал хронист, вика-нй из Палоса, что неподалеку от Севильи, — провел осаду Малаги большим количеством галер, судов и каравелл с уй-i >лдат и оружия на борту. Это было удивительное зре-пмце — королевские сухопутные войска стояли перед Ма-. 11! м i, а в это время с моря постоянную осаду держала ар- МДВ кораблей»²². Война ни в коей мере не была продолжи-чш.пой, скорее — как большинство средневековых войн — ВО Пыла серия стычек и схваток, с затяжными интервала­ми, во время которых не происходило ничего и солдаты Просто расходились по домам— отдохнуть и переждать по жару. Выдающихся битв не было²³; внимание было гпсредоточено на захвате конкретных городов, и конфлик-и,1 носили характер кратковременных стычек, рейдов в ii.iji врага и осад. Периоды враждебности чередовались с периодами нормального мирного сосуществования.

Успех обеспечивался также международной поддерж­кой, потому что война поразила и воображение христиан-i i.< >Г< Квропы. Престиж короны невероятно вырос благода­ри этой кампании, приобретшей статус европейского кре­стового похода, благословленного папой и материально поддержанного всем континентом. Фердинанд был доста-ючноумен, чтобы эксплуатировать религиозные мотивы. I 1181 году он заявил, чтоегоцель — «изгнать из Испании тех врагов католической веры и посвятить страну служе­нию Богу». В 1485 году он заявил: «Нас подвигло на эту вой­ну вовсе не стремление расширить наши территории или

40 Испания: дорога к империи

жадность до новой добычи-. Начиная с 1482 года папы щедро выделяли средства (за счет специальной статьи на­логообложения, называемой крузада или «крестовый по­ход», согласно которой предоставлялись особые льготы тем. кто содействовал или принимал участие в кампании). «Вез этих субсидий, — сообщал флорентийский дипломат Фрая-ческо Гуиччардини, несколько позже бывший представи­телем в Кастилии, — король не смог бы взять Гранаду». Со­временный историк подтверждает, что три четверти за­трат короны на войну были покрыты за счет средств церк­ви, предоставленных папой²⁴. Дополнительные средства также поступали от еврейской общины Кастилии. Финан­сировавшие войну итальянцы, которые уже обосновались и были весьма активны в Севилье, платили за все кампа­нии: решающую осаду города Баса, например, финанси­ровали сорок генуэзцев из Севильи и более двадцати — из Кадиса²⁵.

С помощью итальянских финансистов король заключил контракт со швейцарскими наемниками, пользовавшими­ся славой самых лучших пехотинцев в Европе. Их тактика боя вызвала восхищение у кастильского командования. Иностранные волонтеры прибывали со всей Европы, что­бы принять участие в священной войне. «Множество ино­странцев, по свидетельству солдата шестнадцатого столе­тия, прибыли в Испанию из Франции, Италии, Германии и Англии за славой»²⁶. Среди иностранных отрядов был один английский — из трехсот лучников, под командованием сэра Эдварда Вудвилла. брата английской королевы²⁷. Воз­можно, наиболее значимая иностранная помощь в виде тяжелой артиллерии пришла из Италии и Фландрии: тех­ника при этом обслуживалась в основном миланцами и ге­нуэзцами. Помощь поступала регулярно с 1487 года, так что к 1491 году в армии насчитывалось более двухсот артилле­рийских подразделений. Пушка того времени была способ­на разрушить средневековые фортификационные укреп­ления. В конце концов была одержана победа над мусуль-

Фундамент 41

мамами. В первые годы борьбыу тех не было подобного ору­жия, но впоследствии оно появилось, и они также стали использовать его очень эффективно²⁸.

Война создала общую цель, сплотившую народы Ибе-1>ии. Этот период, последовавший за антимусульманскими средневековыми войнами, известен как Реконкиста —пер-ная большая военная операция на земле полуострова за Двести лет. Военный конфликт заставил несколько наций ■ Испании» забыть о своих разногласиях и признать главен­ство королевской власти, чей престиж посредством пропа­ганды сильно вырос. Каталонцы, валенсийцы и арагонцы добровольно приняли участие в борьбе, которая теорети­чески касалась только кастильцев. Деньги поступали от арагонской короны, от кортесов и от крузады. В 1488 году, i пшример. кортесы Арагона в Сарагосе голосовали суммы • на войну с мусульманами»²⁹. «Кто бы мог подумать. — за­мечал Петер Мартир Д'Аньера. понаблюдав за войсками христиан, — что галисиец, гордый астуриец и грубый пи-I >снейский горец по своей воле объединятся с толедцами. с людьми из Ламанчи, с андалусиицами и будут жить вместе || гармонии и послушании, как члены одной семьи, разго­варивая на одном языке и соблюдая общие законы?»³⁰ Со­трудничество между испанцами — с упором при этом на общий язык — кастильский — создало важный прецедент для последующего объединения в войнах, экспедициях, i юселениях. Испанцы плечом к плечу дрались за Гранаду и,1 были продолжать вместе сражаться в Италии, апоз-же — в Америке. Писатели того времени быстро восприня­ли это чувство общности. Среди них был Диего де Валера, который посвятил свои «Испанские хроники» «донье Иза­белле, королеве Испании».

Растущее единство воинственных испанцев сопровож­далось растущим стремлением дистанцироваться от наро­дов, против которых они воевали, стремясь поработить их. Идея «крестового похода», поддержанная папой, помогала убедить воинов, что только их дело правое и что враги —

42 Испания: дорога к империи

«неверные» — не заслуживают пощады. С 1488 года мно­гие испанские солдаты стали носить на форме кресты кре­стоносцев, огромный же серебряный крест (посланный Фердинанду папой) несли впереди войск. Как и во времена классических цивилизаций Греции и Рима, победители во время Гранадской кампании обращали побежденных в раб­ство. Обращение в рабство было известной, долгое время существовавшей в Средиземноморье практикой, принятой в войнах между мусульманами и христианами, и обычно означало временную потерю свободы, а не постоянное из­менение социального статуса. Это стало существенным дополнением к не слишком развитому «домашнему рабству» (в основном оно практиковалось в отношении черных из Африки, с территорий южнее Сахары), которое существо­вало в позднем средневековье в Испании.

Решающим фактором, определившим поражение Грана­ды, стало участие самих мусульман в разгроме своего госу­дарства. Этот сюжет будет повторяться снова и снова в дол­гой саге об образовании Испанской империи. В 1460-х на­метился серьезный раскол в правящей династии Насридов: между правителем Абу аль Хасаном Али и его сыном Мухам­медом (известным кастильцам под именем Боабдиль). По­следний захватил Гранаду в 1482 году, предоставив своему отцу управлять королевством из Малаги; оба. однако, про­должали защищаться от нападений христиан. В 1483 году Боабдиль был схвачен христианами во время смелой вы­лазки, предпринятой им и его людьми в Лусену. «С этого события, как позже прокомментировал мусульманский хро­нист, берет начало разрушение нашего отечества»³¹. Дело в том, что Боабдиль вступил в тайный сговор с Фердинан­дом, чтобы сокрушить оппозицию, имевшуюся против него в фанаде и возглавляемую тогда братом и преемником Абу аль Хасана, Мухаммедом, известным под именем Аль-Са-галь. Для многих мусульман сотрудничество с христиана­ми не представляло собой никакой проблемы; оно было од­ним из средневековых способов сосуществования в Испа-

Фундамент 43

нии. Фердинанд продолжил эту традицию, обещав «сохра­нить загоны Магомета» в городах, сданных христианам в 1480-х. С 1485 года Боабдиль, уже свободный, утвердился и квартале фанады под названием Альбайсин и повел внут­реннюю войну против приверженцев Аль-Сагаля в других частях города. Оставался ли он тайным союзником хри-01 пан или нет, большого значения не имело. Внутренний Конфликт, спровоцированный им, отнял у Аль-Сагаля воз­можность эффективно защищать от христиан другие горо­да Андалусии. Самой чувствительной потерей для мусуль­ман стала Малага, которая пала в августе 1487 года после ■ гетырехмесячной кровопролитной осады, унесшей великое множество жизней. При этом в рабство было обращено практически все уцелевшее население, включая женщин и детей³².

ГЪродБаса пал в 1489 году после того, как его правители примяли выгодные для себя (а не для жителей, разумеется) условия и гарантии сохранения их собственности на зем-пн и имущество. По той же схеме отныне развивались со­бытия в остальных населенных пунктах независимого го­сударства Аль-Андалус. В декабре Аль-Сагаль на тех же усло­виях завладел Альмерией и Кадисом. Многие мусульман­ские правители остались в стране и сочли переход в другую перу лучшей гарантией сохранения своей собственности. Вот так, как сообщает мусульманский хронист, вгоду 1489 ■исе земли Аль-Андалус в конце концов перешли в руки пра-иителя Кастилии и стали послушны ему. Единственным ме-<. том, оставшимся у мусульман, был город Гранада и окрест­ные деревни»³³. К этому году война практически закон­чилась. Внезапный коллапс мусульманского государства имеет лежащее на поверхности объяснение. Увидев, что дальнейшим сопротивлением ничего не изменишь, обо­зленный Аль-Сагаль хотел спасти хотя бы то. что можно бы­ло спасти, и в то же время жаждал наказать Боабдиля. «Он хотел отрезать Гранаду, чтобы разрушить ее так же, как было разрушено все государство»³⁴, сообщал мусульман-

44 Испания: дорога к империи

ский хронист. Сразу же после этого Аль-Сагаль и его при­ближенные сели на корабль и отплыли в Северную Африку.

Гранада, точно созревший плод, сама падала в руки. Силы ее были подорваны раздорами между сторонниками и противниками Боабдиля. Уже существовали контакты между Боабдилем и переговорщиками Фердинанда, воз­главляемыми одним из его главных военачальников, ТЪн-сало Фернандесом де Кордоба. Зимой 1490/91 христиане начали строительство нового поселения с многозначитель­ным названием Санта Фе (Святая Вера) на равнине в ше­сти милях к западу от города. Именно здесь обсуждались подробности плана путешествия генуэзского мореплавате­ля Колумба через Атлантику. В октябре 1491 года начались переговоры о сдаче Гранады. Переговоры, тайные, в осаж­денном городе, со стороны христиан велись Гонсало де Кор­добой. Правители города явно склонялись к тому, чтобы перейти на сторону построивших новое поселение, но то­ропить события было нельзя из боязни негативной реак­ции со стороны местного населения. Боабдиль. кроме все­го прочего, хотел все же остаться королем, хоть и правя­щим под христианским игом.

Наконец в ноябре 1491 года в Санта Фе стороны догово­рились об условиях сдачи города. По традиции, существо­вавшей в средневековых войнах между христианами и му­сульманами, переход города к христианам должен был осу­ществиться в форме капитуляции или сдачи на договорных условиях^⁵. В обмен на сдачу города его обитателям обеща­ли сохранение их обычаев, имущества, законов и религии. Последнее гарантировалось «на вечные времена». «Завое­вания" как такового не было: мусульманам даже разреши­ли держать в домах оружие, кроме огнестрельного. Было договорено, что войска христиан тайно в ночь на 1 января войдут в город и займут ключевые точки. Формальную сда­чу города назначили на следующий день, 2 января 1492 го­да. Это была пышная церемония: король и королева, оде­тые в мавританское платье, во главе обширной свиты при-

Фундамент 45

МШШ ключи от Альгамбры из рук последнего мусульман- вкого короля. Четыре дня спустя новые владельцы города официально вошли в Гранаду.

Конец государства Аль-Андалус и власти мусульман на полуострове был радостно отпразднован всей христиан-

■кип Европой. Но он создал и новые проблемы — например
in hi i роля. Мусульманское население скоро ощутило на себе
последствия поражения: экономические и политические
перемены, которые были сопряжены с прямыми наруше­
ниями договора о капитуляции. Многие представители му-
щульмансноЙ элиты поняли, что жизнь под христианами
доя них невыносима, и перебрались в Северную Африку.
11срераспределение земель было поручено Иньиго Лопесу
Мендосе, первому графу Тендильи и позднее первому мар­
кизу Мондехара. ЭрнандодеТалавера, исповедник короле-
ВЫ Изабеллы, был назначен первым архиепископом. Он
< обращал местное население в христианство, действуя убеж­
дением, выказывая всяческое уважение к арабскому язы­
ку и мавританской культуре. В религиозных обрядах ис­
пользовался арабский язык. Предводитель морисков, кото­
рый в юности был пажом у Талаверы, вспоминал, как ар­
хиепископ уходил в горы Гранады проповедовать и служить
мессу. Так как органа для богослужений не было, он застав­
лял местных жителей играть самбру (андалусский танец],

■по время мессы слова «Да пребудет с вами Господь» всегда
произносил по-арабски. «Я помню это, — вспоминал мо-
риск, — как будто это было вчера»³⁶.

Сферой наибольших перемен и конфронтации стала религия, когда после 1500 года многие священники нача­ли насаждать христианство насильственно. Политика массовых крещений поощрялась главой кастильской цер­кви, кардиналом Сиснеросом. Это спровоцировало незна­чительное возмущение в декабре 1499 года в Альбайсине. мусульманском квартале Гранады, которое было улажено только благодаря искусству людей Тендильи и Талаверы. Почти весь 1500 год и в первые недели 1501 года бунты

46 Испания: дорога к империи

вспыхивали то тут то там в разных местах на юге страны. Оии поставили правительство перед серьезной полити­ческой проблемой. Некоторые, включая Тендилью и Сис-нероса. стояли за резкие меры. Сиснерос считал, что, воз­мутившись, мавры лишились прав на то. что было им га­рантировано условиями капитуляции, и теперь должны быть поставлены перед выбором: крещение или изгнание. Он лично предпочел бы, чтобы они «были крещены и обра­щены в рабство, потому что в качестве рабов стали бы луч­шими христианами, и навсегда воцарился бы мир»³⁷. Фер­динанд, напротив, был сторонником умеренности. «Если ваша лошадь встает на дыбы. — говорил он советникам. — вы не выхватываете меч, чтобы зарубить ее, — вы просто ее пришпориваете. Я. а также и королева, считаем, что мавров нужно крестить. И если даже они сами не станут истинными христианами, то их дети и внуки станут обяза­тельно»³⁸.

В следующие несколько месяцев мусульман Гранады си­стематически крестили; незначительному количеству по­зволено было эмигрировать. 1С 1501 году считалось офици­ально признанным, что королевство стало государством крещеных мусульман — морисков. По закону они считались равными христианам, но им запрещалось носить оружие, и всячески подавлялась их собственная культура. В Грана­де в 1501 году был сооружен огромный костер из арабских книг, сожженных по королевскому указу³⁹. Это был конец соблюдению условий капитуляции и конец мусульманской Андалусии. «Если король-завоеватель не держит своего сло­ва, — жаловался арабский лидер и ученый Юсе Венегас, живший в то время в своем поместье недалеко от Грана­ды. — чего мы сможем ожидать от его преемников?»¹⁴⁰ По­степенно меньшинство оставшихся мусульман оказались лишенными своей национальной принадлежности, куль­туры и религии; они были первыми жертвами нового, им­перского подхода. Благодаря такому давлению сверху с 1501 года Гранада перестала существовать как свободное

Фундамент 47

мусульманское общество и превратилась в завоеванную н-рриторию.

Взятие Гранады, при всех многочисленных примерах мужества и героизма, явилось — даже в большей степени, чем экспедиция на Канарские острова, — прототипом дальнейшего имперского поведения Кастилии. Эти воен­ные действия втянули кастильцев в длительный конфликт С их традиционным врагом и поощрили их именно на во-l i и! (»е разрешение этого конфликта. Наметилась кон­фронтация культур, причем кастильцы откровенно прези­рал» обычаи и верования побежденных. Это вызвало зна­чительную миграцию населения: между 1485 и 1498 года­ми около сорока тысяч испанцев-христиан, в основном из Других частей южной Испании, поселились в бывшем Гра-и адском эмирате. И, кроме всего прочего, взятие Гранады укрепило монархию и убедило знать, что необходимо со­трудничать со своими правителями. Наконец, все это дало нозможность испанцам всех областей и сословий гордить-гп формирующейся нацией, к которой они все принадле­жали. Крах мусульманской Гранады усилил идею христи­анской Испании.

У этой войны было еще одно небольшое, но важное след-I mi к-. Взятие мусульманской Гранады заставило религи­озную верхушку вновь задуматься над проблемой евреев в южной Испании. С 1480 года инквизиция (основанная в ВТОМ году) собирала информацию о религиозных практи­ках испанцев еврейского происхождения, известных как •обращенные». После нескольких лет преследований обра­щенных и обвинений их в ереси⁴¹ инквизиторы, по всей пидимости, почувствовали, что падение Гранады — подхо­дящий момент для обращения евреев.

Согласно средневековой европейской традиции, обра­щение для евреев было бы знаком второго пришествия Хри­ста. К тому времени в Испании осталось мало евреев. В ко­ролевстве Арагон к 1492 году осталась лишь одна четверть еврейского населения, которое жило здесь за век до этого.

48 Испания: дорога к империи

Очень многие перешли в христианскую веру из-за пресле­дований, другие просто эмигрировали. Богатые еврейские общины Барселоны, Валенсии и Майорки, то есть крупней­ших городов, почти исчезли: в более мелких городах они либо тоже исчезли, либо сократили свою численность до крошечных размеров. В знаменитой общине города Хиро-на осталось всего лишь двадцать четыре налогоплательщи­ка, это была лишь тень прежней общины. На землях Кас­тилии речь тоже шла лишь о выживании и постепенном истощении. В Севилье до 1390 года насчитывалось пять­сот еврейских семей; через полвека их осталось всего лишь пятьдесят. Ко времени восшествия Изабеллы на престол евреев в Кастилии было менее восьми тысяч. В 1492 году Фердинанд последовал совету главного инквизитора Томаса Торквемады, и 31 марта, будучи в Гранаде, король и королева издали эдикт об изгнании, дав евреям Кастилии и Арагона срок до 31 июля либо принять христианство, либо покинуть страну⁴².

В действительности «изгнание» было неполным, потому что более половины евреев Испании выбрали переход в другую веру. «Многие остались в Испании — те. у кого не достало сил эмигрировать и чьи сердца не были полны Богом», — сожалел один из современников. «В те ужасные дни, — сообщает другой, — обратились тысячи и десятки тысяч евреев»⁴³. Общее число евреев, покинувших Испанию навсегда, было сравнительно небольшим — возможно, не более сорока тысяч, но обращение и изгнание имели зна­чительные последствия. Они укрепили репутацию короля как христианина из христиан, который будет продолжать войну против мусульман и евреев и в конце концов освобо­дит Иерусалим от ига угнетателей.

После таких успехов Изабелла была не склонна терпеть мусульман в своих кастильских владениях. В феврале 1502 года им был предложен выбор между крещением и изгнанием. Практически все подданные кастильской ко­роны со Средних веков избрали крещение, поскольку

Фундамент 49

эмигрировать было почти невозможно из-за поставлен-11 ых очень жестких сроков. С их обращением ислам исчез с территории Кастилии, его продолжали терпеть лишь в ко­ролевстве Арагон. Различная политика, которую проводили в двух разных королевствах, ясно показывала, что единство в вопросах религии вовсе не являлось главным 11 риоритетом для испанских королей в тот момент¹¹⁴.

Это был период безусловных политических успехов для короля Арагона, который тогда в свои сорок лет находился и самом расцвете сил. В его сердце жило желание отвоевать у Франции бывшие каталанские территории — Сер- ДОНШО и Руссильон, которые та заняла тридцать лет назад ко время каталанских гражданских войн. Извлекая пользу ШВ дипломатического альянса с Англией, заключенного в 1489 году (договор в Медине дель Кампо), Фердинанд воспользовался военной помощью англичан. К счастью, фран­цузский король Карл VIII был в тот момент нацелен на во- внвую кампанию в Италии и с готовностью расстался с графствами, которые были мирно переданы Арагону по барселонскому соглашению в январе 1493 года. С тех пор испанские короли безраздельно владели территорией между Гибралтарским проливом и Пиренеями. Франция в будущем вновь возникнет как главный враг Испании, и начнется длительный пограничный конфликт в Пиренеях, но главным полем раздора будет Италия, к которой мы ■ гйчас и обращаемся.

Чтобы иметь возможность надлежащим образом вести ВОЙНЫ в Андалусии, королевской власти приходилось изыс­кивать новые военные ресурсы. Хотя Кастилии и случалось действовать на море, ее никак нельзя назвать нацией мо-I шплавателей* ⁴⁵. Бесспорными пионерами здесь были португальцы, которые с начала пятнадцатого столетия прото­рили торговый путь в Африку, а затем и в Азию, таким об-

* Испанская экспансия не в большей степени, чем португаль­ская, объяснялась высоким уровнем развития мореходства.

50 Испания дорога к империи

разом обеспечив себе ведущую роль в торговле специями* ⁴⁶. Из испанцев лишь баски и кантабрийцы на северном побережье и каталонцы на востоке столетиями общались с мо­рем". Кастилия, находившаяся в сердце полуострова, до обретения Севильи в середине пятнадцатого века не име­ла прямого выхода к крупным портам. Мусульмане были сведущи и опытны в навигации и пользовались этим, хо­зяйничая в Средиземноморье и угрожая берегам христи­анской Европы. Падение Гранады, тем не менее, дало ко­роне возможность исправить этот недостаток — слабость влияния на море. В 1492 году королева отобрала у маркиза Кадиса его город, который в дальнейшем стал базой для кастильских экспедиций в Атлантику. В 1502 и 1503 годах она захватила Гибралтар и Картахену, отняв города у их знатных владельцев, и корона впервые получила надежный доступ к южной части Средиземного моря.

После падения Гранады тысячи солдат остались, что называется, неудел, зато в Средиземном море для них ра­боты хватило. Начавшаяся в Италии война стала для них широким полем деятельности. Испания в тот момент была озабочена наведением порядка в своих собственных делах, ее не занимало завоевание новых территорий, но обстоятельства складывались так, что она оказалась втянута в военные конфликты за границей, и прежде всего в Италии. Арагонская корона имела традиционные династические интересы в западном Средиземноморье. В 1458 году, пос­ле смерти арагонского короля Альфонсо Великодушного, его владения были поделены на две части: Неаполитан­ское королевство отошло к незаконнорожденному сыну по­койного монарха, Ферранте, а корона Каталонии и Араго­на — к отцу Фердинанда, Хуану. В 1476 году Ферранте женился

• Интересно, что в последних исследованиях, где авторы рас­сматривают морскую мощь как предпосылку мощи импер­ской, они вообще не упоминают об испанцах, а говорят лишь о португальцах и датчанах.

Фундамент

на сестре Фердинанда, Хуане. Этот союз означал воссоединение двух ветвей семьи. В последующие годы Фердинанд, всецело занятый испанской политикой, все же неоднократно оказывался вовлечен в дела Италии и всегда i [ыл на стороне своих неаполитанских родственников.

Как и территории, которые в конце концов стали называться Испанией и Францией. «Италия» представляла со­бой конгломерат маленьких государств, у которых почти не было общих интересов и разобщенных ввиду отсутствия общей культуры, языка и традиций. Она постоянно упшала во внутренних конфликтах и имела тенденцию шягивать в них посторонних, так как северные регионы полуострова (особенно герцогство Миланское, государ-ВЯ но. занимавшее более трети территории северной Ита-чли) имели четкую политическую ориентацию, почти яв­ляясь частью Священной Римской империи. Самым силь­ным (и полностью независимым) итальянским государством была Венецианская республика. Все остальные к-мли, включая обширные территории, принадлежавшие папскому престолу, практически были оставлены на раз-i рабление— как своим, так и чужим. Чужие испокон ве­ков наводняли Италию с севера, перевалив через Альпы, и обычно потом уходили, оставляя за собой шлейф разрушений. В конце пятнадцатого столетия со стороны моря появилась еще более страшная угроза в лице Османской империи и ее североафриканских союзников, совершавших рейды на побережье Адриатики и западного Средиземноморья. Но пламя настоящей продолжительной вой­ны раздула Франция. Ее молодому королю Карлу VIII едва исполнился двадцать один год. его одолевали странные фантазии и честолюбивые планы. Он предъявил претензии

на трон Неаполя. В августе 1494 года во главе двадца­тидвухтысячной армии Карл VIII перешел через Альпы и вторгся в Италию. Заключив несколько союзов, прежде мсего с герцогом Миланским, он в декабре был уже в Риме, где папа оказался бессилен оказать ему сопротивление.

52 Испания: дорога к империи

В феврале 1495 года французы вошли в Неаполь под приветственные крики толпы. Король Ферранте II был совер­шенно бессилен.

Начиная с 1494 года Фердинанд Арагонский неустанно старался сформировать международный дипломатический альянс против Франции. Столь быстрое вторжение французов на территорию, которая прежде принадлежала его семье, заставило его подумать о защите итальянских государств. Плодом долгих переговоров явилась Лига, под­писанная в Венеции в марте 1495 года — между папой, им­ператором. Венецией, Миланом и Испанией— «За мир и спокойствие Италии». Тем временем в декабре Фердинанд послал корабли и солдат под командованием адмирала Галъсера де Рекесенса в свое королевство Сицилию, а вес­ной 1495 года — добавил к ним новый контингент числом две тысячи человек под командованием Пэнсало де Кордо­бы. К июню испанские войска перебазировались в Калаб­рию, где их задачей было помочь Ферранте в войне с фран­цузами. Король Франции к тому времени отошел на север, оставив десять тысяч солдат защищать свои завоевания в Неаполе. В последующих военных действиях против фран­цузов кастильские войска показали себя с наилучшей сто­роны, и Гонсало де Кордоба заслужил у подчиненных про­звище Великий Капитан. К концу 1496 года неаполитан­цам и кастильцам совместными усилиями удалось отбро­сить французские войска, но Ферранте в этой операции погиб, и трон перешел к его дяде, Федериго. Это был пятый из монархов, сменивших друг друга на троне за последние три года, и он не оправдал надежд подданных на стабиль­ное правительство в королевстве, которое неостановимо по­гружалось в хаос. В начале 1497 года между двумя иност­ранными воюющими сторонами, Францией и Испанией, было заключено перемирие, а в ноябре его подтвердили послы государств в кастильском городе Алькала де Энарес. Это был намек на план двух держав занять Неаполь и поде­лить его.

Фундамент 53

Карл VIII умер в результате несчастного случая в Амбуа-ве во Франции в апреле 1498 года*. Его преемник, Людовик XII, не отказался от притязаний на Неаполь, но поста­вил себе и новую цель: обладание графством Миланским, на которое, как он полагал, имел право претендовать по линии своей бабушки. В 1499 году французы вторглись в Милан, но испанцы держались в стороне. Вместо этого они небольшим военным контингентом в декабре 1500 года i помогли венецианцам против турок, напавших на Кефало­нию. Экспедиция, возглавленная Гонсало де Кордобой и состоявшая из восьми тысяч вооруженных пехотинцев и трехсот кавалеристов, на четырех военных кораблях и мно­гочисленных транспортных судах отплыла из Мессины в сентябре 1500 года, направляясь к восточному Средизем­номорью⁴⁸. В Занте к ним присоединился французский ко­рабль, а затем большая часть венецианского флота с де-гятью тысячами людей. Основной корпус турецкой армии поспешно отошел, но войска христиан осадили Кефало­нию. Их главным достижением стало взятие плохо защи­щенной крепости Святого Георгия. В этот момент Испания сделала новый важный политический шаг.

11 ноября 1500 года договором в Гранаде представите­ли Франции и Испании скрепили свое соглашение {как они уже сделали это неформально три года назад) о разделе Неаполя между двумя странами. Это явилось неизбежным последствием как политической нестабильности Неаполи­танского королевства, так и противоречащих друг другу династических претензий двух сторон, подписавших дого­вор. В следующем году соглашение признал папа, чье раз­решение было необходимо, так как формально он являлся феодалом, владеющим Неаполем. Итальянские писатели, естественно, отзывались об этом решении с горечью. Ве­ликому Капитану оно тоже не нравилось, а испанским дип­ломатам при иностранных дворах пришлось туго, когда они

головой о низкую притолоку двери.

54 Испания: дорога к империи

Поиск по сайту: