Понятие организованной преступности

Об организованной преступности говорят и пишут криминологи, криминалисты, специалисты по уголовному и другим отраслям права, политики, экономисты, социологи, писатели и журналисты. Но часто под словами "организованная преступность" понимают разные явления. До сих пор рассматриваемое понятие было одним из многозначно трактуемых и потому наиболее неопределенных.

Понятие "организованная преступность" связано с такими понятиями, как "организованное преступление", "организованная группа", "организованная преступная деятельность", "преступное сообщество". Везде употребляются слова "организация", "организованный".

Слово "организовать" произошло от греческого organon и французского organiser. Organon буквально означает "орудие, инструмент", a organiser переводилось на русский язык как "устроить, соединить в одно целое, упорядочить что-либо, придать чему-либо планомерность". В русском языке, как указывал, например, С. И. Ожегов, слово "организованный" означало или "планомерный, отличающийся строгим порядком, единством", или "дисциплинированный, действующий точно и планомерно". Ранее уже говорилось об "организованном преступлении" и "организованной преступной деятельности". Их субъектами могут быть и отдельные люди, и группы людей.

При совершении несколькими лицами не просто преступления, пусть и самого тяжкого, а организованного преступления им надо предварительно объединиться и согласовывать свои действия при подготовке, покушении и совершении преступления. Так возникает организованная группа. Это не просто "группа лиц, совместно совершающих преступление" (товарищеская группа молодых людей на танцах спонтанно вступила в драку и причинила телесные повреждения либо даже забила человека насмерть). Это и не "группа лиц, совершающих преступление по предварительному сговору" (группа подростков проходит мимо пустующих дач, им приходит в голову проникнуть в дачи и что-то оттуда взять, они сразу же договариваются реализовать это намерение и все вместе, не продумав схему распределения преступных ролей, приемы сокрытия следов преступления, путей сбыта похищенного, начинают действовать). При совершении организованного преступления и группа должна быть определенным образом организована, она должна выработать план, подчинять этому плану коллективные усилия, ее члены вынуждены согласованно решать возникающие при реализации плана проблемы, совместно их корректировать в конкретных условиях. Организованная группа вполне может быть создана для совершения одного преступления. Например, похищения крупной суммы денег из банка или из машины инкассаторов.

В приведенных примерах речь пока шла об организованном преступлении и организованной группе, создаваемой для совершения такого преступления или преступлений. Но когда налицо множество организованных преступлений и множество таких организованных групп, нередко употребляется термин "организованная преступность", отражающий именно указанное множество, но отнюдь не внутреннюю взаимосвязь различных организованных преступлений между собой и, соответственно, разных организованных групп.

Однако существует определенная логика развития организованных групп и организованных преступлений, появление новых опасных типов преступных объединений. В ее основе, как уже отмечалось ранее, лежат изменения целей и мотивов преступников, логика самого криминального поведения.

Расширение масштабов преступной деятельности связано с привлечением все большего числа различных субъектов. На практике ими бывают и физические лица, и уже функционирующие организованные группы, специализирующиеся на совершении различных преступлений, и юридические лица, например, через которых отмываются и приумножаются преступные доходы. Возникает необходимость обеспечения слаженного характера деятельности различных субъектов, участвующих в широкомасштабной организованной преступной деятельности. С учетом количества и характера таких субъектов создается система управления (многоуровневая либо нет и т.п.).

Управление сложной, многоаспектной организованной преступной деятельностью значительного числа разных ее субъектов в принципе подчиняется общим правилам управления сложными системами. В частности, оно включает создание специальных структур управления организованным преступным формированием как единым организмом. При этом наряду с чисто исполнительскими функциями и структурами, непосредственно совершающими преступления, т. е. деяния, уже предусмотренные Особенной частью Уголовного кодекса, выделяются управленческие функции и структуры (организаторы, руководители); функции, структуры, обеспечивающие специфические потребности криминальной организации как таковой (аналитические подразделения, собственные службы безопасности, легализации преступных доходов и т. п.).

Такова основа создания уже не просто организованных преступных групп, а преступных организаций, обеспечивающих широкомасштабную организованную преступную деятельность. Общественная опасность такой организации заключается не только в совершении ею тяжких преступлений (с этой точки зрения ее общественная опасность могла бы оцениваться идентично общественной опасности тяжких преступлений), но прежде всего в том, что существует и функционирует такая организованная структура, которая в состоянии обеспечить широкую организованную преступную деятельность в разных ее вариантах в зависимости от мотивации субъектов управления ею и внешних условий. При этом совершаются самые различные виды преступлений – все то, что диктуется логикой развития и сокрытия преступной деятельности, легализации и приумножения получаемых доходов, сохранения криминального формирования как такового[100].

В отличие от легальных (или легитимных) организованных социальных формирований преступные организации всегда вынуждены в интересах самосохранения выделять такую функцию, как создание системы защиты себя от возможного разоблачения со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями (а эти последствия нередко означают наказание вплоть до смертной казни), и соответственно развивать структуры, обеспечивающие такую функцию: подразделения, обеспечивающие разведывательную и контрразведывательную деятельность, силовое или иное воздействие на опасных либо необходимых для сотрудничества лиц (подкуп, шантаж, дискредитация, физическое устранение, уничтожение имущества), личную охрану руководителей организации (телохранители) либо охрану места базирования и других объектов.

Службы безопасности создаются и вполне добропорядочными структурами, но такие службы защищают эти структуры от преступной и иной противозаконной деятельности. Именно на этой почве они сотрудничают с институтами государства, гражданского общества, что гарантирует более надежную защиту. Что касается преступных организаций, то они при обеспечении наиболее действенных средств защиты, но уже не законной, а прямо преступной деятельности, также стремятся наладить сотрудничество с государственными структурами и институтами гражданского общества, переориентировав их на антидеятельность с точки зрения стоящих перед этими институтами задач. Отсюда органическая взаимосвязь деятельности преступных организаций и размаха коррупции в системе государственных органов и негосударственной легальной сфере – профсоюзах, творческих союзах, ассоциациях. Например, с тем, чтобы последние пропагандировали правозащиту человека в узкозаданном аспекте, понимая под "человеком" нарушителя закона, а под "правозащитой" – защиту такого человека от закона при полном игнорировании прав жертв преступлений и иных правонарушений.

Весьма точным является утверждение, что, если обычная преступность наступает на общество, действуя против его институтов, в том числе государства, организованная преступность в этом наступлении старается опираться на институты государства и общества, использовать их в своих целях.

Такое использование заключается не только в подчинении поведения части служащих задачам, выдвигаемым преступными организациями, но и в широком влиянии на деятельность учреждений, персонал которых коррумпирован, в определении широкой политики. При этом значительное внимание уделяется, во-первых, распространению информации о всемогуществе таких организаций. Она при необходимости подкрепляется акциями терроризма, внушающими страх и ужас населению. Во-вторых, одновременно создается мнение о мифологизации преступного характера организации, или ее деятельности, или факта ее существования, добропорядочности устремлений и действий, их почти спонсорском характере для бедных и простых людей. Этому помогает то, что действия преступных организаций бывают тесно переплетены с легальным предпринимательством, иной законной, допускаемой и даже поощряемой обществом деятельностью, что создает трудности четкого вычленения собственно деятельности этих организаций и реагирования на нее без вызова недовольства части населения. Отмечаются также тщательная конспирация, опережение законодателя и умелое использование его просчетов, активное предупреждение нежелательных правовых решений. Все это помогает таким организациям именно как организациям выживать, оказываться в правовом отношении невидимками и даже на определенных этапах одерживать победы в противоборстве с государственной системой при ее просчетах.

Вот почему определение организованной преступности всегда вызывало большие трудности и ни в одном государстве не существовало практики быстрого и бесконфликтного принятия действенного законодательства о борьбе с организованной преступностью, коррупцией, легализацией преступных доходов.

Авторы из США Д. Л. Херберт и X. Тритт писали в книге "Корпорации коррупции": "Хотя уже в 1931 году назначенная Президентом комиссия Уикершема предпринимала попытки сформулировать определение организованной преступности, серьезные усилия по определению этого понятия были предприняты только в 1950-х и 1960-х годах, когда комитеты Конгресса начали обнаруживать доказательства существования тайного

преступного общества или картели под названием "Мафия" или "Коза ностра"[101]. Так называемые Ойстер-Бейские конференции по борьбе с организованной преступностью следующим образом сформулировали ее отличительные характеристики: 1. Самосохраняющиеся, тоталитарные, длительные преступные сговоры. 2. Расчет на получение прибылей и могущества за счет человеческих слабостей. 3. Применение запугивания и подкупа. 4. Стремление обезопасить себя со стороны закона[102].

Далее разные авторы и группы авторов, комиссии продолжали давать с претензией на всеобъемлемость определения организованной преступности, но их анализ показывает, что практически все это было попыткой описать существующие организованные формирования, подпадающие под указанные выше общие признаки. Естественно, что с изменением ситуации менялись формы преступной деятельности таких формирований, они сами, и эти изменения отражались на содержании описательных определений.

В Законе США 1968 года о контроле над преступностью и безопасностью на улицах организованная преступность определялась как "противозаконная деятельность членов высокоорганизованной и дисциплинированной ассоциации, занимающейся поставкой запрещенных законом услуг, включая эксплуатацию азартных игр, проституцию, ростовщичество, распространение наркотиков и иную противозаконную деятельность подобного рода организаций". Почти такое же определение давалось в Пенсильвании, когда был выпущен

Отчет по вопросу об организованной преступности за 1980 год.

Опираясь на это определение, нередко отечественные авторы утверждали, что, дескать, особенностью организованной преступности в США и других странах развитой рыночной экономики является ее паразитирование только на запрещенной деятельности (наркотиках и т. п.) и только в условиях социалистической системы (когда отсутствует свобода экономической деятельности) полем ее деятельности становится, в принципе, любая экономическая деятельность. Однако такие суждения глубоко ошибочны. И в странах рыночной экономики есть теневая экономика, связанная со стремлением уйти из-под контроля государства, в том числе за доходами, и там полем деятельности организованной преступности становятся и строительство, и даже деятельность профсоюзов. Показательно, что в настоящее время организованные преступники – выходцы из бывшего СССР, по признанию специалиста из США доктора Мартенса, "в большей мере вовлечены в организованную преступную деятельность в финансовой сфере, нежели традиционную преступность". Одной из сфер их деятельности стала область оказания медицинских услуг в Лос-Анджелесе.

Более точен был в своем определении в 1982 году Консультативный комитет при правоохранительных органах штата Огайо. Он писал: "Организованную преступность, в традиционном смысле слова, можно определить как группу лиц, действующих вне закона с целью извлечения финансовой выгоды, находящихся в постоянном преступном сговоре и способных осуществлять политический подкуп и контроль для успешного продолжения своего дела..."[103].

Аналогичные определения были опубликованы во многих других штатах, в том числе в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Калифорнии. Причем организованную преступность стали связывать с деятельностью "белых воротничков". Американские криминологи Д. Л. Херберт и X. Тритт посчитали это неточным, ибо, как они писали, организованная преступная деятельность в отличие от совершения должностных преступлений "является основным делом или занятием участников преступных организаций, тогда как должностные преступления являются побочными, сопутствуя другому делу или занятию, в ходе которых они совершаются".

Здесь заслуживают внимания два обстоятельства. Первое – это то, что организованная преступность связывалась не только с финансовыми махинациями, но также с политической деятельностью (политический подкуп и контроль). И это вполне закономерно: владельцы больших состояний всегда заинтересованы во власти и законах, которые бы обеспечили неприкосновенность и приумножение таких состояний, безопасность их самих. Второе – характер связи организованной и должностной преступности. Связь в свете изложенного закономерна, но следует прислушаться к мнению двух американских криминологов. Истина, очевидно, заключается в том, что преступные организации гибко используют государственный аппарат. Сотрудничающие с ней служащие, как правило, не становятся членами организаций и даже часто не ведают, кому именно они служат. Используется институт сотрудничающих лиц, выполняющих разнообразные поручения, иногда систематически, иногда время от времени, а порой и разового характера. Вот почему необходимо разграничивать участие в преступной организации и участие в деятельности преступной организации.

Итальянский юрист Розарио Минна значительное внимание уделил анализу того, что собой представляет преступная организация и мафия как такая организация. Он пишет:

"Преступная организация, наконец, это не только банда или группа лиц, сообща совершающих преступления. Сущность организации определяется непременным наличием в данной группе пяти признаков: сбор и передача информации, нейтрализация действий правоохранительных институтов, использование основных социально-экономических служб, существование внутренней структуры, определенная внешняя "законность" действий'[104].

Итак, здесь вновь мы встречаемся с указанием на то, что, с одной стороны, преступная организация имеет внутреннюю структуру, с другой – заботится о своем внешнем облике, стремится выглядеть легитимно и при этом непременно уделяет внимание специфическому взаимодействию с институтами государства.

Проблема не исчерпывается изложенным. Преступные организации в условиях эскалации преступности и социальных катаклизмов создаются не в единичных случаях, и возникает проблема взаимодействия различных преступных организаций, групп. Контакты происходят и по типу конфликтов с человеческими жертвами, взрывами, поджогами, и путем заключения соглашений о сотрудничестве и взаимодействии. В условиях наступления преступности на общество такое взаимодействие расширяется и появляются преступные сообщества, обеспечивающие это взаимодействие организованных групп, банд, преступных организаций, обмен информацией, объединение усилий в нейтрализации и использовании правоохранительной системы, иных государственных структур и институтов гражданского общества, в оказании помощи нуждающимся функционерам преступных организаций. Основа создания преступных сообществ носит иной характер, чем у преступных организаций, создаваемых на базе совместной организованной преступной деятельности.

В преступном сообществе к тому же сотрудничают уже не преступные организации и преступные группы в целом, как ее подструктуры, а представители этих формирований или даже самостоятельно работающие профессиональные преступники.

Преступное сообщество – это не вышестоящая инстанция по отношению к другим преступным формированиям, а некий координационный орган, имеющий и черты криминального профсоюза для преступников-профессионалов, и черты партии, когда она начинает влиять на политические процессы в стране[105].

Иногда большую преступную организацию с большим числом включенных в нее структур, а также сотрудничающих с ней отдельных организованных групп и лиц называют преступным сообществом. Фактически же объединение всех этих субъектов происходит на основе совместной преступной деятельности и потому налицо преступная организация.

В России в настоящее время существует не одно преступное сообщество, они враждуют между собой с применением самых радикальных средств (поджоги, убийства, публичное выяснение отношений с оружием и т. п.), либо заключают в зависимости от ситуации перемирие, договариваются о сотрудничестве, создают новые преступные сообщества, либо даже преступную организацию[106]. Все зависит от основы объединения. В средствах массовой информации освещаются отнюдь не тщательно скрываемые преступниками процессы объединения и войны разных организованных преступных формирований.

Преступные сообщества могут полностью преобразовываться в преступные организации или приобретать лишь их отдельные черты. Воры в законе называли себя братьями и считали свое объединение сообществом равных, но в настоящее время можно наблюдать их иерархизацию и систематическую организацию ворами в законе убийств своих же братьев, иные их совместные преступные акции[107].

Организованные преступные формирования постоянно находятся в развитии, изменяются их количественные и качественные характеристики. И вовсе не под односторонним влиянием изменений широкой социальной среды, но во взаимодействии с нею. Деятельность преступных организаций и сообществ характеризует активное стремление приспособить и преобразовать общественные условия в своих целях. И им, надо признать, при просчетах государства и общества удается опережать события, влиять на важные для нее экономические, политические, социальные и иные решения, в том числе законодательного плана.

Можно ли действительно дать краткое исчерпывающее определение организованной преступности? Пока такое всеобъемлющее понятие практически не выработано. Думается, вообще продуктивнее идти по пути выделения наиболее характерных признаков организованной преступности. В законе же необходимо указывать их и формулировать таким образом, чтобы они поддавались доказыванию.

В каких же случаях криминологически корректно употребление термина "организованная преступность"? Если речь идет о множестве организованных преступлений и организованных преступных формирований (организованных групп, в том числе вооруженных – банд, преступных организаций и сообществ), то, как уже отмечалось, этот термин применяется, и применяется широко. При этом организованную преступность связывают с организованной преступной деятельностью, иногда именно ее выделяют как критерий вычленения организованной преступности из общей. Очевидно, сомнительно прекращение такого употребления этого понятия, но по крайней мере следует осознавать его чрезвычайную расширительность и некорректность в криминологическом отношении.

При анализе дававшихся в последние годы теоретических определений за исходный признак брались или организованная преступная деятельность, или сами организованные преступные структуры, или различные их взаимосвязи.

Выделяются следующие основные подходы:

1. Наиболее существенное – сплочение лиц, совершающих преступления; возникновение и функционирование организованных преступных формирований[108].

Рядом авторов подчеркивается массовый характер такого функционирования[109].

2. Определение дается путем указания прежде всего на деятельность устойчивых преступных формирований[110]. Это чаще всего встречается у криминалистов, но такой подход не чужд и некоторым криминологам.

При этом И. Я. Гонтарь пишет, что организованная преступность – есть "разновидность социальной деятельности определенного количества членов общества, направленной на постоянное получение доходов, различных выгод, но только способами, которые сами по себе являются преступными"[111]. Здесь акцент делается на организованной преступной деятельности, а не на организациях.

3. Фиксируется как факт создания, функционирования организованных преступных формирований, так и факт их деятельности[112].

4. Отмечается массовость воспроизводства и функционирования организованных преступных формирований[113].

5. В определении подчеркивается и факт наличия преступного сообщества, его преступной деятельности, и факт связи разных организованных формирований, направлений преступной деятельности[114], что представляется крайне важным.

Все авторы отмечали весьма важные моменты, связанные с организованной преступностью.

Экспертами ООН было предложено понимать под организованной преступностью относительно большую группу устойчивых и управляемых преступных образований, занимающихся преступной деятельностью в корыстных интересах и создающих систему защиты от социального контроля с использованием таких противозаконных средств, как насилие, запугивание, коррупция и хищение в крупных размерах[115]

Анализ всех подходов приводит к следующим выводам.

Собственно организованная преступность – сложная система организованных преступных формирований с их широкомасштабной преступной деятельностью и созданием для такой деятельности наиболее благоприятных условий, использующая как собственные структуры с управленческими и другими функциями по обслуживанию этих формирований, их деятельности и внешних взаимодействий, так и государственные структуры, институты гражданского общества.

2. Такого рода система – качественно новое явление по сравнению даже с преступным сообществом и преступной организацией. Как уже отмечалось, понятие "система" отражает вовсе не простое множество организованных формирований, но их органическую целостность, наличие устойчивых взаимосвязей между ними разного характера на базе обеспечения преступной деятельности и наиболее благоприятных условий для ее развития, легализации и приумножения преступных доходов [116].

В эту систему вовлечена немалая часть населения и по существу организованная преступность представляет собой альтернативное общество со своей экономикой, социальной и духовной сферами, своими системами управления, безопасности, формирования молодого поколения, судами, своей внутренней и внешней политикой. Последняя логична, ибо организованная преступность является структурной частью общества в целом и ее взаимодействие со всеми другими его частями многоаспектно и динамично.

Организованная преступность –особый мир, и немалая часть представителей этого мира бывает социализирована именно в рамках его норм, традиций, ценностей, стереотипов поведения, находится в системе специфических социальных связей внутри указанного мира, а также этого и внешнего мира.

Данное общество, будучи, по сути, альтернативным официально признаваемому и базирующемуся на системе одобряемых государством, господствующими институтами гражданского общества, религией, отношений и ценностей, фактически является одной из структур человеческого общества вообще и соответственно взаимодействует с так называемым "официальным" обществом. Важно понимать, что между ними не существует четкой и жесткой границы: организованная преступность пронизывает различные легальные отношения, в том числе имея собственные легальные юридические лица; считается с потребностями и интересами разных социальных групп населения, пытаясь привлечь их на свою сторону и иметь резерв пополнения своих рядов; наряду с постоянными и активными участниками преступной деятельности имеет тех, которые сотрудничают с ней на нерегулярной или даже разовой основе. При этом нередко "втемную" используются различные физические и юридические лица, полагающие, что они оказывают услуги "милейшим" людям, и не ведающие либо не желающие знать об их принадлежности к криминальным структурам или зависимости от них.

Лидеры организованной преступности сейчас уже занимают вполне респектабельное положение в "большом обществе" и проявляют немалую заботу о создании внешне добропорядочного облика, как своего, так и своих соучастников, их деятельности. Разоблачение и привлечение к ответственности таких лиц задевает интересы значительного числа людей, и даже после совершения громких умышленных убийств этот интерес мешает анализу всех обстоятельств дела, выяснению истинных мотивов преступлений, особенно его коммерческих истоков. Все это препятствует раскрытию акций организованной преступности. Тем более что, защищая себя, функционеры организованной преступности пытаются центр борьбы с ней переместить с ее элиты и преступных капиталов на рядовых исполнителей криминальных акций; с экономической и должностной криминальной деятельности, коррупции – на уличную преступность и те банды, которые фактически являются вооруженными организованными группами, состоящими из небольшого числа молодых людей.

Поиск по сайту: