Криминологическая характеристика. Пенитенциарная преступность – это преступность в пенитенциарных учреждениях, местах лишения свободы

Пенитенциарная преступность – это преступность в пенитенциарных учреждениях, местах лишения свободы.

По материалам переписи осужденных 1989 года, лишение свободы почти в каждом втором случае отбывалось за совершение насильственных преступлений, в каждом третьем – корыстных, в каждом десятом – корыстно-насильственных (разбоев, грабежей) и в каждом тридцать третьем случае – неосторожных преступлений. Поэтому при исполнении лишения свободы можно ожидать совершения прежде всего повторных насильственных преступлений, во всяком случае до половины из всех преступлений. Так на самом деле и происходит.

По материалам контрольной переписи осужденных 1994 года, картина несколько меняется. Так, в 1994 году во всех исправительно-трудовых учреждениях отбывали наказание за совершенные насильственные преступления чуть более одной трети осужденных (38%), что сразу отразилось на структуре преступности в ИТУ: число тяжких насильственных преступлений снизилось. Например, убийств в 1994 году по сравнению с 1989 годом стало в 2,7 раза меньше, тяжких телесных повреждений – в 2,3 раза.

За корыстные преступления отбывали лишение свободы 41% осужденных, что на 7,7% больше, чем в 1989 году. В структуре всей пенитенциарной преступности удельный вес корыстных преступлений соответственно тоже значительно вырос. За корыстно-насильственные преступления отбывали наказание в 1994 году 17%, что на 5% больше, чем в 1989 году, а за неосторожные – 1,3%, что почти в 3 раза меньше. Подобные изменения также отразили новые тенденции во всей преступности, когда все большее распространение получали вымогательство и бандитизм.

При анализе преступности в местах лишения свободы и при исполнении иных уголовных наказаний следует выделять специфические типы преступного поведения, имеющие именно криминологическое значение, а не просто вычлененные из уголовного права виды преступлений, как, например, убийство, побег и др.

Выделяется несколько типов пенального (от лат. poena – наказание) преступного поведения, т. е. при исполнении наказания:

1. Уклонение от наказания, которое можно в зависимости от юридической регламентации подразделить на: а) признанное преступлением в Особенной части УК (побег из места заключения или из-под стражи, уклонение от отбывания наказания в колонии-поселении, сокрытие или присвоение имущества, подлежащего конфискации, и др.); б) предусмотренное в Общей части УК (уклонение от исправительных работ, от уплаты штрафа, невыполнение обязанности загладить причиненный вред и др.); в) уклонение, не предусмотренное действующим УК (от лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, от общественного порицания и др.); г) уклонение от исполнения уголовно-правовых мер воздействия (от условного осуждения, отсрочки исполнения приговора и т. п.); д) виды наказаний, уклониться от которых нельзя (от увольнения от должности, от лишения воинского или специального звания).

2. Насильственное преступное поведение, включающее в себя: а) физическое насилие (умышленные убийства и причинение телесных повреждений, насильственное хулиганство и побег, соединенный с насилием над стражей, и др.);

б) связанное с психическим воздействием (угрозы, клевета, оскорбление, понуждения и т. п.).

3. Корыстное преступное поведение, которое включает в себя различные виды хищения: а) из уголовно-исполнитель-ных учреждений, у их сотрудников (кражи, вымогательства, грабежи и др.), которые поощряются в преступной субкультуре; б) осужденными у осужденных.

4. Воспрепятствование деятельности уголовно-исполни-тельных учреждений и их сотрудников, куда входят и действия, дезорганизующие работу ИТУ, и оказание сопротивления представителям администрации, и захват заложников, и уничтожение или повреждение имущества учреждений и сотрудников, и др.

5. Массовое преступное поведение, которое делится на:

а) совершение ряда преступлений в местах лишения свободы преимущественно группой лиц, но которые могут исполняться и единолично (например, хулиганство, побег, убийство и др.); б) специфическое массовое преступное поведение, которое может исполняться только большим количеством людей, например массовые беспорядки; в) массовые эксцессы осужденных, например, массовый отказ от приема пищи, массовый невыход на работу, так как они в конечном счете, если не принимать соответствующих профилактических мер, перерастают в особо опасные групповые преступления, т. е. входят, в их причинный механизм.

6. Половые эксцессы осужденных, выражающиеся: а) в сексуальных преступлениях (изнасилование и др.); б) в половых извращениях (гомосексуализм мужской (мужеложство, педерастия) и женский (трибадия, софизм, лесбийская любовь и др.), скотоложство (испытание оргазма при удовлетворении половой страсти с животными и птицами), эксгибиционизм (испытание оргазма при обнажении своих половых органов и совершении онанистических действий в присутствии лица противоположного пола, не прикасаясь к предмету своего вожделения), пигмалионизм (половое влечение к статуям, рисункам, изображающим лиц противоположного пола), фетишизм (половое влечение к вещам лиц противоположного пола), часто связанный с кражами этих вещей, особенно при трансвестизме (склонность к ношению одежды лиц противоположного пола, распространенная у активных лесбиянок и др.); в) в проституции легальной, гомосексуальной, среди сотрудников.

7. Обращение с наркотическими или другими запрещенными веществами или предметами. Причинный механизм их проникновения в ИТУ одинаков, независимо, как правило, от того, какое вещество или предмет проносится. Разнообразятся только уловки, применяемые при этом.

8. Преступное поведение сотрудников органов, исполняющих уголовное наказание, куда относятся и самые распространенные среди них преступления– автотранспортные, кражи, получение взятки, злоупотребления служебным положением и др.

Оценка разных видов преступности имеет свои особенности. Например, хищения личного имущества у осужденных порицаются криминальной средой и в соответствии с криминальными обычаями жестоко наказываются. Так, повторная кража друг у друга влечет перелом руки, а потому снижение удельного веса таких краж в структуре пенитенциарной преступности может служить показателем усиления влияния лидеров преступного мира в местах лишения свободы, увеличения роли криминальной субкультуры.

Очень высокая латентность преступности в местах лишения свободы связана с недостатками в системе оценки показателей работы ИТУ, когда, чем больше преступлений регистрируется, тем ниже оценивается работа.

Во всех ИТУ России совершалось в первой половине 90-х годов от 3,5 до 5 тыс. преступлений в год. Коэффициент преступности на тысячу осужденных составляет в среднем от 5 до 20 преступлений в зависимости от вида исправительного учреждения. В структуре преступности по всем ИТУ в середине девяностых годов на первом месте находятся уклонения от отбывания наказания, затем – побеги, а на третьем месте – различные виды обращения с наркотическими веществами, после них – умышленные тяжкие телесные повреждения, на пятом – сопротивление представителям администрации.

В 80-е – первой половине 90-х годов, судя по данным уголовной статистики, в структуре пенитенциарной преступности в так называемых территориальных исправительно-трудовых учреждениях России произошли кардинальные изменения. На них повлияли различные тенденции насильственной и корыстной преступности. Если в 1983 году наибольший удельный вес в этой преступности занимало хулиганство (25,5%), то в 1995 году оно переместилось на шестое место (3,66%), а первое место заняло уклонение (39,6%). Побеги из ИТК-поселений были оценены законодателем как уклонение, а они всегда составляли примерно пятую часть всех побегов. В качестве уклонения квалифицируется и невозвращение осужденных из кратковременного отпуска. Право на отпуск в последнее время реализуется осужденными в десятки раз чаще, чем 12 лет назад, и невозвращенцев стало также значительно больше. Побеги же, как и в 1983 году (15,5%), в 1995 году (14,85%) занимали второе место. Тяжкие телесные повреждения, бывшие в 1983 году на третьем месте (15,3%), переместились на четвертое (5,04%), а третье – заняли незаконные операции с наркотическими веществами (14,86%), бывшие в 1983 году всего лишь на пятом месте (7,1%), что, в принципе, отражает актуализацию в стране наркотической проблемы с 1985 года. Кроме того, наркотики и другие сильнодействующие вещества всегда занимали в жизни осужденных значительное место, ибо они в условиях изоляции остаются чуть ли не единственным средством, используемым для снятия стрессов, чувства тревоги, характерных для осужденных. Другие же способы менее доступны, как, например, нормальный секс, спорт и т. п. С другой стороны, наркотический "подогрев" поощряется преступной субкультурой, а потому увеличение обращения с наркотиками в структуре преступности в ИТУ может служить показателем усиления влияния криминальных обычаев и традиций.

Умышленные убийства, занимавшие в 1983 году четвертое место и составлявшие 7,2%, переместились в 1995 году на седьмое место (2,4%) и, как уже отмечалось, их уровень, как и тяжких телесных повреждений, уменьшился в 2,8 раза, что тоже может служить показателем усиления в ИТУ преступной субкультуры, так как тяжкое насилие в криминальных разборках среди "старых" воров в законе признается крайним, исключительным средством, среди "новых" же воров – наоборот. Поэтому данное обстоятельство может быть расценено также и как свидетельство усиления позиций "старых" воров в законе в условиях изоляции, 'на свободе же происходят совсем обратные процессы.

Сопротивление представителям власти, угрозы или насилие в отношении должностного лица с шестого места в структуре преступности в 1983 году (4,2%) переместились на пятое в 1995 году (3,8%), что еще ни о чем не говорит, ибо уровень их даже незначительно уменьшился с 0,16 до 0,15 на каждую тысячу осужденных. Кражи с седьмого места сместились на восьмое, мужеложство, бывшее на восьмом месте, вообще затем пропало в статотчетности, а действия, дезорганизующие работу ИТУ, с девятого места перешли на десятое, на девятом же оказалось злостное неповиновение, криминализированное в 1984 году, где оно сразу же заняло второе место после хулиганства, вытеснив даже побеги, которые вместе с тяжкими телесными повреждениями разделили тогда третье место.

В структуре преступности в учреждениях, с особыми условиями хозяйствования (лесных) существенных изменений не происходит. Если по вышеуказанным основаниям сложить уклонения и побеги, то тогда в 1980 году они составляли 51,9%, а в 1995 – 83,9%, занимая первое место. Второе место занимали тяжкие телесные повреждения, составляя в 1980 году 8,5%, а в 1995 – 2,5%, снизившись по уровню в 2,8 раза, как и в территориальных ИТУ. Третье место занимали умышленные убийства, которые в 1980 году были зарегистрированы в 7,6% случаев, а в. 1995 – в 2,4%, уменьшившись по уровню в 2,6 раза почти так же, как и в территориальных ИТУ и как и тяжкие телесные повреждения. По иным же преступлениям наблюдаются изменения в динамике структуры, как правило, потому, что они составляют незначительный удельный вес. Так, четвертое место в 1980 году занимало хулиганство (7%), затем же оно переместилось на шестое место, составив всего 0,8%, что, кстати, характерно для всех ИТУ. Четвертое место в 1995 году заняли кражи (1,5%), а пятое – сопротивление (1,1%), заменив злостное неповиновение, которое в 1980 году, занимая пятое место, составляло вместе с тем 3,9%. Эти изменения обусловлены прежде всего переменами в уголовном законодательстве.

Выявлялись корреляционные связи между различными видами преступлений в ИТУ и установлено, что между хулиганством и побегами во всех ИТУ на протяжении последних 15 лет существует четко просматривающаяся обратно пропорциональная зависимость, когда с увеличением побегов хулиганство неизменно уменьшается и наоборот. Это может быть объяснено следующим образом. Во-первых, можно предположить, что это два основных преступления в ИТУ. И, вероятно, с одной стороны, это подсознательное проявление мотивации несогласия с изоляцией, с узкими рамками общения, что отражается или в стремлении к расширению этого круга (побег и др. формы уклонения), или в несогласии с ним (хулиганство, тяжкое насилие и др.). С другой стороны, объясняет наличие прямой связи, хотя и не явно выраженной, между хулиганством и тяжким насилием в условиях ограничения свободы. Во-вторых, побеги вытекают из самой природы наказания, предполагающей уклонение от него. Наконец, в-третьих, хулиганство органично по своей природе связано с сужением пространства и времени, что характерно для мест лишения свободы, ибо в этих условиях нарушить общественный порядок труда не составляет.

Приведем некоторые показатели постпенитенциарной преступности, т. е. преступности среди лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Во всех странах в первый год после освобождения совершается наибольшее число повторных преступлений. Так, в России было осуждено в течение одного года после освобождения из мест лишения свободы в 1986 году 74 119 осужденных, в 1987 – 54 598, 1988 – 49 240, 1989 – 44 987, 1990 – 40 678, 1&91 – 37 845 (с 1992 г. эта строка в статотчетности исчезла), что составило в общем числе осужденных, ранее судимых – в 1988 году – 27,8%, в 1989 – 24,4, в 1990 – 19,1, в 1991 – 16,8%. Таким образом, с 1986 года как состояние, так и удельный вес постпенитенциарной преступности постоянно снижается (примерно в два раза), что может свидетельствовать прежде всего о том, что в пере-строечных условиях освобождаемые из мест лишения свободы адаптируются очень хорошо, во всяком случае лучше свободных и некриминализированных граждан России.

Поиск по сайту: