Характеристика. Преступность проникает во все слои общества, все социальные сферы

Преступность проникает во все слои общества, все социальные сферы. Не являются исключением и Вооруженные Силы. Воинская преступность находится в центре внимания политиков и широкой общественности – чем выше ее уровень, тем меньше возможностей использования армии как эффективного инструмента решения внешнеполитических и внутренних проблем. Ее учитывают призывники, оценивая перспективы своей жизни в армии. Это явление анализируют командиры, прогнозируя возможности боевого применения войск.

Под воинской преступностью в широком смысле слова понимают систему преступлений, совершаемых военнослужащими, включающую:

1) общие преступления, т. е. те, применительно к которым уголовным законом не предусмотрен специальный субъект – военнослужащий, они могут совершаться и гражданскими лицами, и военнослужащими;

2) собственно воинские – преступления со специальным суоъектом – военнослужащим. Специфичен и их объект – воинский правопорядок.

К собственно воинским относятся преступления против порядка подчиненности, против порядка прохождения военной службы, против порядка эксплуатации военной техники, несения боевого дежурства, караульной, пограничной и других специальных служб, а также воинские должностные преступления.

Во всех армиях мира доли этих видов преступности в воинской преступности примерно равны. В зависимости от социальных условий их более конкретное соотношение колеблется.

В.В. Лунеев по характеру мотивации выделяет шесть больших групп преступлений: 1) политической мотивации (измена Родине); 2) насильственные (убийство, умышленное причинение телесных повреждений, изнасилование); 3) корыстные (хищение, взяточничество, злоупотребление служебным положением); 4) анархической мотивации (самовольное оставление части, хулиганство); 5) неосторожные легкомысленной мотивации (нарушение правил вождения, нарушение правил обращения с оружием); 6) воинские преступления трусливо-малодушной мотивации (совершаемые во время войны или в боевой обстановке по трусости: дезертирство, членовредительство, измена Родине)[462].

В структуре воинской преступности выделяют группы на основе воинского звания преступников: преступность офицеров, прапорщиков, сержантского состава, преступность рядовых.

Используется критерий ведомственной принадлежности войск: преступность в войсках Министерства обороны, во внутренних войсках МВД, в пограничных и других войсках. В Министерстве обороны воинскую преступность анализируют по видам Вооруженных Сил (сухопутные войска, флот) и родам войск (ВДВ, строительные войска).

В 1995 году в Министерстве обороны и других ведомствах, имеющих войска, зарегистрировано 30 тыс. преступлений[463]. 20% осужденных в 1995 году – офицеры, прапорщики и сержанты. Офицерами чаще всего совершаются такие преступления, как превышение власти, злоупотребление служебным положением, взяточничество, хищения оружия и боеприпасов[464]. За взятки, хищения, злоупотребления служебным положением в год привлекается к уголовной ответственности более 5 тыс. военнослужащих, из них несколько сотен офицеров[465].

58% зарегистрированных преступлений приходится на воинские части Министерства обороны; 11% – на пограничные войска; 8,7% – на внутренние войска МВД; 22,3% – на лиц, приравненных к военнослужащим, но из иных ведомств².

Численность войск Министерства обороны – 1,7 млн., в войсках МВД проходит службу 264 тыс. человек, в погран-.войсках – 200 тыс.[466]

В 1995 году число зарегистрированных преступлений, совершенных в войсках, по сравнению с 1994 годом выросло на 24%, тяжких преступлений – на 76,3%. Число умышленных убийств, совершаемых военнослужащими, увеличилось в.два раза. На 78,3% возросло количество хищений оружия и боеприпасов. Увеличилось число случаев взяточничества, мошенничества. Самый распространенный вид преступления – уклонение от военной службы[467].

В 1995 году наибольший рост преступности зафиксирован в ВДВ, среди военных строителей и в железнодорожных войсках. Судимость за дедовщину возросла в 1995 году в сухопутных войсках на 17%, в военно-строительных частях центрального подчинения и войсках противовоздушной обороны – почти на треть, в военно-воздушных силах – на 45%.

Официальную армейскую статистику преступности необходимо анализировать с поправкой на латентность, а также учитывать иные обстоятельства, способные влиять на 'абсолютные показатели преступности. Например, официальные статистические данные о преступности в армии за 1992 год показали, что преступность за год снизилась на 5,3%. В 1992 году в армии интенсивно шли процессы сокращения кадров. За период с 1991 по 1994 годы число военнослужащих уменьшилось вдвое: с 3,5 млн. до 1,7 млн.[468].

В этих условиях следовало констатировать не снижение уровня преступности, но ее рост. Интенсивность необходимо было учитывать в расчете на 100 тыс. военнослужащих.

Кроме того, уровень преступности повысился (абсолютные данные) в некоторых видах Вооруженных Сил и родах войск, ряде военных округов, на всех флотах. Возросло число нарушений правил несения специальных служб. Поползла вверх кривая общеуголовных преступлений военнослужащих. В 2,3 раза в войсках вырос уровень хищений государственного и военного имущества. В 1992 году военнослужащими было похищено 4489 стволов огнестрельного оружия (это на 77% больше, чем в 1991 г.), на 41% увеличилось количество грабежей и разбоев, на 65% возросло число случаев взяточничества среди воинских должностных лиц (взятки брались в основном за освобождение от военной службы, отсрочки от призыва, за продажу устаревшей военной техники). Изменился и сам контингент преступников в погонах: все больший удельный вес среди них стали занимать офицеры, в том числе и старшие (командиры частей, их заместители, офицеры штабов)[469].

Да и в первом полугодии 1992 года статистика преступности не давала поводов к оптимизму: в три раза возросло число хищений в особо крупных размерах, в два с половиной раза – количество преступных посягательств на оружие и боеприпасы. На 40% возросло число общеуголовных преступлений, а грабежей и разбоев – на 90%[470].

Официальная статистика о динамике преступности в армии в 1993 году также преподнесла больше загадок, нежели разгадок об истинной криминальной обстановке в войсках: по всем силовым министерствам зарегистрированная преступность снизилась на 28%, по армии и флоту – на 25%. Сомнения в достоверности этих данных возникают по ряду причин: в 1993 году Вооруженные Силы продолжали сокращаться; велик был и некомплект в воинских частях: штатные должности солдат и матросов заполнены почти наполовину[471].

По официальным данным, в 1993 году погибло 2572 военнослужащих При этом в том же году было расследовано 4191 уголовное дело о гибели военнослужащих. Структура причин гибели военнослужащих такова: самоубийства –- 17%з; нарушение мер безопасности, в том числе обращения с оружием – 14,8%; дорожно-транспортные происшествия – 11%; несчастные случаи – 9,6%; убийства – 2,9%; неуставные взаимоотношения – 2,3%; гибель в зонах конфликтов – 36%.[472]

Косвенным подтверждением гипотезы о том, что снижение преступности имело место лишь в официальных отчетах, а не в действительности, служит и тот факт, что в 1993 году по сравнению с предыдущим годом военные прокуроры выявили в 2,5 раза больше фактов сокрытия командирами преступлений подчиненных. В 1993 году на 53% возросло количество хищений огнестрельного оружия военнослужащими, причем похищались не только пистолеты, автоматы и гранаты, но также противотанковые и зенитные ракеты, установки залпового огня "Град". В этом же году были зарегистрированы десятки тысяч нападений на воинские склады со стороны гражданских лиц.

Снижение уровня преступности среди военнослужащих в период сокращения Вооруженных Сил – статистический факт, противоречащий мировому и отечественному опыту. Во всех странах мира в период сокращения армейских штатов воинское рвение среди офицеров, обреченных на увольнение, становится редкостью. Как следствие падает дисциплина, растет преступность. Например, сокращение Вооруженных Сил СССР в период так называемых хрущевских реформ (1956–1961 годы) ознаменовалось самым интенсивным ростом преступности в войсках за послевоенное время.

Проведенный анализ свидетельствует о том, что преступность в Вооруженных Силах России в первой половине 90-х годов стабильно росла. Снижение ее имело место лишь в документах официальной отчетности. Всплеск числа зарегистрированных преступлений в 1995 году – лишь свидетельство того, что резервы приукрашивания действительности к этому времени были исчерпаны.

Механизм лакировки криминальной ситуации прост. Реальный криминальный феномен состоит как бы из двух сообщающихся сосудов: зарегистрированной и латентной преступности. Когда преступность начинает снижаться вопреки всем "-криминологическим закономерностям (на фоне неблагоприятных объективных условий и имитации борьбы с негативными социальными процессами), это есть лишь перелив криминала из "видимого сосуда" в "невидимый". Некоторые тайны данного механизма уголовной политики приоткрыл В. Ерин в бытность его министром внутренних дел: "Я, конечно, знаю, как манипулировать статистикой, знаю, как можно воздействовать на Президента, как сделать так, что преступность начнет "падать" у нас в государстве – правда, только на бумаге"[473].

Однако бесконечно манипулировать цифрами невозможно, ибо латентная преступность является мощнейшим криминогенным фактором. Ведь за ней стоит безнаказанность и вседозволенность, поэтому рост латентной преступности неминуемо влечет за собой интенсивный рост всего криминального феномена, и скрыть это уже не удается.

Аналогичную ситуацию мы наблюдали в Вооруженных Силах во второй половине 80-х годов. В этот период документы официальной отчетности фиксировали не поддающееся никакому рациональному объяснению снижение преступности в армии на фоне интенсивного роста всей зарегистрированной преступности в стране. Единственным доводом было постановление ЦК КПСС 1985 года "О мерах по укреплению воинской дисциплины в Советской Армии и Военно-Морском Флоте". Через несколько лет статистика зафиксировала криминальный взрыв в войсках. В действительности же, вероятно, не было ни снижения, ни взрыва – в период перестройки преступность в армии стабильно росла.

Достаточно нерадужные выводы можно сделать и из анализа структуры преступности военнослужащих. Самый распространенный вид преступления в войсках – уклонение от военной службы. Их доля составляет 46% от всего криминального массива. Корыстные мотивы просматриваются в основе каждого третьего учтенного преступления. В структуре армейской преступности 1,6% составляют хищения в особо крупных размерах, 1% – убийства.

В начале 80-х годов, в период так называемой андропов-ской чистки, интенсивно шел процесс выявления и регистрации преступлений в различных областях жизни. В эти годы тенденция к сокрытию негатива в стране и армии была наименьшей, а статистика в наибольшей степени приблизилась к отражению реальной социальной картины. В эти годы около 40% всех преступлений военнослужащих составляли насильственные, в основном "казарменное хулиганство" – такой термин тогда был в ходу для обозначения нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими. Структура преступности, конечно, может меняться. Но так не бывает, чтобы острейшая проблема неуставных взаимоотношений решилась как бы сама собой.

Хрестоматийной уже стала нехитрая армейская премудрость: если в структуре преступности в отдельной воинской части доминируют уклонения от военной службы (самовольные оставления части, дезертирство, членовредительство), а нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими или воинских должностных преступлений не регистрируется, это первый признак неблагополучия. От хорошей жизни солдат из воинской части не побежит. И если причины побегов (а чаще всего это именно "неуставщина", рукоприкладство или отсутствие заботы о подчиненных) не получают должной оценки командования, в части необходимо проводить основательную проверку. Такие проверки, как правило, заканчиваются выявлением скрытых насильственных преступлений. Сейчас мы наблюдаем аналогичную картину в масштабе всех Вооруженных Сил.

Если официальную статистику взять за основу, то вероятность стать жертвой преступления в Вооруженных Силах оказывается ниже, чем в гражданском обществе, в 5–10 раз. Однако возникает вопрос, на чем тогда основаны рассказы возвратившихся домой вчерашних военнослужащих о высокой преступности в армии. Вот один из примеров солдатской оценки ситуации в войсках: "Пока меня не покалечили в части, я решил бежать. Лучше сидеть в тюрьме, где есть хоть какой-то порядок, чем служить в такой части'"[474].

Опросы призывников показывают, что почти все они уверены: избежать издевательства и неуставщины им не удастся. Реагируют на такое "математическое ожидание" призывники по-разному: одни уклоняются от призыва, другие – учатся убивать. Вот строки из письма будущего солдата в газету "Комсомольская правда": "Держитесь, деды! Занимаюсь каратэ, убью не меньше, чем пятерых".

Да и статистический анализ низколатентных преступлений не свидетельствует о более благополучной криминальной ситуации в войсках. Например, доля такого низколатентного вида преступлений, как убийство, в структуре армейской преступности практически в пять раз больше, чем аналогичная цифра применительно к структуре преступности в стране.

Особый аспект характеристики воинского криминала – анализ проникновения в военную среду организованной преступности. Теневой империей считают ее многие исследователи (годовой доход глобальной транснациональной мафии достигает одного триллиона долларов – цифра соразмерна годовому бюджету такой супердержавы, как США). В последние годы Россия и бывшие республики СССР оказались в центре мафиозных интересов. Масштабы отечественной организованной преступности в период реформ давно перешагнули национальные границы. Все новые и новые аспекты деятельности мафиозных структур в России из тайных становятся явными, однако грани взаимодействия организованной преступности и армии еще мало исследованы.

Криминологический анализ позволяет выделить следующие возможные грани соприкосновения Вооруженных Сил и организованной преступности. В сферу ее интересов в первую очередь попадает оружие и военные кадры (огневые средства поражения с воинских складов постепенно переходят в руки преступников; наиболее подготовленных в боевом отношении военнослужащих заманивают в свои сети преступные группировки). Особую тревогу вызывает интерес преступных кругов к оружию массового поражения, радиоактивным и иным материалам, утечка которых представляет серьезную угрозу общественной безопасности. Немалый интерес для криминальных предпринимателей представляет и воинский транспорт (в основном транспортная авиация), воинское движимое и недвижимое имущество, международная торговля лучшими образцами отечественной военной техники.

Участники организованных преступных формирований нуждаются в освобождении от призыва в армию государственную – это повод для коррумпирования работников военных комиссариатов.

Объект, над которым организованные преступники почти во всех странах стремятся установить контроль, – государственные границы. В целях обеспечения незаконного перемещения через границу наркотиков, оружия и других товаров преступные структуры используют все средства: от подкупа должностных лиц до организации массовых беспорядков и вооруженных конфликтов.

Факты, ставшие сегодня достоянием гласности, во многом подтверждают эти гипотезы. По обвинению в коррупции и незаконной торговле военной техникой в Дальневосточном военном округе в 1993 году была арестована группа старших офицеров и генералов. В том же военном округе был арестован начальник Воздвиженского авиагарнизона, который за взятки переправлял военными самолетами японские автомобили на подмосковные аэродромы "Чкаловский" и "Кубинка"[475]. В Забайкальском военном округе ряд военных чинов расхитили миллиарды рублей.

При выводе российских войск из Германии под видом воинских грузов в Россию и Польшу незаконно перемещалось огромное количество различных товаров[476].

На одном из военных судов из Вьетнама в Россию были доставлены наркотики и боеприпасы[477].

Затронули' войска и процессы криминальной приватизации. Например, командование Тихоокеанского погранокруга продало малому предприятию запасной командный пункт[478].

По заявлению заместителя начальника Генерального штаба, "в стране существует своеобразная система "отмазывания" молодых людей от службы"[479].

Преступные структуры укрепляются за счет военных профессионалов, и средств на оплату их труда лидеры преступного мира не жалеют. Во Владивостоке при вербовке бойцов спецназа в карательные подразделения региональной структуры организованной преступности тем предлагали крупную сумму денег, автомобиль, квартиру. Из разведки флота в разведку криминальных формирований перешел бывший начальник оперативно-аналитического отдела управления разведки Тихоокеанского флота капитан первого ранга. В рамках преступной структуры он создал аналитический центр, который сам и возглавил. Заместитель начальника разведцентра того же управления Тихоокеанского флота читал преступникам лекции о методах конспирации и агентурной работы. В качестве руководства при организации операций бандиты использовали совершенно секретное военное наставление для диверсантов[480].

В 1994 году рядовой одной из ракетных частей, угрожая автоматом, захватил на некоторое время боевой ракетный комплекс[481]. Что мог сделать простой солдат, преступной организации тоже может оказаться по силам. Известны многообразные преступные операции с оружием.

Следующий момент: утечка государственных секретов в условиях коммерциализации армии.

Необходимо учитывать, что организованные и профессиональные преступники постоянно ищут различные экономические нищи, лазейки в правовом регулировании и бреши в сети социального контроля. Это определяет особую значимость криминологического прогноза в области борьбы с организованной преступностью – лишь на его основе можно выделить наиболее уязвимые для поражения преступным миром сферы жизни и принимать эффективные превентивные блокирующие меры. Конечно, такой подход требует создания специальных информационно-аналитических центров.

Поиск по сайту: