Глава 6. Первый раз. Часть 1

Босс много раз заявлял в прессе, что его любимым поколением «Юнайтед», а, возможно, еще и лучшим, было зрелое 1992-94, и я понимаю, почему он так считает. Они вели игру на поле также как и вне его – с достоинством и мощью. Они олицетворяли характер тренера. Эта команда могла выигрывать чемпионаты не только благодаря своему мастерству, но и исключительно силой своей личности.

Шмейхель, Брюс, Инс, Робсон, Хьюз, Кантона – они не были великими игроками, но были неистовыми бойцами и настоящими мужчинами. Возможно, именно такими качествами нужно было обладать для того, чтобы справиться с грузом ответственности команды, которая должна была впервые за 26 лет привезти титул на «Олд Траффорд».

Столь долгое ожидание было унизительным для клуба масштаба «Юнайтед», но новая эра уже зарождалась. И, когда на «Олд Траффорд» начали творить историю, молодые игроки вроде меня могли наблюдать за этим с первых рядов.

Мы, как ученики, путешествовали с первой командой, иногда помогая Норману – человеку, отвечающему за форму – в прачечной. Мы молча наблюдали, как эта команда из сильных характером людей пробивала себе дорогу к титулу. Мы видели их огонь и страсть, которая приводила к горячим конфликтам в раздевалке.

Однажды мы прибыли на «Энфилд», где в раздевалке разгорелись нешуточные страсти между боссом и Питером. Тогда я впервые увидел собственными глазами то, что люди называют «головомойкой Ферги», хотя, стоит заметить, что сами игроки никогда не использовали подобную формулировку.

«Ты ошибаешься!», – вскрикнул тренер в адрес Питера.

«Также как и ты!», – ответил голкипер на расстоянии слышимости.

Все посмотрели на него и подумали: «О, Господи, сейчас начнется». И будьте уверены, босс «разорвал» Питера на части. Я считал, что Эрик Харрисон обладал взрывным темпераментом, но это было чем-то принципиально другим. Я думаю, Питер был оштрафован за этот дерзкий ответ, но самым худшим наказанием, без сомнений, был нескончаемый поток нецензурностей от нашего тренера в подобном разговоре.

Затем, было время в 1994 году, когда мы были биты «Барселоной» на «Камп Ноу», разорваны в клочья Стоичковым и Ромарио, и в перерыве между таймами босс «разорвал» Инси. В какой-то момент Киддо привстал и был готов вмешаться, опасаясь, что все может закончиться плачевно.

Я любил видеть этот соревновательный дух, оживающий в раздевалке, хотя для нас, молодых пацанов, это было, мягко говоря, устрашающе. У нас были великолепные тренировки еще у Нобби и Эрика, уже тогда мы познали вкус успеха, а сейчас, наблюдая за Шмейхелем, Хьюзом и Робсоном, с их неистовой решительностью, мы узнали, что нужно для того, чтобы стать чемпионами. Подобный опыт стал последней ступенью нашего обучения, идеальная школа.

В сентябре 1992 года я на собственной шкуре убедился, насколько высоки стандарты в команде. Киддо нежданно-негаданно сообщил мне, что я с первым составом отправляюсь на матч, в котором мы принимали московское «Торпедо».

Мне было тяжело поверить в это. Мне было 17, я был сырым юнцом. Никто из моих сверстников не был близок к первой команде: ни Батти, ни Скоулзи, ни Бекс. Об игре в основе и речи не шло, мы все боялись даже в раздевалку к ним войти без стука. В особенности Марк Хьюз был сторонником таких манер. Я даже и мечтать не мог о разговоре с игроком типа Спарки, если он не заговорит со мной первым, как следствие, я чертовски сильно занервничал, как только Киддо сказал, где и когда мне нужно быть.

Я в одиночестве сидел в автобусе, который ехал в находившийся в центре города отель «Мидлэнд», в котором команда разместилась перед матчем. Даже отель был для меня чем-то новым. Я едва ли мог себе позволить часто ездить в центр города в те дни и никогда не видел чего-то настолько же шикарного.

Когда мы приехали на «Олд Траффорд», тренер сказал, что я начну матч на скамейке. Я предположил, что был нужен только для того, чтобы набрать нужное для Еврокубков количество человек в запас, но, когда матч шел полным ходом Киддо сказал мне начать разминаться.

Думаю, что среди 19 998 болельщиков только лишь мой отец подметил паренька, который бегал взад и вперед вдоль боковой линии. Затем, когда время подходило к концу, а на табло горели нули, мне велели переодеваться. Я должен был дебютировать. Я должен был выйти на газон «Олд Траффорд», чтобы играть вместе с Хьюзом, Брюсом и Брайаном МакКлэром. Мальчик, все эти годы смотревший матчи с K-Stand вот-вот должен был получить свой большой шанс, выйдя на поле для того, чтобы страховать самого Андрея Канчельскиса.

Я пытался собраться с силами, наблюдая за тем, как Ли Мартин побежал трусцой к скамейке. Это не было просто выходом на замену или просто игрой в футбол, это, прежде всего, было исполнением моей мечты.

Этот момент я буду помнить всегда – точно также я не забыл и то, что случилось после. Мы получили право на аут на правом фланге, этот аут так и останется моим единственным касанием за эти три минуты. Я попытался забросить мяч в штрафную – вбрасывание из-за боковой всегда было моей сильной стороной – однако, как и все наши действия в атаке в тот вечер, оно завершилось нечем.

После этого, когда мы в подавленном состоянии переодевались в раздевалке, тренер набросился на Гари Паллистера.

– Гари, ты видел хотя бы один матч нашей молодежной команды? Ты видел, как этот парень бросает ауты?

– Да.

– Так, какого черта тебя не было в штрафной!

Он был недоволен, поскольку мы сыграли вничью 0-0 дома – через две недели в ответном матче мы уступим по пенальти – и поэтому Палли получил по шее в тончайших деталях. Я сидел там, сильно волновался, хотел, как можно скорее, увидеть своего отца, чтобы разделить с ним свои эмоции, однако в тот момент, помимо всего прочего, я еще раз убедился, что наш тренер ни на секунду не позволит нам опустить планку.

***

Первый раз никогда не забывается. Я провел сотни матчей за «Юнайтед», но дебют всегда будет занимать особое место в моей памяти. На «Олд Траффорд» нас всегда учили стремиться к большему, но я отлично помню, как в ночь после того матча с «Торпедо» думал: «Если я умру завтра, я умру счастливым».

Мечта действительно становилась явью, но я бы соврал, если бы сказал, что это было пиком моей карьеры в «Юнайтед». В тот раз мое пребывание в первом составе оказалось коротким. Я был напрямую отправлен назад в юношескую команду, обратно обучаться своему ремеслу. Прошли месяцы, много месяцев, перед тем, как я вновь понюхал запах игры в первой команде.

Вместо того, чтобы мечтать о выходе на поле «Олд Траффорд» снова и снова, я решил посвятить всего себя команде, которой предстояло защищать звание обладателей молодежного Кубка Англии, и доказать, что я заслуживаю профессиональный контракт. Учитывая подбор игроков в нашей команде, мы просто обязаны были отстоять титул, снова выиграв этот трофей в сезоне 1992/93. Но в финале мы проиграли «Лидс Юнайтед», в составе которого были Ноэль Уилен, Джейми Форрестер, и Марк Тиклер и несколько других ребят, которые, в итоге, выбились в профи.

Мы сидели в раздевалке на «Элланд Роад», подавленные после поражения на глазах у 30 000 фанатов. «Я не могу упрекнуть никого из вас, я просто вами горжусь», – Эрик сказал нам. Этот момент и стал тем самым трогательным прощанием, после которого некоторые из нас направились во взрослую команду. И я согласен с Эриком: упорней, чем мы, работать было просто невозможно. Мы отдали ему все.

Затем дверь открылась, и вошел тренер. «Вы, ребята», – начал он, с привычным для себя выражением лица. «Можете быть самыми талантливыми в мире, но если у вас нет характера, то не видать вам места в моей команде».

При Фергюсоне в «Юнайтед» все было устроено именно так – игра за команду означала непрерывную проверку твоего желания, решительности и концентрации. Ребята в нашей команде обладали способностью мотивировать друг друга, но, как только мы перешли во взрослый футбол, мы вынуждены были посмотреть на конкуренцию по-новому.

Однажды «Ливерпуль» выиграл у нас в матче резервных команд. Мы тогда сыграли неплохо, но тренер все равно был в ярости. На следующий день на тренировке, которая была назначена на 7-30 утра, из нас выжали все и все равно продолжали просить «поднажать». Посыл был ясен: любое поражение – это плохо, но есть те, что намного хуже остальных. Ни одной из всех возрастных категорий «Юнайтед», ни при каких обстоятельствах не было позволено уступать «Ливерпулю».

Большую часть времени мы тренировались с резервом, хотя в некоторые дни нас звали поработать с первой командой. Это было тяжелым испытанием. Некоторые игроки с опаской относились к нам. Брюси обычно находил для нас доброе слово. Инси, вопреки своей репутации нахала, давал полезные советы. А вот Шмейхель был тем еще фруктом. Как-то раз я должен был помочь ему поработать над навесами, и каждый раз, когда я подавал неудачно, он сразу же кричал: «За какие это заслуги ему позволили с нами тренироваться!? Он дерьмо собачье!».

Было непросто, но постепенно мы начали вливаться в команду. Порой мы играли за резервистов вместе с некоторыми игроками стартового состава, которые только лишь набирали форму после травм. И благодаря этому мы начинали чувствовать себя комфортней в компании других опытных игроков. Мы играли с такими игроками как Клейтон Блэкмор и Ли Мартин, и, при всем уважении к ним, могу сказать, что мы начали осознавать, что не хуже их. Раньше мы смотрели за их игрой с трибуны, наблюдали, как они играют в кубковых финалах, и в тот момент нас неожиданно осенило, мы поняли, что они совсем не боги, не являются неприкосновенными. Роббо, например, теперь сам любит рассказывать историю о том, как он, играя за нашу команду, заработал штрафной и готовился его исполнить, но Бекс отогнал его от мяча. А Роббо, между прочим, был капитаном сборной Англии.

Роббо также был моим кумиром детства, поэтому именно он дал наибольший толчок моей карьере, хотя сам он об этом даже не догадывается. Однажды один мой товарищ позвонил мне утром и сказал, что Роббо написал статью в газету, в которой он рассуждал о молодых парнях, пришедших в команду из состава, выигравшего молодежный кубок в 92 году. Помню эти строки так хорошо, как будто читал их вчера. Обо мне Роббо написал следующее: «Я очень удивлюсь, если он не станет игроком топ-уровня». Мой идол говорит, что смогу пройти этот путь до конца. Звучит как мелочь, всего лишь одна строчка газетной статьи, но, на самом деле, именно после этих слов я больше никогда не задумывался о том, чтобы оглянуться назад и все бросить. Роббо верил в то, что я могу стать лучшим – для меня этого было вполне достаточно.

Ни один лишь Роббо пел нам оды. У моего отца все еще есть альбом для газетных и журнальных вырезок, заполненный материалами того времени, включая тот, где босс говорит: «Если эти ребята не добьются успеха, то нам всем, возможно, придется задуматься об уходе». Вообще тренер, как правило, очень осторожен в своих высказываниях о молодежи и пытается всеми способами снижать шумиху вокруг юных игроков – но в нашем случае он был волен давать дерзкие прогнозы.

Тренеры других клубов вовсю сравнивали нас с «малышами Басби». Нас хвалили в СМИ, и у меня появилась еще одна причина верить в себя после того, как я в составе английской сборной до 18 лет выиграл Чемпионат Европы в 1993 году. Турнир продолжался чуть больше недели и состоял из всего 4 матчей, но я все равно получил невероятный опыт. Пятеро из нас – Батти, Скоулзи, Сол Кэмпбелл и Робби Фаулер – впоследствии сыграют за сборную Англии, хотя турнир также отлично показал, что все игроки развиваются с разной скоростью, по-разному реализуя свой потенциал. Звездами того розыгрыша стали Джулиан Йоахим, который сочетал в себе физическую силу и скорость, и Даррен Кэски, который был чуть старше и опытней остальных.

Мы выиграли у сборной Турции в финале на «Сити Граунд» в Ноттингеме на глазах у 20 000 болельщиков. Очень полезной, на мой взгляд, стала возможность сыграть с континентальными командами – помню молодого Кларенса Зеедорфа, игравшего за Голландию – но самым приятным, конечно же, стал вкус победы. Трофеи и медали всегда придают игроку уверенность в себе. В тебе просыпаются амбиции выигрывать еще и еще.

Тогда я и предположить не мог, что эта победа останется моим единственным успехом в составе английских сборных.

Поиск по сайту: