Любимый враг 5 страница

– Добрый вечер, мистер Поттер, – противно улыбаясь, поздоровался декан Слизерина.

– Здрасьте, – нервно сглотнув, пролепетал Гарри, и начал медленно стягивать пижамные штаны, чувствуя, как от стыда запылали щеки и даже уши.

Через неделю та же самая почтовая птица доставила ему точно такой же свиток с печатью. Гарри уже хотел вышвырнуть пергамент, не читая его, но любопытство взяло вверх и, надеясь на то, что крохоборный хорек проиграл тяжбу, Поттер сломал печать и развернул свиток. Перед ним предстал длинный текст с упоминанием многочисленных Блэков, указывалась степень их родства, которая была совсем не интересна Гарри, и он, бегло пробежав глазами этот кусок пергамента, спустился вниз, где говорилось, что на основании вышеизложенного по решению судебного заседания, на котором рассматривался имущественный вопрос о пересмотре прав собственности на дом Блэков, предоставив все необходимые документы, мистер Драко Люциус Малфой вступает в законные права собственности, доставшиеся ему по наследству от матери Нарциссы Малфой, урожденной Блэк.

– Что за хрень? – медленно произнес Гарри, еще раз перечитав концовку послания.

Он не ошибся, в пергаменте действительно говорилось о том, что хорек на законных основаниях вступает в права владения домом Сириуса Блэка, то есть, теперь уже его домом. Гарри, поправив очки, присел на край кровати и решил вдумчиво и по возможности спокойно ознакомиться с «вышеизложенным», которое сначала показалось ему бесполезной информацией. Какой–то судебный исполнитель тщательно расписывал имущественные хитросплетения многочисленного семейства Блэков, перечисляя незнакомые Гарри имена, даты и номера документов, указывая, кому и когда дом переходил по наследству и на каких правах. Поттер имел весьма поверхностное знание о многочисленном семействе древнейших и благороднейших Блэков, поэтому так и не вник до конца, кто же, кому и что завещал и наследовал столетия назад, пока не дошел до момента, где указывался документ, по которому в права владения домом вступали Орион, Вальбурга и Кигнус Блэки. Эти имена ему смутно были знакомы, и Гарри вдруг вспомнил, что Орион Блэк – отец Сириуса, а Вальбурга – его мать, та самая вредная старушенция с портрета, который висел в холле. Далее прилагалась копия документа, по которому эти трое представителей семейства Блэков разделили права владения на дом на равные части между своими детьми. Гарри с интересом узнал, что Кигнус Блэк, имеющий троих дочерей – Нарциссу, Беллатрикс и Андромеду, является дедом Малфоя, и он же был двоюродным братом отца Сириуса. Гарри знал о родстве Блэков и Малфоев, он видел имя Драко на старинном гобелене в гостиной, и сам крестный рассказывал о том, что все чистокровные семьи состоят в родстве, но Поттер не предполагал, что Малфои состоят в таком близком родстве с Блэками. Мать Драко была двоюродной сестрой Сириуса, а значит, хорек приходился его крестному двоюродным племянником.

– Вот дерьмо, – прошептал Гарри, чувствуя, как у него неприятно засосало под ложечкой в предчувствии нехорошего.

Продолжив, уже очень вдумчиво и основательно, изучать лежащий перед ним пергамент, Гарри узнал, что кроме Сириуса домом, по завещанию их родителей, еще владели его родной брат Регулус и двоюродные сестры – мать и тетки Малфоя. Далее прикладывались копии свидетельства о смерти Регулуса Блэка, документа о лишении прав Андромеды Тонкс и судебного постановления о конфискации имущества и всех прав владения Беллатрикс Лестрейндж. Из пятерых наследников, имевших право на дом, оставалось двое – Сириус Блэк и Нарцисса Малфой, и Гарри понял, что Сириус, завещая ему дом, имел право только на половину семейного особняка, вторая же половина принадлежала матери Малфоя, а с ее смертью хорек на всех законных основаниях теперь получил право на эту часть дома, и добавить к этому было нечего.

Гарри отложил пергамент в сторону и в задумчивости потер шрам. Хорек каким–то образом додумался до этого, хорошо разбираясь в хитросплетениях родства и наследства, раскопал нужные документы и легко отсудил у него половину дома, и теперь он вынужден будет жить со слизеринским змеенышем под одной крышей, видеть своего насильника и клеветника изо дня в день, потому что этот дом теперь стал их общим. Это было так похоже на Сириуса – завещать ему дом, даже не вспомнив о других членах семьи. Поттер, пораженный открывшимся ему фактом, с ужасом осознавал дальнейшую перспективу совместного проживания с Малфоем под одной крышей, и когда масштаб произошедшей катастрофы полностью дошел до него, Гарри всунул босые ноги в тапки, взял палочку, и, громко хлопнув дверью, направился к лестнице, ведущей на третий этаж – убивать Малфоя.

Открыв дверь не заклятием «Алохомора», а простым ударом ноги, Гарри увидел слизеринца, сидящего перед камином, и держащего в руках точно такой же пергамент. Видимо, они получили их одновременно, и теперь хорек, не скрывая гадкой улыбочки, изучал документ, получая удовольствие от свалившегося на него наследства.

– Дайте попить, а то так жрать хочется, что переночевать негде. Да, Малфой? – произнес Поттер, замерев на пороге выбитой двери.

– А, кузен Гарри, – прогнусил Драко, противно растягивая гласные.

– Сволочь, ты забрал дом, принадлежавший другу моего отца, – чувствуя, как в нем закипает лютая ненависть, тихо произнес Поттер.

– Я вернул права владения, которые принадлежали моей матери, и которые мой двоюродный дядя бездумно завещал тебе, кузен, – нагло ответил Малфой, приподнимаясь с кресла. – Так что попрошу впредь не ломать МОЕ имущество, – добавил слизеринец, взмахнув палочкой, и дверь снова стала на петли.

– Не смей называть меня кузеном, мразь, – процедил Гарри, направляя на Малфоя свою палочку.

– Но это так, Потти, – пожал плечами Драко.

– Ты лишил меня чести, любимой девушки, лучшего друга, школы, ты забрал у меня все, что было мне дорого, ты сломал мне жизнь, но и это тебе показалось мало, Малфой, – очень тихо произнес Гарри. – И тогда ты, скользкий змееныш, пролез в этот дом и начал вынюхивать, выискивать случай, чтобы нанести мне еще один удар в спину. Ты раскопал какие–то древние бумажки или подделал их, и теперь лишил меня последнего, что у меня было – дома, который принадлежал дорогому мне человеку.

– Ты сам вынудил меня на это, Поттер, – ответил Драко. – У меня не было выхода, мне негде жить, а ты выставлял меня на улицу.

– Негде жить?! – воскликнул Гарри. – Я мог бы дать тебе адресочек одной квартирки в районе Сохо, думаю, ты там быстро бы прижился, сука.

– Не смей оскорблять меня, Поттер! – надменно произнес Малфой. – Этот дом принадлежит мне по праву рождения, я такой же совладелец, как и ты! Теперь это наш общий дом, Поттер, нравится тебе это или нет, но придется смириться. И с этого дня мы с тобой будем жить под одной крышей, кузен.

У Гарри от нахлынувшей злости на миг потемнело перед глазами, и, не отдавая себе отчета в том, что он делает, парень взмахнул палочкой, а в голове словно само собой возникло заклинание «Левикорпус». Сверкнула яркая вспышка и Драко подбросило вверх, к потолку, затем слизеринец перевернулся вниз головой и повис в воздухе, словно подвешенный невидимым крюком за щиколотку. Штаны Малфоя задрались до колен и Гарри вдруг увидел то, во что невозможно было поверить – вместо ноги у Малфоя был протез, примерно такой же, как Гарри когда–то видел у Аластора Грюма. Поттер отказывался верить в то, что сейчас видел, но, тем не менее, у Драко Малфоя одна нога была ампутирована почти до колена, и к культе крепился искусно выполненный протез.

«Поэтому он хромает и ходит с тростью», – пронеслось у Гарри в голове.

– Отпусти меня немедленно, – прошипел Драко, висящий вниз головой под потолком комнаты.

– Извини, – смущенно пролепетал Поттер и, взмахнув палочкой, произнес: «Либеракорпус».

Яркая вспышка сверкнула еще раз, Драко с высоты потолка упал на пол, и, видимо, сильно ударившись, поморщился от боли. Гарри стремительно подошел к нему и протянул руку, предлагая помощь. Малфой как–то странно посмотрел на протянутую руку и отвернулся в сторону:

– Я не нуждаюсь в помощи, Поттер. Если ты теперь думаешь, что я беспомощный инвалид, то сильно ошибаешься, – Драко, опираясь о край кресла, медленно приподнялся с пола и взял в руки трость, с вызовом глядя на растерянного гриффиндорца.

– Малфой, что с тобой произошло? – пораженно спросил Гарри. – Что случилось? Я не знал…

– А почему ты должен знать, Поттер? – с вызовом спросил слизеринец. – Тебя это не касается. Немедленно покинь мою комнату, я не желаю тебя больше видеть.

– Малфой, послушай, я не хотел, правда. Если бы я знал… – растерянно проговорил Гарри, невольно опустив глаза вниз, рассматривая прикрытый штаниной протез.

– Вон отсюда, Поттер! – закричал Драко. – Убирайся с моей половины дома. Я пришлю к тебе судебного представителя, который обсудит с тобой все вопросы по дележу нашей совместной собственности, а сейчас убирайся отсюда, и не смей пялиться на меня, как на циркового уродца! – Драко направил палочку на Гарри, прищурив глаза, и Поттер понял, что если через несколько секунд не уберется отсюда, Малфой выпустит в него непростительное заклятие.

Гриффиндорец успел выбежать в коридор, когда услышал как в закрывающуюся за ним дверь врезалось что–то тяжелое, видимо, у Малфоя окончательно сдали нервы и он все–таки запустил ему в спину каким–то заклятием.

Драко, оказавшись один, положил палочку, осторожно поставил трость к столу, и сев в кресло, вдруг беззвучно зарыдал, закрывая лицо ладонями.

Поттер, постояв еще несколько минут в коридоре под дверью, направился к лестнице, в стремлении найти Снейпа или Дамблдора и выяснить у них всю правду о том, что же произошло в его отсутствие, и как Малфой стал инвалидом.

Хотя штаб–квартира Ордена Феникса и являлась секретным местом, но здесь всегда было полно народа. В последнее время, пока шло лечение, даже Снейп постоянно находился в доме, и Гарри рассчитывал, что если не застанет Альбуса Дамблдора, который все эти дни где–то пропадал и редко появлялся в доме Блэков, то хотя бы попытается выяснить правду у декана Слизерина. Но ему повезло – впервые за несколько дней отсутствия Дамблдор был в доме. Гарри решительно постучал в дверь комнаты, которую занимал здесь глава Ордена.

– Входи, Гарри, – раздалось в ответ на его стук, и бывший гриффиндорец, приоткрыв дверь, переступил через порог.

– Сэр, мне нужно с вами поговорить, – решительно произнес он. – Я хочу знать правду о том, что произошло, пока меня здесь не было.

– Хочешь чаю, Гарри? Или печенье?

Дамблдор сидел за большим письменным столом и выглядел необычайно усталым, но он улыбнулся вошедшему парню и жестом предложил ему сесть.

– Спасибо, сэр, не сейчас, – присаживаясь, отказался Поттер.

– Как идет лечение? – поинтересовался старый волшебник.

– Э…э…э… лучше у Снейпа об этом спросите, – ответил Гарри, смутившись. – У профессора Снейпа, я хотел сказать, – поправился он. – Сэр, я хочу знать, что случилось с Малфоем? Я знаю, что он стал одноногим калекой…. Как это произошло? – нетерпеливо поерзав в кресле, спросил бывший гриффиндорец.

– Ты знаешь об этом, Гарри? – удивленно сказал Дамблдор. – Драко усиленно скрывает этот факт. Он даже отказывается вернуться в школу на седьмой курс, чтобы скрыть свое увечье.

– Я узнал об этом случайно… только что, сэр. Как это произошло? Во время гибели его родителей? Это сделали Пожиратели Смерти? – Гарри хотел получить все ответы на свои вопросы и немедленно, он чувствовал, что в его отсутствие случилось что–то важное и хотел об этом знать.

– Нет, это произошло раньше. На каторге у Драко открылась смертельно опасная болезнь, гангрена, поэтому пришлось ампутировать ногу, чтобы спасти ему жизнь, – медленно произнес Дамблдор, внимательно наблюдая за своим бывшим учеником.

– На каторге?! – воскликнул Поттер, вскакивая с кресла. – Вы шутите?

– Разве тебе смешно, Гарри? – спокойно спросил старый волшебник.

– Господи, конечно, нет! – парень взлохматил волосы, и Альбус Дамблдор невольно отметил, что именно так всегда делал Джеймс Поттер, когда сильно волновался.

– Ты сейчас очень похож на своего отца, Гарри, – улыбнулся Дамблдор. – Присядь.

– Сэр, Малфой был на каторге? Но как? За что? – Гарри трудно было поверить в то, что он услышал, но не доверять директору у него сейчас не было никаких оснований.

– Драко обвинили в убийстве, и он сам не отрицал свою вину, – ответил профессор Дамблдор.

– В убийстве? – пораженно воскликнул Поттер, снова вскакивая с кресла, и принялся вышагивать по комнате, обдумывая только что услышанную шокирующую новость. – В убийстве кого, сэр? – обернувшись к своему бывшему наставнику, спросил Гарри, затаив дыхание.

– Блейза Забини, – пристально глядя в лицо молодого человека, ответил старый волшебник.

– Нет! – выдохнул Поттер, рухнув в кресло. – Этого не может быть, только не Забини! Кто в это мог поверить? Они же были друзьями, и еще говорили что они…э...э...э… хотя неважно… Малфой не мог убить Забини, бред какой–то… это не он… – казалось, Гарри пытался сам себе что–то доказать и тут же это отвергал, а старый волшебник, не перебивая его, спокойно наблюдал за взволнованным подростком.

– Сэр, я хочу знать все, что случилось в мое отсутствие, – решительно произнес Поттер. – Вы должны мне все рассказать, это очень важно для меня!

– Я понимаю, Гарри, – задумчиво сказал Дамблдор. – Но я хотел бы, чтобы ты получил информацию из другого источника и сложил свое собственное мнение о произошедших событиях, а потом мы с тобой это обсудим и я отвечу на все твои вопросы, которые наверняка у тебя появятся, – произнес глава Ордена, вставая из–за стола и подходя к старинному шкафу. – Я дам тебе несколько выпусков «Ежедневного Пророка» в хронологической последовательности, из которых ты узнаешь обо всем, что произошло в тот роковой день, 18 апреля, после дисциплинарного слушания. Именно с этого дня началась череда трагических событий, прямо или косвенно связанных с тем инцидентом, который произошел с тобой в слизеринской гостиной.

– Значит, Забини не единственный? – сглотнув подступивший к горлу комок от нехорошего предчувствия, хрипло спросил Поттер. – Случилось что–то еще, да?

– Почитай прессу, Гарри, она очень широко освещала события тех дней, – протягивая газеты, ответил Дамблдор. – А когда у тебя появятся вопросы, я буду готов на них ответить.

– Спасибо, сэр, – тихо поблагодарил Поттер, держа в руках выпуски «Ежедневного Пророка» четырехмесячной давности, понимая, что скоро узнает о страшных трагедиях, которые, как бумеранг, стали настигать участников той вечеринки, изменившей судьбу не только ему одному.

Гарри вышел из комнаты главы Ордена и медленно пошел на второй этаж, к себе, понимая, что это утро только начало преподносить ему неприятные сюрпризы. И он не ошибся. День начался с известия о том, что Малфой отсудил у него половину дома, затем, совершенно случайно он узнал, что слизеринец стал одноногим калекой, а дальше одна страшная новость посыпалась за другой как из рога изобилия. Гарри разложил газеты на кровати и взял первую, датированную 19 апреля. На центральной полосе была напечатана большая статья с шокирующим заголовком о трагической смерти студента Хогвартса Блейза Забини, единственного сына и наследника огромного состояния Франчески Забини, потомственной итальянской аристократки. На половину страницы была опубликована колдография самого красавчика Блейза, который надменно улыбался, сидя на диване в слизеринской гостиной, закинув ногу на ногу. Глядя на волшебную фотографию, на которой Забини был как живой, трудно было поверить, что он уже четыре месяца как мертв. Гарри, не в силах оторвать взгляда от колдографии, поймал себя на мысли, что Блейз Забини сейчас обратится к нему и, манерно растягивая слова, произнесет: «Поттер, я тебя умоляю, не будь таким тупым, Драко только что за двести галлеонов перекупил права на тебя». Гарри замотал головой, прогоняя от себя навязчивую мысль, а Блейз на фотографии закурил и медленно выпустил дым.

Поттер оторвался от волшебной фотографии и принялся читать большую статью, в которой говорилось, что в ночь на 19 апреля трагически погиб единственный наследник знатного рода, упав с Астрономической башни, самой высокой постройки в школе магии и волшебства Хогвартс. Дальше сообщалось, что смерть наступила мгновенно, вероятнее всего это был несчастный случай, но правду о том, что же на самом деле произошло ночью на Астрономической башне через несколько часов после телесного наказания студентов дома Слизерин, может рассказать Драко Люциус Малфой, который в данный момент находится в состоянии глубоко шока. Дальше шла абсолютно бесполезная информация о самом роде Забини, о многочисленных заграничных родственниках, об их несметных капиталах, про которые ходили легенды уже не одно столетие, о землях и замках, принадлежащих древнему роду, о драгоценностях мадам Забини, обо всех ее мужьях и даже о том, в каком платье она была на последнем светском рауте у Малфоев. Гарри быстро пробежал глазами по всей этой светской чепухе, о которой со смаком повествовала небезызвестная Рита Скиттер, снова вернулся к началу статьи, где рассказывалось о гибели Блейза, и вдруг почувствовал, как у него все похолодело внутри. Он отлично помнил свой побег из Хогвартса в ту ночь, когда он в отчаянии стремился как можно быстрее покинуть этот мир, который когда–то казался ему чудесной сказкой, а в итоге обернулся жестоким кошмаром. Вспомнив крик, который раздался со стороны Астрономической башни в тот момент, когда он пролетал над ней, Поттер почувствовал как сердце подскочило куда–то к кадыку, а затем упало вниз. Клювокрыл, унося его из Хогвартса, так близко подлетел к башне, что Гарри на миг показалось, что они врежутся в стену и разобьются, и он зажмурил глаза, слыша, как крылья гиппогрифа зашуршали по камням, а затем они резко взмыли вверх, и Поттер у себя за спиной услышал дикий крик отчаяния и боли. Он обернулся, пытаясь рассмотреть, кто мог так страшно кричать, но они поднялись уже слишком высоко, и только ветер шумел в его ушах. Гарри, сам охваченный терзавшей его обидой и отчаянием, вскоре перестал об этом думать, приняв этот крик за слуховую галлюцинацию. Теперь же, когда он осознал, что именно в этот момент и погиб Блейз Забини, ему страшно было подумать о том, что причиной смерти слизеринца мог быть именно он, вернее, гиппогриф, который мог случайно столкнуть Забини вниз, задев его своим огромным крылом. Поттер ни на минуту не сомневался, что Малфой к смерти Забини не имеет никакого отношения, и то, что после гибели своего друга Драко находился в шоковом состоянии, ему было понятно и хорошо известно. После смерти Брента О’Коннера он сам почувствовал, что мир будто бы рухнул, разбился на осколки, которые впились в его сердце.

Поттер долго смотрел невидящим взглядом на газетную статью, строчки которой сейчас плыли и сливались перед ним, и пытался осмыслить произошедшее четыре месяца назад. Ему казалось, что он что–то упустил, какой–то важный момент, и парень снова начал перечитывать начало статьи. Остановившись на абзаце, где говорилось, что смерть Блейза Забини произошла спустя несколько часов после телесного наказания студентов дома Слизерин, Гарри перечитал это предложение еще раз, не до конца понимая, что это значит. Он отлично знал, что такое телесное наказание – клиенты–извращенцы платили хорошие деньги, чтобы подвергать порке мальчиков в борделе Веймара, но здесь шла речь о подобном наказании студентов Хогвартса, которое было отменено почти сто лет назад. Гарри стал перелистывать страницы газеты, которая пестрела сенсационными заголовками, читать одну статью за другой, с жадностью поглощая информацию, и узнавать о невероятных событиях, случившихся после его поспешного бегства, воссоздавая в своем сознании картины произошедшего. Трудно было поверить, что сразу же после дисциплинарного слушания всех семерых слизеринцев, которые изнасиловали его, подвергли публичной порке во дворе Хогвартса в присутствии всех студентов, преподавателей, членов Попечительского Совета и дисциплинарной комиссии во главе с Долорес Амбридж. Теперь Гарри догадывался, для чего так поспешно вызвали Хагрида – великану была уготована участь одного из экзекуторов. Дамблдор посчитал справедливым наказать всех участников слизеринской вечеринки, и если Гарри, обвиненный в аморальном поведении по ложному навету, был исключен из школы, то всех его насильников подвергли телесным наказаниям, о чем также сообщалось в одной из статей, хотя и не на центральной полосе газеты. Гарри продолжал выстраивать цепь событий, вспоминая детали и подробности того дня. Малфоя подвергли беспрецедентному унижению и, скорее всего, слизеринец, находясь в состоянии аффекта, пришел на Астрономическую башню. Что там произошло между ним и Забини, Гарри мог только предполагать и строить догадки, но он был твердо убежден, что Малфой не убивал Забини, это был несчастный случай, который так совпал по времени с его бегством из Хогвартса…

Следующая газета, датированная 20 апреля, пестрела еще более яркими и громкими заголовками. Гарри жадно глотал одну статью за другой, узнавая о том, что Малфой, находясь в состоянии аффекта, взял всю вину на себя и вскоре был арестован прямо в школе и отправлен в психиатрическое отделение клиники Святого Мунго под охраной авроров. А потом в школе началась массовая истерия и коллективный суицид – студентки, кто тайно, а кто и явно влюбленные в Блейза Забини, сбрасывались с башен и вскрывали себе вены, родители стали забирать детей по домам, экзамены отменили, школу наводнили авроры и многочисленные инспектора, Дамблдора временно отстранили от должности, а Амбридж начала давать интервью и делать громкие заявления о том, что подозревает директора в аморальном поведении, растлении малолетних и даже в сексуальной связи со своим учеником Гарри Поттером.

Гарри нервно взлохматил волосы, которые и без того уже торчали во все стороны, отложил газету и, встав с кровати, принялся мерить комнату шагами, из угла в угол, а когда немного успокоился, снова вернулся к чтению газет. Он был неприятно поражен, узнав, что Дамблдора снова отстранили от должности, и в новом учебном году директором школы опять станет Долорес Амбридж. Сейчас Гарри думал о том, что это даже к лучшему, что его исключили из школы, иначе весь седьмой курс превратился бы для него в сущий ад – Амбридж пыталась бы отыграться на нем за все, что произошло на пятом курсе, и его травля стала бы официальной. Он отлично понимал, что с ним могло бы происходить в школе – избиения, изнасилования и тыканье лицом в обосранный унитаз случались бы постоянно, а Амбридж еще и поощряла бы этих подонков, вручая им награды «За искоренение гомосексуализма» первой степени.

Немного странным выглядело, что Дамблдор, обвиненный в педофилии и растлении малолетних, не пытался оправдаться, хотя подвергался сильным нападкам и жестокой критике, а радикально настроенные деятели из Попечительского Совета, поддерживающие Амбридж, даже высказывали требования привлечь бывшего директора Хогвартса к суду и отправить в Азкабан. Но, видимо, Дамблдор не считал должным уделять внимание таким мелочам, как служебное расследование и обвинительные статьи в прессе, потому что был занят более важными делами, касающимися судьбы всего магического мира. За все время, что Гарри жил в доме Сириуса после возвращения, он только сейчас из газет узнал об отставке директора. Никто ему ничего не сказал об этом, даже Снейп, с которым он встречался чаще, чем с остальными. Это был уже третий случай на памяти Гарри, когда Дамблдора изгоняли из школы, и подросток поймал себя на злорадной мысли, что в этот раз директор, не захотевший защитить его от травли, клеветы и ложных наветов, и проголосовавший за его исключение, через несколько дней сам испил ту же чашу – был оклеветан, обвинен в аморальном поведении и отстранен от занимаемой должности. Гарри стало стыдно, что он мог допустить такую подлую, мстительную мысль по отношению к бывшему наставнику, но судьба сама распорядилась по–своему, карая всех по принципу «око за око», и Дамблдор прошел через то же, что и Гарри, испытав на себе всю силу людской подлости.

Впрочем, экс–директор не сильно расстраивался по этому поводу, вместо этого он стал прилагать все усилия на борьбу со злом, за несколько месяцев сумев значительно пополнить ряды своей организации, привлечь многих «внештатных сотрудников», в том числе и сквибов, живущих среди магглов, которые занимались шпионажем и сбором информации, а завербованные анимаги следили за Пожирателями Смерти и докладывали о любых подозрительных событиях, в которых мог быть замешан Темный Лорд. Более того, очень много агентов было привлечено Дамблдором к поискам Гарри. Кроме этого, сам глава Ордена был занят тем, чтобы, преодолев охранные и защитные чары, добраться до одного из крестражей, кольца Марволо, хранителем которого на тот момент был Люциус Малфой. А когда кольцо было перепрятано, старый волшебник привлек все свои силы на поиски нового захоронения кольца, и к моменту возвращения Гарри уже знал место, где находится страшный артефакт.

Поттер отложил полностью прочитанный номер и взялся за другой. Парень, погруженный в чтение, не замечал, как летело время, час менялся другим, а он, не чувствуя усталости и голода, жадно глотал одну газетную полосу за другой. Его поразила статья о том, что на допросе Малфой не только взял всю вину за смерть Забини на себя, но и признался в изнасиловании, рассказав всю правду, подтвердив предположения самого Гарри, что в ту ночь его опоили возбуждающим зельем. Поттер долго задумчиво смотрел на газетную статью, строчки которой плыли перед его глазами. Сердце бешено колотилось в груди при мысли о том, что Малфой раскаивался в том, что с ним сделал, и просил для себя в качестве наказания смертельное заклятие. Слизеринцу тогда не поверили и осудили только за непреднамеренное убийство, в котором он был невиновен, но то, что Драко раскаивался и страдал, сильно поразило Гарри. Малфой готов был расплатиться жизнью за свое преступление по отношению к нему, и Поттер понимал, что слизеринец шел на это осознанно, и врали адвокаты, что Малфой в этот момент был психически нездоров. Может, хорек и тронулся умом после смерти Забини, но каялся он искренне, и это произвело на Гарри сильное впечатление, ему даже стало стыдно за то, что сегодня утром он подвесил слизеринца «Левикорпусом» под потолок, а затем бросил на пол. Он поступил так же гадко, как его отец со Снейпом много лет назад, и от этого Гарри сейчас было не по себе. И хотя Малфой продолжал оставаться сволочью и отсудил у него часть дома Сириуса, но, видимо, у хорька была в душе хоть капля совести, если тогда он готов был умереть в качестве расплаты за все свои подлости.

Поттер закончил чтение только под вечер, узнав, что начальник Департамента магического правопорядка Пий Толстоватый подписал амнистию, приуроченную к какой–то идиотской дате в каких–то старинных войнах с гоблинами. Именно благодаря этой амнистии Малфой и получил досрочное освобождение и вернулся домой. На этом газеты закончились – то ли больше никаких событий не произошло в магическом мире, то ли Дамблдор преднамеренно дал ему не все выпуски, посчитав, что он должен знать только ту часть правды, которую он ему отмерил. Гарри склонялся ко второму варианту, но для начала и этого было достаточно. Сейчас бывший гриффиндорец сосредоточенно размышлял о произошедших событиях и анализировал их. В некоторых статьях упоминалось не только об его исключении из школы, но и об исчезновении из магического мира, хотя на фоне других сенсационных событий его бегство оказалось практически незамеченным. Обывателей больше интересовали подробности того, кому и сколько достанется из фонда Франчески Забини, которая, распродав все свое имущество, раздавала деньги малообеспеченным многодетным семьям волшебников. Еще одна паскудная мысль проскользнула в мозгу Гарри, что Уизли тоже нажились на смерти Забини, и Рон теперь наверняка прикупит новую мантию, и не будет позориться в изношенном старинном одеянии своего деда.

Поттер чувствовал, что ему необходимо с кем–нибудь поговорить о том, что он только что узнал, и лучшего собеседника, чем Дамблдор, он не представлял. Старый волшебник сам пригласил его придти и обещал ответить на все вопросы, которых действительно было много, и Гарри, взяв все прочитанные газеты, снова направился в кабинет главы Ордена.

– Заходи, Гарри, я жду тебя, – услышал бывший гриффиндорец, только подняв руку, чтобы постучать в закрытую дверь.

Парень вошел в комнату, плотно прикрывая за собой дверь. Дамблдор все так же сидел за столом, как и утром, будто бы все эти часы так и провел здесь, не вставая с кресла. Поттер положил перед ним газеты и сел в кресло.

– Я все прочитал, сэр, – произнес он.

– Хорошо, – ответил старый волшебник. – И, как я вижу, у тебя появились вопросы, на которые ты хочешь получить ответы.

Гарри утвердительно кивнул.

– Слушаю тебя, мой мальчик.

У Поттера крутилось в голове множество вопросов, на которые он хотел получить ответы, подтверждающие его предположения и догадки, но он не знал, с чего начать, не мог определить, что же для него самое важное в этот момент, поэтому он сосредоточенно размышлял, по привычке потирая шрам.

– Сэр, вы дали мне не все газеты, а только некоторые номера... Существует что-то, чего я не должен знать? – наконец спросил парень, глядя в глаза своему бывшему наставнику. – Вы всегда выдавали мне только часть правды, и мне приходилось находить ответы самостоятельно. Я уже не наивный одиннадцатилетний ребенок, и мне не нравятся игры, в которые вы продолжаете со мной играть. Я хочу знать все, что вы утаили от меня, – произнес Поттер.

Поиск по сайту: