Глава 12. Уильям Адамс, двадцатипятилетний худощавый молодой человек, тихо поднялся по лестнице, ведущей на верхний этаж

С днем рождения, Гарри!

Уильям Адамс, двадцатипятилетний худощавый молодой человек, тихо поднялся по лестнице, ведущей на верхний этаж, где он снимал небольшую, дешевую однокомнатную квартиру. Замок в двери заедал, и ему всегда приходилось прикладывать усилия, чтобы открыть его, но вот неисправный механизм щелкнул, молодой человек вошел внутрь и притворил за собой дверь. Обстановка в комнате была спартанской – голый дощатый пол, простенький сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью, к одной стене было прибито большое деревянное распятие, на других расклеены многочисленные вырезки из газет с броскими, кричащими заголовками о зверских убийствах и появлении в Лондоне нового «Джека Потрошителя». Адамсу нравилось, что репортеры окрестили его столь громким именем, хотя о его первом убийстве, совершенном в начале года, почти ничего не написали в прессе, только маленькую заметку в колонке уголовной хроники о том, что в съемной квартире было обнаружено тело пятнадцатилетнего подростка Шона Тейлора, задушенного чулками. Адамс понимал, что на это происшествие никто не обратил внимания – мало ли шлюх умирает, пропадает без вести, загибается от передозировки наркотиков или становится жертвами жестокости клиентов. Молодого человека очень огорчило, что начало его «миссии» прошло почти незамеченным для общественности, а репортеры скрыли все детали этого дела, упомянув лишь об удушении. Но, возможно, они не знали всей правды о произошедшем, а полицейские предпочитали скрывать подобные факты от обычных граждан.

В тот день Уильям Адамс изрядно помучился в томительном ожидании вечера, когда сгустится темнота и можно будет выйти на улицу и найти того, на кого падет кара божья за совершенные грехи. Адамс долго бродил по городу, подыскивая жертву, стоял, притаившись, в темной подворотне, подогревая себя мыслями что именно ему снизошло озарение о том, что он бич божий, карающий грешников, что его предназначение – очистить мир от дьявольской скверны.

Молодому человеку хватило одного взгляда на этого юнца, чтобы понять, какое зло, какой порок он собой олицетворяет. Подросток в мерзкой, развратной одежде маячил у перекрестка, останавливая проезжающие мимо машины, а чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов, мальчишка совершал мерзкие, греховные телодвижения и, глядя на него, Адамсу казалось, что юный грешник просто дымится от скверны, исходящей от него. Комнатенка, в которую они вошли пятнадцать минут спустя, оказалась под стать владельцу – такая же дешевая, неприбранная, замызганная, точь-в-точь как Уильям видел в фильмах, показывающих всякие притоны разврата. Мальчишка принялся медленно раздеваться, улыбаясь своей порочной, распутной улыбкой. Адамс старался не смотреть на это юное исчадие ада, пытался отвлечься от греховных мыслей, терзавших его в этот момент и противостоять искушению Сатаны, но не сумел. Он просто не смог отвести глаз от красивого подростка, стоящего перед ним обнаженным, но с таким вызовом, с такой хлещущей через край наглостью. Наверное, все дело было в похотливой развращенности мальчишки, и Адамс не мог устоять перед этим мерзким содомитом и поддался дьявольскому искушению. Он набросился на это юное тело, такое горячее, податливое, доступное и раз за разом проникал в эту порочную плоть. Мальчишка умело подмахивал клиенту и сладострастно стонал, чтобы разбудить в нем еще большую похоть. Рядом с кроватью стоял стул, на котором в куче одежды лежали женские чулки. На миг приподнявшись с продажного тела, Уильям схватил чулок и закинул его на шею подростка. В этот момент, слыша бессвязное, хриплое бормотание юного грешника, вжимая его дергающееся в конвульсиях тело в кровать, Адамс испытывал непередаваемое чувство восторга. Его тело накрыла волна такого наслаждения, которое он не испытывал еще ни разу в своей жизни и он, крепче стягивая удавку, понял, что на него снизошла божья благодать. Мальчишка хрипел, глаза готовы были выскочить из орбит, а лицо побагровело и вовсе чуть не лопнуло от натуги, язык протиснулся между губами, раздвигая их, вывалился наружу, и с его кончика на подбородок стекла капелька густой слюны. Тело дернулось пару раз и обмякло, а Адамс, продолжая стягивать удавку и сотрясаясь от сильного оргазма, изливал свою сперму в мертвую плоть богомерзкого содомита. Когда все было кончено и свершилась божья кара, Уильям встал со смятой постели, быстро застегнул ширинку и, подняв с пола свой портфель, открыл его. Достав большие садовые ножницы для подрезки кустарников, он склонился над мертвым телом. «Господь дал своим тварям детородные органы и сказал: «Плодитесь и размножайтесь», но грязные содомиты презрели его заповедь и погрязли в смертельном грехе, совокупляясь друг с другом, а за такое чудовищное преступление против Господа не имеют право на жизнь и должны отправляться в геенну огненную, чтобы не осквернять землю своими богомерзкими поступками». Зажав в руке гениталии убитого хастлера, маньяк сильно оттянул их и, взяв садовые ножницы, принялся резать мертвую плоть…

«Это грязное создание никогда больше не сможет заниматься своим мерзким, отвратительным ремеслом», – думал Адамс, покидая квартиру убитого подростка. Кровавое пятно расползалось на грязной, смятой простыне под обезображенным трупом, в паху которого зияла глубокая рана, а из растянутого ануса выпирали окровавленные гениталии.

Вернувшись домой, Уильям Адамс рухнул на колени перед распятием и долго молился о прощении за свое грехопадение. Сам Сатана ввел его в искушение, а он оказался слаб и поддался ему, овладев телом мерзкого содомита. Молодой человек исступленно шептал слова молитвы, а слезы раскаяния текли по его щекам. Адамс знал, что отпущение грехов требует жертв. Он должен очистить душу от содеянных сегодня грехов, которые были совершены с благой целью. Он начал войну против врагов Господа и он заслужит его прощение. Уильям задернул шторы, разделся догола и преклонил колени в центре комнаты, глядя на большое деревянное распятие. На полу лежала плеть с тонкими кожаными ремнями, запачканными запекшейся кровью. Адамс прочитал короткую молитву, схватил плеть, зажмурился, предвкушая сильную очистительную боль за свое грехопадение, и хлестнул себя по спине через плечо, ощущая, как кожаные бичи впиваются в его плоть.

– Прости, Господи, ибо грешен я, – произнес он и снова хлестнул, уже сильнее, чувствуя, как по спине потекла горячая кровь.

Уильям Адамс ожидал, что о священной, очистительной войне, которую он начал против нечестивцев и грешников, напишут во всех утренних выпусках газет, сообщат в блоках новостей, но ничего этого не произошло. Появилась только единственная маленькая заметка в колонке криминальной хроники о том, что пятнадцатилетний Шон Тейлор, занимающийся проституцией, был обнаружен мертвым в квартире, которую снимал для работы со своим напарником. И Адамс решил, что второе убийство он совершит так, что о нем не только заговорят, но будут кричать на всех углах, а эти падшие грешники станут содрогаться от ужаса, в любой момент ожидая жестокой кары, которая постигнет всех богомерзких содомитов. Он начнет истреблять их – одного за другим, очищая землю от этой грязи и отправлять детей порока в огненную геенну, поглотившую Содом и Гоморру за их великие грехи и злодеяния против Господа.

Следующего мальчишку Адамс повстречал в пабе. Уильям занял место за столиком в дальнем углу зала, а грязный маленький выродок устроился у стойки бара, стреляя глазами в поисках клиентов. На мальчишке была ярко-красная куртка из латекса, майка-сетка, бесстыдно обтягивающие кожаные черные брюки и резко контрастирующие обесцвеченные, почти белые волосы, свисающие прядями почти до плеч. Мальчишка курил сигарету, закинув ногу на ногу, и беспрестанно вертел головой из стороны в сторону, пока не встретился взглядом с Адамсом, который тут же отреагировал, подмигнув юному хастлеру и словно ненароком вынул из кармана бумажник. Подросток сразу заглотнул наживку. Лениво соскользнув с высокого табурета, он небрежной походкой, вихляя бедрами как заправская шлюха, пересек бар, подошел к столику, за которым сидел поджидающий его маньяк, и опустился рядом, причем близко, почти вплотную, и, дотронувшись рукой до промежности будущего клиента, тихо произнес:

– Скучаешь, красавчик?

Уильяма словно окатило кипятком, он возбужденно задышал от предвкушения того, что он сделает с этим мерзким извращенцем.

– О, да ты уже готов, сладенький мой, – усмехнулся хастлер, поглаживая эрегированный член через ткань брюк. – Я живу недалеко, в соседнем квартале.

Идти пришлось действительно недолго. Только за ними захлопнулась дверь, мальчишка сразу же принялся раздеваться и лег на кровать, омерзительно раздвинув ноги и бесстыдно поглаживая свою чисто выбритую промежность, похабно ухмыльнулся. Уильям с трудом смог оторвать взгляд от этого греховного зрелища и посмотрел на валяющиеся на полу наручники. Подросток заметил это и, продолжая развратно улыбаться, томно произнес, облизнув губы:

– Если хочешь поиграть, придется доплатить. Десятка сверху.

Адамс нервно кивнул, вытащил десятифунтовую купюру и, бросив ее на кровать, принялся пристегивать запястья хастлера к изголовью кровати. Теперь перед ним лежал беззащитный и доступный, такой порочный и погрязший в грехе юный содомит, развратно раздвинув ноги и согнув их в коленях, совращая и призывая овладеть этим продажным телом, и Уильям Адамс не смог противостоять искушению Сатаны. Набросившись на прикованного к кровати подростка, он одним мощным толчком вошел в его призывно подставленную задницу и окунулся в этот омут порока, вкушая всю сладость греха. Мальчишка громко стонал, забросив ноги ему на спину, шепча всякие похабные словечки, чтобы распалить клиента еще сильнее. Остановиться и оторваться от этого сладкого тела было очень сложно, но Адамс уже чувствовал, что скоро на него снизойдет божья благодать и он изольется в это продажное тело своим семенем. А значит пришел момент, когда это грязное дитя порока должно отправиться в преисподнюю, где до Судного дня будет расплачиваться за свои тяжкие грехи. Молодой человек, тяжело дыша, приподнялся с подростка и потянулся за своим портфелем, стоящим рядом с кроватью. Мальчишка удивленно посмотрел на него, но вдруг его глаза расширились от ужаса, когда он увидел склонившегося над ним мужчину с призывно торчащим членом и зажимающим в руке длинный кухонный нож.

– Пожалуйста, не надо, – прошептал подросток, но Адамс, резко замахнувшись, вонзил острое лезвие ему в живот.

Кровь брызнула в лицо маньяка. Обезумев от охватившего его возбуждения, похоти и жажды убийства, он принялся орудовать ножом – полосовал, колол, кромсал, чуть ли не рубил, но все никак не мог достичь желанной цели. Мальчишка, несмотря на то, что был прикован, не лежал спокойно, и даже получив большую рану брюшной полости, сопротивлялся с отчаянием обреченного, пытаясь уклониться от смертоносного острия, полосующего его тело. Кроме того, он поднял ужасный крик и маньяку пришлось удвоить свои усилия, чтобы как можно скорее заставить грязную шлюху умолкнуть навсегда. Наконец подросток захрипел, изо рта пошла кровь, тело забилось в предсмертной агонии, а убийца, отбросив в сторону нож, принялся мастурбировать, наслаждаясь представшим перед ним зрелищем. Струя спермы брызнула на обнаженное тело подростка, почти полностью исполосованное и залитое кровью...

Уильям Адамс шел по улицам ночного Лондона, сжимая в руке портфель, в котором лежал кухонный нож и садовые ножницы. Ноги буквально подгибались от безумной усталости, но душа просто пела, и в целом он чувствовал себя по настоящему счастливым. Он знал, что придя домой, наложит на себя епитимью и займется самобичеванием до тех пор, пока спина не покроется кровавыми рубцами, а потом остаток ночи смиренно простоит на коленях перед святым распятием, раскаиваясь в том, что не смог усмирить плоть и вступил в греховную связь с совратившем его содомитом. Он слаб и грешен, но он наказал порок, и добродетель снова восторжествовала. Он самим Господом призван на очистительную войну от скверны, поглотившей весь мир, и он будет уничтожать их, проклятых содомитов, одного за другим, до тех пор, пока Господу это будет угодно.

На следующее утро Уильям Адамс проснулся знаменитым. Подробности жестокого убийства попали в прессу, а кто-то из репортеров дал ему меткое прозвище «Джек Потрошитель». Уильям купил все утренние номера газет и с удовольствием вырезал из них сенсационные статьи о появлении в Лондоне садиста, действующего как знаменитый маньяк позапрошлого века, выбирая своими жертвами проституток и с особой жестокостью убивая их. Некоторые из центральных газет опустили шокирующие подробности, но желтая пресса взахлеб рассказывала об убийстве шестнадцатилетнего подростка Ника Нортона, тело которого маньяк изрезал чуть ли не на куски, а в задний проход жертвы психопат засунул отрезанные гениталии. Детективы из Скотланд-Ярда, давая интервью перед видеокамерами, заверяли общественность, что это единичный случай и говорить о появлении серийного убийцы пока рано, но, тем не менее, заверяли, что психопат будет арестован в самое ближайшее время. С экранов не сходили передачи, поднимающие острые проблемы детской проституции и секс-индустрии в целом, выступали различные социальные работники, психологи, деятели общественных организаций и правозащитники, которые заявляли что несовершеннолетних, работающих на улице, надо отправлять в специализированные школы и интернаты, чтобы дети имели не только жилье, но и возможность получить образование, а не заниматься проституцией, куда их вовлекают люди из криминальных кругов.

Из-за поднявшейся в обществе шумихи Уильям Адамс решил на время отложить выполнение своей божественной миссии, чтобы не рисковать понапрасну, и отправился на третье убийство только спустя несколько месяцев. Этого подростка он подцепил прямо на улице. Быстро договорившись о цене, они направились в однокомнатную квартиру, которую мальчишка снимал для работы. Только подросток разделся, Уильям грубо толкнул его на кровать и хрипло произнес:

– Поиграем в непослушного сыночка, которого наказывает папочка? Если это стоит дороже – я доплачу.

– Двадцатка сверху, – ответил мальчишка, позволяя клиенту крепко связать себе руки за спиной веревкой, извлеченной из портфеля.

Выдернув из брюк широкий кожаный ремень, Адамс с силой размахнулся и стегнул по телу подростка. Мальчишка, сжав зубы, застонал, уткнувшись лицом в подушку. Молодой человек продолжал наносить зверские удары до тех пор, пока рука не начала болеть, а тело подростка к тому времени покрылось широкими, багровыми полосами и вздувшимися рубцами, в нескольких местах кожа лопнула и начала кровоточить. Поначалу мальчишка пытался вырываться и звать на помощь, но быстро понял, что ему это вряд ли поможет и решил действовать по–другому – громко рыдая, он начал умолять о пощаде.

– Мразь, шлюха! – бичуя кровоточащее тело подростка и тяжело дыша от возбуждения, приговаривал маньяк. – С чего это мне жалеть тебя, поганого содомита? Чем ты лучше тех, кто был до тебя? Такая же потаскуха, как и они, ничем не лучше.

Отбросив ремень, садист расстегнул ширинку, вынимая торчащий член, и набросился на свою жертву, насилуя ее. Мальчишка тихо скулил под клиентом, все тело превратилось в один очаг тупой, пульсирующей боли. Почувствовав приближение оргазма, маньяк слез со своей жертвы, перевернул подростка на спину и поспешно вытряхнув из раскрытого портфеля кухонный нож, коротко замахнулся и вонзил длинное лезвие в поганую, скверную плоть содомита. Лезвие попало прямо в кость, острая сталь соскользнула по ней, чуть съехав в бок, из раны брызнула яркая, алая кровь, струйкой стекая на помятое постельное белье. Мальчишка закричал благим матом, но Адамс схватил подушку и прижал ее к лицу жертвы. На этот раз убийца решил действовать как тот, с кем его теперь сравнивали. Сосредоточив свое внимание на плоском животе с небольшой татуировкой в виде игривого котенка, маньяк замахнулся ножом и резко засадил его в плоть. Он колол и кромсал до тех пор, пока живот жертвы не превратился в огромную рваную дыру, из которой наружу начали вываливаться внутренности и тугими, осклизлыми, чуть поблескивающими кольцами свисать вдоль тела. Отбросив нож, окровавленной рукой Адамс принялся быстро мастурбировать, и через несколько мгновений капли его спермы брызнули на окровавленные кишки мертвого шестнадцатилетнего подростка…

Убитого Брайена МакКензи нашли не сразу, а спустя пару дней. Репортерам удалось проникнуть на место преступления и сделать несколько шокирующих снимков обезображенного тела, которые позже будут опубликованы в бульварной прессе. Журналисты смаковали детали убийства, найдя повод лишний раз покритиковать власти, и рассказывали общественности о том, что на изуродованном теле малолетней жертвы присутствовали многочисленные следы избиения ремнем. Новоявленный «Джек Потрошитель» превзошел своего знаменитого предшественника. Выпустив жертве кишки, а в задний проход снова всунув отрезанные гениталии, на этот раз убийца вырезал еще и язык.

Общественность бурлила от вновь совершенного зверского убийства подростка. В прессе и новостях постоянно появлялись новые подробности этого шокирующего своей жестокостью дела, сотрудников Скотланд–Ярда обвиняли в халатном бездействии, многие правозащитные организации подвергали жесткой критике Министерство Внутренних Дел за то, что полиция не предпринимает никаких действий лишь потому, что жертвами маньяка становятся всего лишь подростки–проститутки.

Отбросив плеть с окровавленными кожаными ремнями, молодой человек поднял взгляд на распятие и произнес:

– Господи, убереги меня от соблазна, укрепи меня, ибо слаб я, Господи, а слуги Сатаны коварны в своем искушении. Дай мне силы противостоять дьявольским соблазнам, укрепи мою карающую руку, несущую бич твой, Господи, ибо я слуга твой и воин твой, давший клятву очистить землю от скверны сатанинской.

Уильям Адамс поднялся с колен и принялся собирать свои инструменты. Этим вечером снова свершится правосудие Божье и он покарает еще одно исчадие ада, воплотившее в себе всю грязь и пороки людского рода.

– Дерьмо, – Поттер швырнул утренний выпуск «Индепендент» на пол, где валялись женские туфли со сломанным каблуком, грязный носок и упаковка из–под йогурта. Он уже несколько дней не убирался в квартире и не имел никакого желания этим заниматься.

Шокирующая новость о зверском убийстве подростка уже неделю не сходила со страниц центральных газет, а тема детской проституции теперь стала основной во многих ток–шоу почти на всех каналах. Каждое утро, возвращаясь с «работы», Поттер покупал свежие выпуски «Таймс», «Индепендент» и «Гардиан» и читал все подряд, касающееся этого жестокого преступления. Он пытался найти доказательства того, что убийца – не спятивший маньяк, ненавидящий геев, а кто–то из Пожирателей Смерти, возможно, Фенрир Сивый, который охотится за ним, но каждый раз по какой–то роковой случайности, преступник ошибается и погибает невинный маггл. Гарри искал хоть какие–то факты, подтверждающие его предположения, но не находил их, и был вынужден признать, что убийца – не Пожиратель Смерти, присланный Волдемортом, а все–таки какой–то чокнутый маггл, убивающий всех подряд проституток. Два схожих убийства были совершены задолго до того, как Гарри покинул магический мир. В то время он еще был студентом Хогвартса, капитаном команды Гриффиндора по квиддичу, думал о том, чтобы признаться Джинни Уизли в своих чувствах и понятия не имел, что в маггловских кварталах Лондона психопат совершает зверские убийства, подражая маньяку по прозвищу «Джек Потрошитель».

Пресс-секретарь Скотланд–Ярда в очередной раз заверил общественность, что в самое ближайшее время серийный убийца будет арестован, почти во всех газетах был опубликован фоторобот подозреваемого, его изображение постоянно мелькало на экранах телевизоров в выпусках новостей. Различные деятели общественных организаций и правозащитники выступали за то, чтобы ужесточить закон к растлителям малолетних, вовлекающих детей в секс–индустрию, а большинство хастлеров, напуганные зверским убийством шестнадцатилетнего Брайена МакКензи, не верили в реальную защиту властей и боялись выходить на панель.

Сложившаяся ситуация оказалась очень выгодной для определенных криминальных кругов. Все убитые проститутки работали самостоятельно, на свой страх и риск, в съемных квартирах, и теперь многие готовы были принимать любые условия и отдавать половину ночного заработка, лишь бы получить хоть какую–то защиту от сутенеров, которую им не могли обеспечить полицейские. В этом плане репутация Джо Мабуто была идеальной – бывший боксер был единственным, у которого не пострадал ни один «подопечный», никого из его парней ни покалечили и не убили. Испуганные «свободные» хастлеры теперь обращались к «Железному Джо», ища его покровительства. Мабуто взял на работу пятерых «новичков», работающих ранее самостоятельно в других кварталах и теперь был занят вопросом их расселения. Квартиры в районе Сохо стоили не дешево, а чтобы найти недорогое жилье недалеко от места «работы», требовалось затратить время, и возникали дополнительные расходы. Джо решил проблему по–своему, «уплотнив» квартиры своих подопечных новыми жильцами.

После смерти Брента Гарри предпочитал одиночество, он замкнулся в себе, а общение с «коллегами» сводилось к нескольким фразам во время ожидания клиентов. Мысль о том, что в его маленькой однокомнатной квартире может поселиться кто–то еще, выводила парня из себя, и когда Джо сообщил, что с ним теперь будет жить некто Алекс Шеппард, Поттер взбунтовался. Он ненавидел Джо Мабуто – человека, из–за которого он и стал уличной шлюхой, но после того, что случилось в день похорон Брента, Гарри вел себя тихо, затаившись до поры до времени и на конфликты с сутенером больше не шел. Все знали, что негр отличался взрывным характером и был скор на расправу, и Поттер в этом уже убедился, но сама мысль о том, что кто–то поселится в его квартире, а возможно, будет водить сюда клиентов, была ненавистна ему. Он сам никогда не приводил клиентов в эту квартиру. Здесь был его маленький закрытый мирок, его чулан, где он мог укрыться от всего мира, плакать в подушку, пинать мебель от злости и бессилия, бросать стулья, громко материться и проклинать всех подряд. Здесь он иногда вспоминал счастливые мгновения своей жизни, проведенные в Хогвартсе...

Гарри слышал о том, что Мабуто бывший профессиональный боксер и в свое время принимал участие в закрытых боях без правил. Ходили даже слухи о том, что на ринге он убил двух соперников и Поттер был склонен верить, что это не уличные сплетни, но, тем не менее, решил бунтовать против уплотнения его жилплощади. Неподчинение сутенеру стоило ему дорого – недолго думая, бывший боксер врезал Гарри по почкам так, что тот несколько дней загибался от боли и мочился с кровью, но, тем не менее, соседа ему не подселили и он остался жить один, хотя Мабуто пригрозил вышвырнуть его на улицу, как это сделал с его дружком О’Коннером.

Этим утром, взимая необходимые суммы с каждого хастлера, Мабуто сообщил, что сегодня их всех собирают в криминальном отделе для проведения беседы. «Явка обязательна», – предупредил сутенер, мрачно взглянув на Поттера, и пообещал, что тот, кто надумает уклониться и создаст ему проблемы с полицией, остаток дней проведет в инвалидном кресле.

От одной только мысли о том, что придется идти в полицейское управление, Гарри становилось тошно, но нарываться на новый конфликт с сутенером он не хотел. Мабуто действительно мог вышвырнуть его на улицу или просто прибить с молчаливого согласия хозяина Роберта Веймара.

– Дерьмо, – произнес Поттер, поднимаясь с кровати, на которой валялись газеты, комиксы и полупустая коробка с шоколадными конфетами.

Надев мятую футболку и джинсы, Гарри долго искал второй носок, который почему–то оказался в мусорном мешке, вытащил из-под кровати кроссовки и в самом поганом настроении отправился в криминальный отдел, где собирали всех уличных шлюх, работающих на Оксфорд–стрит, Риджент-стрит, Лестер-сквер и Чаринг-Кросс-роуд для беседы о необходимых мерах предосторожности.

С полицейским произволом Поттер столкнулся в первые же дни пребывания на улице, и по роду своей деятельности часто имел общение с представителями закона, но по возможности старался избегать и уклоняться от контакта с властями.

Войдя в холл полицейского управления, Гарри подошел к дежурному офицеру, но тот, едва взглянув на парня, произнес:

– Тебе туда, – и махнул рукой в нужном направлении.

В помещении собралось около тридцати подростков в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Судя по всему, малолетки побоялись явиться в управление и залегли на дно. Гарри сразу же увидел грузного капитана Харрисона, начальника криминального отдела. Он отлично помнил, как делал ему минет в сортире на четвертом этаже, а рядом стоял сержант Хилл и глумливо ухмылялся. Кроме шефа убойного отдела присутствовали капитан Беннет, начальник отдела нравов, и еще двое мужчин в штатском. Гарри легко догадался, что это детективы из Скотланд-Ярда, которых обязали сотрудничать с местными полицейскими управлениями, проводить с уличными подростками разъяснительные беседы и собирать сведения, превращая хастлеров в своих информаторов. Проститутки действительно были напуганы, маньяк орудовал с чудовищной жестокостью, выпуская жертвам кишки, кромсая их на куски, и засовывая отрезанные гениталии в задний проход. О последнем убийстве на улице узнали даже раньше, чем об этом написали в газетах – подобные новости распространялись очень быстро, и многие мальчишки, особенно те, кто работал без сутенеров, перестали выходить на панель, или начали искать покровителей, соглашаясь на любые условия. Детектив из Скотланд-Ярда рассказал о том, что все жертвы были обнаружены в своих квартирах и предупредил, что хастлерам, для своей же безопасности, необходимо работать только через сутенеров и обо всех подозрительных лицах немедленно сообщать в управление. Он пообещал, что традиционные места «работы» теперь будут патрулироваться чаще и для этого выделяются несколько дополнительных нарядов и патрульных машин.

Ничего нового Поттер не услышал, на улице и так знали все кровавые подробности последнего убийства, а клиентов в свою квартиру Гарри не водил. Парням раздали изображение предполагаемого убийцы, но никто не опознал в нем кого-то из знакомых клиентов. Поттер свернул лист с фотороботом подозреваемого и засунул в задний карман джинсов. В борделе Гарри подобрали контактные линзы, так как Веймар считал, что очки его портят и клиентам они не понравятся. Работая на улице, Поттер уже не вставлял линзы, потому что пару раз их терял, а приобретать новые не стал. Он даже не надевал очки и лица клиентов превращались в расплывчатые пятна, а люди – в безликие фигуры. Ему было легче так работать, и даже если бы он встретил человека, чье изображение было на этом листке бумаги, он бы не узнал его.

Получив необходимые инструкции, хастлеры были отпущены и мальчишки постарались как можно скорее покинуть полицейское управление.

Гарри быстро шел по коридору, как вдруг за его спиной раздался хорошо знакомый голос:

– Эй, ты, как тебя... Блэк.

«Черт, ну почему я такой «везучий» парень?» – тоскливо подумал Поттер, оборачиваясь. – «Ну почему именно меня угораздило столкнуться с этой сволочью?»

– Здрасьте, – выдавил из себя парень и хотел снова развернуться и поспешить на выход, но капитан Беннет схватил его за руку и слегка притянул к себе.

– Спешишь, детка? – поинтересовался шеф отдела нравов.

– Время–деньги, – ответил Гарри, стараясь не смотреть в лицо своего бывшего насильника.

– Я смотрю, ты не плохо освоился на улице, – усмехнулся полицейский. – А ну пошли, побеседуем в кабинете.

– А может, здесь поболтаем? – грустно спросил Поттер, но полицейский уже потянул его в сторону лифта.

Они оказались в знакомом Гарри кабинете, только на этот раз на стенах были наклеены фотографии погибших подростков и изображения предполагаемого убийцы. Шеф отдела нравов вальяжно расположился в кресле и закурил.

– Ну что, детка, прослушал беседу о том, как уберечь свои яйца? – выпуская струю дыма в сторону подростка, поинтересовался полицейский.

Поттер молча кивнул.

– Ты с сутенером работаешь или один? – спросил Беннет.

– С Мабуто, – неохотно ответил Поттер.

– Понятно, – произнес Меттью Беннет, поднимаясь с кресла и, подойдя вплотную к Гарри, приподнял его подбородок, с ухмылкой рассматривая лицо подростка. – Я знал, что ты быстро приживешься на улице.

Поттер отвернулся, но тут же получил пощечину:

– Не смей отворачиваться, когда я с тобой разговариваю, понял, детка? – рявкнул полицейский в лицо парня.

– Да, сэр, – ответил тот, в упор глядя на своего насильника.

– Становись на колени и начинай отсасывать, – последовал приказ, и Поттер, присев на корточки, расстегнул ширинку мужчине, вынул его член и начал дрочить, а затем взял в рот целиком, по самые яйца.

Полицейский самодовольно усмехнулся, прижимая голову подростка к своему паху. Поттер отсасывал с умением опытной шлюхи, не прерываясь ни на секунду – высокий темп, грамотно поставленный такт, сильная оральная техника. Бывший гриффиндорец знал, как нужно держать клиента за яйца, ласкать языком и прикусывать залупу – у него уже был хороший опыт, приобретенный постоянными тренировками. Капитан Беннет схватил Гарри за волосы, отстраняя от своего паха.

– По сравнению с прошлым разом профессиональный рост заметно ощутим, – цинично откомментировал шеф отдела нравов, пошлепав эрегированным членом по лицу Гарри. – Ты стал отличной соской, детка, – добавил он. – Давай, подставляй попку.

Поттер послушно спустил джинсы до колен, лег животом на стол, призывно прогибаясь и оттопыривая зад.

– Ах ты сучка, ты, оказывается, собственность Веймара, – проведя рукой по упругому полушарию, на котором была татуировка в виде замысловатого, красивого иероглифа, усмехнулся полицейский, и с оттяжкой шлепнул по ягодице. – А что же старина Бобби выставил тебя на улицу? Ты же еще не затасканная блядь. Сколько ты у него пробыл? – поинтересовался Меттью Беннет.

– Месяц, – процедил Поттер. – Мистер Веймар решил, что мне лучше работать на улице, – добавил он.

Капитан Беннет, придерживая брюки, подошел к своему столу и начал выдвигать ящики, один за другим, в поисках презервативов, но, судя по всему, их запас был исчерпан. В карманах пиджака лишней упаковки тоже не нашлось, как впрочем, и в рабочем столе сержанта Хилла.

– Доставай резинку, детка, – произнес мужчина, похотливо рассматривая аппетитно подставленную упругую попку и слегка мастурбируя возбужденный член.

– Э...э...э... а у меня нет гандонов, мистер Беннет, – соврал Поттер. – Я приехал в управление послушать про маньяка. Я же не знал, что меня здесь будут трахать, сэр, – гнусаво добавил подросток.

– Заткнись, – раздраженно ответил полицейский и снова шлепнул Гарри по заднице. Еще по прошлому разу Поттер понял, что этому садисту доставляет особое удовольствие наносить болезненные удары по ягодицам.

– Э...э...э... может, я пойду, мистер Беннет? – спросил парень, при этом прогнувшись еще сильнее, и слегка повертел задницей, чтобы полицейскому было видно как покачиваются его гладко выбритые яички.

Он заметил, как Меттью Беннет на миг задумался – трахнуть ли уличную шлюху без презерватива или все-таки отпустить и не рисковать здоровьем, но Поттер, решив заразить шефа отдела нравов сифилисом, знал, что сделает все, чтобы соблазнить ублюдка, и добьется своей цели. Гарри в совершенстве овладел техникой совращения мужчин. Пошире расставив ноги, он начал слегка тужиться, чтобы очко призывно приоткрылось, а затем сжал сфинктер и тихо, чувственно застонал.

– Так я пойду, мистер Беннет... сэр? – снова спросил он, облизывая губы и продолжая работать анальными мышцами, отчего очко то призывно приоткрывалось, то сжималось, превращаясь в тугую звездочку. Гарри, томно глядя на мужчину, облизнул палец, затем медленно пососал его и дотронулся до ануса, слегка массируя дырочку и смазывая ее слюной. Он снова чувственно застонал, закрыв глаза, и медленно засунул палец себе в зад, занимаясь анальной мастурбацией на глазах шефа отдела нравов.

Похоть переборола чувство брезгливости и полицейский, отстранив руку Гарри, сам широко растянул его ягодицы и одним мощным толчком вогнал в подростка свой член.

«Отлично, сука», – злорадно подумал Гарри. – «Трахай меня, трахай».

– А где сержант Хилл? – спросил он, подмахивая задом в такт движениям капитана Беннета. – Мне так понравилось в прошлый раз. Люблю, когда в попке сразу два здоровых хуя.

– Я смотрю, ты стал настоящей блядью, детка, – тяжело дыша, сказал полицейский.

– С твоей подачи, тварь, – прошептал Поттер.

– Сейчас у всех много дел из-за этого психа, который режет вам яйца. Репортеришки не оставляют своих нападок на полицию, поэтому работы хватает, – разоткровенничался шеф отдела нравов.

– Жаль, – искренне посочувствовал Поттер.

Капитан Беннет крепко держал его за бедра, продолжая насаживать все быстрее, темп возрастал и по его фрикциям Гарри понимал, что мужчина скоро кончит.

– Давай, детка, подмахивай попкой, тебе это нравится, – глухо произнес офицер полиции.

– Вы даже не представляете, КАК мне это сейчас нравится, сэр – ответил бывший гриффиндорец, усмехнувшись.

Оргазм Беннета уже был близко, он все яростнее долбил задницу Поттера, шлепая с оттяжкой по ягодицам, натягивал подростка на свой член, загоняя ствол по самый яйца, больно сжимал упругие полушария, обзывая при этом самыми грязными словечками. Гарри терпел, сжав зубы, и злорадно думал о том, что в этот момент заражает этого подонка сифилисом. Вдруг полицейский издал звук, похожий на хрип и Поттер почувствовал, как горячая струя хлынула ему в кишечник. Замедлив ритм, мужчина сделал несколько глубоких движений, и растянутый анус Гарри наконец-то с хлюпаньем освободился от его члена. Капитан устало сел в кресло и потянулся за пачкой сигарет, тяжело дыша, а Поттер так и остался стоять возле стола с оттопыренной кверху оттраханной задницей, из которой начала вытекать сперма.

– Красиво смотришься, детка, – ухмыльнулся полицейский.

– А я вообще пацан красивый, – ответил Поттер, продолжая стоять раком, помня о том, что без разрешения подниматься нельзя.

– Наглый ты, конечно, Блэк, но блядь классная, – произнес шеф отдела нравов. – Я это понял еще в нашу первую встречу, так что береги жопу от всяких психов, а я тебя на следующей недельке снова вызову сюда на беседу.

– Я могу одеваться, сэр? – спросил Поттер, продолжая лежать животом на столе, чувствуя, как по ляжкам стекает сперма.

– Проваливай, детка.

Гарри быстро натянул джинсы и пошел к двери.

– Привет Бобби Веймару и «Железному» Джо, – усмехнулся офицер полиции, провожая его взглядом.

– И вам тоже не болеть, – ухмыльнулся Поттер и вышел, хлопнув дверью.

Вернувшись в квартиру, Гарри, раздеваясь на ходу, сразу же направился в душ – после секса с Беннетом он чувствовал себя так, будто его вываляли в грязи, всю дорогу до дома он ощущал, как липкая жидкость вытекает из него и засыхает на ногах. Сейчас, стоя под струями горячей воды, Поттер думал о том, что очень скоро он вернется в волшебный мир и потребует то, что принадлежит ему по праву. Сегодня в полночь ему исполнится семнадцать лет. Он с нетерпением ждал этого момента и одновременно боялся его. В последнее время Гарри все чаще задумывался о том, что же случится, когда он станет совершеннолетним. Чем меньше времени оставалось до его дня рождения, тем чаще Поттер думал, что ничего не знает о защитном заклятии, наложенном на него матерью в последнее мгновение жизни, и о том, что может произойти после, когда охранные чары спадут. Сейчас Гарри недоумевал, почему раньше не поинтересовался у Дамблдора об этом. Гарри только знал, что мать наложила на него заклятие такой огромной силы, что оно оказалось способным отразить смертельное проклятие, которое, как считалось, ничем нельзя отбить или блокировать. На первом курсе эти чары спасли ему жизнь – профессор Квиррелл, носивший в себе Волдеморта, от прикосновения к нему сгорел заживо. Гарри догадывался, что эти чары кроме защиты действуют и как заклятие Верности – Фиделиус, и именно поэтому он должен был каждое лето возвращаться в дом Дурслей, куда не могли проникнуть ни Волдеморт, ни его слуги. Пока Темный Лорд не взял его кровь, Гарри был неуязвим для него, но когда это произошло – защита ослабла, а связь между их сознаниями углубилась. До четырнадцати лет заклятие не позволяло врагам проникнуть в дом Дурслей и не позволяло темным силам даже прикоснуться к нему, но после возрождения Волдеморта с помощью его крови все изменилось. Что же должно было случиться этой ночью – Поттер не знал.

Он понимал, что его ищут в магическом мире, и даже недоумевал, почему к нему до сих пор не заявились Пожиратели Смерти. Неужели в мире магглов он остается для них невидимым только благодаря защитным чарам матери, а когда они спадут сегодня в полночь, он станет для них уязвимым, и, не имея палочки, окажется неспособным оказать сопротивление? Этот вопрос мучил Гарри больше всего.

Поттер выключил воду, вышел из душевой кабины и, задумчиво глядя в зеркало с нечетким, расплывчатым отражением, провел пальцем по запотевшему стеклу. «Шлюха» – медленно вывел Гарри на своем отражении, затем быстро стер надпись ладонью.

В самое ближайшее время он покинет мир магглов, ему необходимо вернуть свою палочку, иначе он может оказаться беззащитным перед лицом смертельной опасности. Он может столкнуться с психопатом–убийцей, или вдруг на его след нападут Пожиратели Смерти, да и капитан Беннет не упустит случая разделаться с ним, а заодно и с Джо Мабуто, когда обнаружит, что заразился сифилисом. Брент предупреждал, что инкубационный период длится три–четыре недели, значит, у него есть время скрыться до того момента, когда легавый узнает, что подцепил венерическое заболевание от уличного хастлера. А если сутенеру станет известно о том, что Гарри преднамеренно заразил сифилисом начальника отдела нравов – Мабуто живьем зароет его в могилу Коннера, как и обещал раньше, если Джо не опередит сам Беннет или кто–нибудь из людей Веймара.

Кроме этого, Гарри была жизненно необходима магия, чтобы исцелиться. Он чувствовал, что кроме сифилиса уже подцепил кучу различных болезней – у него в промежности время от времени появлялась сыпь, а зуд то усиливался и сводил с ума, то на время исчезал вообще. Обращаться в больницу Поттер так и не стал, опасаясь, что его отправят на принудительное лечение, а могут еще завести дело по статье за умышленное заражение венерическими заболеваниями, ведь многие трахали его без резинок, и наверняка кое–кто из них уже подцепил от него заразу. Обращаться к парням с вопросами о том, как можно вылечиться самостоятельно, Гарри не стал, зная, что о его болезни сразу же станет известно Мабуто, и сутенер вышвырнет его на улицу, как Брента. Помимо венерических болезней в последнее время Гарри испытывал сильную кокаиновую зависимость, он уже не мог обходиться без крэка и был вынужден каждый день покупать две–три дозы. Поттер прекрасно осознавал, что справиться с этим самостоятельно уже не может.

Ему необходимо было убираться из мира магглов, где он опустился на самое дно. Парень понимал, что только временное возвращение в магический мир спасет ему жизнь, а вернув магию и деньги, он заставит всех ответить за то зло, которое ему причинили. Еще в борделе Гарри начал вести список, куда вносил имена тех, кто со временем сполна расплатится с ним по всем счетам.

Пора было собираться на «работу», Джо Мабуто не любил, когда кто–то из парней опаздывал и штрафовал за это. С появлением серийного убийцы число клиентов резко сократилось, мало кто хотел оказаться под подозрением полиции, поэтому многие теперь предпочитали заказывать мальчиков «на дом», и Джо сам развозил хастлеров по адресам клиентов. Число подростков, работающих на улице, тоже сократилось.

Машина Джо с затонированными стеклами стояла поодаль, припаркованная к тротуару. На перекрестке у дороги, в свете мигающей неоновой рекламы, понуро стояли Рей Сандерс и Ральф Трейси. Гарри подошел, молча кивнул в знак приветствия и закурил. Тоскливое ожидание клиентов затянулось почти на час. Автомобили проезжали мимо, владельцы которых даже не смотрели в сторону торчащих у тротуара вульгарно одетых подростков, тормозящих каждую машину. Начал накрапывать дождь. Гарри поднял воротник и засунул руки в карманы. Не замечая проезжающих мимо автомобилей, он думал о неотвратимом приближении сегодняшней полночи, когда ему исполнится семнадцать лет. Неизвестность беспокоила Поттера, он проклинал Дамблдора за то, что старик не подготовил его к этому моменту, да и он сам оказался полным идиотом, так беспечно и поспешно покинув магический мир, не взяв с собой ни палочку, ни мантию–невидимку. Поттер чувствовал, что сегодня ночью что–то произойдет, и это пугало его, поэтому парень, погрузившись в свои размышления, не сразу заметил высунувшегося из машины сутенера, подзывающего его, и только когда Мабуто громко заматерился, а Ральф больно толкнул Гарри в бок, привлекая его внимание, Поттер понял что у сутенера в машине находится кто–то из клиентов и скорее всего, хочет проверить «качество живого товара». Из автомобиля вышел Рей, на ходу застегивая джинсы, и Гарри, ругнувшись сквозь зубы, сел в машину на заднее кожаное сиденье. Он знал для чего его пригласили, поэтому сразу же приспустил джинсы, поворачиваясь к клиенту задом. Два пальца бесцеремонно просунули ему в анус, растягивая дырку. В такие моменты, когда его покупали как скот на рынке и проверяли на «качество», Гарри было так погано, что хотелось умереть. Он опустился на самое дно, стал уличной грязью, любой подонок, заплатив двадцатку, мог сделать с ним все, на что только было способно больное воображение этих извращенцев.

– Этот мне больше понравился, – ухмыльнулся клиент, вынимая пальцы из заднего прохода подростка. – У этого попка узенькая.

«Еще бы, Рей Сандерс работает на улице почти три года и ему очко так раздуплили, что скоро дерьмо на ходу будет вываливаться», – подумал Поттер.

Мабуто забрал деньги, которые протянул ему клиент, закурил и вышел из машины, чтобы Гарри мог приступить к работе. Поттер делал это тысячу раз, он сам не знал, сколько мужиков прошло через него. Его движения были заучены до автоматизма, он профессионально делал минет и всегда старался довести клиента до оргазма орально, ненавидя анальный секс, который ассоциировался у него с болью, насилием и унижением. Гарри предпочитал быстрый отсос, а работая в машине Мабуто, потом можно было смачно харкнуть спермой на сиденье, получая от этого хоть какое–то маленькое удовольствие.

На этот раз минетом дело не обошлось, не для того этот извращенец ковырялся у него в заднице, чтобы потом быстро спустить в рот. Мужик за свою двадцатку пытался получить удовольствие по полной программе и теперь Гарри стоял, загнувшись раком, слушая как позади него громко сопит очередной извращенец, с энтузиазмом долбя его в жопу. Парень тоскливо смотрел в заднее стекло, на расплывчатые огни неоновой рекламы и думал о том, что через тридцать минут наступит его день рождения. Наверное, надо попросить у Мабуто перерыв часа на два, ему совсем не хотелось встретить свое семнадцатилетие вот так, загибаясь на заднем сидении машины с хуем в жопе.

Гарри так глубоко задумался, что только сейчас, когда мужик засопел как паровоз и начал громко материться, понял, что тот кончает и скоро это мерзкое совокупление наконец–то завершится и он будет свободен. Клиент устало плюхнулся на сидение, тяжело дыша и стирая со лба выступивший пот. Поттер, не обращая на него внимания, вытащил из кармана упаковку с гигиенической салфеткой, разорвал ее, и, подтерев промежность, швырнул под ноги мужику. Он вышел из машины, застегивая на ходу ширинку, и подошел к Мабуто, который громко разговаривал по телефону, обсуждая условия работы для Ральфа Трейси, который курил рядом.

– Мистер Мабуто, можно я возьму перерыв на пару часов, мне надо, – произнес Поттер, обращаясь к сутенеру.

– Нет, – рявкнул негр, не прекращая телефонного разговора.

– Я отработаю, или наличными отдам… с процентами. На ваших условиях, – мрачно произнес Гарри, исподлобья глядя на сутенера.

– Иди в машину, – произнес Джо, обращаясь к Ральфу. – Сейчас поедем. Где клиент? – повернувшись к Гарри, спросил «Железный Джо».

– Там он, – кивнул Поттер в сторону автомобиля сутенера. – Ему захорошело. Так я могу взять два часа? На ваших условиях, сэр? – процедил бывший гриффиндорец.

– Ладно, Блэк, проваливай, – взглянув на золотые часы «Ролекс», ответил негр. – Через два часа должен быть здесь. Опоздаешь – шкуру спущу, – пообещал он и, развернувшись, пошел к автомобилю.

Гарри показал ему в спину неприличный жест и быстро пошел в противоположную сторону.

Поттеру нравилось это небольшое, уютное кафе на Оксфорд-стрит, которое работало круглосуточно. Здесь всегда терпимо относились к таким, как он, и ребята в свободное время и в отсутствие клиентов часто заходили сюда перекусить или выпить кофе. Днем тут всегда было полно туристов или жителей соседних домов, а ночью сюда заходили загулявшие прохожие или местные хастлеры. Спустившись по высоким ступеням в подвальчик, Гарри оказался в небольшом уютном помещении, интерьер которого был выполнен в стиле эпохи средневековья. На каменных стенах, украшенных старинными гербами и щитами, горели фонарики, вдоль стен стояли большие деревянные бочки с элем и вином, за деревянной барной стойкой наполняла кружки пивом девушка в накрахмаленном чепце, длинном старинном платье с передником и в деревянных башмаках. Хозяин кафе требовал, чтобы обслуживающий персонал одевался в стилизованные старинные костюмы, что придавало ресторанчику особый шарм и он пользовалось бешеной популярностью среди туристов.

– Привет, Гарри, – по–дружески поприветствовала его официантка и помахала рукой.

– Привет, Тесс, – ответил Поттер, смущенно улыбнувшись, и прошел за пустой деревянный столик в дальнем углу зала, чтобы не привлекать внимания посетителей.

Тесс Ричардс, двадцатидвухлетняя миловидная брюнетка, училась в университете на факультете международного права, а по ночам время от времени подрабатывала официанткой в этом кафе. Приходя сюда, Гарри погружался в особую атмосферу старины и мог на миг вообразить, что вернулся в магический мир и сидит сейчас в каком-нибудь небольшом пабе в Косой Аллее.

– Выдалась свободная минутка? – услышал он приятный женский голос и, поспешно надев очки, увидел Тесс Ричардс, подошедшую к его столику.

– Э...э...э... – смущенно пролепетал Поттер, чувствуя, что начинает краснеть.

Здесь доброжелательно относились к геям, даже к таким продажным потаскухам, как он, и тем не менее Гарри всегда становилось очень неудобно от того, что эти люди из обслуживающего персонала знают, кто он и чем занимается. И именно из–за этого безобидный вопрос официантки сейчас сильно смутил парня и заставил стыдливо покраснеть. Видя его замешательство, девушка деликатно сделала вид, что ничего не заметила и спросила:

– Будешь что-нибудь заказывать, Гарри, или просто зашел посидеть?

Под взглядом миловидной официантки Поттер всегда смущался, робел, чувствовал себя полным идиотом, потому что совсем не умел общаться с девушками, и так происходило каждый раз, когда он приходил сюда в смену Тесс Ричардс. В один из таких вечеров, когда Гарри, сидя за дальним столиком, жевал пиццу и сосредоточенно разглядывал столешницу, ему в голову пришла совершенно абсурдная мысль пригласить эту девушку на свидание. Не то чтобы он влюбился в нее, просто затяжная и прогрессирующая депрессия после смерти Брента сводила его с ума, он глушил ее наркотиками, но понимал, что так долго не протянет и загнется, а ему так хотелось снова стать нормальным парнем, пригласить симпатичную девушку на свидание, сходить с ней в кино, подарить цветы и угостить мороженым. Он всего раз в жизни приглашал девушку на свидание – на пятом курсе они с Чжоу Чанг вместе ходили в Хогсмид в кофейню мадам Паддифут, но тогда все получилось как-то не так. Поттеру отчаянно хотелось выбраться с этого дна, которое так засосало его, стать прежним Гарри, начать встречаться с девушками, а со временем завести семью, которой он был лишен и которую всегда так хотел иметь. В тот вечер он так размечтался, что почти поверил, что такое возможно. Но иллюзия исчезла в тот момент, когда в кафе спустился Мабуто и рявкнул, что его ждут в каком-то отеле и он немедленно должен ехать туда. Поттер молча вышел на улицу и сел в поджидающее его такси.

Он стоял на полу на четвереньках, в дешевом номере отеля, ожидая, когда очередной клиент оседлает его. Его голая задница была высоко задрана вверх. Его окружали мужчины в деловых костюмах. Их дорогие туфли были отполированы до блеска, и Гарри даже видел искаженное, размытое отражение своего лица, когда прижимался к их ботинкам, чтобы лизать их. Один за другим мужчины спускали в его зад свою сперму, а когда устали от секса и пресытились его продажным телом, они стали плевать на него, а затем выпихнули за дверь и следом вышвырнули одежду. Возвращаясь домой в такси, ощущая, что он весь пропитан потом и спермой, и зная, что водитель тоже это чувствует, Гарри, прислонившись лбом к холодному стеклу, думал о том, что никогда не пригласит Тесс Ричардс на свидание и не поведет ее в кино, и не потому, что она старше его на пять лет, изучает международное право и наверняка у нее есть парень. Он уже никогда не пригласит ни одну девушку на свидание, потому что превратился в уличную блядь, которой харкают в лицо. Он грязный педик и мразь, об которую многие побрезгуют вытереть ноги и любая девушка, глядя на него, будет испытывать только отвращение и чувство брезгливости…

– Эй, Гарри, ты меня слышишь? – Тесс наклонилась к нему, положив руку на плечо. – Заказывать что–нибудь будешь или просто зашел?

– Да, буду... Пожалуйста, яблочный пирог, шоколадное мороженое «Баскин Роббинс» и лимонад, – тихо ответил Поттер.

– Что–то отмечаешь? – записывая заказ, поинтересовалась девушка.

– Вообще–то да, – неохотно согласился Гарри.

Ему стыдно было сознаться в том, что через десять минут ему исполнится семнадцать лет, и он будет отмечать свой день рождения в маленьком ночном кафе, совсем один, без друзей и родных. Но официантка смотрела на него таким искренним и доброжелательным взглядом, что у Гарри язык не повернулся что-то ей соврать.

– У меня день рождения, Тесс, – признался бывший гриффиндорец. – Через десять минут я стану совершеннолетним.

– О, круто, – улыбнулась девушка. – А ты, оказывается, уже взрослый парень, Гарри Блэк, а я бы тебе больше шестнадцати не дала, – официантка подмигнула и направилась в подсобное помещение выполнять его заказ.

Поттер посмотрел на часы, на циферблате высвечивались зеленые цифры 23:53. Через семь минут утратят свою силу защитные чары, которые берегли его шестнадцать лет, и что произойдет после этого – Гарри не знал. Тесс, одетая в длинное старинное платье с накрахмаленным передником, вышла из подсобки, неся на подносе его заказ. Яблочный пирог оказался украшен зажженными свечами.

– С днем рождения, Гарри, – произнесла официантка.

– Спасибо, – Поттер почувствовал, как вдруг защипало глаза, и несколько раз моргнул, прогоняя предательские слезы. – Можно тебя пригласить? – вдруг спросил парень, с надеждой взглянув на Тесс.

– Я не могу, я же на работе, – девушка виновато улыбнулась, явно испытывая неловкость.

– А... ну да... – произнес Поттер. – Конечно.

– Хороший ты парень, Гарри, – Тесс вдруг потрепала его по непослушным волосам с осветленными прядями. – Жаль, что... – она вдруг замолчала, вовремя остановившись, не закончив фразу.

– Жаль, что педик, да? – спросил Поттер.

– Я не это хотела сказать, – Тесс чувствовала себя очень неловко перед этим очкастым парнишкой, смотрящим на нее таким проникновенным взглядом зеленых глаз.

Повисло напряженное молчание.

– Все нормально... Я не обиделся... – Гарри слегка улыбнулся, опуская глаза. – Тесс, а если я тебя приглашу… ну, в кино, например, когда ты не будешь работать... Э...э...э... ты пойдешь со мной? – вдруг спросил парень, сам не понимая, зачем он это делает.

– Конечно, пойду, – ответила девушка, и Гарри вдруг понял, что она не шутит.

– А ничего, что я... Не побрезгуешь с таким, как я, пойти в кино? – выпалил Поттер, опять краснея.

– Дурачок, – серьезно глядя на него, ответила Тесс. – Давай, задувай свечи и загадывай желание, пока не заявился этот твой мерзавец Мабуто.

Девушка взяла поднос и поспешила навстречу новым посетителям, шумной подвыпившей компании, спускающейся по крутым ступенькам лестницы.

На дешевых электронных часах светились зеленые цифры 23:59. Гарри пересчитал свечи – их оказалось восемнадцать. Он осторожно вынул одну и, затушив, положил на стол.

– С днем рождения, Гарри, – произнес он и дунул на мерцающие огоньки.

Он не стал загадывать желание, и не потому, что его не было, наоборот, желаний было слишком много – он хотел возвратиться в магический мир и вернуть себе то, что принадлежало ему по праву, он хотел поквитаться со всеми за то зло, что ему причинили в этой жизни, он хотел выбраться с этого дна, хотел вылечиться от заразных болезней и кокаиновой зависимости. У него было очень много желаний, но он не верил в то, что они исполнятся. Больше он ни во что не верил. Он слишком рано повзрослел, а тот одиннадцатилетний наивный ребенок, попавший в сказку, навсегда остался в прошлом.

Зеленые цифры на дисплее часов мигнули, начиная отсчет нового дня, 31 июля. Гарри на миг закрыл глаза, стараясь предельно сконцентрироваться и почувствовать, что же произошло. Если верить Дамблдору, именно в этот миг охранные чары должны потерять свою силу. Поттер сидел с закрытыми глазами, стараясь почувствовать хоть что-нибудь, ощутить хоть какие-то изменения, но ничего не происходило. Совершенно ничего. Время шло своим ходом, электронный циферблат показывал 00:02, подвыпившие туристы громко галдели за двумя столиками, которые они сдвинули, Тесс несла им поднос, уставленный пивом. Все было, как всегда, и мир не рухнул, и Пожиратели Смерти не нагрянули, чтобы убить его, и члены Ордена Феникса не трансгрессировали, чтобы его спасти. Вообще ничего не произошло. Гарри не мог в это поверить. Он удивленно смотрел по сторонам, все еще ожидая, что в любой миг раздастся хлопок трансгрессии и тут появится Волдеморт, но время шло и ничего не происходило.

– Идиотизм, – произнес Гарри, еще раз оглянувшись по сторонам. – Дамблдор – выживший из ума старый маразматик, а я придурок, столько лет веривший ему, – Поттер усмехнулся, взял нож и принялся разрезать яблочный пирог.

У него было еще достаточно времени. Вернуться на «работу» Гарри обещал к двум часам, но сейчас уже подумывал о том, а не послать ли сутенера ко всем чертям и дементорам в задницу, пойти домой и лечь спать, как это делают все нормальные люди. Может же он позволить себе такой праздник хоть раз в году?

– Тесс, можно я с собой возьму? – спросил Поттер, когда официантка проходила мимо его столика, разнося очередные заказы.

– Сейчас я тебе упакую, Гарри, – на ходу ответила девушка.

Парень подождал, пока она освободится, затем взял упакованный недоеденный яблочный пирог и вышел из кафе.

Это был не самый поганый день рождения в его жизни. Очень часто Дурсли совсем забывали о нем в этот день, или делали вид, что у их племянника вообще не бывает дней рождения. Иногда, в минуты особой щедрости, дядя Вернон дарил ему свои старые, вытертые носки, а тетя Петунья один раз вручила упаковку зубочисток, которую, скорее всего, стянула в каком-нибудь второсортном ресторане. Шесть лет назад дядя Вернон отвез всю семью на остров, решив, что туда не будут приходить странные письма, и Гарри лежал на холодном грязном полу, укрывшись тонким одеялом, проеденным молью, и под урчание пустого желудка отсчитывал секунды до дня своего рождения, вернее, до полуночи. А через несколько мгновений в ветхий домишко заявился Хагрид, приведший Дурслей в ужас, и поведал мальчику безумную историю о том, кем он является на самом деле. Все его последующие дни рождения проходили так же безрадостно, он вынужден был находиться в доме родственников, в своей комнате с решеткой на окне, в полном одиночестве, а когда стрелки часов на миг замирали на цифре 12, он тихо говорил сам себе «С днем рождения, Гарри», а затем полночи просматривал альбом с колдографиями своих родителей, подаренный ему Хагридом.

Проходя через Лестер-сквер и погрузившись в свои размышления, Гарри вдруг увидел пожилого человека, городского бездомного, который расстилал на скамейке газеты, собираясь заночевать. Парень остановился, почувствовав, как вдруг сжалось сердце от жалости к этому одинокому, брошенному и отвергнутому обществом человеку. Он сам, поспешно покинув магический мир, скитался по улицам Лондона, ночевал на скамейке в парке и испытывал безысходное отчаяние. В один миг став бездомным изгоем, он вынужден был попрошайничать у прохожих и дошел до того, что продал себя за двадцатку, чтобы купить еду. Гарри, сжимая в руках коробку с праздничным яблочным пирогом, смотрел на старика, располагающегося на ночлег, и вдруг решительно подошел к нему и протянул упаковку.

– Это вам, сэр, возьмите, – произнес бывший гриффиндорец, отвечая на немой вопрос бездомного, с которым тот посмотрел на подростка. – У меня день рождения, угощайтесь, сэр... – Гарри в этот миг безумно хотелось помочь этому отчаявшемуся, одинокому человеку, которому сейчас, возможно, было хуже, чем ему.

Старик открыл упаковку, взглянул на пирог, и вдруг его руки задрожали, а по впалым, давно не бритым щекам потекли слезы.

– Дай бог тебе счастья, сынок, – закрыв лицо рукой, произнес бездомный и беззвучно заплакал.

– Спасибо, сэр, - прошептал Поттер и, резко развернувшись, стремительно пошел прочь, а затем, не в силах сдерживаться, побежал, чувствуя, как слезы холодными дорожками текут по щекам.

Он бежал долго, пока не стало нещадно колоть в боку, и тогда парень, тяжело дыша, остановился и прислонился спиной к холодной каменной стене. Увидев слезы бездомного старика, которому он дал «кусок хлеба», Гарри вдруг отчетливо понял свое предназначение в этом мире. Дамблдор уверял, что ему судьбой предопределено вступить в решающий бой с Волдемортом и спасти магический мир от великого зла, которое несет Темный Лорд. Старик с детства готовил его, как гладиатора, чтобы выпустить в нужное время на арену, но теперь Гарри был уверен, что больше не будет марионеткой в умелых руках старого манипулятора и не станет приветственно вскидывать руку со словами «Идущий на смерть приветствует тебя», отправляясь на битву с Волдемортом. Магический мир изгнал его, и у него больше нет никаких обязательств перед ним, пусть директор поищет себе другого идиота. Больше он не верит Дамблдору и не позволит старику распоряжаться своей жизнью. Теперь Гарри знал свое истинное предназначение, и плевать ему на все пророчества в мире. Он был рожден волшебником и наделен магической энергией. Она дана была ему, чтобы помогать людям. Сейчас Гарри вдруг осознал, что самой судьбой ему было определено опуститься на самое дно, пройти через такие кошмарные испытания, подвергнуться насилию, унижению и побоям, голодать, скитаться и попрошайничать, но, пройдя через все круги ада, он воскреснет, как Феникс из пепла, и посвятит свою жизнь и свой великий дар помощи бездомным, голодным и униженным. Имея магию и деньги, доставшиеся ему от родителей, он будет использовать их во благо. И ни какой Отдел Неправомочного Использования Магии и Департамент волшебных происшествий и катастроф не помешают ему помогать людям. Имея магические способности, он так много сможет сделать для тех, кого общество презрело и отвергло. Если бы ему хоть кто-нибудь протянул руку помощи, когда он скитался по улицам, подали кусок хлеба или приняли на работу, он никогда не стал бы уличной шлюхой. Гарри потрясенно размышлял о том, как много людей он может спасти, вытащить со дна, дать им шанс начать новую жизнь. Он может открыть в Лондоне благотворительные центры для бездомных, куда отчаявшиеся люди будут приходить и получать бесплатную еду, и не только на Рождество, а в любое время. Бродяги смогут получить ночлег, и им не придется спать на скамейках в парках. Он будет помогать этим людям всем, чем сможет, чтобы никто из них не захотел спуститься в метро и броситься на рельсы от безысходности, преждевременно обрывая свою жизнь.

Имея огромные деньги, он будет открывать и финансировать центры для подростков, попавших в трудные жизненные ситуации, где ребята смогут получить бесплатную медицинскую помощь, не опасаясь, что их отправят на принудительное лечение или привлекут к уголовной ответственности за распространение венерических заболеваний. Им будут помогать в поисках нормальной работы, чтобы малолетки больше не выходили на панель.

Он создаст реабилитационный центр для наркоманов, страдающих от кокаиновой и героиновой зависимости. На улицах работают сотни подростков со сломанными судьбами, отчаявшиеся выбраться с этого дна, и он посвятит свою жизнь оказанию помощи всем, кто в ней так отчаянно нуждается. И он никогда в жизни не забудет парня по имени Брент О'Коннер, сына проститутки, которого изнасиловали в одиннадцать лет, а родная мать стала его первым сутенером. Брент так мечтал выбраться из этой грязи, поступить в университет, найти нормальную работу. Он так отчаянно стремился к этому и Гарри никогда не забудет парня с хитрой лисьей улыбкой, веселыми глазами и добрым сердцем.

Сейчас он понимал, что ошибался, мечтая отомстить всем, кто причинил ему зло. Живя ненавистью и предаваясь лишь мыслям о возмездии, со временем он превратится в такое же злобное существо, каким стал Том Риддл. Он не даст ненависти и злости разъедать ему душу и сердце. Малфой, Веймар, Ли, Мабуто — они все ответят ему за причиненное зло, но месть не должна стать смыслом его жизни. Он не пойдет путем Тома Риддла, возненавидев весь мир. Гарри вдруг понял, что после полуночи, когда спали защитные чары, все-таки кое-что произошло, только он не почувствовал этого сразу. Дамблдор говорил, что его мать вложила в эти чары всю силу своей любви и эта любовь многие годы хранила его. Теперь же, когда заклятие спало, великая любовь не исчезла бесследно, она наполнила его душу, и сейчас он чувствовал это. Теперь он твердо был уверен, что его предназначение в этой жизни – спасать других, он наделен великим даром, который должен использовать во благо, и чтобы понять это и осознать, он прошел через такие жестокие испытания…

Когда Гарри вернулся, улица была пустынна, никого из ребят не было и машины сутенера тоже на месте не оказалось. Судя по всему, «Железный Джо» нашел работу для всех, а сам повез кого-то из парней по вызову. Поттер тоскливо послонялся вдоль тротуара, а затем присел на бордюр в ожидании возвращения сутенера или клиентов, близоруко глядя на проезжающие изредка автомобили, которые превратились для него в нечеткие, расплывчатые силуэты. Вдруг у него за спиной раздался негромкий голос:

– Я хотел бы провести с тобой час. Сколько стоят твои услуги?

Гарри приподнялся и обернулся. Перед ним стоял молодой человек, худощавый, одетый довольно скромно, с портфелем в руке. Поттер не мог рассмотреть всех деталей его одежды или выражение лица, так как не стал надевать очки, но, работая на улице, уже научился определять, что из себя представляет будущий клиент. Этот, скорее всего, был мелким служащим, сотрудником какой-нибудь небольшой фирмы, где его все воспринимали конторской крысой и неудачником. Такие типы не пользуются популярностью у девушек и вынуждены откладывать сбережения на то, чтобы оплачивать продажную любовь. А этот, ко всему, еще и оказался пидором, решившим ночью купить услуги мальчика-шлюхи.

– Только отсосать или перепихнуться? – мрачно спросил Поттер, отворачиваясь в сторону.

Похоже, такой откровенный вопрос уличного хастлера сильно смутил потенциального клиента, он замялся, не зная как на него ответить.

– Тридцатка, – сквозь зубы процедил парень. – Без резины – дороже, – добавил он, видя, что клиент достает бумажник.

– Вот, этого достаточно, чтобы оплатить твои услуги? – спросил молодой мужчина, протягивая пятидесятифунтовую купюру.

– Я не банк, у меня сдачи нет, – ответил Поттер, засовывая деньги в карман. – Пошли, – кивнул он, – здесь недалеко.

– Ты живешь один? – спросил молодой мужчина, идущий рядом с Поттером.

Поиск по сайту: