Слизеринская вечеринка

Сознание медленно возвращалось к Гарри. Парень приоткрыл глаза, но увидел лишь расплывчатые силуэты. Он снова зажмурился и по привычке протянул руку в сторону, зная, что где-то поблизости с кроватью должна быть тумбочка, а на ней его очки.

– Вот, Гарри, – сказал знакомый голос, и в следующий миг кто-то надел их ему на нос.

Гриффиндорец распахнул глаза и увидел Гермиону, слегка склонившуюся над ним.

– Э…Герми? Привет, – произнес Поттер.

Он с трудом приподнял голову и обнаружил, что находится в больничной палате, лежит в теплой и удобной постели, рядом на прикроватной тумбочке стоит лампа, отбрасывающая на темный потолок круг золотистого света. Гарри заморгал и огляделся вокруг. Рядом с Гермионой сидела Джинни Уизли, а по другую сторону кровати на краешке стула пристроилась Полумна Лавгуд. Под обеспокоенными взглядами трех девушек Гарри вдруг сильно смутился, в голову пришла идиотская мысль о том, что он, наверное, ужасно выглядит, и парень почувствовал, как начинает краснеть.

– Э-э… – попытался что-то сказать он и смущенно замолчал.

Все тело ныло, голова казалась странно тяжелой, Гарри поднял руку и нащупал бинты на лбу.

– Что со мной? – спросил парень, продолжая ощупывать свою перевязанную голову, и, взглянув на Джинни, снова подумал о том, что в этих повязках выглядит ужасно глупо.

– Трещина черепа, – раздался голос мадам Помфри, которая, быстро приблизившись, легким толчком заставила его снова откинуться на подушки. – И перелом ребра.

Гарри оглядел сидящих у его постели взволнованных и расстроенных девушек и спросил у школьной медсестры:

– И что? Я получил травмы несовместимые с жизнью?

– Нет, Поттер, ничего страшного, жить будете, так что ваши поклонницы зря проливали слезы. Если учитывать, с какой высоты вы упали, все могло бы быть гораздо хуже для вас. Непростительное лихачество и позерство, мистер Поттер!

Гарри быстро взглянул на Джинни, та смутилась и опустила глаза. Полумна тоже выглядела как-то странно, хотя выглядеть странно для нее было нормально.

– Я быстро излечила трещину, а ребро окончательно срастется через пару часов, – продолжила мадам Помфри. – Поэтому сейчас вы не должны перенапрягаться, Поттер, и придется немного потерпеть, вы еще будете испытывать болевые ощущения в области груди и чувствовать тошноту и головокружение. Но это нормально и скоро закончится. К вечеру, я надеюсь, ваш организм полностью восстановится, хотя я думаю, что ночь вам лучше провести здесь.

– Я не хочу торчать здесь всю ночь, – сердито заявил парень, пытаясь приподняться и сесть, но, обнаружив, что грудь стянута тугой повязкой, он опять откинулся на подушки, испытав неприятную тупую боль.

– Гарри, ты же слышал, что сказала мадам Помфри, – тебе нельзя перенапрягаться, – деловито произнесла Гермиона, заботливо поправляя подушку.

– Где Рон? Я должен поговорить с ним, – спросил Поттер, взглянув на Джинни.

– Рон вел себя как свинья, – возмущенно ответила рыжая девушка, дотронувшись до руки Гарри. – И сейчас закрылся в спальне и не хочет никого видеть.

– Придурок, – вздохнул Поттер, – Джинни, мне жаль, но Рон в следующем году не будет играть за нашу команду, я ему уже сказал об этом. Я найду другого вратаря, – Гарри снова вздохнул и замолчал, а затем добавил:

– Если в следующем году я еще буду капитаном, – и парень заметил, как Джинни снова опустила глаза, а Гермиона быстро переглянулась с Полумной.

– Что, все так хреново? – настороженно спросил Поттер. – Все обвиняют меня в проигрыше команды?

– Ну, не все… – дипломатично ответила Гермиона и тут же закусила губу.

– Понятно, – начиная заводиться, ответил гриффиндорец. – Как всегда, виноват капитан! А то, что Рон просра… то есть не взял ни одного гола – это ничего, нормально?

– Многие винят тебя в том, что ты не взял снитч в начале игры, когда у тебя было несколько шансов привести команду к победе, – ответила Джинни.

– Черт, ну я же сделал все, что мог! – воскликнул Гарри и тут же тихо застонал – резкий крик моментально отдался болью в голове.

– Тебе нельзя перенапрягаться, – снова сказала Гермиона и начала укладывать Гарри обратно на подушки, пресекая попытку парня подняться с кровати.

– Я знаю это, Гарри, я была там, с тобой, – ответила Джинни, – и я тебя ни в чем не обвиняю! Но почти весь Гриффиндор винит не столько Рона, сколько тебя – они считают, что, не смотря на провальную игру вратаря, успех игры зависел только от ловца и капитана.

– Я знал, что так будет, – со злостью и обидой произнес Гарри, – если облажаются все – обвинят меня одного! Значит, в следующем году я уже не буду капитаном?

Повисло тягостное молчание. Гарри взглянул на Полумну – она, отвернувшись, мечтательно смотрела куда-то в окно, потом перевел взгляд на Гермиону, сосредоточенно рассматривающую свои руки, а с нее на Джинни, которая слегка покраснела под пристальным взглядом зеленых глаз и тоже потупилась в пол.

– Так, что случилось? – поинтересовался Поттер. – Что вы молчите? Я уже не капитан команды?

– Гарри, помни, тебе нельзя пере…, – начала Гермиона, но гневный взгляд Поттера не дал ей договорить.

– Гарри, ты больше не капитан, – безмятежно произнесла Полумна, – и ты вообще больше не в команде, ваши гриффиндорцы исключили тебя из состава.

– Что? – Поттер не мог поверить в то, что услышал, хотелось все списать на трещину в черепе, звуковые галлюцинации, контузию, безумие Полумны, наконец.

– Гарри, тебе нельзя…

– Заткнись, Гермиона! – рявкнул парень на свою подругу. – Джинни, ты можешь сказать мне правду? Посмотри мне в глаза и скажи, какого черта произошло, пока я находился здесь?

– Гарри, понимаешь, большинством голосов тебя сместили с должности капитана и вывели из состава команды. Всю ответственность за сегодняшний провал возложили на тебя.

– Понятно, – тихо произнес Поттер, сглотнув подступивший к горлу комок, в глазах предательски защипало, но он усилием воли заставил себя побороть минутную слабость и горечь обиды. – И, наверное, вы уже нового капитана выбрали? – глухо спросил он, пристально вглядываясь в лицо Джинни, которая упорно продолжала прятать глаза. – Надеюсь, это не Рон Уизли?

– Нет, не Рон, – тихо сказала рыжеволосая девушка. – Это я, – почти шепотом добавила она.

– Ты? – пораженно спросил Гарри.

– Я не хотела, – прошептала Джинни, – было бы лучше, если бы капитаном стала Кэти, она самый опытный игрок из всех нас, но в этом году у нее выпуск, и ребята выбрали меня. А Рона тоже вывели из состава команды.

– А кто же теперь будет ловцом? – рассеянно спросил Гарри, чувствуя тупую ноющую боль в груди и понимая, что эту боль причиняют не сломанные ребра, а предательство друзей.

– Ловцом буду я, Гарри, – все так же тихо произнесла Джинни, – а охотниками выбрали Дина Томаса вместо меня и Симуса Финнигана на замену Кэти. Вратаря подберем потом, в начале учебного года проведем отборочные испытания.

Гарри пораженно молчал. Джинни заняла его место в команде, став капитаном и ловцом.

– Пока я здесь кровью истекал, вы уже новый состав утвердили, – произнес Поттер, отворачиваясь в сторону.

– Гарри, зачем ты так? – со слезами в голосе воскликнула Джинни и, вскочив, выбежала из палаты.

– Гарри, только не волнуйся, – сказала Гермиона, схватив парня за руку. – Черт с ним, с квиддичем. Без него можно неплохо жить.

– Можно играть в плюй-камни, – добавила Полумна.

Поттер тихо застонал сквозь стиснутые зубы и закрыл глаза.

– Знаете, девочки, – помолчав, произнес он, – я вам очень благодарен, что зашли ко мне, но что-то у меня голова разболелась. Мадам Помфри просила не перенапрягаться и все такое, ну, вы сами слышали… Так что, пожалуй, я посплю…

– Да, Гарри, нам уже пора, – вставая, сказала Гермиона, и потянула за руку Полумну, которая, похоже, не спешила покидать бывшего гриффиндорского капитана. – Нам пора, Луна, – с напором повторила Грейнджер.

– Пока, Гарри, приятно было поболтать, – произнесла Лавгуд, вставая.

– Мне тоже было чертовски приятно, – сухо ответил Поттер, даже не взглянув в сторону девушек.

Полумна вприпрыжку направилась к двери, Гермиона на миг задержалась, затем, вынув из сумки пергамент, перетянутый серебристо-зеленой ленточкой, протянула его Гарри.

– Вот, это тебе, приглашение от слизеринцев. Они устраивают вечеринку сегодня вечером и хотят, чтобы ты на ней присутствовал и вместе с ними отметил их победу.

– Герми, а тебе не говорили, что читать чужие письма – нехорошо? – стягивая с пергамента ленточку, поинтересовался Поттер.

– Перестань, Гарри, я должна была знать, что эти гады замышляют. Они стремятся тебя унизить, желая, чтобы ты присутствовал на их пирушке по случаю победы над нами. Они хотят, чтобы ты праздновал свое поражение.

– Ну, это не самая плохая новость за сегодняшний день, – произнес Поттер, быстро просмотрев присланный пергамент, в котором его приглашали на слизеринскую вечеринку и напоминали об условии пари. В конце был указан пароль для прохода в подземелья.

– Гарри, ты пойдешь туда? – обеспокоено спросила Гермиона.

– Угу, – ответил Поттер, – я должен выполнить условие этого проклятого пари, которое мне навязали. Я проиграл и обязан исполнить желание их команды. Они хотят, чтобы я вместе с ними отметил их победу… ну что же, не самое хреновое желание. Я боялся, что они придумают что-нибудь похуже… Да, Герми, я буду сегодня там, с размахом отмечу свое поражение, свое исключение из команды и свою отставку капитана. Я подниму бокал за предательство близких людей, которых считал своими друзьями. Говорят, у Малфоя очень приличный запас спиртных напитков, а этот манерный придурок Забини умеет устраивать грандиозные вечеринки. Так что сегодня я повеселюсь со своими соперниками, если я уже не нужен своим бывшим друзьям.

– Гарри, не говори так, – Гермиона взяла его за руку и сильно ее сжала. – Я понимаю, ты обижен, но… Ты нужен нам. Нужен мне, Рону… Просто он очень расстроился, чувствует себя виноватым, поэтому и ведет себя так.

– Брось, Герми, Рон козел, а ты его любишь и выгораживаешь, – от этих слов девушка вспыхнула, но Поттер, не давая ей вставить и слово, продолжил:

– Думаешь, я ничего не знаю, ни о чем не догадываюсь, что ты и Рон… что вы… Ладно, не важно. Наша детская дружба уже давно дала трещину, вы в одной лодке, а я оказался за бортом. Я уже давно один, а вам наплевать, вы даже не замечали этого!

– Гарри, мы любим тебя, – пораженно прошептала гриффиндорка.

– Ладно, все нормально, Герми. Сегодня я повеселюсь на слизеринской вечеринке, выпью все малфоевское винище и заблюю им все их зеленые ковры, – мрачно произнес Поттер, и снова отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен, и он хочет остаться один.

– Гарри, я волнуюсь за тебя, – после паузы произнесла Гермиона и, наклонившись, нежно поцеловала парня в щеку.

Поттер слегка вздрогнул от неожиданности, смутился и тихо сказал:

– Все будет хорошо, Герми, хуже того, что сегодня произошло, уже не может быть.

Гарри не захотел оставаться в больничном крыле на ночь, хотя мадам Помфри была против того, чтобы отпускать его так рано. Голова уже не болела, правда, иногда все плыло перед глазами и слегка подташнивало, но парень не стал рассказывать об этом школьной медсестре. Этим вечером он собирался спуститься в слизеринские подземелья, чтобы никто не смог упрекнуть его в трусости. Он проиграл, и теперь надо было выполнять условие заключенного пари. В послании было сказано, что капитан гриффиндорской команды должен явиться в спортивной форме и без волшебной палочки. Гарри попросил мадам Помфри принести ему форму, которая была уже очищена от грязи и крови, за ширмой быстро переоделся, аккуратно свернул больничную пижаму и оставил ее на кровати.

У Гарри никогда не было хорошей одежды – он всю жизнь проходил в обносках Дадли и штопаных носках дяди Вернона, а здесь, в Хогвартсе, – в школьной робе, но спортивная форма – это было нечто! Можно было играть в квиддич только ради того, чтобы носить ее – было очень приятно замечать на себе восторженные взгляды девчонок, когда он выходил на поле в алой мантии, белых обтягивающих брюках, которые уж слишком откровенно подчеркивали его мужское достоинство, а защитные наплечники и накладки выгодно увеличивали его плечи. Бесстыдные и призывные взгляды болельщиц всегда немного смущали, но он испытывал волнующую дрожь во всем теле, которая не всегда была вызвана спортивным азартом в преддверии игры… А однажды перед началом матча ему даже пришлось посильнее натянуть мантию, чтобы никто не успел заметить его сильную эрекцию…

Гарри не стал подниматься в Гриффиндорскую башню – он не хотел никого видеть со своего факультета. Эта история повторялась из года в год. На первом курсе ему объявили бойкот, когда по его вине с факультета сняли сто пятьдесят баллов. В следующем году почти все отвернулись от него, подозревая в нападении на учеников, и он стал изгоем. На третий год обучения все дружно прикалывались над его боязнью перед дементорами – история о том, что он потерял сознание в присутствии стража Азкабана, тогда быстро разнеслась по школе, и многие не упустили случая обвинить его в трусости и поиздеваться. На четвертом курсе весь Хогвартс отвернулся от него, обвиняя в том, что он сам подстроил свое участие в Турнире Трех Волшебников, а после гибели Седрика Диггори некоторые до сих пор винили его в этом. Пятый курс превратился в сплошной кошмар, его травили уже официально, обвиняли лжецом и даже пытались отчислить из школы. Так что не удивительно, что и в этом году та же самая история повторилась. Не было ни одного тихого и спокойного года учебы в Хогвартсе. Гарри даже удивлялся тому, что шестой курс подходил к концу, а до сих пор еще ничего не произошло, и ему спокойно дали учиться в этом году. Но похоже, что спокойная жизнь для него все-таки закончилась… Сейчас все винили именно его в проигрыше гриффиндорской команды. Это было несправедливо и обидно, хотя Гарри уже должен был бы привыкнуть к несправедливости и подлости.

Парень стремительно спускался по мраморной лестнице, ведущей в подземелья, радуясь тому, что в этот поздний час он ни с кем не встретился на своем пути. Не хотелось бы объяснять, почему он в это позднее время, вместо того, чтобы находиться в своей спальне, шастает по коридорам Хогвартса в спортивной форме капитана гриффиндорской команды. И вдруг к Гарри пришло осознание того факта, что на данный момент он уже не является капитаном своей команды. Парень замер посреди коридора, пораженный пришедшей ему в голову мыслью. Если он больше не капитан, значит, не обязан выполнять условия заключенного пари. Ведь когда они ударили с Урхартом по рукам, все свидетели слышали, что капитан проигравшей команды выполнит желание победителей. Капитан! А не конкретно Гарри Поттер! Значит, в тот момент, когда с него сняли полномочия, он автоматически освободился от выполнения условий этого пари, и никто не посмеет обвинить его в трусости и невыполнении сделки. Гарри принялся ходить по коридору, по привычке задумчиво потирая лоб. Он не обязан делать это, сейчас он может повернуть обратно, наплевав на все условия. Они сами освободили его. Парень резко развернулся и уже направился обратно к лестнице, как вдруг снова остановился, потирая шрам на лбу. Черт, но он не может так поступить, не может послать все и вернуться в Гриффиндорскую башню. Джинни стала капитаном вместо него, и теперь она и только она, как капитан проигравшей команды, должна расплачиваться со слизеринцами. Но он ни за что на свете не может допустить, чтобы девушка спустилась в эти змеиные подземелья на милость победителям. Она не виновата в том, что ее избрали вместо него, она не заключала это пари, и он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Слизеринцы ведь еще не знают о том, что в составе гриффиндорской команды произошли изменения, они думают, что Гарри до сих пор капитан, поэтому требуют от него выполнения условий. А он не будет их переубеждать и сделает все, чего захотят победители, потому что не может подставить девушку, которую, как ему казалось, он любит. Черт с ними, с этими гаденышами, хотят поглумиться и унизить его – пусть делают это, ему не привыкать, но он не допустит, чтобы что-то случилось с Джинни. Он сделает это ради нее.

Гарри развернулся и быстро пошел дальше вниз по мрачному коридору, освещенному мерцающим зеленоватым свечением и украшенному гобеленами с различными изображениями змей, сплетенных в замысловатые узоры. Было в окружающей обстановке что-то зловещее, отчего по спине бежали мурашки. Казалось, что потолок давит, стены сужаются, и не хватает воздуха. Гарри никогда не страдал клаустрофобией, наоборот, все детство он провел в чулане под лестницей и в маленьких закрытых душных помещениях чувствовал себя как дома, но сейчас он ощутил, как по спине потекли струйки холодного пота, и стало трудно дышать.

Поттер однажды на втором курсе, приняв оборотное зелье, уже был в слизеринской гостиной под видом Грегори Гойла, но сейчас, снова оказавшись в «змеином гнезде» – как Гарри сам называл это место, он с интересом рассматривал окружающую обстановку – с ней произошли изменения, которых он пока не улавливал. Слизеринская гостиная была значительно больше, чем гриффиндорская, стены из природного камня были украшены барельефами, изображающими переплетенных змей, которых здесь было в излишестве, как и в коридоре. Так же стены были украшены красивыми старинными гобеленами, слегка мерцающими серебристыми бликами, множеством портретов волшебников и колдуний – все бывшие выпускники Слизерина, с надменными породистыми лицами, они негромко переговаривались друг с другом. Гарри успел заметить, что слизеринцы были ярыми патриотами своего факультета – в глаза бросалось обилие флагов в традиционных серебристо-зеленых тонах, знамен с гербами факультета, а так же другая атрибутика, которую болельщики использовали для поддержки своей команды во время финального матча. В большом камине мерцало зеленоватое пламя, служившее основным источником освещения большого подземного зала, поэтому все присутствующие находились в полумраке. Вся обстановка была мрачная, но какая-то торжественная, грандиозная и завораживающая своим великолепием. Здесь было потрясающе красиво, Гарри даже представить себе не мог, что подобное место служит общей гостиной студенческого общежития, что в таком роскошном и изысканном помещении можно просто сидеть и учить уроки или дурачиться со своими сокурсниками. Гостиная Слизерина больше напоминала парадный зал в каком-нибудь старинном замке из волшебной сказки. Гарри вдруг подумал о том, какие же у слизеринских студентов спальни – наверное, еще более великолепные, чем гостиная. И наверняка у них там не валяются грязные носки, и душ не один на пятерых, куда приходится ходить в строго отведенное время по графику, чтобы не задерживать соседа.

Гарри сразу же обратил внимание на Квиддичный Кубок, который красовался на каминной полке, окруженный колдографиями самодовольно ухмыляющихся победителей. Его взгляд не остался незамеченным слизеринцами, которые злорадно заулыбались. В гостиной присутствовало много народа, не менее сорока-пятидесяти человек, как прикинул Гарри, окинув взглядом собравшихся. Если бы в их гостиной одновременно собралось столько студентов, там было бы не протолкнуться, размеры же этого зала позволяли вмещать такое количество людей, и еще оставалось достаточно свободного места. Игроки слизеринской команды были одеты, как и он, в спортивную форму, остальные – как Гарри уже догадался – болельщики и группа поддержки, состоящая из самых симпатичных девчонок факультета, были так же облачены в традиционные серебристо-зеленые цвета. На общем фоне он, в своей алой с золотым форме, выглядел как-то нелепо и несуразно. Все слизеринцы не скрывали своей радости по поводу сегодняшней победы – они наконец-то сумели завоевать Квиддичный Кубок, причем вырвать его с большим разрывом в счете у команды Гриффиндора, давнишнего соперника. Игроки самодовольно ухмылялись, а Малфой просто светился от счастья в окружении нескольких девиц, с обожанием взирающих на хорька, который зачитывал им письмо, пришедшее от его папаши.

Посреди гостиной стояла узкая школьная парта, которая была здесь явно лишней, неуместной и не вписывалась в общую обстановку. Почему-то сразу возникала мысль о том, зачем она здесь, ведь вдоль стен стояли небольшие столики, сервированные закусками и напитками, а эта парта в центре зала была чем-то инородным.

– Ну что, Поттер, нравится? – манерно растягивая слова, произнес Малфой, отрываясь от обступивших его девиц и подходя к Гарри, уже окруженному другими студентами. Гриффиндорец промолчал, а Малфой подойдя к нему вплотную, добавил:

– Эта вечеринка, Потти, запомнится тебе надолго, можешь мне поверить.

Все издевательски засмеялись, Гарри вздрогнул. Во всем происходящем было что-то абсурдное и нереальное – он не должен сейчас находиться здесь, окруженный враждебно настроенными к нему слизеринцами, подсознательно он чувствовал, что с ним в ближайшее время случится что-то очень плохое, страшное, что изменит всю его жизнь. Гарри непроизвольно сделал шаг назад и тут же услышал за своей спиной знакомый голос:

– Тихо, Поттер, не дергайся, отступать уже поздно, – произнес Грегори Гойл, не скрывая издевки в голосе.

– Ну что, ребята, все в сборе, можно начинать нашу вечеринку! – ухмыляясь, громко объявил Малфой, вызывая у присутствующих аплодисменты, громкие восклицания и свист.

– Итак, – продолжил Драко, – мы собрались по случаю нашей грандиозной победы в финальном матче. Квиддичный Кубок наш, мы завоевали его, и так будет всегда! – снова раздались радостные возгласы, девушки зааплодировали и стали посылать блондину воздушные поцелуи. – Предлагаю всем выпить за нашу победу! За Слизерин! – провозгласил Малфой, и студенты стали поднимать фужеры.

Драко подошел к каминной полке, взял Квиддичный Кубок и налил туда вина из бутылки, которую передал ему Блейз Забини.

– Выпей, Потти, за победу Слизерина, – протягивая Гарри спортивный кубок, наполненный вином, произнес блондин.

– Лучше я выпью за свое поражение, Малфой, – мрачно ответил гриффиндорец, принимая из рук Драко вожделенный спортивный трофей, который так буднично использовали.

– Ну что же, Потти, не хочешь пить за нашу победу, пей за свое поражение, – усмехнулся Драко, подмигнув окружающим, – слизеринцы весело засмеялись.

Гарри взял кубок и сделал из него несколько глотков, не обращая внимания на то, как Драко Малфой и Блейз Забини быстро переглянулись – Блейз довольно усмехнулся, Драко облизнул пересохшие губы. Гриффиндорец протянул кубок обратно. Слизеринцы снова засвистели, заулюлюкали, некоторые стали в шутку размахивать флагами.

– Да, Драко, Поттер точно хотел тебя угробить, – пьяно хихикнул Блейз, слегка пошатнувшись, и чтобы устоять на ногах, вцепился в приятеля. – Какая невосполнимая потеря для Слизерина! Чтобы мы все делали без Драко Малфоя, какой ужас! Эту… как ее…, нашу доблестную команду пришлось бы финансировать моей мамочке, покупать эти новые чертовы метлы. Ик… Драко, я принес бы тебе на могилку белую орхидею, моя мамочка всем моим отчимам носит на могилки белые орхидеи, чертовски трогательно, – Блейз натурально всхлипнул носом, продолжая цепляться за Малфоя, чтобы не упасть.

– Черт, Забини, ты такая свинья, когда нажрешься, – прошипел Малфой, – Пенси, Мелисента, кто-нибудь, да заберите от меня этого пьяного идиота! Девочки, сделайте ему чертов массаж и отправьте спать.

– Я тебя умоляю, Драко, – капризно произнес Забини, щелчком отбрасывая сигарету на ковер.

Сощурив глаза, Драко наблюдал, как Винсент Крэбб и Грегори Гойл оттащили пьяного Блейза на диван, где над ним сразу же склонилось несколько девиц.

– Облажался ты сегодня, Потти, – поворачиваясь к гриффиндорцу, зло прошипел Малфой. – Сегодня удача отвернулась от тебя. Сегодня я самый удачливый парень, – Драко самодовольно ухмыльнулся. – Ну, ну, давай, продолжим, не скромничай, что ты там говорил про сегодняшнюю игру.

– Я говорил, что мы вас порвем, что Кубок никогда не будет вашим, – глухо произнес Поттер.

– А еще что? – спросил Малфой.

– Все… Я не помню…Э-э-э…. ну, кажется, что ты купил место в команде за папашкины деньги, это все.

– Нет, Потти, напомни нам, как ты хвалился, что вы победите, – ухмыляясь и в упор рассматривая гриффиндорца, произнес Малфой.

– Я… я, кажется, сказал, что мы вас уделаем, то есть поимеем, – тихо произнес Гарри и замолчал.

– Молодец, Потти, вспомнил, – засмеялся Малфой, хлопнув брюнета по плечу под глумливые смешки наблюдающих за этой комедией. – Значит, не все мозги еще отбил. Так вот, Поттер, ты сам хвалился, что Гриффиндор поимеет Слизерин. Ошибочное утверждение. Сегодня Слизерин уделал Гриффиндор, мы поимели твою убогую команду, а сейчас мы поимеем и капитана. По условиям пари ты выполняешь желание победителей. Так вот, мы хотим поиметь тебя, Поттер, трахнуть тебя, опустить всей командой. И согласно табелю рангов первым вставить тебе должен был Урхарт, как капитан капитану, но я перекупил у него это право, так что я, Драко Малфой, буду первым, кто вставит тебе, Гарри Поттер. Потом наш капитан, за ним вратарь, охотники и загонщики. Видишь эту парту в центре гостиной? Это мы приготовили специально для тебя. Ты будешь лежать здесь, на своей ало-золотой капитанской мантии, с задранными как у шлюхи ногами, а мы по очереди оттрахаем тебя, в присутствии наших скандирующих болельщиков, которые тоже смогут принять участие, но пассивное. Трахать тебя они не имеют права, а вот мастурбировать и кончать на тебя – смогут сколько угодно. Мы будем отмечать нашу победу над Гриффиндором, а ты, капитан, гриффиндорский лев, будешь лежать здесь на своей мантии, оттраханный семерыми парнями и задроченный всеми желающими, кто захочет на тебя кончить.

Гарри пораженно молчал, смотря в серые, со стальным отблеском, глаза Малфоя. Слизеринцы открыли все свои карты, теперь он знает все. Каким же он был идиотом, предполагая, что дело закончится только приглашением на вечеринку, он и Гермиона думали, что слизеринцы хотят его унизить, заставив отмечать вместе с ними их победу. На самом деле все оказалось гораздо хуже – это даже хуже, чем мыть слизеринские сортиры голыми руками без магии. И все из-за Рона Уизли, который как всегда не смог контролировать свои эмоции и втянул его в эту авантюру. Гарри с самого начала чувствовал какой-то подвох, уж слишком нагло и самоуверенно вели себя слизеринцы. Складывалось впечатление, что они заранее были уверены в своей победе, иначе они не стали бы заключать такое опасное и рискованное пари. Но как им удалось победить, не применяя магию? Мысли Гарри бешено метались в его голове, ответ должен быть где-то совсем близко, он чувствовал это, но пока его не находил. Они победили нечестно, все было подстроено изначально, они были уверены в исходе финального матча, и желание надругаться над ним созрело еще задолго до игры. Унизить и растоптать так, чтобы искалечить его душу до конца его жизни – это очень по-слизерински.

Гарри оказался перед жестоким выбором – он понимал, что может выйти из этого ужасного положения, может спасти себя от надругательства и сохранить свою честь и достоинство, достаточно сейчас объявить всем присутствующим, что его лишили капитанского звания, и он будет освобожден от выполнения условий магического пари. Желание победителей обязан выполнить капитан, а он таковым больше не является. На долю секунды Гарри очень захотелось открыть этим подонкам правду и увидеть, как от удивления вытянется морда хорька, и как потом глаза полыхнут от ярости, когда он осознает, что затравленная и загнанная в угол добыча ушла от него. Но Гарри до хруста сжал зубы, чтобы не произнести роковые слова, не открыть правду, которая обречет Джинни Уизли на ужасную участь. Игроки слизеринской команды хотят подвергнуть сексуальному насилию капитана соперников, и когда они узнают, что капитан больше не Гарри Поттер, они будут чертовски разочарованы, и его место на этой парте займет девушка, эти подонки ее не пожалеют, желая отомстить ему. Гарри ни за что на свете не смог бы допустить того, чтобы из-за него Джинни изнасиловали семеро слизеринских ублюдков. И дело не в гриффиндорском благородстве и не в том, что он тайно любит Джинни, которая об этом даже не догадывается, просто Гарри не мог поступить так низко и подло – спасая себя, подставить другого, тем более девушку. Он не сможет потом жить с таким чувством вины, зная, что он как трус, спасая свою задницу, отдал кого-то другого на поругание. Он должен принять этот удар судьбы на себя – он справится, он переживет, он сильный и он никого не подставит и не предаст, хотя его друзья гриффиндорцы сегодня предали его и отвернулись от него. Но он не такой как они, может быть в этом его сила, возможно, поэтому он «Избранный» – в нем заключена великая сила любви его матери. Он спасет Джинни, он не раскроет перед ними правду и он сможет, он должен вынести все это и не сломаться, они не сумеют растоптать его душу, даже надругавшись над телом – он останется прежним. Он справится с болью и отчаянием, с унижением, которому его сейчас подвергнут, и когда-нибудь им отомстит. Это ради его любви к Джинни.

– Потти, ты что молчишь? Одурел от свалившегося на тебя счастья? – услышал Гарри насмешливый голос, вернувший его в жестокую реальность. – Давай раздевайся, парням уже не терпится поиметь такую симпатичную гриффиндорскую девку.

– Девушки тоже будет присутствовать при этом? – хрипло спросил Гарри.

– Конечно, это же наши болельщицы, и они всегда со своей командой.

– Зачем так подло? – прошептал Гарри, почувствовав, как по щеке скатилась слеза, оставляя влажную дорожку.

– Потому что ты в Слизерине, Поттер, – ответил Малфой, проведя рукой по лицу Гарри.

Гриффиндорец медленно расстегнул застежку на мантии, и ало-золотая накидка упала к его ногам. Кто-то ее поднял и расстелил на школьной парте, как на жертвенном алтаре. Гарри медленно начал раздеваться под пристальными взглядами полусотни студентов Слизерина. Руки слегка дрожали, многочисленные застежки и шнуровка не поддавались непослушным пальцам, но его никто не торопил, все смаковали момент, потягивая вино из фужеров…

Полностью голый и красный от стыда, Гарри стоял посреди слизеринской гостиной, прикрывая руками член.

– Можешь не прикрываться, Потти, теперь тебе стесняться нечего. Никто ничего не узнает, кроме здесь присутствующих, – произнес Малфой, оценивающе рассматривая своего поверженного и униженного противника.

Вместе с одеждой Гарри снял очки, и стало немного легче – теперь он не видел эти злорадные, надменные, торжествующие и похотливые взгляды, лица расплывались, слизеринцы превращались в безликие фигуры. Кто-то подтолкнул его в спину, и он медленно подошел к парте, в качестве большей насмешки покрытой его ало-золотой мантией. В этот момент ему действительно показалось, что он приносит себя в жертву. Только во имя чего? Во имя девушки с рыжими волосами, которую из-за глупости ее брата могла бы постичь самая ужасная участь.

Гарри никогда не было так плохо, как сейчас. Он понимал, что даже в сложившейся ситуации надо сохранить хоть каплю достоинства, но горький комок подкатывал к горлу, глаза предательски щипало, и хотелось кричать и умолять, чтобы они не делали с ним это, ведь он, шестнадцатилетний парень, еще ни разу не занимался сексом и совсем не так себе представлял свой первый раз. А сейчас его изнасилуют семеро слизеринцев на потеху другим…

Не смотря на свою популярность у девушек, Гарри до сих пор еще оставался девственником и всегда сильно смущался и робел, когда затрагивался вопрос отношений между противоположными полами. В прошлом году ему очень нравилась Чжоу, и он даже осмелился ее поцеловать, но их отношениям не суждено было продлиться долго, Чжоу, бывшая подруга Седрика Диггори, разрывалась между чувствами к Гарри и памятью о Седрике, и в итоге они расстались. А потом Гарри понял, что влюблен в Джинни. Когда пришло это осознание – он не знал, но когда однажды, возвращаясь с тренировки, они с Роном застали Джинни, целующуюся в коридоре с Дином Томасом, Гарри сходил с ума от ревности и огромного желания порвать Томаса на куски.

Парень лег на парту и закрыл глаза. Закусив губу до крови, он в этот момент подумал о том, что если уж судьбой ему предназначено принести себя в жертву ради любимой девушки и пережить этот позор – он это сделает.

Сейчас он не видел окружающих его, но обнаженной кожей чувствовал их взгляды, дыхание, ухмылки, он знал, что они столпились возле него и рассматривают, рассматривают как вещь, выставленную на витрину, рассматривают его самые интимные части тела, и кровь прилила к его лицу, щеки загорелись от стыда и унижения, когда он услышал, как студентки Слизерина начали перешептываться, обсуждая его внешние достоинства.

– А без очков он даже ничего, симпатичный…

– И у него такое аппетитное тело, он такой красивый…

– А член, посмотрите какой у него член, ах… Черт, хочу посмотреть на его эрекцию…

– Жаль, что он из Гриффиндора, иначе я бы не отказалась с ним…

– А говорили, что он и Уизли… хи-хи…

– Да ладно, мы-то знаем, кто это говорил. Я слышала, что он вообще еще ни с кем. У него даже девушки нет.

– А с кем там встречаться, эти гриффиндорки такие уродины, одна Грейнджер чего стоит, хи-хи…

– Грейнджер уродка и вонючая грязнокровка, терпеть ее не могу. У них только Ромильда Вейн и Парвати Паттил ничего себе, но, наверное, они не в его вкусе. Или он любит только блондинок, или блондинов, хи-хи…. А может быть он правда этот….хи-хи.

– Пока еще нет, но скоро им станет.

– Фу… Жаль, он такой хорошенький.

– Миллисента, заткнись, это же Поттер.

Гарри почувствовал, как кто-то коснулся его ануса, легкий холодок любриканта напомнил, что отчаянный момент уже совсем близко. Это произошло мгновенно – сначала лишь прикосновение чего-то теплого там, где только что была смазка, и вдруг Гарри впервые ощутил, как в него проник чужой палец. Его тело затрясло, но это была пока еще не боль – возможно, сильный страх и отвращение. Гарри сжался, пытаясь закрыться перед насильником. Его сердце бешено заколотилось. Парень попытался отстраниться, вырваться, но его крепко держали.

– Тихо, Потти, спокойно, долги чести надо отдавать, – усмехнулся Урхарт, пристально наблюдая за растянутым на столе гриффиндорцем.

Капитан слизеринцев был заметно возбужден, на лбу выступили капельки пота – не отрывая похотливого взгляда, он наблюдал, как Драко массирует пальцем задний проход гриффиндорца, подготавливая его к проникновению. Собравшиеся рядом девушки, покраснев от смущения, с любопытством наблюдали, как их любимец красавчик Драко растягивал пальцем задний проход симпатичного гриффиндорца. Высунув палец из ануса Гарри, Драко приставил свой член к его очку и слегка надавил, и тут же мгновенная резкая боль пронзила, казалось, все тело гриффиндорца, добравшись до каждой клеточки. Крик сам по себе вырвался из его груди, плотно зажмуренные глаза широко распахнулись.

– М-м-м… – простонал Малфой, – как хорошо, он такой узкий, – сдавленным голосом прошептал Драко. – Это правда, он девственник.

Замерев на мгновение, его конец двинулся дальше в Гарри. Боль не отпускала, то накатывая волнами, то становясь тянущей, монотонной. Тяжело дыша, морщась и вскрикивая при каждом толчке, Гарри изо всех сил старался выпихнуть наружу инородный предмет, проникающий в него, но руки Малфоя крепко держали его разведенные бедра.

– Расслабься, Поттер, – тихо произнес Драко, снова замерев, давая гриффиндорцу временную передышку, – расслабься, идиот чертов, я не хочу причинять тебе боль.

– Не могу, – прошептал Гарри, – вцепившись побелевшими пальцами в края школьной парты.

Драко вышел из Гарри, его возбужденный член, покрытый набухшими венами, пульсировал и готов был взорваться. Он схватил протянутый ему тюбик любриканта, выдавил себе на руку и на анус Гарри и, просунув внутрь два пальца, принялся совершать ими круговые движения, вновь растягивая тугое кольцо ануса, массируя предстательную железу. Не в силах больше терпеть, Урхарт расстегнул ширинку и начал поглаживать свой возбужденный член. Многие парни тоже тяжело дышали, девушки, широко распахнув глаза, наблюдали за происходящим, чувствуя, как где-то внизу живота зарождается приятная истома, у многих трусики стали намокать от сочившейся влаги.

Гарри, понимая, что сопротивляться бесполезно и надо достойно принять неизбежное, затих, и теперь лежал молча, прислушиваясь к собственным ощущениям. Драко рукой направил свой член, прижал его к растянутому очку Поттера и сильно надавил, делая вторую попытку овладеть гриффиндорцем. Гарри снова невольно напрягся, почувствовав твердый член, упершийся в его анус и готовый проникнуть дальше в кишечник. Сфинктер сжался, пытаясь закрыть доступ внутрь. Драко сделал резкий толчок, и головка его члена, растянув плотное кольцо, все-таки оказалась внутри. От адской боли, пронзившей все его тело, Гарри закричал и начал вырываться, вмиг позабыв об остатках гордости.

– Черт, я не могу его так трахать, – хрипло произнес Драко, – дайте же ему хоть выпить! Пусть расслабится. Напоите его, мать вашу!

Винсент Крэбб стремительно бросился к каминной полке, на которой стоял Квиддичный Кубок и, схватив его, быстро вернулся обратно. Его пропустили, толпа слегка расступилась, и, поднеся Кубок к покрытому потом и слезами лицу Гарри, Крэбб стал вливать ему в полуоткрытый рот вино. Поттер сделал несколько жадных глотков и отвернулся, вино залило его грудь, стекая на мантию. Не дав Гарри опомниться, Драко резким сильным толчком засадил свой ствол почти наполовину, но, услышав сдавленный всхлип гриффиндорца, останавливаться не стал, а наоборот, стал запихивать его еще глубже. Член продвигался вовнутрь медленно, с трудом завоевывая каждый миллиметр восхитительно тесного пространства. Драко не спешил, боясь порвать гриффиндорца, а Винсент Крэбб, когда Поттер начинал стонать от боли, принимался вливать ему в рот вино. Присутствующие с замиранием наблюдали за этим жестоким актом надругательства над красивым гриффиндорцем, не в силах оторвать взора от бесстыдных и развратных действий своего старосты. Драко наконец-то удалось войти в Гарри полностью, до упора, и отдышавшись, он начал ритмично и размашисто трахать гриффиндорца, задница которого уже немного растянулась под размеры Малфоя. Созерцание этой сводящей с ума картины настолько захватило многих парней, что они, уже не стесняясь, расстегивали ширинки и начинали мастурбировать, не обращая внимания на присутствующих девушек.

Гарри лежал, закрыв глаза и стиснув зубы. Очко, сначала горевшее огнем, постепенно растянулось, дикая боль стала отпускать. Парня немного подташнивало, лоб покрыла испарина, все тело горело как в лихорадке. Он чувствовал, что с ним что-то не так, и вдруг с удивлением обнаружил, что его собственный член начал твердеть и набухать. Ритмичные движения слизеринца заставляли его елозить по подложенной мантии – насаженный на член Драко Малфоя, практически распятый на узкой школьной парте, окруженный мастурбирующими парнями и возбужденными девушками, Гарри вдруг испытал странные ощущения. Где-то глубоко внутри него зародился и начал расти ком наслаждения. Ошеломленный этим ощущением, сбитый с толку и напуганный, парень застонал. Через какое-то время начал стонать и Драко. Чувствуя приближение оргазма, он ускорил темп, и теперь мощными ударами долбил задницу Гарри. Они кончили почти одновременно. Первым вскрикнул Драко. Он завершающим мощным ударом вогнал член до упора, выгнулся и застыл. Его крупный ствол, плотно охваченный стенками прямой кишки гриффиндорца, взорвался, словно вулкан. Горячая струя спермы начала извергаться из него нескончаемым потоком, заливая внутренности Гарри. Почувствовав, как в него тупыми толчками изливается густая жидкость, Поттер всхлипнул и начал биться в конвульсиях, кончая сам. Сперма, стекая с живота вниз, образовала на мантии под ним крупное пятно. От этого вида несколько парней тут же кончили, струи спермы брызнули на Гарри, попадая на грудь, живот, лицо гриффиндорца. Поттер зажмурился, почувствовав, как его забрызгивают горячие струи. Капли мутной теплой жидкости падали ему на лоб, на зажмуренные глаза, некоторые старались, чтобы их сперма долетела до искусанных и припухших губ гриффиндорца. Какой-то семикурсник, наклонившись над Гарри, начал водить своим разгоряченным членом по его груди и животу, пенис оставлял на теле Гарри влажный липкий след.

Приятно опустошенный, полностью удовлетворенный, Драко отстранился от Гарри, отпуская его ноги, и наблюдая, как его сперма вытекает из раскрытого, пульсирующего в такт ударам сердца, очка Поттера. А в это время парни яростно дрочили, заливая тело опущенного гриффиндорца своей спермой. Урхарт, с торчащим здоровым членом, покрытым вздувшимися венами, грубо оттолкнул Драко плечом и одним резким мощным толчком засадил свой крупный ствол Гарри по самые яйца. Поттер громко вскрикнул, распахнув от боли глаза.

– Дамы и господа! – выходя в центр гостиной, произнес капитан слизеринцев Урхарт. – Вы все знаете, что между мной и капитаном гриффиндорской команды было заключено пари, по условиям которого проигравший выполняет любое желание команды победителя, – собравшиеся снова радостно зашумели, – Поттер, капитан проигравшей команды, здесь, и мы вправе потребовать от него выполнения этого условия! – Ну что, Потти, ты готов выполнить наше желание? – хищно усмехнувшись, поинтересовался Урхарт, оценивающе рассматривая Гарри – взгляд остановился на белых облегающих штанах гриффиндорца, где-то в области паха.

– А разве я уже не выполнил ваше условие? – спросил Гарри с вызовом, пытаясь скрыть легкую нервозность и смущение от такого бесстыдного разглядывания его мужского достоинства. – Вы же хотели, чтобы я пришел сюда, без палочки, чтобы отпраздновал с вами победу. Я здесь, что еще?

На миг в слизеринской гостиной повисла тишина, а затем раздался громкий взрыв смеха. Гарри растерянно смотрел на окруживших его тесным кольцом слизеринцев – некоторые смеялись до слез, указывая на него пальцами, или крутили ими у виска. Гарри переводил взгляд с одного лица на другое, искаженное приступом смеха, с отчаянием пытаясь понять, чем вызвано это веселье, и что они задумали.

– Поттер, ты действительно такой идиот, или так талантливо придуриваешься? – давясь смехом, спросил Малфой.

– Парни, он действительно думал, что это все, – держась за живот от смеха, произнес Винсент Крэбб. – Вы посмотрите на его тупую рожу, он до сих пор ничего не понял, – раздался очередной взрыв хохота.

– Поттер, у тебя через твой шрам все мозги еще в детстве наружу вытекли, – произнес кто-то из толпы.

– Гриффиндорцы все тупые ублюдки, но Поттер – это особый экземпляр, не зря они выбрали его своим капитаном!

– Шрамоносец даже дурнее нищеброда!

– Да у них в Гриффиндоре учатся одни убогие уроды и вонючие грязнокровки!

– Ребята, ему сегодня вообще мозги отшибло, когда он с метлы грохнулся.

Отовсюду сыпались обидные выкрики, казалось, что каждый из присутствующих стремится унизить и оскорбить его. Гарри стиснул зубы, на скулах заходили желваки, кулаки непроизвольно сжались, но парень все же не поддался на провокационные выкрики. Он знал, что провоцировать драку – излюбленный прием слизеринцев, и было бы полным безумием затевать мордобой одному против полусотни человек, вооруженных волшебными палочками. Они только и ждут, что у него сдадут нервы, и он врежет кому-нибудь из них по морде, после этого они запустят в него с десяток проклятий и он продолжит сегодняшний вечер там же, где его начал – в больничном крыле. Как бы Гарри не было обидно и больно оказаться всеобщим посмешищем, парень с достоинством вынес все оскорбления, сыпавшиеся на него как из рога изобилия. Вдруг он неожиданно почувствовал бешеную пульсацию в висках и возбуждение, он вздрогнул всем телом, и, чтобы не упасть, Гарри схватился рукой за кого-то, стоящего рядом с ним, ища опору.

– Смотрите, парни, да ему просто не терпится поскорее заняться этим, – рядом с Гарри раздался ненавистный глумливый голос, растягивающий слова.

Гриффиндорец обернулся и увидел, что случайно схватил за руку Малфоя. Блондин облизнул губы, пристально наблюдая за Гарри и его внезапным приступом. Поттер резко отдернул руку, отпуская Драко, все окружающие снова засмеялись.

– Эй, Малфой, не забывай, что я, как капитан команды, имею право первым поиметь его, – расталкивая других и подходя к Драко, произнес Урхарт. – Не стоит нарушать условия сделки. Ловец – после капитана. Так что отойди от него, он по праву мой.

– Урхарт, ты забываешь, что это я принес победу нашей команде, – сощурив глаза, прошипел Драко в вмиг повисшей тишине. – Я взял снитч и закончил игру.

– Мы и так побеждали, Малфой, – с угрозой в голосе ответил Урхарт.

– Но я закончил игру, – стальным голосом повторил блондин. – И не надо забывать, что МОЙ отец финансирует команду. Я считаю, что имею полное право первым взять его. Поттер мой. Я принес вам победу и заслужил эту награду.

– Победу нам принес Забини, – сквозь зубы процедил Урхарт. – Если кому уступать свою очередь, так только ему, но не тебе, Малфой. Все со мной согласны? – в звенящей тишине отчетливо спросил капитан.

Некоторые утвердительно кивнули и повернулись в сторону Блейза Забини, который полулежал на большом кожаном диване в окружении нескольких девушек и двух парней, лениво цедя из бокала мартини.

– Я вас умоляю… – капризно произнес красавчик, закуривая сигарету от волшебной палочки, угодливо предложенной одним из парней. – Поттер не в моем вкусе, у меня на него не встанет. Я предпочитаю блондинов.

– Забини берет самоотвод, – с напором произнес Драко, не спуская ледяного взгляда с Урхарта.

– Зато я не беру самоотвод, Малфой, – рявкнул капитан.

– Даже за сто галлеонов? – поинтересовался Драко.

По гостиной разнесся оживленный гул голосов – сто золотых галеонов очень крупная сумма, и не каждый, даже в Слизерине, мог легко раскидываться такими деньгами. Кроме Малфоя это мог позволить себе разве только Блейз Забини, единственный наследник огромного состояния, но красавчик сейчас сам увлеченно наблюдал за возникшим противостоянием за право первого обладания гриффиндорским капитаном. Урхарт глянул на Гарри, который стоял с растерянным видом, до сих пор не понимая, что происходит.

– Даже за сто галлеонов, – процедил слизеринский капитан.

– А за двести? – невозмутимо поинтересовался Малфой.

Лицо Урхарта пошло красными пятнами, здоровяк облизнул пересохшие губы и снова взглянул на гриффиндорца. Вся гостиная наполнилась гулом азартных голосов, некоторые уже начали делать ставки на то, кому первому достанется Поттер.

– Двести галлеонов, Урхарт, – повторил Драко, не сводя стального взгляда с капитана.

– Ну что ж, – подумав, произнес тот, – двести галлеонов – хорошие деньги, глупо отказываться от такой суммы. Пожалуй, я уступлю свою очередь тебе, Малфой. Я согласен засадить ему после тебя, Драко, – примирительно хлопнув блондина по плечу, усмехнулся здоровяк.

– По рукам? – спросил Малфой.

– По рукам, – ответил Урхарт, и слизеринцы пожали друг другу руки.

Все присутствующие в гостиной оживленно начали обсуждать только что совершенную сделку, кто-то из студентов отдавал проигранные деньги своим сокурсникам, некоторые снова начали произносить тосты за славную победу Слизерина, одни хлопали по плечу Урхарта, другие пожимали руку Малфою. И вдруг на фоне этого веселья все услышали вопрос, произнесенный глухим, слегка охрипшим голосом:

– Что здесь происходит? – Гарри растерянно переводил взгляд с одного лица на другое, – Кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит?

Ранее окруженный плотным кольцом слизеринцев, сейчас он одиноко стоял посреди зала – растерянный, взволнованный, потрясенный, на щеках появился румянец, губы были слегка приоткрыты, глаза широко распахнуты, черные волосы как всегда чуть взъерошены, золотисто-алая мантия, покрывающая стройное спортивное тело, выгодно подчеркивала привлекательную внешность зеленоглазого гриффиндорца. Слизеринцы уставились на него, рассматривая в отблесках мерцающего пламени – некоторые откровенно залюбовались красивым парнем.

– Вы посмотрите на этого гриффиндорского льва, – пьяно захихикал Забини, – это же напуганный котенок, – Блейз отстранился от девушки, массировавшей ему плечи, и, встав с дивана, не торопясь подошел к Гарри, – Поттер, я тебя умоляю, не будь таким тупым. Драко только что за двести галеонов купил у Урхарта право первым трахнуть тебя. Остальным ты достанешься бесплатно. Вот собственно и все, что происходит. Еще вопросы есть? – Блейз нежно провел по щеке гриффиндорца изящной рукой, украшенной фамильным платиновым перстнем с крупным изумрудом и алмазами.

Гарри почувствовал, как горло вмиг пересохло, воздуха стало не хватать, потолок снова начал давить. Парень попытался расслабить застежку на мантии, но руки тряслись, и ничего не получилось. Перед глазами все поплыло, голова закружилась, и к горлу подкатила тошнота. Зачем он не послушал мадам Помфри и не остался в больничном крыле на эту ночь, он ведь так плохо себя чувствует? Гарри неуверенно шагнул назад, затем сделал еще шаг и остановился. На него смотрели парни и девушки, одетые в зеленые мантии, украшенные серебристым позументом, некоторые смотрели равнодушно, как Забини, кто-то с интересом, многие не скрывали злорадства, в некоторых глазах он увидел неприкрытую похоть и ужаснулся.

– Нет, – пораженно прошептал Гарри, – вы что, так нельзя, что значит купил? Это что, шутка?

Ответом ему была тишина. Гарри растерянно смотрел в лица окружающих, пытаясь хоть в чем-то найти намек на розыгрыш, но парень понимал, что никто не шутит, хотя, то, что они задумали – было чудовищно, ужасно, он отказывался верить в реальность происходящего. Отчаянно хотелось все это списать на последствия травмы черепа, но то, что творилось – не было галлюцинацией и злой шуткой, все происходило на самом деле.

– Вы что, рехнулись? – хрипло произнес Гарри, – так нельзя, вы что? – растерянно повторял он, пытаясь подобрать слова, какими можно было сказать о том, чему его хотят подвергнуть слизеринцы, но в этот момент ничего на ум не приходило, и он мог только произносить какие-то обрывочные фразы:

– Вы не можете это сделать… это же ненормально…противоестественно… бред какой-то… вы все психи….я не хочу… так нельзя…вас же за это из школы исключат… вы не сделаете это…не надо…пожалуйста…

– Поттер, ты довольно красноречиво излагаешь ход своих мыслей, в общих чертах мы поняли, что ты огорчен, но пари есть пари, – встав рядом с Забини и приобняв его за плечи, произнес Малфой, рассматривая гриффиндорца.

– Малфой, какое пари? – хрипло спросил Поттер, – ты что, рехнулся? То, что вы задумали, да это же бред какой-то. Скажи, что это шутка. Малфой, пожалуйста, скажи, что это у вас такой долбанный слизеринский юмор.

– Ну, Потти, вообще-то я сам люблю хорошую шутку, – ухмыльнулся Драко, потрепав Гарри по щеке, – но на этот раз я без всяких шуток заплатил Урхарту двести галеонов, чтобы трахнуть тебя.

– Псих, – прохрипел Поттер, отстраняясь назад.

– Успокойся, Потти, дыши глубже, – продолжая издеваться, произнес Малфой, а Забини в этот момент выпустил струю ментолового дыма прямо в лицо Гарри, – Позволь, я тебе кое-что напомню, – сказал Драко. – Вчера утром мы встретились в коридоре перед дверями Большого Зала, и ты при всех похвалялся, что вы снова обыграете нас. Помнишь, Потти?

Гарри медленно кивнул головой, нервно облизнув пересохшие губы.

– Скажи-ка, Потти, что ты там конкретно говорил? – спросил Драко.

– Я не помню, – хрипло произнес потрясенный гриффиндорец.

– Тебе что, действительно сегодня мозги отшибло? – невинно поинтересовался Забини, затягиваясь сигаретой.

– А ты ведь сволочь, Поттер, ты дважды сегодня пытался угробить меня, – добавил Малфой. – Сначала чуть нос мне не сломал, когда старался выбить из метлы, а потом вообще хотел, чтобы я разбился насмерть, не сумев выйти из «Финта Вронского».

– Идиот, порвешь его, прибью, – прошипел Малфой на ухо Урхарту, который громко сопел, натягивая зеленоглазого гриффиндорца, которого он так давно желал.

– Он мой, – прохрипел слизеринский капитан и со всей силы насадил на свой орган Гарри так, что его яйца ударили о ягодицы гриффиндорца.

– Я тебя предупредил, Урхарт, – тихо произнес Малфой, застегивая ширинку и отходя в сторону.

Гарри, снова ощутив острую боль от раздирающего его крупного члена, громко закричал, но, не обращая внимания на его вскрик и стоны, Урхарт схватил его за бедра, оставляя синяки на коже, и принялся безжалостно трахать, как кобель трахает сучку – яростно и быстро, с каждым ударом увеличивая скорость и силу. Капитан слизеринцев вспотел, тонкие струйки пота стекали с его лица, а его стоны раззадоривали парней все больше и больше, которые занимали свои места возле Гарри, сменяя своих сокурсников, только что получивших разрядку и выплеснувших свою сперму на тело Поттера. Стоны и громкое чавканье задницы гриффиндорца, которую слизеринский капитан раздалбливал все шире и шире своим членом, меняя направление и амплитуду движения, слились воедино со стонами удовлетворения многих парней, сопровождающиеся почти синхронным выбросом горячего густого семени, стекающего с тела Гарри на его мантию.

Драко отвернулся и, подойдя к одному из сервированных столиков, взял бутылку огневиски, откупорил крышку и глотнул из горлышка.

– Ну что, ты доволен, Драко? Он стоил двухсот галеонов? – услышал Малфой совсем близко так хорошо знакомый голос, который манерно растягивал слова, почти так же, как он.

– Ты не спишь, Блейз? И не выглядишь пьяным? – не оборачиваясь, произнес блондин, снова сделав глоток из бутылки.

– Ну, я не такой уж и пьяный, как ты подумал, Дра-а-ако, – издевательски ответил Забини, закуривая. – Просто я думаю, что наши сегодняшние забавы будут иметь некоторые нехорошие последствия. То, что мы здесь делаем с «Избранным» может кому-то дорого обойтись. И вот когда начнется разбор полетов, у меня найдется полсотни свидетелей, которые подтвердят, что, когда кое-кто насиловал «Святого Поттера», Блейз Забини в это время, нажравшись как свинья, мирно спал на диване и не принимал в этом безобразии никакого участия.

– Ну и сволочь же ты, Блейз, – усмехнулся Малфой.

– Я тоже люблю тебя, Драко, – игриво подмигнув, ответил Забини. – Так ты не ответил на мой вопрос – он стоил двухсот галеонов?

– Да, Забини, я не жалею об этом, – кивнул Малфой, отхлебнув из бутылки – Я получил удовольствие, за которое не жалко было отдать эти деньги.

В это время снова раздался громкий вскрик Гарри, и Драко, стиснув зубы, произнес, не оборачиваясь:

– Урхарт, скотина, как же я хочу свернуть ему шею.

– Драко, хочешь дружеский совет и совсем бесплатно? – обернувшись и лениво наблюдая, как здоровяк яростно насилует гриффиндорца, сказал Забини, – не надо так откровенно показывать, что ты запал на Поттера. Этого не поймут и не простят. Пусть Урхарт развлекается, он давно мечтал об этом.

– Урхарт – животное, – мрачно произнес Драко, нервно плеснув в бокал огневиски.

– Возможно, – наливая себе в стакан мартини, согласился Блейз, – у каждого свои недостатки.

– Знаешь, Поттеру понравилось со мной, – взглянув на приятеля, медленно произнес блондин.

– Еще бы ему не понравилось, в него ведь столько возбуждающего зелья влили. Ему за этот вечер еще не раз понравится.

– Дело не в зелье, Блейз.

– Драко, я тебя умоляю, возьми себя в руки и не теряй голову. Ты получил то, что хотел, Поттер унижен, раздавлен, опущен. Посмотри на него, он как грязная шлюха лежит на спине, с широко разведенными ногами, наши парни трахают его и кончают на него, посмотри, он весь залит спермой, и все это происходит на глазах девушек – большего унижения и придумать нельзя. Сейчас он мечтает только об одном – о смерти. Что тебе еще надо, Драко? Это очень жестокая месть, ты его уничтожил, ни один парень после такого уже не будет прежним. Так что не думай ни о чем. Поттера больше нет.

– Ты прав, Поттера больше нет, – кивнул Малфой, поднимая свой бокал в тот момент, когда Урхарт громко застонал, кончая в гриффиндорца.

– Твое здоровье, Драко, – усмехнулся Забини.

– Твое здоровье, Блейз, – ответил Малфой, хрустальный звон бокалов растаял в громком вскрике гриффиндорца и животном рычании вперемежку со стоном слизеринского капитана.

Урхарт мощно кончал Гарри в зад, наполняя его кишечник струями горячей спермы. Это был мощный оргазм, слизеринца мелко трясло от накатившего наслаждения. С трудом оторвавшись от обессилено лежащего на спине Поттера, Урхарт вытащил из его зада свой начинающий опадать, но еще крепкий член. Он вышел из раскрытой красной дырки гриффиндорца с чпокающим звуком, сперма обильно стала вытекать струйками. Гарри, который не мог даже пошевелиться из-за того, что у него внутри все горело, словно ему насыпали в зад перца, лежал обессиленный, уставший и разбитый, чувствуя, как из развороченного большим членом зада вытекает липкая жидкость. Только слизеринский капитан отошел в сторону, застегивая ширинку, как его место занял вратарь. Гарри даже не сопротивлялся, когда светловолосый парень пошире развел его ноги, и его раздолбанное, растянутое и уже не закрывающееся бордово-красное очко спокойно приняло длинный, но не такой толстый, как у капитана, член. К тому же обильная сперма, вытекающая из гриффиндорца, прекрасно послужила в качестве смазки. Вратарь, в отличие от капитана, предпочитающего жесткий секс, двигался более нежно и спокойно. Он почти до конца вытаскивал свой ствол, потом снова вводил его во всю длину, при этом задница Гарри издавала чавкающие звуки. Кончил парень быстро, стиснув зубы, закатил глаза и затрясся, а затем обессилено отошел от гриффиндорца, на которого продолжали дрочить почти весь шестой и седьмой курсы Слизерина.

Гарри лежал на спине с поднятыми и широко разведенными ногами. Задница и рот гриффиндорца истекали чужим семенем, его ягодицы блестели от пота, внутренние части бедер были измазаны следами многократных сношений. Его губы опухли, тягучая сперма через уголки губ сочилась наружу и сбегала белесыми мутными ручейками по шее, а дальше на ало-золотую мантию, промокшую от вина и спермы. Охотник слизеринцев, Вейзи, четвертый по счету, занял свое место между широко разведенных ног Гарри и начал вдалбливаться в его задницу, а тем временем, член Грегори Гойла проникал гриффиндорцу в глотку. Поттер лежал в полупьяном ступоре, не сопротивляясь происходящему, а бомбардир слизеринцев ритмично и мощно долбил его чавкающее и липкое очко.

Драко, целенаправленно напиваясь, не отрывал взгляда от своих товарищей по команде, которые поочередно трахали Поттера. Их члены раз за разом проникали в гриффиндорца, ритмично двигались у него внутри, дергаясь, выплескивали сгустки спермы, пачкая ими бедра, ягодицы и живот парня. Болельщики отпускали скабрезные шутки и подбадривали ебарей-счастливчиков криками и жестами, хлопая их по плечам и спинам. Сменяя друг друга, парни внимательно осматривали и похотливо обсуждали бордовое растертое очко Гарри, обильно перемазанное липкой спермой. Открытое и воспаленное от многочисленных сношений, оно сейчас принадлежало любому игроку слизеринской команды, кто хотел его взять, и каждый мастерски использовал красивое тело зеленоглазого брюнета для своего ублажения.

Слизеринская оргия продолжалась еще несколько часов, Гарри пустили уже по второму кругу – единственный, кто не принял участие в повторном изнасиловании, был Драко Малфой. От всего происходящего блондина уже начало тошнить и он, покинув гостиную, направился в туалетную комнату. Он не понимал, что с ним происходит. С одной стороны, он должен быть рад, что его соперника, который превосходил его во многом и которому он всегда завидовал, так жестоко опустили, но почему-то Драко уже не испытывал торжества и не получал удовлетворения от содеянного, а каждый глухой вскрик гриффиндорца отдавался какой-то тупой болью в груди. Драко не понимал, что это – внезапно проснувшееся раскаяние или жалость к поверженному сопернику? Поттер всегда был достойным противником, он был безрассудно смелым, отважным и благородным, в нем всегда были такие качества, каких не было в Малфое, и Драко злобно завидовал гриффиндорцу, в глубине души соглашаясь, что Поттер действительно истинный лидер и герой, чего не дано ему, как бы он ни стремился таким стать. И вот теперь Поттера уничтожили, он никогда уже не будет прежним, в лучшем случае гриффиндорец превратится в затравленное, униженное существо с комплексом собственной неполноценности, а в худшем – может наложить на себя руки. И Драко понял, что не хотел этого, он хочет, чтобы Поттер был таким, как раньше – наглым и язвительным, смелым и безбашенно отважным, чтобы в его зеленых глазах светился спортивный азарт и злость, как это было сегодня во время матча, когда он сумел повторить потрясающий прием «Финборг Флик», отчаянно пытаясь вытащить свою команду к победе.

– Черт, - сквозь зубы процедил Драко и врезал кулаком в кафельную стену, сбивая в кровь костяшки.

Слизеринец стремительно вышел из туалетной комнаты и ворвался в гостиную. Поттера уже никто не трахал, даже игроки команды пресытились телом гриффиндорца и сейчас попивали огневиски, посмеивались и обсуждали происшедшее. Многие парочки, возбужденные недавним зрелищем, уединились по темным углам, откуда теперь раздавались характерные стоны и вскрики. Несколько парней, стоя рядом с Поттером, продолжали мастурбировать на него, кто-то, пьяно хихикая, лил ему на живот вино, считая это очень забавным. Лицо гриффиндорца было залито белой пеной, покрыто разводами спермы, из приоткрытых губ вытекала на подбородок вязкая белая жидкость. Сам парень был без сознания.

– Хватит, достаточно! – громко крикнул Драко, привлекая к себе всеобщее внимание, и многие уставились на него, не понимая, чего он хочет. – Заканчиваем вечеринку! – добавил блондин.

– Да ладно тебе, Малфой, – произнес полупьяный Урхарт, – Сейчас пропустим еще по стаканчику и продолжим с ним. Что ты здесь распоряжаешься? Я капитан команды…

– А я староста факультета, – стальным голосом отчеканил Малфой.

В гостиной вмиг повисла тишина, даже перестали раздаваться стоны из дальних темных углов.

– Ну, это же наш трофей, Драко, – примирительно сказал Урхарт, усмехнувшись, показывая на бесчувственного гриффиндорца.

Драко быстро взглянул на Блейза Забини, который напряженно наблюдал за происходящим, затем, переведя взгляд на капитана, блондин жестко произнес:

– Ты прав, Урхарт, мы выиграли, и это наш трофей, но ты же не хочешь, чтобы он сдох здесь, на этом столе, от остановки сердца? Я не хочу оказаться в объятиях дементоров. А ты, капитан?

Казалось, что слизеринский капитан начал трезветь на глазах, он нервно сглотнул, облизнул пересохшие губы и хрипло произнес:

– Ты прав, Драко.

– Вот и отлично, – кивнул Малфой. – Надо привести его в сознание и выпроводить отсюда.

Блондин подошел к столу, на котором лежал Гарри, и, направив на него волшебную палочку, прошептал заклятие, выпуская в бесчувственное тело струю золотистого свечения. Гриффиндорец тихо застонал, слипшиеся от спермы ресницы вздрогнули и приоткрылись, и серые стальные глаза встретились с зелеными. Драко не смог выдержать этот взгляд и отвернулся в сторону.

– Вставай, Поттер, проваливай отсюда, ты выполнил условия сделки, все кончено.

В гостиной повисла звенящая тишина. Пьяные студенты молча смотрели как гриффиндорец, превозмогая боль в истерзанном теле, осторожно привстал, и, сняв со стола промокшую насквозь мантию, старается как-то ей прикрыться.

– Возьми, тебе это пригодится, – Драко сунул Гарри в руку бутылку огневиски. – Давай, уходи, Поттер.

Гарри, еле передвигая ногами, закусывая губу от боли, пронзающей его измученное тело при каждом движении, медленно побрел к выходу, в одной руке держа грязную мантию, а в другой – бутылку огневиски. Слизеринцы провожали его молчаливыми взглядами, некоторые нервно курили.

– Эй, Поттер, – Драко, не осознавая, что делает, кинулся к гриффиндорцу.

Гарри остановился и посмотрел в глаза слизеринцу.

– Поттер, т-там твоя одежда, – запинаясь, тихо произнес Драко. – Там, на полу, твоя одежда…

– Это не моя одежда, Малфой, – хрипло произнес Гарри распухшими губами, на которых еще оставались следы спермы и капельки его крови.

Поиск по сайту: