Глава 18. Пенная вечеринка

Хэйви вел себя очень несправедливо по мнению оборотня, который то и дело сглатывал скапливающуюся в пасти слюну: слишком развратно двигался и томно мурлыкал. Пасть появилась вместо человеческой челюсти не случайно: волк настолько изголодался по ласке и теплу, что вырвался на волю, каким бы сдержанным со стороны Кан не казался. Превосходя малыша неко на несколько голов и в общей массе тела, серый волк всё равно выглядел, как ручной. Нарезал круги вокруг белоснежного кота, осторожно изучал своими большими лапищами тело возлюбленного, взглядом скользил по переливающейся в приглушенном свете искусственного камина шерстке. Желтые глаза старались различить, боится ли кот, приятны ли ему такие невесомые ласки или оборотень слишком сильно сжимает клыками кошачье ушко.

Маленький охотник лишь заговорчески улыбался, то как бы случайно задевая коленом возбужденную плоть (которую уже было никак не скрыть и нечем прикрыть), то проходился пушистым хвостом по боку или спине так, что Кан приглушенно рычал от мурашек, пробегавших по спине. Незатейливая прелюдия, порядком затянувшаяся из-за желания одного как следует раздразнить, и другого, не желающего навредить, отдавалась болезненными ощущениями в области паха обоих. Но пара все еще не спешила перемещаться в горизонтальное положение, испытывая терпение и выдержку друг друга. Нек, беспрекословно следуя традициям, установленным несколько веков назад, добивался того состояния от своего альфы, в котором бы он впал в подобие сексуального транса, чтобы как можно больше меток и запаха могло остаться на коже омеги. Сам он едва ли мог соображать, чувствуя, как его собственное тело чуть ли не плавится под таким раздевающим взглядом и горячими лапами. Кана, будь он неком, вне всяких сомнений в их родном племени сразу же бы провозгласили сильнейшим и достойнейшим, а очередь из омег, желающих всего лишь провести с ним ночь, выстроилась бы в три ряда от одного края занимаемой территории до другого.

- Хэйви, ты так пахнешь, что голова уже кружится, - прохрипел волк куда-то в шею белоснежному коту, от чего последний на каком-то интуитивном уровне прижался плотнее к своему избраннику, задрав хвост и потираясь пахом о ногу тяжело дышащего оборотня.

- Еще немного, - несвязно пробормотал себе под нос кот, млея от тех поцелуев, которыми принялся осыпать его шею и плечо любовник. Не сказать, чтобы молодой охотник не знал, каково это – желать кого-то. Он легко влюблялся в некоторых котов, но никогда его колени так не тряслись, а язык не прилипал к небу, отказываясь двигаться. Конечно, он много раз слышал от себе подобных, как это классно – быть наедине со своей парой. Но не подозревал, что мозг при этом выходит погулять, пока двое наслаждаются обществом друг дружки. Ни с того, ни с сего вдруг захотелось чего-то неправильного и крамольного: чтобы его раздевали, трогали в самых интимных местах, рассматривали, говорили грязно, рычали, кусали, царапали и по возможности вставляли пожестче. Теперь идея меток постепенно приобретала смысл для всегда одинокого охотника-изгоя.

- Еще немного, и я уже не смогу себя контролировать, - клацнул зубами серый оборотень с горящими в полутьме глазами. Его когти опасно впивались в районе боков, сжимая свою жертву так, чтобы та и не вздумала дернуться или отказаться от предстоящего действа. Буквально на глазах Кан терял последнюю тонкую ниточку-связь с человеком глубоко внутри себя, а на свет полностью выбирался волк, настоящее животное, на морде которого четко вырисовывалось исключительно желание.

Хэйв и глазом не успел моргнуть, как его ничего не весящая тушка (в рамках мироощущения оборотня) отправилась в недолгое воздушное путешествие и приземлилась прямиком на мягкую перину, легко качнувшись на матрасе. Волк навалился сверху моментально, позволяя ощутить эту приятную тяжесть вожделенного тела, которое только что не горит от желания.

- Кан, - сдавленно произнес где-то в районе груди кот, не особо боясь остаться помятым или приобрести парочку ссадин на интересных местах. К слову, пока Хэйв безрезультатно барахтался и пытался хотя бы вздохнуть свободно, одичавший оборотень позаботился о том, чтобы приятнейший пункт программы ухаживания протекал быстрее: свободные домашние штаны охотника полетели ко всем чертям, разорванные на несколько частей в виду окончательно потерянного терпения. – Кан, я сейчас насквозь промочу простыни, если не поторопишься, - бесстыдно заявил кот, сжимая шерсть на загривке своей пары, да так игриво при этом закусил губу, что у волка живот скрутило, а последние крохи рассудка осыпались вниз в район детородного органа, которым теперь можно было гвозди забивать.

И на самом деле, захотев проверить истинно ли заявление любовника, Кан подсунул под спину молодого мужчины с испариной на лбу руку, проводя двумя пальцами между тут же сжавшихся булочек, удостоверяясь, что вожделенная дырочка истекает смазкой. При этом волк облизывает клыкастые зубы, внимательно наблюдая за тем, как жертва аппетитно выгибается и хнычет. Усиленно виляя хвостом и продолжая сканировать интересующий объект, лишь изредка Кан поддается на провокации кота, покусывая шею или всей поверхностью языка проходясь по груди. Хэйви лежит притихший, попискивая и мурча, широко расставив ноги и приподнимаясь от каждого прикосновения к ягодицам на цыпочки, открывшись полностью перед альфой. Кажется, инстинкты берут и над ним верх.

- Моё, - низко прорычал самец оборотня, проталкивая внутрь возлюбленного омеги пальцы, от чего тот чаще задышал, не в силах совладать с восторгом, рвущимся из груди. Кто бы мог подумать, что утренняя фантазия так скоро сбудется?

Вход у неко был влажным, от чего вопрос растяжки наполовину упрощался. По комнате кроме искусственного потрескивания камина вскоре стали доноситься интересные хлюпающие звуки в сопровождении редких ойканий, урчаний, писков и всевозможных «поскорее!» на кошачьем языке. Белоснежный пришелец как мог держал себя в руках, чтобы не показаться в первую же ночь любви избраннику чрезмерно развратным, но выходило это плохо: сначала своего хозяина предал хвост, что постоянно норовил погладить Кана в интересном месте, а теперь еще и тело сдалось, бесстыдно откликаясь на любые ласки.

И только Хэйви уже приподнялся на дрожащих руках, чтобы во всеуслышание заявить: «Да вставь ты уже мне!», как случилось это. Плохо вычисляемое количество литров ледяной воды просто обрушились на них, будто из ниоткуда, перепугав кота до смерти, а Кана крайне разозлив.

- Мио! – взревел оборотень, ощетиниваясь и встряхивая телом, дабы лишние капли воды скатились на уже мокрую постель. Нек все еще с широко раскрытыми ошарашенными глазами лежал ни жив, ни мертв, пока его избранник колотил кулаком по кровати.

- Что это? – прошептал кот, отодвигаясь в сторону. Нужное настроение моментально ушло.

- Чертов дом, - медленно трансформируясь вновь в человека на глазах у котенка, прошипел желтоглазый, воя от сопутствующей боли. К сожалению, сила – то, за что волки платили непомерными страданиями всю свою жизнь: деформирующиеся кости, изменяющееся сознание – были лишь самым заметным из протекающих в теле оборотня метаморфоз. Единожды выбрав путь воина, эти существа навсегда обрекали себя на постоянный самоконтроль. Ведь если не сдержишь свой гнев, страх или возбуждение – твои родные и близкие могут пострадать. Волк внутри никогда не спал, но всегда ждал своего часа, дабы выйти из тени и ввергнуть мир в первородный хаос. К тому же перекидывание из одного состояния в другое отнимало много сил. Все это объясняло причину, почему столько молодых волков не решались менять форму, наблюдая за страданиями взрослых в стае. – Мио, чертов ты говнюк, а ну, иди сюда!

Но вместо галограммы худого сдержанного самца их ожидала еще парочка сюрпризов, специально от умного дома. Не отойдя от пробирающей до костей водицы, Хэйви и Кан почувствовали, как на их головы что-то сыпется. Подняв к потолку глаза, кот мигом шмыгнул на шкаф, ловя лапами белые хлопья и пробуя их на вкус. Юный натуралист и первооткрыватель в неко хотел все попробовать.

- Фу! – высунул язык и сморщил нос белый охотник, - это порошок!

- Ну, я тебе сейчас зад надеру, - неудовлетворенный и злой мужчина как был в одних расстегнутых джинсах сбежал вниз, оставляя Хэйви развлекаться со снегозаменителем, открывая щиток управления системой дома.

- Я бы вам этого настоятельно не рекомендовал, - пропел Мио, материализовавшись за спиной серого волка. Тот хотел было схватить нахала, обломавшего ему всю малину, за горло, но что взять с картинки? Плюнув, взрослый альфа принялся копаться в настройках, прекрасно понимая, что дом гадит подобно обиженному псу, которого ни за что, ни про что наказал любимый хозяин.

Кан уверенно дернул на себя главный рубильник, желая перезагрузить свихнувшуюся систему. Но не тут-то было: дом моментально подключился к резервному питанию, а галаграмма лишь хохотала. И если до этого в доме местами шел снег (который при попадании на до этого щедро разлитую воду превращался в мыльную водицу и пенился), то теперь Мио проник в сигнализацию, заставляя ту разразится таким громким рёвом, от которых взревели все домочадцы.

- Я же предупреждал вас, - злорадствовала визуализация дома, пока Кан бежал наверх, постоянно скользя и спотыкаясь из-за валившей с верхнего этажа пены. Ночь любви медленно но верно превращалась в какую-то пенную вечеринку. Во всяком случае, оставшийся в одном нижнем белье Хэйви располагал к такой вольности. Желтоглазый мужчина, отловив визжащего и резвящегося в затопленной спальне кота, прижал мальчишку к себе, улыбаясь у самых его губ.

- Ты очарователен, - сирена все еще надрывалась, смех дома противно вторил этому мерзкому «уаааа-у!», из-за которого их, наверное, все соседи в округе прокляли. Но то, что со своим омегой они так далеко продвинулись, не могло не успокаивать взвившегося волка. Его намокшие белые волосы забавно спадали на глаза, а полное непонимание происходящего, застывшее на лице, умиляло.

- Ох, Кан, - спрятал свое лицо в серой шевелюре нек, понимая, ЧТО они едва не сделали. Запоздалое смущение настигло кота только сейчас, когда дом охладил их пыл. Тяжко вздохнув, про себя Хэйв гарантировал этому козлу Мио не самую сладкую жизнь в ближайшем будущем.

«Когда мы поженимся, я отправлю первым делом этого засранца в утиль, самолично выдрав из стенки со всеми проводами!» - злобно ухмыльнулся неудовлетворенный белоснежный комок, продолжая обнимать оборотня. Что ж, они попробуют еще раз.

***

Однако с этим сожитель Кана прогадал. Если во вторник и среду он еще на что-то надеялся, как благоверная женушка, ожидая прихода мужа едва ли не у самого порога сидючи, в четверг и пятницу коту стало понятно, что работа заграбастала его объект фапа с руками и ногами. Хэйви плюнул на надежду (ту, что умирает последней, сразу после мечты о приятном романтическом вечере), и в середине субботы уже был неимоверно зол, взвинчен, взбешен и перевозбужден до предела. Что с ним происходит и почему метаморфозы такие очевидные и резкие – парень и сам бы хотел знать. Вдруг учуяв еще пару дней назад ненавязчивый аромат Кана, теперь кот только и мог думать о мужчине. Нарезать круги по гостиной, копошиться в белье, заниматься готовкой или смотреть телевизор – все было без толку, потому что в голове никаких других мыслей не появлялось.

Более того, странная болезнь прогрессировала: раскопав в кабинете хозяина дома своеобразный тайник со старыми вещами, записями, книгами или ручками, нек не смог сдержать победоносного клича, жадно вчитываясь в скачущие строчки или стекляшки фотографий. потратив на поиски чего-то подобного всю эту неделю, Хэйви узнавал постепенно о семье его альфы, выстраивал для себя примерную схему жизни оборотня – где тот учился, чего хотел, о чем мечтал и молчал. И чем больше кот узнавал, тем больше хотелось еще информации. Как будто это настолько секретно, что стоит миллионы огромных свежих рыбин, как будто никто больше о таком и не подозревает!

Все это дурманило, заставляло кружиться в странном танце или визжать от восторга. Кан открывался для неко с новой стороны, даже не подозревая об этом. А забота, с какой волк укутывал в плед кота, когда все же вырывался из плена работы, лишь подтверждала серьезность намерений мужчины. Первая стадия ухаживаний окончилась. Сердце омеги внезапно затопила щемящая влюбленность.

***

Сперва Килран желал крови. Нет – хлеба и зрелищ, потому что по плану как раз стоял ужин. Сложив ремень вдвое, он несколько раз ударил по своей ладони, словно желая приноровиться и найти именно тот верный нажим, с которым он позже будет «воспитывать» рыжего попаданца.

- Упал на пол! – взревел шатен, от чего Сулла вздрогнул всем телом (больше от неожиданности) и в пару секунд оказался лежащим на животе, расположив конечности звездочкой. – Начинай отжиматься. Надеюсь, такое нехитрое упражнение тебе ведомо? – переборов желание отхлестать сына посла, юрист ощерился. Все же, кто знает, вдруг он еще и воспитатель хороший?

- Д-да, - удивленно выдохнул подросток, подгребая под себя ковер с длинным ворсом и неуклюже поднимаясь на упершихся в пол руках.

- Отлично. Теперь слушай сюда. Твоя задача – самообладание. Как я уже и говорил. Я научу тебя основам, а потом многоуважаемый мой друг Кан закрепит результат. Поговорку «в здоровом теле – здоровый дух» знаешь? Можешь не отвечать, ее знает каждый дурак. Так что, вот она твоя мантра на ближайшие семь дней, - при этом взрослый волк наклонился к подопечному, который принялся подниматься в третий раз. – Я выбью из тебя всё дерьмо, неуклюжесть, неуверенность и сдеру три шкуры. На ближайшую неделю этот дом можешь с уверенностью называть адом, потому что после пятидесяти отжиманий твою нерадивую задницу ждет кросс вокруг моего прекрасного и, слава нано-частицам, пока целого дома.

- Да, сэр, - прижух рыжеволосый детина, падая после десяти отжиманий.

- Вставай, вставай. Мы сделаем из тебя человека, - едва ощутимо треснув по заднице новоиспеченного курсанта, Килран оскалился – раздражение ушло бесследно, как только ярость направили в нужное русло. Ну, не молодец ли он?

Поиск по сайту: