Глава 5. Сумасшедшие волки и жопа с транспорантом

Кан сжал диванную подушку пальцами так, что еще чуть-чуть, и она бы разошлась по швам, запах «прибил» его к мягкой поверхности с такой силой, что он не мог и мускулом шевельнуть. Только сглатывал слюну, которая активно вырабатывалась, стоило только Хэйви иной раз сдавленно пискнуть, наткнувшись на черепок от разбитого горшка. Кот моментально считал изменившееся выражение лица своего странного сожителя, что приютил его. Так реагировали почти все альфы в его племени на изменение секреции любого омеги. И это ничего хорошего не предвещало. Белоснежный неко как можно незаметнее двигался по направлению к лестнице на второй этаж, посчитав свою спальню спасением. Да, именно! Он сейчас спокойненько, без резких движений доползет до первой ступеньки и что есть мочи, взбежит наверх, запрется, подопрет дверь комодом, шкафом и всем хламом, что найдет попутно в комнате, лишь бы не допустить того, что обязательно последует за течкой. И боялся он отнюдь не эти заблестевшие желтые глаза с расширившимися зрачками. Скорее, самого себя. Ведь если он позволит себе расслабиться и завалит этого волка, то через пару дней будет совсем неудобно смотреть в глаза Кану. Ведь он что-то говорил о помощи или усыновлении. Глупо думать об этом в его-то возрасте, вроде взрослый нек, но так приятно, что тебе пытаются помочь адаптироваться.

- Эй, постой, - переводя дух, произнес оборотень, придя в себя только тогда, когда кот начал забираться по ступенькам вверх. Совладать с собой было непросто, но он усмирил животное внутри себя, засаживая свое не к месту разбушевавшееся либидо в клетку. – Хэйви, тебе стоит принять таблетки или надушиться чем-нибудь, пока вокруг нашего дома не столпилась целая очередь из молодых волков! – успев в последний момент догнать своего возможного будущего сына, он вновь едва не заскулил в голос, слишком крепко сжав руку молодого охотника.

- Что такое таблетки? – недоуменно мяукнул собеседник, приостановив на время побег из зала. Обычно все эти неизвестные ему слова заканчивались либо вкуснотищей (вроде вчерашней «лазаньи»), либо интересно (на подобие позавчерашнего «телефон»). И, уж что греха таить, охотник с белой шерсткой был до бесконечности наивным и доверчивым существом, поэтому уверил себя, что Кан не причинит ему вреда.

Тот в свою очередь старался дышать поверхностно, не вдыхать исходящий запах от неко, что, кажется, слишком быстро заполнял большую комнату и кухню, наплевав на все законы природы. Руки как-то странно дрожали, как будто Кан нашкодил и теперь в спешке пытался избавиться от улик. В данный момент все мысли выветрились из головы, осталась только одна застенчивая «найти пилюли и как можно быстрее бежать на работу!» О, работа! Впервые на ней захотелось заночевать. Или уехать в командировку. Кан улыбнулся этой мысли, но с небес на землю спустило осознание того, что так отцы с детьми не поступают. Хэйви будет мучиться тут и беспокоиться, а волк просто свалит куда подальше? Так поступают только безответственные волчата после первой линьки.

- Нашел, - словно добыв священный Грааль, серый волк торжествовал и едва ли не светился от счастья, в спешке заставляя кота проглотить чуть ли не пол упаковки этого расчудесного средства, вливая в глотку Хэйви добрый стакан воды. – Должно скоро полегчать. А теперь слушай меня внимательно: никому не открывать, даже если будут долбиться в дверь и орать «это полиция» или «пожар!». Закройся в своей комнате, укройся парой одеял и не показывай носа на первом этаже. Я ушел, буду поздно, - решительно чмокнув проблемного ребенка в висок, волк в очередной раз вдохнул этот лишающий всякой воли аромат, мотнул косматой гривой и скрылся после хлопка двери. Тут же система взяла дом под умную охрану, распознавая движения уже знакомого объекта и приветствуя его. Кот, все еще не привыкнув к этому странному магическому миру, что Двайн и Кан почему-то называли «технически более продвинутым», подскочил на месте, услышав этот лишенный каких-либо эмоций голос голограммы.

- Доброе утро, хозяин, - вся проблема заключалась в том, что для неко само слово «техника» не имело никакого смысла. Как пустой звук. Что это – можно ли это пощупать, куснуть, понюхать – только такие предметы мог понять охотник, давно усвоивший, что магии стоит опасаться, ведь против нее клинок или стрела бессильны. Кивнув трехмерному изображению волчицы, кот заурчал, почувствовав, что жар и неприятная тяжесть в теле постепенно начала проходить, а ум просветляется.

- Надо запастись едой и пойти лечь спать, - сказано – сделано. Умыкнув из прозрачного волшебного ящичка почти треть запасов на черный день, Хэйви бодро зашагал наверх, утягивая вслед за собой цепочку из сосисок, палку колбасы, маленьких копченых рыбешек в мешочке и еще много вкусностей. Которые могли облегчить страдания в тяжелую минуту. Сначала все шло как нельзя лучше: белоснежный кот зарылся в самодельное гнездо из одеял так, что даже ушек не было видно, проспав в позе эмбриона до пяти. Но затем началось то, что не просто разбудило молодого мужчину, но заставило поволноваться. Где-то в шесть предсказание серого волка начало сбываться: в дверь позвонили. Система умного дома тактично поинтересовалась, кого это принесла нелегкая. На это ей ответили нечленораздельным рыком и потребовали немедленно отворить дверь.

Охрана не выказала желания принимать гостей без ведома владельца дома, ответив красным цветом. Но это никак не подействовало на нежданного посетителя. Неизвестный заколотил по стальной двери, требуя по-хорошему впустить его внутрь. Кот притих, прислушиваясь к слишком быстрым фразам, чтобы его мозг мог это хотя бы частично распознать и перевести на кошачий. Все же языки – не самая сильная сторона охотника, надо это признать. Поежившись, Хэйви завернулся в одеяло и спустил ноги на холодный кафельный пол. Жар вернулся с новой силой да еще и в компании неприятных ощущений ниже пояса. Неко толком не мог держаться на ногах, его кидало из угла в угол и хотелось есть. Жалобно всхлипнув, расклеившийся кот принялся заедать горе рыбой, урча и жадно глотая куски, даже не прожевывая толком. Когда в своем мире он чувствовал, что течка вот-вот начнется, Хэйви запасался провиантом, забирался на самое высокое дерево в самой чаще леса и жрал (не ел), охотился и трудился в поте лица. Если было чем занять свое тело, разуму не оставалось времени на дурацкие галлюцинации или желания. А тут он был заперт в четырех стенах умной пещеры, в дверь колотили уже трое сумасшедших, а паника буквально душила сознание. Было страшно, некуда бежать, нечем занять руки. Сама атмосфера загоняет в угол. Да еще и единственный знакомый в новом мире все никак не идет на помощь.

Нет, конечно, нек ни за что бы не признался, что он ждет, что его спасут, помогут пережить эти кошмарные дни, будут чесать за ушком и прижимать к груди, поглаживая по спинке. Но так хотелось, чтобы уже пытка его бренного тела закончилась, ибо суставы будто выворачивала невидимая рука, Хэйви метался по полу, истошно крича в начавшейся лихорадке. Дело пахло керосином.

***

Кан уже в который раз поднял глаза на циферблат аналоговых часов, вздыхая. Восемь, а он все еще торчит здесь. По собственной воле. И даже не желает вставать с места и двигаться в сторону подземной парковки. Весь день, раскладывая договора по папкам (хотя с этим и без него неплохо справлялась секретарь), жуя безвкусный обед, разговаривая с коллегами в курилке, перезваниваясь в десятый раз с напортачившим в отчете снабжением, волк представлял одну и ту же картину – заходящийся в стонах Хэйви. Оборотень с успехом занимался самобичеванием, заклеймив себя педофилом и жутким извращенцем, потому что эта картинка возбуждала и распаляла сознание. А он вроде как собирался этому парню стать родной матерью и отцом в одном флаконе.

И какой нормальный родитель будет желать тела собственного ребенка?! Это ненормально, осуждается обществом и преследуется по закону. Но в очередной раз попытавшись представить, как он зайдет домой и скажет: «Я дома», Кан чертыхнулся, представляя, как навстречу ему выйдет раскрасневшийся белоснежный котенок, кинется в его объятия и зашепчет на ухо: «Ради бога, возьми меня». Такого нельзя допускать даже на уровне фантазий, поэтому следовало еще раз начать медитацию и хлестать себя по руке деревянной линейкой каждый раз, когда мозг преподнесет новую порцию изврата. Так правая рука оборотня уже порядком покраснела, кое-где распухнув.

Примерно в десять вечера желтоглазый волк, наконец, перестал истязать себя, осознав, что никакой дисциплины не добьется. Пообещав самому себе сдерживаться до последнего, оборотень встал, потянулся и закрыл кабинет, уходя последним из здания. Дорога к этому времени была уже свободна, никаких тебе пробок или заторов. И до родного жилища Кан добрался быстрее обычного. Но, подъезжая к гаражу, он попросту не смог туда заехать: дом был взят в кольцо, лужайка и задний двор оккупированы молодыми волками, пышущими здоровьем, желающими спариваться с вкусно пахнущим кем-то. Присвистнув, взрослый оборотень припарковался, быстро выходя из машины и было решив протиснуться к входной двери. Но как тогда он сдержит поток этих озабоченных парней, начавших выть и долбиться в окна? Тут нужен был план по проникновению в собственный дом.

- Стоп, какой еще план? Это моя, блин, собственность, а я тут придумываю гениальные ходы, - хлопнул себя по лбу мужчина в шрамах (коих сегодня поприбавилось). – А ну, пошли все вон, - даже не повысив голоса, серый волк внушал страх. С блестящими от ярости глазами, внушительными габаритами и специфическим ароматом сильного самца, он быстро отвадил прыщавых юнцов, рыкнув для проформы, когда парочка смельчаков еще колебалась. Теперь, правда, лужайка была безвозвратно вытоптана, а цветы погибли. И это лишь первый день течки. Даже не пик гона. Опасаясь за свой сад на заднем дворе и целостности бетонных стен, Кан поспешил отправиться в гости к своей вечной занозе в заднице, решив достать молодого лаборанта в отместку.

- Ты же знаешь, который час? – его радушно встретили, жестом предлагая войти. Хмурый вид и зевок не в счет.

- А то как же. Иначе бы постеснялся тебя разбудить, - парировал член общины, устало разминая затекшую шею.

- Я тут пытаюсь заснуть под вой ополоумевших волков, желающих сношаться со всем, что двигается, а ты мешаешь отлаженному годами процессу. Что за община у нас: все словно с ума посходили, - запричитал Двайн, ходя туда-сюда в клетчатом халате поверх пижамы. Он выглядел забавно: высокий, худовастый, с взъерошенными волосами (будто стог соломы на голове), горбящийся и с огромной чашкой какого-то травяного чая в руках. Не хватало только очков на переносице – и вылитый дедушка Кана. Тот к концу жизни начал стремительно убавлять в весе и постоянно ходил в халате и чепчике.

- Вот поэтому-то я и пришел, - закрыв за собой дверь, Кан удивленно перевел взгляд на застывшего на месте соседа. Тот закашлялся, вытаращив на него глаза.

- Постой, постой, это то, о чем я думаю? – покраснев и заметно ожив, Двайн поставил чашку на журнальный столик из какого-то новомодного нано-материала (сейчас все старались делать из этого нано-дерьма. Только прибавь это «нано» к слову и можешь продавать это втридорога) и приблизился к взрослому волку.

- Откуда мне знать, о чем ты думаешь? – огрызнулся изнервничавшийся серый волк, потерев лоб. Голова начинала болеть, тело вообще ныло, а руки чесались, вспотев.

- Ты сказал, что пришел по той же причине, почему несчастные двадцать-тридцать оборотней бегают по нашей улице, воя на луну и испуская запах свободного самца. Хочешь сказать, я ничего не понимаю? – глаза у блондина загорелись хищным огоньком, а руки сами обвили шею высокого альфа-самца. Последний непонимающе изогнул бровь, скрестив на груди руки. – Это, конечно, мечта всей моей жизни, хоть обществом и осуждается, но обещаю, что никто не узнает нашу маленькую тайну, - на этом его бледные губы прикоснулись к устам соседа, которого он ежедневно доставал звонками, шутками и придирками. Тот вытаращил глаза от удивления, моментально отодвигая от себя рехнувшегося лаборанта.

- Совсем свихнулся? – пихнув волка по направлению к креслу, усаживая и отходя от греха подальше. Тот захлопал глазами, глядя на гостя. – Я тут потому, что это из-за течки Хэйви эти идиоты стали штурмовать мой дом!

- О, святой прогресс, - прикрыл рот руками Двайн, раскрасневшись пуще прежнего. В его голове идеально сложились два кусочка пазла: ведь зачем еще приходить половозрелому сильному самцу на ночь глядя, если не за сексом? Естественно, блондин всегда тайно мечтал, как в один прекрасный день Кан прозреет и наброситься на всего такого неправильного блондина. А еще лучше, если их сердца после этого забьются в унисон. Но свои «хотелки» молодой волк всегда прятал, позволяя себе лишь невинные шутки и подколки, по ночам изнывая от желания почувствовать тяжесть вожделенного тела на себе, узнать каковы губы взрослого самца на вкус. Но в их уравнении снова все напутали, внося новую переменную. Этого блохастого, у которого теперь ко всему прочему еще и течка имеется. Расчетливая меховая мимимишная задница. – Прости, я просто подумал… а потом ты так посмотрел… и в таком виде, - попытался изобразить полные раскаяния глаза молодой оборотень, специально сбивчиво лопоча.

- Да ладно, успокойся уже. Лучше скажи мне, как медик: чем самки отбивают запах во время, ну, если не хотят спариваться, - последнее слово взрослый мужчина произнес так тихо, как дети говорят «блядь» в соседней комнате в присутствии родителей. Двайн мысленно ликовал с пару минут: он мог спокойно сейчас накормить блохастого недочеловека каким-нибудь медленно действующим ядом, а через пару дней уже возобновить свое медленное завоевание сердца одинокого альфа-самца. Однако клятва Гиппократа не дала ему претворить свою мечту в жизнь, что сильно его опечалило.

- А ты вообще уверен, что наши медикаменты могут как-то повлиять на его организм? – увидев, как Кан крепко и надолго задумался над поставленным вопросом, вчерашний ученик закатил глаза и уже пожалел, что так серьезно подходит к делу. – Ладно, забудь. Лучше скажи, в каком он сейчас состоянии?

- Я еще не был дома, - честно признался волк покрупнее, чем поверг будущего врача в шок.

- То есть как? – вскочил с кресла блондин, округлив глаза.

- Вот так. Заставил проглотить пригоршню подавляющих вместе со снотворным и наказал спать и не высовываться, - развел руками понурый оборотень. При скудном освещении пары настольных ламп было видно, как устало выглядит желтоглазый – наметившиеся морщины еще яснее разрезали переносицу от постоянно нахмуренных бровей, в уголках губ кожа так же пошла трещинками, под глазами намечались синяки.

- И этот оборотень хочет усыновить парня? Да тебе даже лабораторную крысу я бы не доверил с таким-то отношением! – в соседе проснулся спаситель людских жизней. Он схватил плащ, наспех провел карточкой по магнитному замку, поправил задники у стоптанных ботинок и поспешил к дому, где, предположительно, мучился несчастный пациент. – Честное слово, я отберу его у тебя, засужу и засажу тебя за решетку, изверг!
***

- Хэйви, эй, мальчик? – перед глазами неко все расплывалось красочными пятнами и зигзагами, чего давненько с ним не было. Вроде знакомый голос доносился, как будто издалека и как-то заторможено. – Мне сказали, что ты уже понимаешь элементарную медленную речь волка, - как можно спокойнее проговорил Двайн, щелкая пальцами перед мордашкой побледневшего омеги. Тот лишь моргнул, невидяще смотря сквозь врачевателя. – Вот что ты за отец такой? У него же лихорадка! – прикоснувшись ко лбу несчастного, оборотень констатировал повышенную температуру тела, озноб и бред, временами. Неко отвечал невпопад, все чаще переходя на свой родной язык. Видимо, некоторые отделы головного мозга давали сбой, а это очень беспокоило лаборанта.

Поспешно развернув кипучую деятельность прямо в спальне соседа, блондин сейчас напоминал полевого хирурга времен последней мировой войны: обычно вечно улыбающееся лицо стало серьезным, легкомысленные нотки в голосе сменились звенящей сталью уверенности отдаваемых четких распоряжений – Кан бегал вниз и вновь наверх, то принося воды, то свежую одежду для больного. Если так тяжело в чужом мире переносили течку, то Двайну было страшно представить, как вообще миниатюрным воинам удалось выжить на земле.

- Хэй, ты поправишься, слышишь меня? Дядя Двайн поможет тебе совладать со своим телом, мальчик. А этого дебила мы накажем, прописав ему пятьдесят ударов розгами, м? – в этот момент у кота, кажется, наступило минутное просветление, и он улыбнулся будущему доктору, что-то проурчав.

Все это время блондин порхал по комнате, то склоняясь над больным, то приседая к небольшой сумочке с нужными растворами. Все же фармацевтические препараты шагнули за последние двадцать лет далеко и действие оказывали куда более ощутимое, чем раньше. Посему он был уверен, что уже к утру Хэйви откроет глаза и снова начнет крушить все вокруг в привычном для себя ритме. Однако сняв маску и убрав с кончика носа зажим, Двайн остолбенел. Тот запах, о котором ему по дороге в спешке поведал Кан, ни в какое сравнение не шел с обычным приятным запахом готовой к спариванию самки. Он щекотал рецепторы, одурманивал и будто бы в мозг проникал, планомерно «отрубая питание» головного мозга, как компьютер от электричества.

У высокого блондина затряслись руки. он убрал от греха подальше ножницы и взял холодный компресс вместо этого, начав промакивать лоб болезного. Пальцами свободной руки светловолосый оборотень провел по вздымающейся груди, легко расстегнув все пуговицы, разглядывая бледную кожу и напряженные мышцы живота.

- Так значит течка, - впервые задумавшись об истинном предназначении варвара, волк облизнул губы, опускаясь мокрой от компресса ладонью ниже, обводя контур боков и сильных рук. – Неужели тебя безнаказанно можно взять, а, блохастик? О тебе ведь никто здесь не знает. Никто не станет защищать твою поруганную честь, - на секунду он прервался, освобождая руки и откидывая одеяло в сторону. На постели лежал распластанный белоснежный кот в лихорадке, абсолютно не способный оказывать сопротивление. И это только подталкивало действовать менее осмотрительно. Если пара ранок от острых когтей еще осталась на левой щеке молодого оборотня, то теперь новые порезы не грозили врачу.

Он поспешно потянул вниз свободного кроя брюки, переворачивая пациента в отключке на живот. Подтянутые ягодицы, белый пушистый хвост (сейчас походивший на мочалку и кое-что бонусное. Текущая дырочка, которая от не прекращающей выделяться смазки припухла и заметно выделялась на фоне бледной кожи, заставила волка забить ногой по полу в предвкушении экстаза. Не теряя ни секунды, будущий доктор (теперь, возможно, он рассмотрит вариант перевода в педиатрию) обвел аппетитные полушария ладонями, чуть сжав их. От чего нек жалобно пискнул, теребя угол подушку, на которой покоилась его светлая ушастая головушка. Усмехнувшись такой безобидной реакции, волк продолжил свое маленькое исследование неизвестного существа, аккуратно проведя указательным пальцем между ягодиц, заостряя внимание на анальном отверстии. Не удержавшись, лаборант любовно обвел сжатое колечко мышцы подушечкой пальца, а затем ввел его внутрь, охнув и прикрыв глаза. Внутри оказалось приятно, влажно и горячо. Не отказывая себе в удовольствии, он добавил второй палец, немного подвигав ими внутри.

К слову, в этот момент Двайн ликовал: на особей своего пола он заглядывался, часто фантазировал о соитии с каким-нибудь мощным оборотнем-качком, но все так же оставался девственником в этом плане. А так как подобного рода отношения в их государстве строго наказывались, он мог довольствоваться лишь секс-игрушками. А сейчас в его руках оказалось живое существо, прямое назначение которого – продолжение рода. Даже зад его приспособлен для получения удовольствия. Конечно, с самками блондин имел опыт близкого общения, но как-то активная роль его не прельщала. Но тут тело кота буквально скандировало: «Вставь мне, вставь мне поскорее!» И кто бы отказался от такого?

И Двайн не желал отрываться от исследования столь манящего субъекта, резво забираясь на кровать, приспуская до колен свои пижамные штаны и уже пристраиваясь ко входу молодого неко, доводя свой орган до кондиции рукой и водя своим членом меж половинок попки мальчика.

- Позволь узнать, ты собираешься трахнуть моего сына, или я что-то путаю? – желтые глаза в полутьме светились недобрым светом. Волк уже успел выпустить когти и обнажить клыки, а по отросшему хвосту блондин мог судить, что его похоть сыграла со своим хозяином злую шутку.

- Я просто… Кан, это вовсе не то, о чем ты подумал, - с испариной на лбу пролепетал попавшийся оборотень, пока паника начинала душить его, а ком в горле застрял и мешал говорить. Из высокого мужчины Кан планомерно превращался в шерстяное чудовище на серых лапах, озлобленной мордой и не самыми ласковыми когтями наготове.

- Пошел вон, - отчеканил перекинувшийся волк, порыкивая и явно из последних сил сдерживая скопившийся гнев и недовольство из последних сил.

- Он просто дико притягательно пахнет. Я бы не поранил его! – ретируясь и заправляя начавший опадать агрегат обратно в штаны, Двайн прижался к стене, весь сжавшись в комочек.

- Проваливай! – он и сам не заметил, как со второго этажа просторного дома его выкинули на улицу, следом отправив в свободный полет походную сумку-кейс с лекарствами. Плащ швырнули из окна спальни, трахнув пластиковой рамой со всей дури. Блондин вздрогнул всем телом и провел по лицу рукой, смахивая холодный пот. Еще извращенней было то, что детородный его орган вновь ожил.

- Ну, конечно, вылечи, поставь на ноги, а потом можно и выкинуть, - выдыхая, он поспешил убраться от этого дома поскорее. – Подумаешь, может, это бы стало новым словом в медицине. «Волшебный трах». Хм, а что, звучит? – так он себя подбадривал, пока не зашел в свою родную пещеру, заперевшись на все замки. Наконец-то на улице умолкли крики, и воцарилась тишина.

Поиск по сайту: