Глава 12. Кругом одни геи

Руфи и Гуфи, светящиеся сейчас почище любого уличного фонаря, кажется, вовсе не стеснялись того факта, что их раскрыли. Нет, они и раньше создавали немало проблем для отца (точнее, его помощника, который все это дерьмо разгребал с момента смерти матери), но теперь они побили свой собственный рекорд. Близнецы стояли в спокойных, расслабленных позах, поглядывая то на отца, то на двух остальных оборотней.

- Сейчас всем нам не помешало бы успокоиться, - предложил тот, кому посчастливилось появиться на свет раньше брата на пару минут. Нирин лишь фыркнул на вполне логичное предложение. Его первым усадили в самый дальний угол, чтобы отец семейства даже подумать не мог слинять куда-нибудь. Три сына и один левый попаданец уселись за стол переговоров, налив себе чаю, а Послу досталась стопка выдержанного коньяка. – Итак, все в этом доме геи. Смирись, пап, - радостно скалился один из близнецов, слишком громко брякнув чашкой о блюдце.

- Отличная новость в преддверии моего нового назначения, - крякнул опечаленный волк, одним движением руки опрокидывая в себя содержимое небольшого хрустального стаканчика. – Что еще я должен узнать до того, как у меня прихватит сердце? – казалось, злость наполняла каждое его слово, даже взгляд обычно медовых глаз казался предупреждающим.

- Как только что-то изменится, мы тебе сообщим, - прохрипел Сула, вставая и удаляясь восвояси, прекрасно понимая, что отцу надо дать время, чтобы мужчина остыл. Он обожал и боготворил институт семьи и брака. Глупо было бы надеяться, что сыновей с нетрадиционной ориентацией примут с распростертыми объятиями и вдогонку пожмут руку за такое. Рыжеволосый подросток был готов поспорить (и, несомненно, выиграл бы этот спор), что отец теперь считал всех троих своих детей мерзкими отродьями, подкидышами, злобными роботами-двойниками или проклятьем на его седую голову. С досады Сула пнул по пути из кухни в прихожую ни в чем неповинные чемоданы, от чего те отлетели на добрые четыре метра к стене. Не так он предполагал объявление Кила своей любовью и спутником жизни.

- Тебе бы стоило быть с ним чуть помягче, - на разных концах города это произнесли сразу два оборотня разных возрастов и комплекций: над Нирином с укором нависал Гуфи, осуждающе изогнув бровь (близнецы любили своего младшенького и по привычке опекали); Двайн цокнул после этой фразы языком, неожиданно произнося слова у самого уха своего начальника с усмешкой. И для каждого эта фраза имела свой скрытый смысл.

- Для нашего маленького котеночка такое известие стало поистине открытием века. Готов поспорить, он и не представлял, к чему приводят плотские утехи. Наверняка им в деревне внушали, что каждого из них находят в кочане капусты, - ассистент пребывал в каком-то приподнятом настроении, город медленно, но верно накрывало уютным покрывалом предзакатного небосвода, и хотелось сделать что-то настолько безбашенное, чего Двайн никогда еще себе не позволял. Наверное, именно поэтому блондин приземлился на стол перед своим непосредственным начальником, рассматривая Серую Шейку поближе.

- Но мать… точнее отец должен знать, что он в положении. Неведение в этом вопросе вредно, - неказистый мужчина неосознанно откинулся на спинку стула, удивляясь замечанию со стороны коллеги.

- Представляю, какой каламбур сегодня будет в их доме, когда наш пациент начнет объясняться с отцом детей, - хохотнул лаборант, откровенно жалея о том, что не сможет воочию наблюдать представление с первых рядов. Конечно, всегда можно прокрасться к соседскому дому и подсмотреть в окно, но сегодня у него родилась весьма легкомысленная идея, которая не терпела отлагательств.

Дело обстояло следующим образом: проводив дрожащего всем телом Хэйви до дверей и проследив, чтобы авто отъехало в заданном направлении, Двайн уже и сам собирался закончить на сегодня работу, погасить свет и отключить оборудование, повесить халат на крючок и распрощаться с роботом-вахтером, как тусклый лучик из-под незакрытой двери заставил молодого волка притормозить. Любопытство кошку сгубило, и, видимо, тоже самое можно было сказать про оборотней. За своим рабочим столом в неизменной позе (напряженная спина, подавшийся вперед корпус и сложенные под подбородком в замок пальцы рук) сидел Сэт. Отличие в этой ежедневной картины было лишь одно. Это-то и застопорило Двайна, полагавшего, что руководитель его до мозга костей зануда, до скончания миров повенчанный со своей работой. Этот сгусток серости и тлена улыбался, а стоило постоять под дверью подольше, и взрослый мужчина разразился таким заразительным хохотом, что девочка на экране с забавными хвостиками вторила ему, заливаясь смехом, подобным звону маленького колокольчика.

А дальнейший их разговор и того сильнее поверг в шок юного интерна: как оказалось, оба этих субъекта (и только это доказывало их родство!) в любую свободную минуту могли скооперироваться и наведаться в кафе для детей и их родителей: знаете, те кофейни, где весь интерьер напоминает пряничный домик ведьмы из небезызвестной сказки про Гензель и Гретель. Там едва научившиеся ходить малыши могут позволить себе от пуза наесться всевозможными сладостями под чутким руководством тамошних нянек. Но представить себе взрослого дядю Сэта в такой розовой обстановке было просто нереально. Возможно, именно поэтому Двайн не удержался и побежал от той двери так быстро, как только мог. Едва не сбив какую-то девушку с анализами на подносе, блондин очутился в туалетной комнате, дал, наконец, волю эмоциям и начал ржать подобно взбесившейся скаковой лошади. Даже холодная вода не помогала отойти от разрыва шаблона. Но в конечном итоге Двайн смекнул, что теперь-то он неплохо повеселится с этим скрытным весельчаков и любителем детских игрушек и радужных пони.

- А его партнер – это тот, о ком я думаю? – не то, чтобы Сэт поддерживал старый закон о преследовании гомосексуалистов, но в голове слегка не укладывалось, как приемный отец может делать такое с сыном. Или это лишь такое удачное прикрытие?

- Находите это мерзким, док? – ответил вопросом на вопрос ассистент, усмехаясь. А, ну конечно, и этот интересный экземпляр сейчас окажется не про его честь. Двайн уже приготовился получить гневную тираду, как послышалось:

- Да нет. Просто неожиданно. Самую малость.

«Да неужели и на моей улице перевернулся грузовик с мужиками-извращенцами?» - тараканы в голове лаборанта в спешке накрывали праздничный стол, танцевали странные танцы и поднимали постоянно фужеры с шампанским и длинными тостами. В общем, блондин был явно в неадеквате, когда накрыл чужую ладонь своей и произнес что-то вроде:
- А не сходить ли нам за мороженым?

Сказать, что все последующие полтора часа Двайн наслаждался смущенным видом своего босса – скромно пискнуть в абсолютном вакууме: ничто не могло передать ту богатую палитру эмоций, что росла и ширилась с каждой минутой, проведенной вместе с его Величеством серостью. Этот мужчина органично вписывался в кабинете УЗИ, но никак не в заведении, где официантки разъезжали на роликах в голубых сарафанах и светились от счастья.

По закону подлости они оказались жертвами самой улыбчивой и позитивной из здешних самок, которая и так, и эдак предлагала им всяческие добавки, в перерывах между болтовней активно стреляя глазками то в одного самца, то в другого. К слову, этот самый другой к концу экзекуции (прочтению меню вслух при помощи суфлера-официантки с волшебной палочкой в руке) уже сидел пунцовый, всем своим видом призывая Двайна, сидящего напротив, спасти его от этого надвигающегося бюста, тычащегося прямо в лицо.

- Вы бы себя видели, док, - кашлянул в сторону лаборант, пытаясь не показывать, как вся эта ситуация радует и веселит его.

- Давай лучше на «ты»? - им принесли по молочному коктейлю, и Сэт смог утопить свою неуверенность на дне этого напитка, слегка расслабляясь после доброй порции замороженных сливок. Мужчина при каждой случайно встрече их глаз краснел до самых ушей и вновь опускал взгляд, как девственница на смотринах. И Двайна разрывало на тысячу мелких волчат при виде этого! Святые нано частицы, да это представление дорогого стоило! Оказывается, Господин Серость, как многие студенты звали Сэта за глаза, не был обделен эмоциями, симпатиями, и был интересен. И лаборанту нравилось дразнить и задирать этого ребенка в шкуре серьезного и взрослого оборотня.

- Во сколько вы, то есть ты, научился перекидываться? – решил начать разговор после затянувшейся паузы молодой практикант.

- Хм, примерно в четырнадцать. Довольно поздно, если подумать. И это было весьма болезненно. Мама рассказывала, что я в тот день ей всю мебель в гостиной разнес, а это было что-то антикварное или очередная семейная реликвия, - махнул рукой Сэт, на лице которого проступил намек на улыбку.

- В твоей семье все такие интеллигентные? – усмехнулся Двайн, слишком поздно поняв, что это могло прозвучать бестактно и обидеть собеседника.

- О, нет, мой брат, Дункан, он совершенно отличается от всех нас. Он старше меня, но пошел в деда, который всю жизнь путешествовал в свое удовольствие. Возможно, ты видел его знаменитую программу «В поисках новых восьми чудес света»? За сотый выпуск он даже удостоился какой-то премии, - засветился изнутри волк, вспоминая предка.

- И чем этот Дункан сейчас занимается? – поинтересовался блондин, убирая с глаз упавшие локоны.

- Он частный предприниматель: брат занимается организацией праздников. Матушке это совершенно не нравится. Ну, знаешь, они с бабушкой до последнего верили, что он будет как отец: юристом, - при слове «юрист» у Двайна в последнее время начинал бесконтрольно дергаться левый глаз и ныло где-то в районе чудом не порванной селезенки.

- Ты будешь долго смеяться, но моя семья тоже особо не бьется в экстазе от того, что я пошел в медики, - отхлебнув из креманки, где уже плавало одиноким, наполовину растаявшим айсбергом, мороженое, юный волк скривился, поняв, что это было слишком сладко для него.

- А кем же ты должен был стать по их мнению? – неподдельно искренне удивился мужчина, наворачивая третий клубничный шарик за обе щеки.

- Рабочим на заводе. У нас вся семья такая, с Запада. А там, сам знаешь, все заняты только в промышленности. И тут я весь из себя утонченная натура, стремящаяся к высшему образованию. Не удивительно, что мне даже поздравительной открытки к Новому Году не пришлют, - пожал плечами Двайн, изображая доморощенную приму-балерину с корочкой успешно оконченной магистратуры, на что Сэт не мог не прыснуть.

- Знаешь, когда моя племянница со всего маху прыгает на старый диван какого-то там Людовика, у моей матери сердце пропускает пару ударов. Удивляюсь, как они еще с бабушкой не придумали садить малышку в клетку в приемные часы, - рассмеялся в кружку собеседник, окончательно расслабляясь. А после разговор пошел как-то сам собой: просто, без напрягов или вымученных тем. Не то, чтобы до этого дня они не могли найти точек соприкосновения, однако всегда их беседы носили исключительно рабочий характер: Сэт отдавал распоряжения, Двайн неукоснительно выполнял их. Сейчас же, расплачиваясь за мороженое на сливках (этот факт особо любили подчеркивать в этом заведении, даже в названии на это обращали внимание) и прочие вкусности, оборотни в привычной для себя одежде, не сговариваясь, пошли в одну сторону, продолжая перебрасываться колкостями, шутками и фразами, минуя толпу старшеклассниц, несущихся куда-то со всех ног, ботов-почтальонов и пару уборочных стационарных щеток.

Блондин даже не отдавал себе отчет в том, что впервые за долгое время его ничего не печалит, в теле приятная легкость, а голова перестала гудеть от целого вороха мыслей. После выписки из больницы лаборант не мог отделаться от одной невинной сцены. Вроде бы, что может быть обыденней, чем поцелуй влюбленных? Но картинка всплывала перед глазами Двайна постоянно и этим мучила пока еще на тот момент не совсем ушедшие чувства. Мысль о том, что Кан в принципе может любить мужчину, занозила интерна настолько сильно и больно, что выкорчевать из сознания ее не представлялось возможным. Это буквально сводило с ума: если мужчина, то почему не я? Он ведь был с ним рядом столько времени: на собраниях общины, в соседнем доме, вроде как приятелем. Но всего этого, видимо, было мало, чтобы желаемое стало действительным. Если бы Двайн знал, что для покорения сердца безопасника нужен литр феромонов и пушистые ушки, он бы сделал это даже ценой жизни. Однако сейчас это не беспокоило его. И даже холодный морозный ветер казался чудо, как хорош, а пурга лишь приятно покалывала нос и щеки.

- Но, возвращаясь к тому, с чего мы начали разговор: откуда ты знал о секрете нашего пациента? – Сэт все еще упорно называл Хэйви пациентом. Каким он, естественно, и станет. Но через пару месяцев, когда живот мехового клубка с блохами увеличится из-за двух котят внутри.

- Как я и говорил ранее, его названный отец – мой, хм, хороший знакомый. Поэтому однажды мне приходилось лечить его. У тебя бы глаза на лоб вылезли, окажись ты в тот день на моем месте, - и не только глаза добавил про себя Двайн, вспоминая этот возбуждающий любого мужчину в радиусе километра запах.

- Тяжело протекающий грипп? ОРВИ? – чисто для поддержания беседы полюбопытствовал босс, на ходу покупая газету со свежими сплетнями внутри.

- Хуже: течка, - выждав, пока обычно миндалевидные глаза серой посредственности не начнут походить на две круглые монеты, блондин продолжил, уворачиваясь от надвигающейся на него старой бабули в громоздком инвалидном кресле, - и, предупреждая твой вопрос, его партнер был единственным на тот момент волком, кто не посмел домогаться до малыша. Даже у меня случилось кратковременное помутнение рассудка, когда я надышался выделениями, - от последнего кончики ушей Двайна слегка покраснели, и он почти натурально закашлялся, сболтнув лишнего.

- Ну, это многое объясняет. Раз уж в их племени перевелись самки, эту роль должны были занять другие. Но течный мужчина – это то, о чем я уж точно никогда не размышлял, - по-доброму рассмеялся Сэт, сворачивая за угол при этом утягивая за собой рукав плаща Двайна.

- Напомни-ка мне, почему мы зашли в этот проулок? – заозирался белый волк, по привычке засовывая руки в глубокие карманы. Он пытался держать в уме мысль о том, что у него неплохие физические данные и вокруг полным-полно ботов-полицейских, но узкая темная улочка и мигающие фонари отнюдь не добавляли уверенности в своей безопасности.

- Просто сократим путь. Тем более, я не любитель шумных улиц. Толпы людей сбивают меня с мыслей, а голос приходится повышать, - Серая Шейка вернулась в свое привычное состояние книжного червя.

«Такой трогательный, но такой забитый», - теперь, зная, что и у его руководителя есть двойное дно, Двайн шел с глупой улыбкой на лице и меньше раздражался на всякие ежеминутные шорохи. Ему вдруг стало интересно, расплачется или зальется краской его босс, если вдруг с утра следующего дня обнаружит свой рабочий халат полинявший в ярко-розовый цвет? Откуда такие глупые мысли в голове человека с высшим образованием? Кому когда мешал впадать в детство его солидный возраст?

***

И пока кто-то из горожан шлялся по улицам, распевая глупые песенки, а другие устраивали экстренный семейный совет, в третьем доме царила гробовая тишина. Так уж случилось, что рано освободившийся Кан застал раздевающегося в прихожей Хэйви раньше, чем последний успел придумать, как посмотрит в глаза своему альфе. И вообще – своему ли? Клятв они никаких не приносили, клейма ни на одном месте своего тела белоснежный охотник не находил. И, честно говоря, последнее указывало на то, что волк не рассматривает пока омегу в качестве отца своих детей. Тогда будущие котята лишь поставят Кана в неудобное положение. Если сейчас Хэйв признается, что носит детей под сердцем, не разрушит ли эта весть хрупкие отношения между ними?

- О, ты так рано, - подлетел серый волк, обнимая по привычке вновь прибывшего. – Устал? Ты выглядишь изнуренным.

«Я, кажется, догадываюсь, в кого Мио такой дотошный», - простонал охотник, мягко отпихивая лапками свою пару, проходя в перестроенный зал и спотыкаясь об откуда-то взявшуюся коробку.

- Уй, что это? – запрыгал на одной ноге нек, шипя и потирая пострадавшие пальцы. – На вид там целый слон, порезанный на кусочки.

- Хах, к слову, ужин на плите. А это просто книги. Я их уберу, прости, - присев перед ним на колени Кан, целующий пальцы ног выглядел так трогательно и нежно, что сердце кота болезненно сжалось. И он решил пока повременить с вестью о скором пополнении их семьи. Пока эту информацию он не придумает, как обличить в удобоваримую форму. Ну, или пока уже будет никак невозможно скрывать живот. – Сильно ушибся?

- Нет, все в порядке. Я же охотник, сильный и ловкий, прошу об этом не забывать, - изогнул бровь своевольный кот, вильнув хвостом и скрестив на груди руки. К слову, он обожал делать вид, будто слова альфы его оскорбили или задели. Тогда волк начинал его баловать, ублажать и кормить всяческими ништяками. Омега медленно, но верно становился капризной, избалованной женой. И главное безобразие заключалось в том, что сам Кан понимал это, но поделать уже ничего не мог с собой: серый волк безнадежно и давно влюбился в это противоречивое, но нежное существо.

P.S. Мои дорогие и бесконечно любимые читатели, звиняйте, что главу так долго задерживал: автор не умеет одеваться в теплую одежду и заработал себе температуру. Так что выползти из-под одеяла и порадовать новыми писулями смог только сегодня. Надеюсь, 6 новых страниц сполна загладит мою вину. Ах да, и с праздником, милые дамы. Скоро весна (примерно в мае), а я обожаю весну. И улыбающихся девушек, поэтому будьте прекрасны и безбашенны!

Поиск по сайту: