Глава 9. Инструкция по применению

Памятка временного домработника по выживанию в экстремальных условиях:

1. Помните, что враг моложе, сильнее и быстрее вас. Поэтому будьте всегда настороже: ваши глаза должны перекочевать на спину, уши стать чувствительными эхолокаторами, а поступь уподобиться мобильному телефону в беззвучном режиме;
2. Если вы все же решили пренебречь пунктом 1, то научитесь быстро бегать;
2.1. Желательно научиться развивать скорость газели Томпсона, улепетывающей от гепарда по выжженной прерии;
3. Если по каким-то причинам ваша физ.подготовка оставляет желать лучшего, примените давно проверенную веками истории тактику превентивного удара: всегда держите наготове что-нибудь тяжелое;
3.1. При малейшем признаке возможного нападения бейте сковородой наотмаш;
3.2. Если вдруг вы перестарались и с бо(`)льшим (чем того требовала ситуация) энтузиазмом приложили агрессора, убедитесь в том, что вы избавились от тела и не оставили никаких улик;
4. Бегите.

Кил никогда не думал, что когда-нибудь такое случится: теперь в переднике за собой везде он таскал небольшой, но острый кухонный нож, обвернутый для верности в тряпку. Пускай при себе всегда была метелка и пара прищепок, но этими подручными средствами никак не отвадишь неприятеля от своего тела. Шатен прекрасно понимал: на этом инцидент не будет исчерпан – прекрасно зная Сулу, эти набеги будут повторяться опять и снова, пока кто-нибудь из них не умрет. Так пусть это будет бугай под два метра с множественными ножевыми ранениями, как кукла Вуду в руках неопытного заклинателя.

Дни шли вполне себе сносно: чуть свет, уже все население дома было на ногах: отец семейства первым спускался со второго этажа (где располагались все спальни и ванные комнаты), проходил гордой поступью на кухню и желал доброго утра, прося кофе и два жареных яйца. Затем по ступеням быстро шлепали еще босоногие близнецы, хлопали кто по заднице, кто по плечу в качестве утреннего приветствия и наперебой требовали кто сока, кто каши, а кто поцелуя. Руфи, видимо, был любимым старшим братом Сулы, потому что привычка задирать временного домработника у них общая; Гуфи же больше за компанию участвовал во всех тех заварушках, что устраивала его лицензионная копия. И самым последним выползал на свет божий младший сын Посла, каждый раз надеющийся на то, что к половине девятого утра все соизволят откушать-с и свалить куда подальше: колледж или работа, а он останется наедине со своей зазнобой. Но, то ли карма наконец-то обратила свой взор на этого грешника, то ли все в доме почуяли перемену настроения – так или иначе никто не спешил быстро заканчивать с утренней трапезой, расчавкиваясь на добрых полчаса, до победного.

Сула даже заговорить толком не успевал с бывшем юристом, как перед его носом уже ставили горячий чай, пирожки или омлет с беконом.
- Жрите, не обляпайтесь, - слышалось вместо «доброго утра», которое дарилось всем остальным. И рыжий косматый подросток мог только тяжело вздыхать, воображая при поглощении завтрака, будто вся невысказанная Килом любовь заключена в пище.

Когда же дом, сданный в аренду дипломату на десять лет, становился пустым, Килран будто бы оживал. Плечи слегка опускались (потому как он всегда немного сутулился, но на работе или при посторонних такого себе позволить не мог), взгляд становился настоящим, а не излучающим любовь и доброту, руки сжимали орудия труда крепче, а рот можно уже было не контролировать на предмет вымученной карикатурной улыбки, на маты не скупиться. Начинал муторную и не особо интересную свою работу шатен в кружевном фартучке с самых дальних комнат: сначала приводились в божий вид спальни (как умудрялись дети засрать маленькую комнату за одну ночь настолько, Кил даже вообразить не мог: видимо, все дело в недостатке фантазии); затем шла очередь сети коридоров увидеть дуло пылесоса, почувствовать мягкость тряпки (ака чьей-то майки или трусов в далеком прошлом), проникнуться освежающей истиной водопроводной живительной влагой.

Когда все возможные дела были переделаны (в смысле абсолютно все – даже залежалых носков-«сухариков» ни в одном углу не наблюдалось), Килу приходило в голову включить телевизор. И надо же было такому случиться, что днем шли исключительно три типа программ: музыкальные (но нынешнюю музыку вроде бы еще молодой волк перестал понимать), детские (подспорье для тех мамаш, что не желают возиться со своими детьми и хоть сколько-нибудь времени уделить развитию своих малышей) и ток-шоу. И, помилуй Боже, СКОЛЬКО же было этих передач, где все либо мусолили давно неактуальные темы всем залом (при этом каждый считал своим долгом переорать ближнего своего), либо внимали главному герою с открытыми ртами и упивались слезами и соплями пострадавшего, либо каждый по очереди ныл строго в микрофон. И, по закону подлости, именно на такого рода телепрограммах заклинивало новомодный экран: арендуемый послом дом еще не был оснащен по последнему слову техники и своевольничал не потому, что кто-то, подобный Мио (сокращение от названия программы, разработанной южанами: «мой дом» - «hogar mio» *) по желанию левой пятки захотел посмотреть на то, как друг друга таскают за космы разъяренные самки по центральному ТВ, а, скорее, из-за неполадок с контактами или ввиду плохого восприятия жестов. Все же хорошо оснащенные дома стоили немало.

Но, тем не менее, шатен вытирал еще мокрые руки о передник (благо вытребовал хотя бы белый с бабочками) и садился на угловой диван, пробуя только что испеченную сдобу собственного приготовления, и как-то втягивался.

«Прекрасно, теперь я сам себе напоминаю домохозяйку» - закатывал глаза мужчина, доедая второй десяток печенюшек в виде зайцев, тигрят и слонов. Заунывно выл ветер за окном, а уже совсем скоро и незаметно подкрадывался вечер. Вот еще один день пролетел, как один миг.

И хотя каждый божий день и проходил однообразно, будто день Сурка, заключенному нравилось ощущать какую-никакую, но свободу: он откровенно ненавидел свою прошлую жизнь с галстуком-удавкой, кейсом, необходимостью врать, обманывать и искать новые способы насолить недругу. Тут же все было предельно ясно: несколько месяцев унижений, и новая идентификационная карточка в новом государстве гарантированно будет лежать в кармане. А далее – прощайте, извращенцы и изверги, вертел я вас всех! И фыр до ближайшего рынка труда, где человек без судимости сможет найти какую угодно работу. Жизнь снова будет прекрасна и заиграет красками. А там, кто знает, может быть даже Килран решит жениться, раз пошла такая пьянка.
Да, точно! Первым делом он найдет себе женщину, и с кошмарами будет покончено раз и навсегда. В его кровати больше не будет мужских жестких длинных волос, тело не будет ломить от чрезмерно жестокого обращения, а зад больше никогда не начнет саднить по утру. Только нежные ручки самочки и легкий цветочный аромат в их спальне. От последнего мужчину даже как-то передернуло. Сразу представилась кровать с балдахином и воздушные голубые занавески, рюши во всем доме и сопливые дети. И тут обнаружился первый прокол в его далеко идущих планах: он ненавидел детей. Во всех смыслах этого слова: эти орущие бесполезные комки шерсти, которые то срут, то просят поесть, то из них снова льется какая-нибудь гадость – все это шатен видел у своих сводных братьев, еще будучи совсем маленьким. Но, видимо, воспоминания слишком глубоко и надолго засели где-то на уровне подсознания и вызывали исключительно отвратительные ассоциации.

В принципе, в этом и заключалась основная причина, почему 32-летний самец все еще оставался холостым: как только что-то серьезное намечалось с дамой, с которой этой весной у них закрутился роман, сам собой поднимался разговор о том, сколько Кил желает иметь сыновей. И женщин ожидал большой сюрприз, они даже иногда принимали ответ «нисколько» за шутку, старательно смеялись, но различая, в конце концов, серьезное выражения лица, старались поскорее убраться со свидания. Неспособность лгать в основополагающих вещах явно не шла на пользу отношениям с противоположным полом. Так это и тянулось, пока все не порушил один рыжеволосый придурок.

***

Хэйви гипнотизировал еще спящего серого волка, угрожая проглядеть в нем дыру. Хоть солнце еще и не встало (день был все короче, а утро все чаще хмурое), но белоснежный нек уже вовсю бодрствовал, неспособный заснуть, когда в его голове разыгрываются настоящие пьесы, какие и Шекспиру не снились. Всю ночь мысли охотника вращались вокруг того, что он так и не высказал своему любовнику. А, собственно, заключалось это в том, что Хэйв начинал откровенно скучать и ощущал себя ненужным. Нечем заняться, чем-то действительно важным и полезным, если не для общества, то для их семьи по крайней мере. И как только ресницы мужчины в шрамах дернуться, его допросят с пристрастием и потребуют скорейшего совета, а еще лучше решения проблемы.

Кану не повезло чихнуть во сне и заворочаться. Тут-то его прекрасный сон о тройняшках с волчьими ушками и оборвался без права на просмотр до конца. А счастье было так близко. По лицу нетерпеливо заскользили чужие сухие губы, намереваясь разбудить, а чьи-то небольшие ладони заходили вдоль по телу, приятно согревая. Но как только безопасник зевнул и перевернулся на другой бок, его пихнули под ребра и оседлали.

- Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало, - пропел его омега на ухо (на пару тонов выше, чем это требуется ранним утром).

- Ага, - лениво протянул волк, поражаясь тому, как его вредный нек с завидным постоянством умудряется подскакивать ни свет, ни заря и вечно чего-то просить. Неужели все владельцы котов так же страдают по утрам? То он хочет кушать, то ему с самого утра надо играть, то он в слезы, что за ним никто не ухаживает и перед ним не расшаркиваются. И это в их доме еще никто не беременный!

- Кан, детка, проснись и пой, - все не унимался кот, пытаясь растолкать своего суженого-ряженого, во всю глодая ни в чем неповинное ухо оборотня. – Потому что у меня к тебе серьезный разговор, - на этом глаза мужчины резко открылись, взгляд стал осознанным, а серое ухо напряглось, принявшись внимать. С недавних пор нек бессовестно стал пользоваться этой странной новой особенностью своей пары, который после фраз «серьезный разговор», «подойди-ка сюда» или «послушай меня внимательно» становился самой сутью внимательности. С чем это связано или как объяснить, пока Хэйви не знал, но чувствовал, что этим стоит нагло пользоваться, пока данная задурь еще не выветрилась из головы безопасника. Потому что каждый месяц у волка в черепной коробке определенно точно проходило тайное голосование букашек, где, к примеру, в прошлый раз единогласно решили заваливать омегу плюшевыми медведями. Увидев одного такого подле себя, еще не отошедший ото сна, нек с перепугу раскромсал подручными средствами бурого мишку с глазками-пуговками за десять секунд, забившись в угол и шипя оттуда.

- Я бодр, я тебя слушаю, - лицо осветила улыбка, наподобие святых на старинных иконах и фресках в заброшенных храмах римлян. Хотя сравнение странное, ведь у волков уже никто верующим себя давно не считал. Было даже как-то не комильфо восклицать: «о, боже мой!» в общественных местах. Это считалось пережитком прошлого и не приветствовалось.

- Мне нужна работа. Любая. Я просто зверею, сидя в этих четырех стенах, - наконец-то решился и озвучил свои мысли кот, сев поудобнее и задергав хвостом туда-сюда, вовсю глядящий своими расширившимися в темноте зрачками на опешившего мужчину.

«А чего я ожидал, наивный дурак? Что мне на ухо проворкуют что-нибудь вроде, я в положении, женись на мне, как честный человек?» - разочарованно выдохнул через нос оборотень, вставая с кровати и на ближайшие 12 часов прощаясь с теплым одеялом и подушкой.

- И где ты собрался работать? – осторожно стал расспрашивать собеседника Кан, почесывая левый бок на ходу и зевая во всю головушку.

- Мио считает, что с моими навыками можно попробовать себя где-нибудь в цехе мясокомбината или кладовщиком, - протянул белоснежный нек с наивным выражением лица.

- А твой гениальный Мио не уточнил, что все заводы уже сто лет назад как волки все переоборудовали, и теперь там полностью автоматизированный труд? Склад? Ты разоришь предприятие за одну неделю работы там, - резонно заметил мужчина, удаляясь в соседнюю комнату и вставая под душ. Хэйв не собирался проигрывать в этой словесной баталии, следуя за любовником и в ванную.

- Это там, где работают с уже готовым мясом! А есть же обвальщики и парни, работающие в забое, - не согласился с ним омега, недовольно ощетинившись от ушей до кончика хвоста, стоявшего теперь трубой, руки – в боки. Кан на это даже не обратил внимания, снисходительно хмыкнув и продолжив намыливать тело гелем.

- Дохлый номер, мой глупый кот: роботы способны сосканировать и разделать какой угодно тоннаж сырья, параллельно продиагностировав мясо на предмет заражения или химикатов, - в воздухе запахло ромашкой, медом и еще какой-то травой, а Кан расслабленно выдохнул, подставляя под горячие струи лицо. На секунду Хэйв застопорился, с удовольствием наблюдая за обнаженным возлюбленным, все еще прекрасно сложенным и даже шрамы не портили картины: мышцы мерно перекатывались под кожей, когда безопасник тянулся за шампунем или отрегулировать кран с горячей/холодной водой, серые отросшие до плеч волосы прибивались потоками к мощной шее, на которой еще оставались кое-где следы от острых коготков кота, на что он довольно разулыбался.

- Что же ты тогда мне предлагаешь? – уже сменив гнев на милость, неко выскользнул из пижамы и быстро забрался в тесную кабинку душа, явно не предназначенную для принятия водных процедур вдвоем. Но когда это кого останавливало?

- Перестать провоцировать меня для начала, - странный разговор сменился утренним жарким поцелуем, от чего неопределенное до этого момента настроение заметно поднялось, а вместе с ним и все остальное. В узенькой кабинке к теплому прозрачному стеклу сразу же прижали спиной омегу, а губами завладели полностью, наслаждаясь и причмокивая. Кот с намокшей шерсткой утробно проурчал и обвил хвостом торс своего избранника, как бы намекая, чтобы его взяли на ручки. Что волк и проделал, подтянув по скользкой поверхности любовника повыше и подперев коленом в районе копчика, чтобы не съезжал вниз. Утренняя эрекция теперь упиралась прямо между ног кота.

- Кан, но мы же так и не решили, кем я буду, - надул было губки хитрый нек-охотник, облизываясь и уже во всю предвкушая веселое времяпровождение.

- Как только у меня вновь заработает мозг, я приведу тебе целый список возможных решений проблемы, - пробасил окончательно проснувшийся серый волк, раскрасневшийся от пара и возбужденный.

Мио тем временем возводил глаза к потолку, стоя за плитой, и восхвалял святые нано-платы в его системе, благодаря которым можно хоть иногда отключать у себя в программе то, что люди бы назвали слухом. Иначе бы как он еще удосужился вовремя приготовить этим двум кроликам плотный завтрак, не пролив и не опрокинув чего из-за этих непрекращающихся по утрам бум-бах-трах-тудум-тудум? Воистину всевышний был к нему благосклонен, создав всего лишь умным домом, а не простым дворецким из плоти, крови и эмоций. Хотя, если верить страшилкам, кочующим от дома к дому, скоро целую палитру настроений закачают в новое ПО. О чем там думают идиоты-разработчики? Тут и без нервного Мио хватает в доме истеричек.

Вот, например, одна из них уже минут двадцать висит на телефоне, дожидаясь, пока хозяин удосужится оторваться от мягонького, тепленького стонущего омеги, и спустится-таки на первый этаж, чтобы ответить Двайну. Блондин-практикант явно проигрывал в плане расстановки приоритетов и никакой конкуренции утреннему сексу не составлял. Длинноволосый умный дом лишь злорадно ухмыльнулся, отчетливо слыша недовольное сопение в трубке и то, как пальцы звонящего тарабанят по какой-то твердой поверхности.

- Прошу прощения, господин Двайн, но предполагаю, что хозяин еще какое-то время будет заниматься непотребствами со своим названным сыном, - сахарным голоском практически пропел гаденыш, готовый многое отдать, лишь бы в это мгновение наблюдать реакцию раздраженного волка. Дом знал, что светловолосый медик был по уши влюблен в Кана долгое время, а чувства у людей никогда бесследно не проходят, такие уж они несовершенные существа.

- Пусть наберет меня, как освободится, - коротко бросили в ответ после минуты тихой ярости и бульканья.

- Ты еще сможешь дважды выспаться, пока он доберется до телефонной трубки, - пробормотала голограмма так, чтобы это смогли услышать на той стороне провода, пока трубка не отключилась.

* - в данном случае я использовал слово в значении очаг (с исп.), а не дом сам по себе, как место жительства. И, да, надо отдать должное Кану – он был очень «оригинален», когда придумывал имя дому. Касательно самой программы и ее приобретения – если уже в наше время есть примеры американских и японских разработок сенсорных панелей, встроенных в кухонные столешницы или гонконгские варианты заказа на дом овощей\фруктов и т.д. со станций метро, в будущем было бы реально, думаю, написать программу почти полностью автономную и наделить ее интеллектом. Однако любой продукт (особенно нацеленный на массового потребителя) поначалу не может стоить дешево. Но наш потрясающий Кан не был бы самим собой, если бы не взял лучшее, копирнув всю систему с официального сайта и взломав операционку: ловкость рук и ничего более, как говорится.

Глава 10. Хьюстон, Хьюстон, у нас проблемы!

Двайн чувствовал, что в день, когда в их прекрасном городе появился паршивый кот, от которого только слепой и лишенный обоняния оборотень не млел, его собственная жизнь пошла под откос. Сначала накрылась медным тазом его мечта об ответных чувствах соседа (потому что Кан по уши втрескался в своего сыночку), затем его потуги спасти этого самого блохастого привели блондина к множественным ранениям от когтей разъяренного и неуправляемого подростка. Теперь же его, мягко говоря, натурально шантажировали. Или как еще просьбу, в которой нельзя отказать, нынче называют?

Все началось с того, что интерн, работавший ранее со старым заслуженным доктором, был волшебным образом переведен в совершенно иной отдел, где (как ему потом рассказали мед.сестры) куда перспективней работать. И если до этого его познания не особо признавали – требовалось лишь настраивать программы, подносить вовремя колбы и помалкивать, то на нынешнюю практику Двайн буквально летел на всех парах. Руководитель оказался весьма прогрессивным и любознательным. В прошлом историк и археолог, ныне доктор пользовался своими связями для получения разнообразных грантов для изучения проблемы ослабления генофонда оборотней. Благодаря этому в просторной лаборатории всегда было чем заняться, а уж про новейшее оборудование и говорить нечего. Сэт, чисто внешне выглядевший, как типичный забитый ботан из старших классов (в старых немодных очёчках и вечной как будто бы извиняющейся улыбкой), на проверку оказывался дотошным ученым, которого волновал результат. Он готов был потратить сколь угодно средств и ресурсов, лишь бы докопаться до истины. И несколько высших образований служили ему неплохим подспорьем.

Почему же сейчас блондин так не хотел идти на свою работу, спросите вы? А ответ окажется совершенно бесхитростным: доктор Сэт, серая шейка на фоне красавцев-хирургов и улыбчивых мед.братьев, невольно подслушал разговор своего ассистента. Как уже мог догадаться читатель, речь шла о неко, причем связь осуществлялась с сопутствующим видео-изображением, где на фоне недовольного Кана маячил этот белый комок недоразумения.

- Двайн, у меня к вам есть одна небольшая просьба, - это было тем, чего не хотел бы услышать тот, кто уже натерпелся от этого варвара с острыми когтями. Подальше от кота – и твоя жизнь будет в безопасности.

Естественно, Хэйви привлек внимание эксперта по вымершим видам существ, который корпел над зарытыми в землю костями тысячелетней давности. Ведь есть мнение, что оборотни были отнюдь не единственными полуформами, какое-то время сосуществовавшими наравне с людьми. Историки уже доказали, что вместе с волками, русалами и людьми насчитывалось порядка тысяч видов медведей, зайцев, лис, приматов и нагов. Что это был за дивный мир, пока оборотни не вытеснили эти слабые расы! И полукот, естественно, не мог не заинтриговать. Живой экземпляр для изучения – сколько же денег гипотетически Сэт мог получить от спонсоров!

- Поверить не могу, что это дальний родственник одного из управляющих общиной! – всплеснул руками низкорослый худой мужчина в халате, поправляя очки, сползающие по переносице и еще больше ероша свои и без того хаотично торчащие русые волосы сероватого оттенка. Халат оборотня с докторской степенью не мог похвастаться белизной, а уж что было говорить о свежести рубахи с закатанными до локтя рукавами: воистину увлекающаяся натура.

- Знаете, мне бы не хотелось подвергать Хэйви стрессу. Он все же не лабораторная крыса, чтобы его изучать, - решил отговорить своего руководителя блондин. Кану это точно не понравится.

- О, ничего такого я и не предполагал делать с таким редким и ценным экземпляром! – святой прогресс, он даже говорит не как нормальный человек. - Напротив, новые методы исследования организма позволяют безболезненно проникнуть нам внутрь. Томографию и рентген еще никто не отменял, верно?

С тяжелым сердцем Двайн с утра набрал знакомый номер. Правда, на быструю победу он и не рассчитывал: трубку «взял» Мио. Или Кан загрузил другую версию дома, или программа перешла на самообучение по средствам молодежных комедий, иначе как еще объяснить явную насмешку в механическом голосе голограммы? Вот же паршивец!

- Они вообще хоть иногда прерываются на обед или сон? – вспылил звонивший, тарабаня по столу пальцами. На что в ответ лишь усмехнулись, посоветовав перезвонить. И вот как в таком мире жить, если даже робот над тобой потешается?

Конечно же ему перезвонили в самый «подходящий» момент, когда ланч уже был наполовину прожеван, но недостаточно хорошо, чтобы можно было сказать «алло» без каких-либо затруднений, или хотя бы чтоб собеседник понял тебя.

- Прости, Двайн, что так поздно перезваниваю. Мио снова лагает и оставляет сообщения в неположенном месте, - на заднем фоне послышался шлепок и обиженное: «Ай, ну я же извинился!». С каких пор голограммы стали материальными, чтобы их можно было наказать? Этот вопрос заставил ненадолго блондина выпасть из реальности. На самом деле, если загружать программу умного дома в очеловеченного робота, то от настоящего вервольфа машину будет отличать лишь неспособность превращаться. Как до этого еще не дошел прогресс?

- Да это не к спеху в общем-то, - за мгновение лаборант собрался с мыслями и решил уже перейти к делу, - послушай, как бы ты отнесся к предложению работы... – не успел закончить свою мысль молодой волк, как его перебили.

- Но ведь меня не уволили еще с прошлой, даже повысили. Спасибо, конечно, - засмеялся в трубку Кан, а у блондина сильнее забилось сердце от такого теплого и спокойного (теперь после всех этих инцидентов) голоса. Румянец сам собой появился на щеках бледного оборотня, а трубка рефлекторно была сильнее прижата к уху.

- Нет, ты не понял. Это не для тебя. А для Хэйви. Ну, понимаешь, я подумал, что мальчику может быть скучно в четырех стенах каждый день. Так что пока ты не начал возмущаться, что к нему будут приставать или что-то вроде этого, я готов поручиться за безопасность твоего возлюбленного, - последнее произносилось сухо и с неохотой. Вот, казалось бы, чего в нем нет такого, что бы зацепило безопасника? Тоже белошерстный, тоже слабее по комплекции, так же может млеть и течь, если бы на него хоть раз посмотрели таким же ласковым взглядом, каким одаривают острого на язычок засранца. Но увы и ах – хрен тебе, Двайн, по всей морде. Оставайся-ка ты соседом, удобным, если нас снова разбросают по разным углам, предварительно нарезав на идеально ровные кусочки и нанизав на шампур.

- О, ты просто мысли читаешь, - остановил его поток невысказанных претензий мужчина, став серьезней, судя по голосу, - наш непоседа как раз заикался об этом. Ты как всегда вовремя с помощью. Набери домашний и разъясни ему все тонкости, хорошо? А мне пора работать, - на этом разговор был окончен и оба отключились.

«Ну, конечно, Черный Плащ спешит на помощь: только свистни – он появится», - проворчал блондин, забирая отросшие волосы в несуразный хвост с «петухами», на ходу вспоминая детскую песенку из мультика. Всё это выводило его из себя: то, что с виду адекватный руководитель с таким блеском в глазах предвкушал встречу с испытуемым, что уже после короткого пояснения задачи кот так легко согласился.

- Кажется, ничего научного в ближайшую пару недель в нашей лаборатории не предвидится? – подперев лицо рукой и тяжко вздохнув, Двайн уже который час наблюдал за тем, как обычно спокойный и уравновешенный доктор бегает по кабинету, то переставляя какие-то приборчики, то убирая их обратно в кладовку. Видимо, он был вне себя от счастья и так заинтригован, что ничего не слышал, отвечая невпопад.

- Боже, а что он кушает? А как долго обычно спит? А правда ли, что кошки умеют урчать и лечить своих хозяев? – над последним вопросом оборотень с поврежденным ухом рассмеялся, жмурясь от заходящего яркого солнца и утирая слезы. – Что здесь смешного, Двайн? – в ту же секунду Сэт из занятного заморыша-ботана в непомерно больших очках, как у клоуна из цирка, превратился в серьезного ученого. – Разве ты не видишь всей выгоды для нашего центра? Только представь, скольких мы сможем вылечить или в еще более амбициозных планах, мы спасем нашу расу, улучшая генофонд!

- Да, об этом я не подумал, док. Простите, - ретировался молодой медик, все еще трясясь от смеха.

- Это существо должно дать нам понять, почему остальные популяции не смогли конкурировать с оборотнями, что есть у нас, чего другие лишены, понимаешь? И мы будем самыми большими идиотами, если упустим такой грандиозный шанс и досконально не изучим клетка за клеткой этого малыша. Кстати, его медицинская карта, точнее копия, пришла по почте? – осведомился Сэт, опомнившись.

Правду говорят об этом человеке: он натура увлекающаяся. Если ему в руки попадало что-то интересное или неизученное, весь окружающий мир переставал для него вмиг существовать. Мужчина готов был днями и ночами сидеть над чем-то интригующим, изучая, разглядывая, анализируя пробы, выискивая крохи информации о предмете исследования. Так же должно было произойти и с Хэйви. Именно поэтому Двайн посоветовал блохастику взять с собой побольше провизии и сменную одежду.

Заходил кот в лабораторию с открытым ртом: повсюду все снова в халатах, всё вокруг сверкало чистотой (и даже скрипело – охотник специально провел лапой по одной из стен). В общем, выглядело здание внутри впечатляюще.

- Позвольте вас представить. Это доктор Сэт, - сделал паузу в знак уважения к старшему блондин, затем его взгляд соскользнул вниз и остановился на макушке, что сливалась с такого же цвета полом, стенами и потолком помещения. – А это Хэйви, приемный сын нашего героя и спасителя Кана.

- Я считал минуты до нашего личного знакомства, - обнажил зубы-клыки мужчина с еще более взъерошенными, чем обычно волосами. Одной ладонью он все еще сжимал в рукопожатии лапку омеги, а второй убирал очки в нагрудный карман. Хотя при его-то зрении стоило сделать с точностью до наоборот.

«Ну вот, на тебе, пожалуйста! Хьюстон, у нас проблемы: мы его теряем», - пронеслось в голове у помощника доктора, когда при одном лишь взмахе пушистого хвоста ученый обомлел и едва не грохнулся от умиления на землю. «Ощущение, что я умер и попал вместо ада в дешевую мелодраму, где все диалоги предсказуемы из-за того, что их писала глупенькая 13-летняя девочка».

Глава 10.5 Хьюстон, мы теряем высоту!

Итак, Хэйви все же добился своего. Эта мысль пульсировала в голове кота вот уже вторые сутки и у него никак не получалось вести себя всё это время спокойно. В том смысле, что после того, как Двайн сухо и коротко пояснил, что же от него требует какой-то маньячина с фетишем на редких животных, внутри охотника словно бы что-то ожило, проросло и расцвело. Если все это время кот не знал, как заставить себя встать пораньше с кровати или не уснуть до прихода Кана с работы, то теперь его будто накачали гелием и пустили в свободный полет: энергия чуть ли из ушей не лилась. Восторг и приятное неведение заполняли неко до самых краев, и он считал часы, минуты, секунды до того момента, как уже он начнет быть полезным.

В тот самый момент, когда его руку сжал профессор (или кто он там у них по должности), Хэйв перевел взгляд на хмурящегося Двайна, получая от него в подарок слишком несдержанное фырканье. Чтобы это значило? Кот искал кого-то, кто бы мог прояснить такую железную хватку. Серьезно: этого доктора он едва отцепил от своих белых лапок, небольно ударив локтем под дых. Самую малость. И работа закипела. Конечно же, сначала им позволили заняться Двайну: во-первых, так кот мог освоиться здесь, привыкнуть к обстановке и, во-вторых, пройти ту неинтересную никому (но обязательную) часть, как ответы на вопросы. Блондин, откинувшись на спинку кресла, кажется, чувствовал себя прекрасно: постоянно что-то помечал в своих записях, внимательно осматривал Хэйви, кажется, окончательно абстрагировавшись от мысли, что перед ним сидит кто-то знакомый. В общем, вел себя, как и подобает профессионалу. Вопросы в основном носили чисто научный характер: сколько братьев было в семье, как часто питается неко, что из родной флоры и фауны предпочитает в качестве пищи; какова средняя продолжительность жизни его народа и какие у них враги.

Все это, возможно, и могло показаться скучнейшим из занятий, но даже доктор не начнет вас лечить и не пропишет каких-либо медикаментов, пока не справится о каждой вашей мелочи или особенности. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть. И Двайн был просто-таки воплощением докторской педантичности. Даже сверх того: пока доктор Сэт отлучался к главному на совещание или что-то такое, молодой интерн уже вовсю тестировал биоритмы тела белоснежного неко. Хэйви взволнованно покосился на ту кучу проводов, что больше напоминали спящих зимой змей. Однако когда в загребущие ручки (коготки на которых уже изрядно пообтрепали кожаные подлокотники кресла за лучше бы вам не знать какую цену) попал кусок яблочного пирога, кот расслабился и постарался со скоростью света запихнуть этот шедевр кулинарии внутрь себя. Смекнув, что едой можно не только успокоить пациента, но и отвлечь на какое-то время, блондин в накрахмаленном халате принялся доставать из общего холодильника пирожные заведующей отделением (про себя молясь, чтобы эта мощная самка не расчленила лаборанта за такие дела – сладкое для нее было важнее всех детей, Родины и любимого мужа вместе взятых) и скармливать их комбайну Хэйви. Кот даже урчать начал как раз в момент, когда Сэт вернулся после каждодневного утреннего инструктажа и чуть бумаги не выронил из рук.

Подбежав к креслу, он начал судорожно жать на кнопку диктофона и записывать этот дивный, неизвестный волчьей науке звук. Судя по лицу мужчины, с уверенность можно было сказать, что такого кайфа он давно не испытывал, даже в дни молодости на раскопках какого-нибудь никому ненужного храма Полной Луны. После ученый спохватился и вовремя вспомнил о том, что на минуточку у них полно здесь новехоньких видеокамер и прочей роскоши, благодаря которой потом будет возможно прокручивать запись тысячи раз, дабы понять работу организма полукота, расшифровать работу голосовых связок и прочего.

- Как ты научился говорить на нашем языке? – поднося камеру слишком близко к мордочке неко, Сэт наклонился пониже, добродушно улыбаясь испытуемому.

- Телевизор и огромное желание объясниться с Каном… точнее, отцом, - вовремя добавил Хэйви, отталкивая тычущийся в нос объектив и хмурясь.

- О, в таком случае, можем мы услышать несколько фраз на твоем родном языке? – нетерпеливо облизнулся ученый, едва не вылетающий от нетерпежа из штанов. А Хэйв покраснел до ушей, потому что память некстати преподнесла подарок в виде воспоминания сегодняшнего утра, в котором любимый папаша зажимал своего ненаглядного сыночку у шкафа с одеждой, совершая абсолютно неприличные вещи своей правой рукой и шепча: «могу я услышать что-нибудь эротичное на твоем родном языке». И надо же было такому конфузу случиться?!

Хэйви встрепенулся, сдавленно пискнул и только после этого осознал, что по его щекам, подобно акварельной краске, растекается постыдный ярко-красный румянец, превращая бледнокожего неко в светофор.

- Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Двайн, как-то по-отечески положив на плечо юноши руку в белой латексной перчатке. Он занимался сохранением данных электрокардиограммы. Правда это название, будучи абсолютно пустым звуком для охотника, он интерпретировал, как разглядывание с умным видом километрового свитка с черточками.

- Да, я в норме, - мурлыкнул, наконец, пришелец на своем наречии, закрыв при этом плотно глаза. Почему-то за эти месяцы собственный язык стал казаться коту жутко интимной вещью. Нет, он ни в коем случае не начал стыдится его, как какой-то иммигрант в чужой стране, но считал кошачий чем-то настолько красивым, что не хотел бы, чтоб его услышали какие-то волки-плебеи. Какими, безусловно, до сих пор считал их омега: живут по уши в технике, а диагностируют уже битые три часа. Когда лекарь в их деревушке мог за пять минут распознать проблему и сунуть тебе в руки увесистый окорок. «Поешь – и все пройдет» - было лучшей панацеей.

Но шутки в сторону: если эти странные тесты и снятие показаний сердца еще хоть как-то были понятны хвостатому воину, то когда его поставили на странный двигающийся пол и попросили бежать до тех пор, пока тот не почувствует, что вот-вот умрет от изнеможения (при этом Двайн как-то странно ухмыльнулся, а Сэт потер плотоядно ладони), он недоуменно уставился на них. Торс обнажили, а к мохнатым запястьям и груди прикрепили очередные проводки, на лицо прикрепили какую-то маску. И Хэйви здорово ошибся, подумав было, что через эту приблуду начнут подавать кислород, чтобы легче бежалось. Скорее, это был очередной измерительный прибор. Но времени не оставалось, чтобы пораскинуть мозгами, ведь когда оба волка в белом встали перед ним (один за монитором, второй с каким-то пультом в руках), дорожка начала двигаться, и у неко действительно не оставалось больше никакого варианта, кроме как начать неспешно бежать. По обе стороны от него, где-то на уровне локтей, находились поручни, а вот за спиной находилась стена. И если белоснежный комок замешкается, то его затылку обеспечено экспресс-свидание с гематомой.

- Скорость будет постепенно увеличиваться, так что не переживай по поводу того, что ты быстро устанешь, - попытался обнадежить подопытного кота ученый, внимательно рассматривающий полуголого парня. В первую очередь он поразился тому, как четко выделялись мышцы: малыш был ниже любого среднестатистического волчонка-подростка, очевидно уступал своей скромной комплекцией половозрелому самцу, но его жилистое тело выглядело так, будто Хэйви держит себя в тонусе. – Ты занимаешься каким-либо видом спорта? – как бы между прочим поинтересовался доктор, скрестив на груди руки и поднося к губам ладонь.

«Если только ночными вылазками за бараниной или утренним кофе с сексом», - проворчал внутренний голос, а вслух было сказано:

- С недавних пор завязал. Раньше это была, как это у вас называют, легкая атлетика и борьба.. за выживание, - добавил последнее Хэйви шепотом, недовольно закусывая губу и ускоряясь вслед за реактивной дорожкой. Как она вообще двигается – что это за «невероятное, но факт»?

- Тогда это объясняет то, почему ты даже не запыхался до сих пор, - степенно подходя павой к компьютеру, Сэт удовлетворенно кивнул сам себе, глядя на выводящиеся на экран показатели работы сердца, легких, мозга и двигательного аппарата. Доктору теперь было еще интересней узнать как можно больше об этом удивительным усыновленном звере: полный энергии, с чрезвычайно быстрым метаболизмом, выносливый и выглядящий, как любимая игрушка его племянницы. В этой маниакальной одержимости к милым вещам они были закадычными соперниками: и дня не проходило, чтобы Сэт не встретил белобрысую шалунью в каком-нибудь кафе, обставленном на манер кукольного домика, или в отделе игрушек.

- Док, вы зря так снисходительно говорите, - предостерег его от фатальной ошибки уже натерпевшийся от острых когтей Двайн, фиксируя свежие данные и попутно играя в сапера в уголке экрана. – Если усомнитесь в его силе, он вас выпотрошит, набьет то, что осталось, соломой, а внутренности пожарит, сожрет и даже не подавится, - без какого-либо намека на гротеск добавил помощник, почти проходя очередной уровень, но подрываясь на последней мине по глупости.

Итак, когда двое умастились в удобных креслах, едва ли не закидывая в рот попкорн (так уж вышло, что в отделении его ни у кого не нашлось), только один так и остался бежать к неизвестной цели. Со временем по лицу неко стали бежать соленые ручейки пота, но он упорно не останавливался: к работе и вообще поручениям он всегда относился ответственно. Поэтому и сейчас отступать не собирался, выкладываясь на полную.

- Это просто невероятно, - сбивчиво пробормотал доктор, глядя то на время, то на Хэйви. – Разве его результаты не приближаются к волчьим? – вдохновлено пролепетал мужчина, в глазах которого (Двайн готов был поклясться) появились чертята.

- Совсем скоро, если испытуемый продержится еще 15 минут в заданном темпе, то его результаты будут сопоставимы выдающимся спортсменам на последних мировых соревнованиях по бегу с препятствиями, - зачем-то проворковал Двайн. Хотя никаких препятствий, кроме урчащего от голода желудка не наблюдалось.

- Потрясающе, - только и смог добавить доктор. Все больше и чаще он благодарил небеса, что ему выпал такой шанс.

К счастью кота, когда сил не то чтобы не осталось, а будто бы их выкачали из тела, ему дали перевести дух и даже принять душ. Однако позже он пожалел о своем решении остановить изнуряющий монотонный бег, потому что его голодную тушку привязали ремнями крепко-накрепко и засунули в жутко узкий тоннель, в котором если ты никогда не испытывал клаустрофобии – обязательно начнешь паниковать. Хуже всего было то, что в этой дьявольской машине не разрешалось двигаться, иначе все придется делать заново. И так на сорок минут, минимум. Но что-то подсказывало, что эта экзекуция затянется.

- Не беспокойся, это всего лишь томография, - донеслось из соседней комнаты, за стеклом, через динамики.

- И чтобы это значило? – тихо добавил неко. С другой стороны, глупо сейчас было уже выказывать свое недовольство или характер, ведь он сам на это подписался и сам этого хотел: оказаться хоть чем-то полезным. Ведь в своей настоящей жизни он не давал умереть целой семье – всему младшему выводку котят, до последнего защищал родную деревню и вообще, хоть и оказался омегой, но не слыл слабаком. В этом же мире у всех были свои узкоспециальные задачи: нельзя было просто залезть на дерево и выжидать дичь. Теперь тебе предварительно полагалось получить лицензию охотника, справку от психиатра, заплатить за огнестрельное оружие и только тогда карабкаться на единственную сосну в центре города (чудом не вырубленную). Здесь каждый что-то умел, прекрасно ориентируясь в каменных, безжизненных джунглях. Кроме него – белого растерянного кота. И это в какой-то мере уязвляло гордость, честь и достоинство Хэйви. И он намеревался это исправить. Так что если начинать надо с таких скучных вещей, то он стерпит и такой отстой. Главное не заснуть в этой камере.

Что, собственно, и случилось, как только неко привык к свету внутри узкого туннеля: микрофоны в соседней комнате стали улавливать тихое посапывание. Мужчины в халатах только переглянулись на это и пожали плечами, посчитав такое стечение обстоятельств более, чем благополучным. Так от анализа головного мозга, доктор Сэт перешел к сканированию всего тела, дабы без членовредительства узнать, отличаются ли кошачьи органы от волчьих.

Когда уже начинало темнеть, Хэйви отпустили, распрощавшись до завтра. Двайн закрыл все окна и выключал кондиционеры, проверяя технику.
- Что-то интересное нашли сегодня? – поинтересовался молодой оборотень, наблюдая, как внимательно рассматривает черно-белые снимки его руководитель.

- Ничего, расположение органов идентично нашим, только размеры поменьше. Но вот что я решил относительно завтрашних процедур, - подмигнул ему Сэт, и это как-то заставило смутиться Двайна. Серая мышка умеет заигрывать?

- Мне уже страшно, - решил отшутиться лаборант, отходя на уважительное расстояние.

- Я хочу попробовать на нем старый аппарат по диагностике работы головного мозга, - в принципе, обычность процедуры не особо впечатлила практиканта. – Ну, знаешь, ту смешную шапку с датчиками, которые загораются при определенных мыслях, чувствах или новых задействованных отделах? Вот его.

- А что будет после? Мне кажется, в нем нет ничего удивительного. Вам просто хочется так думать, будто сын моего друга – нечто из ряда вон, - наклонился над рабочим столом доктора лаборант. – Что случится, когда до вас дойдет, что он такой же человек, только с кошачьими рудиментами?

- В любом случае, мне интересно, как он уцелел. Это ведь не результат мутации – у него явно кошачье поведение, свойственное всему этому семейству. Так откуда же он взялся в нашей общине? – теперь уже Двайну предстояло защищаться. А этот мышонок умеет загонять собеседника в тупик.

- Если верить документам, то он седьмая вода на киселе. И к Кану никакого отношения не имеет. А уж что там за затворниками были его кузены или кузины – остается загадкой. Он уверяет, что никогда не слышал о них даже от отца или почившей матери, - бессовестно соврал помощник, искренне глядя глаза в глаза.

- Что ж, если их маленькой популяции удалось как-то сохранить свое племя, я бы хотел услышать, что послужило причиной их исчезновения. Что если наши предки были жуткими агрессорами? – на этом вопросе Двайн поперхнулся и засмеялся.

- Док, вы серьезно? Всем же давно известно, что волки в процессе своего победного шествия по планете истребляли любую расу, способную оказать сопротивление, а уж о том, что человеческих самок насиловали и пленили, слагают легенды. Одна опера «Плач Катарины» чего стоит. Или вы из тех историков, что свято верят в то, что армии выходили в чисто поле и честно фехтовали друг с дружкой?

- Возможно, разбавление волчьей крови людской и губит сейчас наше племя, - задумчиво изрек мужчина постарше. К слову, удивительно, что потомство от этих самых рабынь не умерщвляли или не пускали на жаркое. – Новое поколение поголовно не способно обращаться в волков. Оно слишком слабое. И поэтому мы стали налегать на прогресс, цивилизованность, стаи отлавливаются и насильно поселяются в городах. Самки все чаще отказываются много рожать, предпочитая работу дому и семье. Мне кажется, если мы не найдем решения этой проблемы, мои племянники окажутся последними, кто еще будет способен хоть иногда становится волосатыми животными, - взволнованность и растерянность так и плескались на поверхности в голосе оборотня.

- Что ж, возможно, если Хэйви будет в хорошем настроении завтра, он расскажет вам о таком, что заставит это печальное лицо улыбаться, - наклонившись так низко, как он только мог, Двайн неосознанно коснулся самыми кончиками губ лба этого мужчины.

«Если ты посмеешь еще раз кинуть возбужденный взгляд на этого блохастого кота, я вырву к чертям твое бьющееся сердце из твоей ебаной груди и надругаюсь над телом», - все это время пульсировало в голове у интерна. Но это было бы слишком дерзко озвучить. Поэтому он просто постарался приободрить своего руководителя. Тем более, что у того у самой брови еще оставались следы крема от торта (как она туда попала вообще?). И если читатель вдруг решил, что блондин влюблен в этого невзрачного мужчину, то шиш вам. Всего-то Двайн ненавидел истерики. Как известно, одна из таких истерик повлекла за собой один разрушенный дом, пару сломанных ребер у небезызвестного кота и кучу ран и ссадин на его собственном теле. Так что как-то медик стал опасаться нервных состояний у окружающих.

Глава 11. Поздравляю, вы беременны!

Двайн был тем единственным счастливчиком (если не считать бездушного, во всех смыслах этого слова, Мио), который знал маленькую тайну Хэйви. Точнее, на эту информацию никогда не накладывался гриф «совершенно секретно», однако такое могло просто взорвать мозг кого угодно. И, честно говоря, если бы лаборант своими глазами не видел течки и не чувствовал всепоглощающее желание рядом с омегой, то ни за что бы не проверил, что мальчик может зачать ребенка. И, соответственно, стоило Кану поведать об этом, последний, кажется, облегченно вздохнул и с завидным постоянством звонил плакаться блондину на тему несправедливости жизни: он хочет малышей, а природа об этом даже не подозревает.

- Серьезно, мы даже не предохраняемся! Хэйви считает, что существа из разных миров попросту не могут друг другу подходить физически, а я не теряю надежду, - любой субботний день начинался именно с этих слов. Поэтому даже нехотя Двайн был в курсе последних «горячих» новостей.

И когда волки на исходе второго дня исследований исчерпали все варианты диагностики, интерн хитро ухмыльнулся, усаживая порядком заколебавшегося кота в кресло и поднимая того на пол метра над землей, кверху головой.

- А теперь, у меня есть то, от чего вы запрыгаете на одной ножке, как девочка при виде какой-нибудь мальчиковой группы, - вкрадчиво проговорил парень, включая аппарат для УЗИ. Сэт, отчаявшийся донельзя, измученный и словно бы без лица, меланхолично присел на низенький стул, предварительно натянув новые перчатки. В его руки попал сканер, благодаря которому любые внутренние органы становились видны на экране. Двайн снисходительно скривил уголки губ, быстро спуская джинсы с пояса кошака до чуть выпирающих косточек таза, на что нек вяло шикнул, намазывая живот холодным гелем. К слову, в три часа дня и пациент, и доктор уже чувствовали себя выжатыми до последней капли. Один помощник порхал бабочкой.

- Что мы смотрим? – без единой эмоции в голосе полюбопытствовал ученый, прослеживая светлую дорожку волос испытуемого от низа живота (прим.автора: забудьте о пупке. Я тут подумал – и со мной такое бывает – если омега рожает через зад…то откуда взяться пупку? Или у вас иное мнение?ХД) до того места, где самое интересное едва прикрывала резинка трусов.

- Репродуктивные органы, док. Вы их почему-то проигнорировали. Незаслуженно, стоит сказать, - снова озарил комнату своей улыбкой лаборант, запуская аппарат.

- Как будто там может быть что-то другое, - пробухтел врач, начиная слегка надавливать в разных местах внизу живота и попутно размазывая гель. Какое-то время он все так же безучастно (хоть и внимательно) взирал на экран, но как только высветилось нечто, о котором знали только трое (и то омега не мог в силу своей некомпетентности достойно объяснить причину такому построению организма), Сэт вскрикнул, заметавшись. Руки его затряслись, глаза мигом взметнулись вверх, чтобы встретиться с довольными искрящимися очами блондина. – Парные репродуктивные?! Как такое вообще возможно? – при этом вопрос уже был адресован всем собравшимся в закутке диагностического кабинета. Хотя Хэйви, видимо, не слишком вникал в суть разговора, но ученый, кажется, впитывал каждый пиксель на экране, стараясь получить как можно более четкое изображение, от чего иной раз надавливал так на низ живота, что кот походил на утку, крякая от неприятных ощущений.

- Так вы все же обнаружили их? Согласитесь, это потрясающе? – Двайна буквально подбрасывало от приятной дрожи: так с ним происходило каждый раз, когда он оказывался прав или знал что-то такое, что вот-вот поведает миру (при условии, что это секрет и никому ни слова!). По рукам забегали мурашки, и кожу холодило от этого приятного мандража.

- Это просто… я не могу подобрать соответствующего эпитета. Если такое расположение матки совместимо с жизнью в столь маленьком теле, то это нечто сенсационное! – едва не грохнулся со стула доктор вместе с подносом и приборами, насадками на нем. Нек нетерпеливо заводил хвостом.

- Так что там такого, что вызвало переполох? – лаборант галантно подал ему руку, чтобы маленький кот не грохнулся с до сих пор поднятого кресла, и даже протянул майку пациенту.

- Поздравляю, вы беременны! – две пары волчьих глаз при этом уставились на будущую мать (хорошо, отца) так, что совершенно смутили парня. Он бы с удовольствием грохнулся в обморок от такого известия, если бы, конечно, понимал, о чем эти двое толкуют. Уж явно этого слова кот не учил. А о чудесах контрацепции ему альфа не рассказывал. Поэтому омега владел весьма устаревшей информацией относительно рождения ребенка: после того, как пара котов сношалась (для закрепления результата – несколько ночей подряд) под желтой луной, Кошачий бог целовал в живот спящего омегу, и тот оказывался в интересном положении. Только знахарь в их племени ведал, кто в деревне скоро родит, а кто нет. Но на то он и мудрый врачеватель, чтобы всё знать.

Поэтому белоснежный нек просто остался стоять посреди комнатушки, хлопая своими бесцветными ресницами.

- Внутри тебя ребенок, - вовремя нашелся старший мужчина, осторожно вглядываясь в лицо молодого человека, чьи кошачьи ушки мигом встали торчком, а глаза забегали; ко рту тут же прижалась ладонь, когти оказались в плену зубов.

- Доктор, расскажите ему всё, - едва скрывая ехидную ухмылочку, проговорил Двайн, закрывая улыбку рукавом.

- Ах, да, у тебя будет двойня! – и вот тут Хэйви пожелал всем своим предкам всего хорошего и отправился в забытье, театрально закатывая глаза при падении на кушетку.

***

Голоса сменяли друг друга с какой-то неимоверной скоростью, но все же скоро бывший охотник смог различить три, два из которых были ему отдаленно знакомыми.

- Очнулся? Давай, поднимайся, соколик: от счастья еще никто не умирал, - он отчетливо слышал женский голос (хоть и не часто приходилось сталкиваться с оными – считай, только в магазинах их и видел), но пока веки никак не желали разлепляться, словно толстым слоем клея-момент смазанные, от души.

- Где я? – промямлил с сильным кошачьим акцентом несчастный, привставая на локтях.

- В гинекологическом отделении, - будничным тоном произнесла самка, похлопав по бледной щеке парнишку. Почему-то подслеповатую врачиху не смутили ни уши, ни хвост. Когда его схватили врач и лаборант, да поволокли по длинным коридорам к ней в отделение, Меган, блестящий диагност и просто приятная во всех отношениях женщина, уже разменяла четвертый десяток и потому была близка к тому времени, когда ее семья станет еще больше и две взрослые дочери подарят ей внучат. Поэтому, обнаружив в дверях своего кабинета что-то маленькое и кряхтящее, у волчицы защемило в сердце. А тут еще оказывается, что это чудо – подопытный да и к тому же в единственном экземпляре.

- Он же в положении, - охнула медноволосая Меган, всплеснув руками и еще раз смотря на положительный результат теста на беременность. Кроме пяти положительно окрасившихся экспресс-тестеров еще лежал на ее столе принесенный результат после так называемого соскоба, что начали с недавних пор брать с внутренних стенок влагалища женщин.

- Да, но пока рано говорить обо всем этом. Если природа создала его таким уникальным, стоит сначала позволить мальчику родить. М? – она в ужасе представила через что он будет выталкивать целых два плода, закусывая губу до боли. – Смотрю, вы уже стоите грандиозные планы с его участием? Так вот что я вам скажу, пострелята, я в деле: не разрешу вам оболтусам мучить мальчонку! Чтоб с третьего месяца лег на сохранение к нам! Я и акушерок прехороших к нему приставлю, - правда, сколько этим самым акушеркам придется выпить для храбрости, Меган не могла пока скалькулировать в уме.

- Так это правда, - даже не спрашивал, а скорее утверждал папа двух личинок внутри себя. Он с каким-то странным выражением на мордашке провел пару раз ладонью по своему пока плоскому животу, осознавая с ужасом, что вообще не готов к такому повороту. Нет, ему нравилось, что после заключения Килрана под стражу (и каждую ночь он молил весь кошачий пантеон о самой болезненной расправе над мудаком) и выпиской из больницы, их с Каном отношения перешли в конфетно-букетную стадию (как писали в некоторых журналах). Неужели он так расслабился, что даже перестал беспокоиться о будущем или о том, что будет, когда вся романтика и страсть поутихнут? Конечно он не задумывался, ведь безопасник – его первая любовь, считай! Тем более, что когда завеса тайны над мистическим «сексом» открылась, жизнь стала похожа на сказку и заиграла новыми красками: его обожали, носили на руках и ублажали почти ежедневно. Кто от такого откажется добровольно.

Нек еще раз посмотрел на троих волков, впервые понимая, что сейчас вроде как в него должны лететь камни и оскорбления в содомии, что законом как бы запрещалось. Но ничего, кроме доброжелательности, эти лица не отражали. Удивительная троица.

- Хэйви, ты себя хорошо чувствуешь? Не тошнит? – заметив, что пациент уже может сидеть, Меган закудахтала и забегала вокруг него, глядя глаза в глаза и водя перед мордахой котейки рукой, проверяя рефлексы.

- Нет. Все просто замечательно, - не особо воодушевленно процедил сквозь зубы ушастый охотник. – Я тогда, наверное, пойду домой. Обрадую отца ребенка.

На улице его уже ждала машина, управляемая целиком и полностью Мио. Как только дверью хлопнули, авто тронулось по заданному маршруту. На удивление компьютер молчал. Сегодня вообще был какой-то богатый на сюрпризы день. И тут Хэйв попытался смоделировать в своем воображении сюжет объявления такой вести. И ни одна не нравилась ему. Ну с чего бы вдруг он сдался Кану насовсем, еще и с двумя детьми! Арг!

- Проблемы, усталость, голод? – подметил Мио.
- Ты даже не представляешь, насколько прав, - пространно ответил пассажир. Сейчас он едва уловимо улыбнулся, представляя, как их семья разорится на одной еде. Их семья..?

Тем временем, в центре все больше разрастающегося города, в почти пустом доме (мы говорим почти, потому что двое – это не пять шумных самцов) Сула исхитрился прийти домой пораньше, дабы застать Кила за смущающим занятием. И нет, не за тем, о чем вы уже успели подумать: за поеданием пирожных. И все бы было не так паршиво, если бы в его руках не оказался цыпленок в компании ромашек, половину из которых уже успел слопать домработник.

- Развлекаешься? – решил разрядить обстановку школьник, проходя на кухню за соком из холодильника. Кил закашлялся, кусок как-то в горло не пролез после этих слов. Экий гавнюк, еще и издевается! «О да, я отмотал срок и теперь сижу веселюсь, содрогаясь от кошмаров с твоим, черт тебя за ногу, участием!» - шатен пожалел, что не является счастливым обладателем огнемета.

- А не заметно? На всю катушку, - с этими словами цыпленок все-таки был запихан в рот, не успев и пискнуть, а водой все это сухое дело запили, и «корзиночки» со сгущенкой и кремом как ни бывало.

- Послушай, ты не мог бы перестать убегать каждый раз, когда я нахожусь рядом? – на эту просьбу на него уставились так, будто он только что обматерил беременную девушку-утконоса, да еще и назвал ее толстой и страшной. В общем, полный провал.

- О, а ты не мог бы, ну я даже не знаю, держать свой член в руках?! – на это Сула закатился, слишком превратно поняв фразу. На что прыснул бы и Кил, поздно осознав, какую фигню сморозил, но достоинство не позволяло. – Идиот малолетний. Ты говорил, кажется, тогда в камере, что влюблен в меня? Так вот, влюбленные так не делают, к твоему сведению. Возможно, в твоем воображаемом мире ничего страшного не произошло, но только, блядь, не в мою смену, парниша, - прорычал бывший юрист, хлопнув по столу именно в тот момент, когда чашка оказалась почти до краев заполнена. Кружка с двумя зайцами ручной работы наклонилась и с удовольствием стала, как в замедленной съемке, падать вниз, соскальзывая с края стола и щедро орошая бежевого цвета штаны рыжеволосого подростка соком. Вишневым соком. Теперь, когда Сула слишком поздно подскочил и стал прыгать на месте в поисках тряпки, было похоже, будто подросток описался кровью. Жуткое зрелище, достойное хоррера. – Что я хочу сказать, так это то, что вся твоя проблема в сдержанности, точнее, в отсутствии таковой. Как и до твоего перевоплощения в плейбоя, в общем-то.

- А что я еще мог сделать, если ты ходишь весь такой сексуальный и крутишь хвостом передо мной, поставив в полный игнор? – теперь была очередь Суллы позлиться. А мы все прекрасно помним, что случается, когда рыжий доходит до точки кипения.

- Что я слышу, маленькому мальчику не хватило внимания? – кривляясь, подставил к уху стакан Кил, на манер старинных слуховых аппаратов для престарелых пердунов. – А мозг включить ты не пробовал? – снова удар по столу и снова что-то угрожающе дребезжит. В этот раз не такой большой урон: всего лишь солонка встрепенулась и покатилась по гладкой деревянной поверхности. – Если бы все так начинали поступать, у нас тут не община, а колония-поселение бы была!

- Ну, зато теперь ты хотя бы разговариваешь со мной. Впервые за все время, что здесь находишься. Орешь, правда. Но для начала это неплохо, - просиял подросток, подпирая ладонями свое лицо и на всякий случай убирая нож подальше от Килрана.

- Ты идиот, тебе это известно?! Ты изнасиловал меня и теперь пытаешься всё это дерьмо повернуть так, как будто у нас тут романтика, взаимные чувства и амурчики голожопые летают повсюду? Вот уж хер! – лицо шатена медленно, но верно становилось пунцово-красным. Этому способствовали два противоречивых чувства: смущение и ярость, ибо чего-чего, а слово «изнасилование» было окрашено в самые премерзкие краски для него. И осквернять этот мир еще больше, привнося в него «насилие» не хотелось. Но он сказал, и теперь они разберутся с этим дерьмом, которое тяготит обоих, раз и навсегда. И после Кил вытащит из духовки утку, которая уже должна была к этому времени успеть покрыться золотистой корочкой.

- Это был секс по любви, - стоял на своем ребенок дипломата, в очередной раз показывая, какой же он избалованный сопляк.

- Какой еще секс по любви?! – Кила опередили с воплем возмущения. Медленно повернув головы, совсем как в какой-нибудь заштатной театральной постановке, рыжеволосый и шатен могли узреть Нирина, у которого при всей его собранности и отрешенности едва ли не искры из глаз сыпались. – Ты, ты, мелкий пакостник и прохвост! Сыграл на жалости к себе моего ребенка, спас свою задницу, а теперь и совращаешь несовершеннолетних, непотребствами занимаясь? О, только не в моем доме, - в этот момент бывший юрист не мог не закатить глаза (если бы, конечно, у него было время – он бы их закатил, но отец с ножом – это веская причина вжаться в угол и не отсвечивать), потому что вот она отличительная черта этой семьи: не выяснив все, как следует, они кидаются на тебя, кто с ножом, кто с пылкими поцелуями.

- Да послушайте же вы! – взвизгнул из-за широкой спины Суллы, который не давал папаше заколоть вражину. - Моей вины в развратности вашего сына нет!

- Как ты вообще смеешь еще и пререкаться? – оскалился стареющий волк, начиная задыхаться от бега по кругу.

- Пап, но он прав, - все здесь разговаривали на повышенных тонах, орали, как потерпевшие. Поэтому, не удивительно, что к спектаклю присоединились еще и близнецы, только пока из-за кулис не вышли на сцену. – Ты, возможно, не услышал предыдущих его слов, но я на самом деле принудил этого оборотня к сексу. Потому что люблю.

Выход, блистательный и неподражаемый, двух братьев состоялся как раз в тот миг, когда один толкнул другого в грудь, кивая на пошатнувшегося отца. Подхватив мужчину под обе руки, они резво поставили его на ноги, похлопав по спине.

- Дорогая, - когда дети шкодили по-крупному, Нирин всегда обращался к своей вечно любимой жене где-то там, на небесах, - все наши сыновья содомиты. Что мы сделали с тобой не так? – Кил и Сула удивленно вскинули, было, свои брови, глядя на улыбающихся близнецов. Но потом поняли, что не им, все же, осуждать кого-то. Килран покраснел, против воли представив старших братьев в одной постели, а Сула снова бросился завидовать старшеньким, теперь прекрасно понимая, почему его уже несколько лет к ряду не пускают по ночам спать с ними, запирая дверь.

- Вот же счастливые, засранцы.

Поиск по сайту: