Любимый враг 7 страница

Поттер ругнулся сквозь зубы, через несколько мгновений поняв, что прожечь старинный магический гобелен простой маггловской сигаретой ему не удастся, и тогда, вытащив палочку, парень задумался, пытаясь вспомнить какое–нибудь подходящее для этого случая заклятие и почти сразу же в его сознании всплыло «Полиинсендио», вызывающее магический огонь, гораздо сильнее обычного пламени. На конце палочки тут же вспыхнул небольшой огонек, и бывший гриффиндорец злорадно усмехнулся, наблюдая за тем, как на старинном гобелене сначала начало обугливаться имя Драко Малфоя, шипя, подобно змее, а затем заговоренная ткань поддалась волшебному огню, и через пару минут там, где только что золотом сверкало имя ненавистного слизеринца, осталась безобразная дыра, будто бы рана, с обуглившимися черными краями.

– Asta La Vista, кузен, – процедил Поттер, вспомнив фразу еще из одного маггловского фильма, коих пересмотрел множество в свободное время, когда жил в борделе у Веймара.

Драко отлично понимал, что, отсудив у Поттера половину дома, тем самым озлобит гриффиндорца еще больше, но, тем не менее, пошел на этот шаг. Он твердо решил для себя никогда не возвращаться в Малфой–Мэннор. На те деньги, что перешли ему во владение после смерти родителей, парень мог приобрести новое имение, но он не хотел упускать такую возможность – остаться жить в доме Блэков, под одной крышей с Гарри, и надеялся, что со временем их отношения изменятся. Но он ошибался, и если взаимоотношения между бывшими школьными неприятелями изменились, то только в худшую сторону. Малфой старался не идти на открытые конфликты, избегать стычек, и часто отмалчивался, предпочитая стерпеть оскорбление, но поведение Поттера чаще всего было вызывающим и возмутительным. Если раньше Драко сам провоцировал конфликты, пытаясь лишний раз привлечь внимание Гарри, то сейчас инициатором был гриффиндорец, который прилюдно не скрывал своей ненависти и презрения, и не стеснялся в выражениях. За лето Гарри сильно изменился, и теперь многих шокировал своим поведением. Когда гриффиндорец уже переходил все границы дозволенного, Малфой огрызался, а один раз у них даже возникла драка, и если бы не растащившие их в разные углы Аластор Грюм и Северус Снейп, они бы поубивали друг друга. Драко сильно переживал из-за этого, хотя на людях своих чувств не показывал и даже старался в этой ситуации вести себя достойно и хладнокровно, но чаще всего Поттеру двумя-тремя словами, презрительной усмешкой, ненавидящим взглядом или плевком под ноги удавалось вывести Драко из себя, и тогда слизеринец начинал хамить в ответ. Малфой отлично понимал, что такие выходки ведут к еще большему отчуждению друг друга, но не знал, как выйти из этого тупика.

После дележа дома Сириуса Блэка Поттер возненавидел Малфоя еще больше, а когда узнал об их родстве, выжег имя Драко со старинного гобелена. Слизеринцу было неприятно узнать об этом, и дело было не в старинной пыльной тряпке со множеством дыр, Поттер стремился выжечь Драко из своей души, из своего сердца, из своей жизни. Малфой делал вид, что ему на это наплевать, но в ту ночь, оставшись один на один со своими мыслями, так и не смог уснуть, терзаясь обидой и отчаянием. Кроме душевных страданий, Драко испытывал и физические – природа брала свое, и семнадцатилетний парень почти каждую ночь вынужден был заниматься мастурбацией, чтобы получить разрядку, не имея возможности заниматься нормальным сексом. Последний раз, когда он имел полноценные сексуальные отношения, был в ночь на восемнадцатое апреля. Тогда он сильно психовал перед предстоящим дисциплинарным слушанием и не мог уснуть. Чтобы хоть как-то снять нервное напряжение, он сам пришел к своему другу Блейзу Забини, а позже к ним присоединилась и Пэнси Паркинсон. Слизеринцы устроили дружескую оргию, пытаясь отвлечься от неприятных мыслей о предстоящем выступлении на дисциплинарном слушании, где они должны были оклеветать Поттера, чтобы оправдаться самим. Пэнси заметно нервничала, Драко, хотя и держался при сокурсниках хладнокровно, но был напряжен и долго не мог расслабиться. Из всей компании любовников как всегда спокоен и даже равнодушен был только Блейз Забини, которого на заседание комиссии не вызвали.

– Я вас умоляю, перестаньте психовать, все обойдется, – лежа между Драко и Пэнси, закурив ментоловую сигарету, гнусаво произнес Забини. – Все будет хорошо, мы же слизеринцы.

…Но хорошо не стало, через сутки Блейз был мертв, Драко – арестован, а Пэнси – на грани самоубийства, лишившись двух любовников, одного из которых любила искренне.

С тех пор Малфой ни разу не имел полноценного секса, и сейчас, находясь рядом с Гарри Поттером, к которому имел противоестественное влечение, слизеринец вынужден был заниматься самоудовлетворением, представляя из ночи в ночь горячее тело Гарри в своих объятиях – такое же доступное и желанное, как в тот раз, когда он ухаживал за бессознательным гриффиндорцем. Драко бросало в жар при воспоминании о смуглой коже, покрытой бисеринками пота, красивой маггловской татуировке на ягодице и гладко выбритом лобке Гарри. Думая о том, как он ласкал это тело, как терся об упругие ягодицы гриффиндорца своим возбужденным членом, Малфой, закусив губу, принимался быстро мастурбировать, получая болезненно–приятное наслаждение.

Драко часто задумывался о том, как Поттер решает свои сексуальные проблемы – так же занимается самоудовлетворением, терпит, или же, побывав сексуальной игрушкой в руках похотливых магглов, теперь вообще испытывает к сексу стойкое отвращение? Иногда, лежа на своей кровати и лаская себя, Малфой представлял, что Гарри в этот момент занимается тем же самым, как по его обнаженному телу проходит волна удовольствия, когда сперма брызгает на его плоский живот и выбритый лобок. Драко казалось, что он рано или поздно тронется умом, если из ночи в ночь будет предаваться таким сексуальным фантазиям о Гарри, а днем продолжать конфликтовать с ним, обмениваясь оскорблениями. Малфой понимал, что у него вряд ли появится реальная возможность заняться любовью с Поттером, скорее даже шанса такого не будет, который представился ему, когда гриффиндорец был без сознания после исцеления от пристрастия к маггловской отраве.

В голове Малфоя уже долго формировалась одна идея, но он никак не мог решиться на ее исполнение. Лишь узнав о том, что Поттер выжег его имя с гобелена и окончательно уверовав в то, что у него нет никакой возможности на улучшение отношений с гриффиндорцем, Драко все-таки решился. Он знал, что в Лютном переулке за деньги можно найти все, вопрос был только в цене. Там можно было купить не только любое запрещенное зелье или артефакт, но и любое самое извращенное удовольствие. Существовали тайные многосущные бордели, где маг, имея приличные средства, мог удовлетворить любое сексуальное желание, каким бы странным и извращенным оно ни было. Самыми дорогими шлюхами в таких борделях были вейлы, самыми дешевыми – сквибы. Имея золотые галлеоны и связи, можно было удовлетворить свои желания даже с такими экзотическими существами, как русалки и гарпии. Ходили слухи, что некоторые развратные ведьмы платили хорошие деньги продажным кентаврам, удовлетворяя свою похоть, но это казалось столь неправдоподобным, что мало кто верил в такое и о подобном в ханжеском магическом обществе предпочитали умалчивать. Но Драко Малфой сам однажды был в таком борделе вместе с Люциусом – отец привел его туда, посчитав, что сын уже достаточно взрослый и ему пришло время стать мужчиной. Драко знал, что его отец, пресыщенный и распутный, часто посещал подобные заведения, а Блейз Забини и сам любил переодеваться шлюхой, будучи на каникулах у родственников во Флоренции.

Малфой долго вынашивал свою идею и, наконец, решил ее осуществить. Для удовлетворения своих порочных желаний ему необходим был метаморф-проститутка, способный принять облик Гарри, с которым Драко хотел заняться любовью. Многосущные бордели были секретными местами, поэтому не каждый желающий, даже с деньгами, мог получить туда доступ. Обычно в такие места можно было попасть только по рекомендации кого-то, и Драко решил обратиться к владельцу магазина «Горбин и Бэрк», который хорошо знал и Люциуса, и его, и которому в Лютном переулке были известны все злачные места.

В один из вечеров, поплотнее запахнувшись в мантию, надвинув пониже капюшон и надев на лицо маску, Драко трансгрессировал в Лютный переулок.

Кутаясь в мантию и скрывая лицо, Драко шел по узкой улице между полуразрушенными домами с забитыми досками окнами и большими замками на дверях. Место было незнакомое, улицы – безликими и неузнаваемыми в темноте, и чтобы определить, где он сейчас находится и как пройти в лавку «Горбин и Бэрк», Малфой свернул под каменную арку, ведущую в проходной двор, и остановился, чтобы осмотреться в поисках знакомых указателей или вывесок. Но вдруг парень ощутил резкую, острую боль в затылке и спустя мгновение он провалился в пустоту, теряя сознание…

Он пришел в себя от того, что чьи–то влажные пальцы бегали по его коже, а в воздухе нестерпимо пахло перегаром. Малфой ни одним лишним движением не выдал того, что очнулся. Медленно и незаметно для посторонних он приоткрыл глаза. Его обыскивали двое бродяг, один из которых сквиб, а другой, тот самый, который его оглушил, был магом и мог стать довольно серьезным противником. Драко выждал еще немного, пока не убедился, что грабители уверены в его беспомощности и продолжают шарить по его карманам. После этого слизеринец действовал стремительно и беспощадно. Одного из бродяг, сквиба, не ожидавшего сопротивления, он ударил ногой в пах, на время исключив из числа возможных противников, однако маг, находившийся дальше, успел выпустить ранящее заклятие, которое угодило Драко в голову. Боль и кровь из рассеченной брови ослепили Малфоя, и спустя мгновение он ощутил сильный толчок в грудь. Драко понимал, что напавшим на него в темном переулке терять нечего, такие типы могли лишить жизни за жалкий сикль, а те сотни золотых галлеонов, что находились у него в кошельке, становились для него смертным приговором. Малфой, не обращая внимания на кровь, лившую из рассеченной брови в глаз, уже направлял свою палочку на противника, а через миг вспыхнула яркая молния, рассекая темный переулок, и врезалась в нападавшего. Драко не видел, куда выпустил заклятие, но раздавшийся хрип и липкая жидкость, брызнувшая ему в лицо, свидетельствовали о том, что он не промахнулся и режущее заклятие угодило в горло бандита. Вор рухнул замертво, а Малфой, поднявшись с земли, поспешно убрал с лица кровь – свою и лежавшего у его ног мертвого грабителя. Второй бродяга, сквиб, все еще лежал скрючившись, и даже не пытался отползти. Его затравленный взгляд был прикован к палочке, зажатой в руке Малфоя.

– Не убивайте меня, сэр, – закрываясь руками, жалобно заскулил оборванец.

Вероятность встретиться с бродягой еще раз на задворках Лютного переулка была достаточно мала и не уравновешивала греха, которым являлось, по мнению Драко, убийство беззащитного сквиба, пусть даже пытавшегося на него напасть, обокрасть и убить. Малфой старался по мере возможности не усугублять своих и без того уже немалых прегрешений и считал излишним дразнить силы, которые могли потревожить и призвать к ответу его бессмертную душу в запредельном царстве теней. Он выругался почти так же грязно, как Поттер, вырывая из скрюченных пальцев свой кошелек с деньгами, надел маску, которую грабители успели сорвать с его лица, и, перешагнув через труп вора, растворился в черной тени высокого забора.

Драко Малфой дошел до перекрестка улиц и встретил сквиба–мусорщика, уныло ступавшего рядом с не менее унылой клячей. Лошадь тянула за собой повозку, нагруженную отходами, и, видимо, знала дорогу не хуже хозяина. Мусорщик скользнул по фигуре человека в маске взглядом униженного и настороженного существа и сразу же отвел глаза. Малфой заговорил с ним и выяснил, что находится вблизи от того места, куда он и стремился попасть. Бросив мусорщику под ноги сикль за оказанную услугу, Драко скрылся в боковой улочке.

Остановившись у лавки «Горбин и Бэрк», предлагавшей, судя по вывеске, широкий ассортимент зловещих магических предметов, Малфой осмотрелся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет и он остался незамеченным, парень открыл дверь и скользнул внутрь. Владелец лавки, мистер Горбин, сутулый человечек с маслянистыми волосами, испуганно вздрогнул, увидев вошедшего незнакомца, скрывающего лицо.

– Добрый вечер, – поздоровался Драко, сбрасывая капюшон и снимая маску.

– Мистер Малфой, – узнав своего гостя, облегченно вздохнул владелец лавки, низко кланяясь, как когда–то кланялся Люциусу Малфою. – Чем могу служить? – Горбин застыл в почтительном смирении перед своим высокопоставленным гостем. – Желаете что–нибудь приобрести?

– Желаю, – медленно произнес Драко и после паузы добавил: – Удовольствие.

– Понимаю, понимаю, дело молодое, – подобострастно улыбаясь, закивал головой владелец лавки. – Я могу устроить вам встречу с любой девочкой, – прошептал Горбин, заискивающе улыбаясь. – Для вас, господин Малфой, это будет стоить сущие пустяки.

– С мальчиком, – помолчав, так же тихо ответил слизеринец.

– С мальчиком? – удивленно подняв брови, переспросил лавочник, но, увидев нахмурившееся лицо своего тайного посетителя, вмиг исправил свою оплошность и, низко кланяясь, забормотал: – Разумеется, разумеется, господин Малфой, с мальчиком, как будет угодно.

– Ты можешь это устроить, Горбин? – нетерпеливо спросил Драко.

– Могу, сэр, – подтвердил лавочник.

– Мне нужен парень–метаморф, – произнес слизеринец.

– Метаморф? – снова слегка удивился Горбин и задумался.

– Какие–то проблемы? – насторожился Драко.

– Нет, господин Малфой, только на это уйдет немного времени. Шлюх–метаморфов в Лютном переулке не так много, тем более парней. Боюсь, что сегодня вечером ничего не получится, о таких встречах надо договариваться заранее. Я смогу организовать ваше свидание, но на это уйдет время и будут кое–какие расходы… сами понимаете, вопрос деликатный…

– Сколько и когда? – приподняв подбородок, надменно спросил Драко, вынимая кошелек.

– Сто галлеонов, – облизнув губы, ответил лавочник, в глазах которого заблестел алчный огонек.

– Всего? – криво усмехнулся Малфой, медленно раскладывая на прилавке стопки золотых монет.

– Сто галлеонов за услуги проститутки, – снова кланяясь, подобострастно ответил лавочник. – Мои услуги обойдутся вам дополнительно еще в пятьдесят галлеонов.

– Даже вейлы стоят вполовину дешевле. Думаю, в первоначальную цену ты уже заложил стоимость своих услуг, Горбин, – холодно процедил Драко. – Так что не пытайся меня обмануть, иначе пожалеешь.

– Что вы, господин Малфой, как я могу… ни в коем случае, сэр, – забормотал лавочник, сгребая монеты с прилавка.

– Когда я его получу? – спросил парень, снова надевая маску на лицо и опуская пониже капюшон.

– Завтра, в это же время. Я дам знать, куда приходить. Он будет вас ждать, сэр.

Громко звякнул дверной колокольчик и Драко вышел из лавки.

– Рад услужить вам, господин Малфой. С вами приятно иметь дело, как и с вашим покойным отцом, сэр, – глядя в удаляющуюся темную фигуру, произнес лавочник, и через несколько минут, повесив на стекло табличку «Закрыто», вышел через заднюю дверь и поспешил по темному лабиринту улиц на постоялый двор «Волшебный фонарь», который являлся тайным многосущным борделем, где шлюхами работали самые различные магические существа, в том числе и метаморфы.

На следующий вечер Драко получил записку без подписи, где сообщалось, что его ожидают в гостинице «Дырявый котел» в полночь. С волнением дождавшись назначенного часа, Малфой трансгрессировал недалеко от указанного в послании места и, соблюдая все меры предосторожности, чтобы снова не столкнуться с грабителями и бродягами, незаметно прошел на задний двор и тихо поднялся по черной лестнице на второй этаж, где находился номер, в котором у него было назначено свидание с проституткой. Он тихо прошел по темному, мрачному коридору, едва освещенному одной старинной газовой лампой, и остановился возле приоткрытой двери, из–под которой пробивался тусклый свет. Малфой вытащил палочку, готовый первым нанести удар в случае нападения, если его заманили в ловушку, и осторожно приоткрыл дверь. Небольшая комната была погружена в полумрак – окна плотно задернуты тяжелыми пыльными шторами, а единственным источником света служила свеча, установленная возле большой кровати с балдахином, занимающей почти половину номера. На кровати сидел симпатичный блондин, по внешнему виду не намного старше Драко. На первый взгляд казалось, ему было не больше двадцати лет, но Малфой знал, что это метаморф, поэтому внешность парня на самом деле могла оказаться совсем иной, а этот облик он мог принимать только для клиентов.

Слизеринец тихо переступил порог и закрыл дверь. Парень, увидев перед собой закутанную во все черное фигуру, скрывающую лицо под маской, испуганно вскрикнул.

– Не кричи, я не Пожиратель Смерти, – успокоил его Малфой, подходя вплотную к проститутке, купленному им за золотые галлеоны. Было заметно, как парень нервничает, и Драко медленно снял маску, открывая лицо. – Я не собираюсь убивать тебя, – шепотом сказал он. – Так что перестань дрожать, – Малфой провел по щеке метаморфа рукой, затянутой в кожаную перчатку. – Ты действительно такая хорошая шлюха и стоишь тех денег, что я заплатил за тебя? – поинтересовался слизеринец, рассматривая стоящего перед ним парня.

– Господин останется доволен, – ответил метаморф.

– Отлично, – кивнул Малфой. – Я хочу, чтобы ты принял облик этого человека, – после небольшой паузы очень тихо произнес Драко, вынимая из кармана мантии колдографию и протягивая ее шлюхе.

Парень подошел к свече, чтобы рассмотреть изображение, и вдруг удивленно вскрикнул:

– Но ведь это же…

– Не надо называть имена, – предупредил Малфой, подходя к удивленному метаморфу и забирая у него колдографию. – Ты можешь принять его облик?

– Я могу существенно изменить внешность, имитировать его голос, но если вы желаете идеального сходства с этим человеком, без оборотного зелья не обойтись, сэр, – ответил метаморф.

– Я так и знал, что Горбин обманет меня и подсунет второсортный товар, – скривив губы, с брезгливостью в голосе, сказал Малфой.

– Я не второсортный товар, – запальчиво ответил парень, обиженный таким пренебрежением клиента.

– Возьми это, – не обращая внимания на оскорбленную шлюху, сказал Драко, протягивая парню флакон с оборотным зельем и круглые очки. – Я заплатил тебе за идеальное сходство с ним, так что не разочаровывай меня.

Парень взял протянутые ему вещи, и, сжимая их в руке, вышел за дверь. Драко в ожидании присел на край кровати, приставив к ней свою трость, и при тусклом мерцании свечи еще раз взглянул на колдографию, на которой счастливо улыбался Гарри Поттер, державший в руках метлу, и одетый в форму гриффиндорского капитана, в ту самую, на которой через несколько месяцев его будет насиловать вся слизеринская команда… Эту колдографию Драко тайком сорвал со школьной стенгазеты еще в начале года, сразу после возвращения с зимних каникул, когда Гриффиндор с разгромным счетом 160:10 обыграл Райвенкло благодаря Гарри, сумевшему на первых же минутах игры взять снитч.

Дверь тихо приоткрылась, и Малфой невольно вздрогнул, выронив из рук волшебную фотографию. На пороге стоял Поттер и смущенно улыбался. Драко, не отрывая от него взгляда, прихрамывая, подошел вплотную и осторожно дотронулся до его щеки.

– Гарри…. – прошептал он и вдруг в порыве обнял и крепко прижал к себе. – Как же я ждал этого момента… – Драко слегка отстранился, с нежностью разглядывая лицо молодого человека, а затем тихо попросил:

– Раздевайся.

Стоявший перед ним парень начал медленно снимать с себя одежду, а Малфой, не в силах оторвать от него взгляд, следил за каждым движением, чтобы запечатлеть в памяти, и потом, из ночи в ночь, вспоминать об этом. При свете мерцающей свечи глаза Драко заблестели от возбуждения, дыхание стало учащенным, по телу пробежала легкая дрожь – перед ним стоял обнаженный Гарри и улыбался. Сходство было идеальное, даже на лбу был знаменитый шрам, но Малфой вдруг почувствовал, что что–то не так, есть какая–то деталь в облике Поттера, которая не соответствовала действительности. Он скользил жадным взглядом по красивой, спортивно сложенной фигуре стоящего перед ним парня, которого знал с детства, выискивая изъяны, и вдруг его взгляд замер на темных волосках, которые покрывали пах «Гарри». Малфой внезапно осознал свою ошибку в приготовлении оборотного зелья, купленного им в Лютном переулке специально для этого случая. В качестве добавленных ингредиентов он использовал кровь, сперму и волос Поттера, которые сохранил с той самой роковой вечеринки, когда вместе с низверженным героем сам упал на дно, сломав себе жизнь. Тогда, после секса с беззащитным гриффиндорцем, лишив его девственности за двести галлеонов на потеху пьяных сокурсников, Драко направился в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями, будоражившими в этот момент его разум. Приспустив брюки и трусы, Драко обнаружил на своей коже остатки липкой жидкости и кровянистые выделения, а среди своих светлых лобковых волос нашел один черный. Малфой уже намеревался применить очищающее заклятие, чтобы избавиться от всех следов насилия над гриффиндорцем и уничтожить улики совершенного преступления, но вдруг передумал, и, взяв салфетку, тщательно принялся промокать ей еще не высохшую сперму и кровянистую слизь, оставшуюся на его члене после изнасилования Поттера. Будучи волшебником, нельзя было просто так уничтожать то, что являлось частью твоего врага. Со временем это можно было использовать в своих целях и против Поттера. Кровь, сперма и волосы считались самыми сильными компонентами, используемыми в колдовстве. С их помощью можно было навести сильную порчу, вплоть до смерти врага, или, наоборот, совершить привораживающее колдовство, от действия которого жертва начинала изнывать от любви и похоти, или использовать это для оборотного зелья. Поэтому Драко и сохранил салфетку с волосом Гарри, пропитанную кровью и спермой. И именно эти компоненты он использовал в приготовлении оборотного зелья для метаморфа–проститутки, который принял облик Поттера, того самого, еще не развращенного пороком. Сейчас же гриффиндорец, еще недавно бывший маггловской шлюхой, привык гладко выбривать лобок, убирая всю растительность из промежности.

– Повернись, – хрипло попросил Драко и парень сразу же исполнил его указание.

На ягодице так же не было татуировки, а волосы лже–Поттера были черными, как на волшебной фотографии полугодовой давности, хотя сейчас несколько прядей бывшего гриффиндорца были осветлены и покрашены, имея почти такой же оттенок, как и натуральные волосы Драко.

Мысль о том, что это всего лишь подделка, а не настоящий гриффиндорец, оставляла неприятный, горький осадок в душе, но Малфой постарался об этом не думать.

– Ложись в постель, – холодно приказал он, расстегивая и сбрасывая на пол свою мантию.

Слизеринец уже чувствовал сильное возбуждение и больше не мог и не хотел терпеть. Он желал наконец–то получить это тело, пусть даже оно продажное и ненастоящее, но на какое–то время он должен забыть об этом, должен обмануть сам себя и заставить поверить в то, что сейчас перед ним лежит настоящий Гарри, такой же красивый и доступный, как тогда, когда он был распят на школьной парте на красно–золотой мантии капитана гриффиндорской команды. Драко опустился рядом на кровать и принялся гладить обнаженное тело. Парень потянулся к нему с намерением раздеть, но слизеринец слегка отстранился и прошептал:

– Не надо, – и, не дав парню произнести ни слова, принялся его целовать.

Метаморф–шлюха, видимо, не привыкший к такому обращению со стороны клиентов, напрягся в объятиях Драко, но вскоре под ласками начал расслабляться и тихо застонал, обнимая за шею ласкающего его молодого человека.

Слыша тихие стоны лежащего под ним «Гарри», покрывая поцелуями его лицо, Малфой обезумел от нахлынувшей на него нерастраченной любви и переполнявшей сердце нежности. Он шептал Гарри о том, как сильно любит его уже давно, как долго мечтал об этой минуте, как хотел заняться с ним любовью, а парень продолжал крепко обнимать его, с благодарностью принимая ласки и даря их взамен. Драко медленно, сгорая от желания и страсти, но растягивая эту сладкую пытку, опускался все ниже и ниже, целовал грудь, вылизывая языком темные соски, ощущая солоноватый привкус кожи. Парень сдавленно застонал, выгибаясь навстречу ласкам, когда Драко губами сжал его затвердевший сосок и стал слегка покусывать. Слизеринец забыл обо всем на свете, сейчас было только всепоглощающее желание, похоть и животная страсть к лежащему под ним парню, который был уже так возбужден, что его тело, распаленное ласками опытного любовника, покрывалось мелкими мурашками, а прикосновения языка вызывали вскрики. Малфой покрывал поцелуями его живот, вылизывал языком пупок, а когда начал облизывать налитую кровью головку, скользкую от выступившей смазки, парень закричал, прогибаясь на постели со смятыми простынями, и начал толкаться членом в рот своего любовника.

– Нет, Гарри, не торопись, – прошептал Малфой, отстраняясь от него, и принялся вылизывать яйца, а затем дотронулся до ануса, пощекотав его пальцем, сразу же ощутив, как по телу его любовника пробежала дрожь и он инстинктивно раздвинул ноги, готовый отдаться. Драко медленно ввел палец в задний проход, стараясь нащупать чувствительную простату, а затем просунул в задний проход парня и второй палец, абсолютно не ощутив сопротивления анальных мышц. – Скажи, что ты хочешь меня, Гарри, пожалуйста, – двигая пальцами и лаская анус любовника, попросил Малфой.

– Я хочу тебя, – всхлипнув, ответил метаморф, еще шире раздвигая ноги. – Пожалуйста, возьми меня.

Драко бросило в жар, он навалился на изнывающего от возбуждения и похоти «Гарри», подмял его под себя, принялся мять его тело, грубо, властно, по–хозяйски, чувствуя, как податливое тело плавится в его руках, словно теплый воск. Парень прогибался и стонал, вздрагивал и терся о своего любовника, а Драко продолжал его целовать, вылизывая, покусывая и засасывая губы, сосал его язык, как член, доводя парня своими ласками до дрожи во всем теле. Малфой, сам уже не в силах терпеть эту сладостную пытку, расстегнул ширинку и, вынув член, надавил им на влажную промежность. Парень закинул ноги ему на спину, выгибаясь навстречу, подставляя лицо под горячие поцелуи и сам целуя Драко в шею.

– Скажи, что ты мой, Гарри, пожалуйста, скажи мне это, – шептал Малфой, словно безумный, грубо толкаясь членом в лежащего под ним парня, стараясь войти в него как можно глубже, взять его всего, раствориться в нем, слиться с ним в одно целое.

– Я твой… – шептал метаморф, отвечая на движения клиента, уловив его темп и двигаясь сейчас с ним в едином ритме.

– Я никому не отдам тебя, Гарри, слышишь? Я люблю тебя… люблю… люблю… – Драко увеличил темп и сейчас уже брал своего любовника жестко, не задумываясь о том, что причиняет ему боль, сейчас он уже не занимался с ним любовью, а насиловал, подчинял себе, покорял, а тот громко стонал и извивался под напором мощного члена своего клиента, толчки которого становились все сильнее и резче.

– Скажи, что ты тоже любишь меня, Гарри, скажи мне это сейчас, – прохрипел Малфой.

Напряжение все возрастало, парни тяжело дышали, рука Драко судорожно сжимала влажное бедро его любовника, оставляя на нем синяки. В этот миг по телу слизеринца прокатилась волна судорожной дрожи, он вскрикнул, запрокинув голову, и начал кончать, заполняя «Гарри» своей спермой.

– Скажи, что любишь меня…

– Я люблю тебя, – тяжело дыша, отозвался метаморф, обнимая за плечи лежащего на нем парня, которого сейчас трясло, как в лихорадке.

Драко тяжело дышал, обессилено лежа на своем любовнике, все еще в нем, продолжая оставаться с ним одним целым.

– Скажи это еще раз, пожалуйста, – уткнувшись носом в шею и обжигая ее горячим дыханием, тихо попросил Драко. – Я должен это знать.

– Я люблю тебя, – выдохнул парень, убирая со лба Малфоя взмокшую челку, которая падала ему на глаза.

– Назови меня по имени, Гарри, – прошептал слизеринец, продолжая гладить бедра, ласкать кожу и нежно целовать мочку уха. – Ты ведь никогда не называл меня так, любимый.

Наступила тишина, в которой слышался только треск плавившейся свечи и тяжелое дыхание двух парней.

– Гарри, пожалуйста, – нежно целуя в висок любовника, повторил свою просьбу Малфой.

– Но… господин, я не знаю вашего имени… мы не обговорили этого заранее, – тихо произнес метаморф, с виноватой улыбкой глядя в лицо обнимающего его блондина.

Драко вздрогнул, как от удара, кровь отхлынула от его лица, и даже в плохо освещенной комнате метаморф увидел, что его клиент сильно побледнел.

– Что–то не так, мистер? – испуганно спросил парень, отстраняясь от своего клиента, красивое лицо которого исказилось от злобы.

– Убирайся отсюда, продажная тварь, – прошипел Малфой, грубо отталкивая от себя «Гарри Поттера», который сейчас пытался скрыть свою наготу, прикрываясь мятой простыней, и выглядел очень испуганным.

Драко схватил свою палочку и направил на него.

– Ты не он, – прохрипел Малфой.

– Пожалуйста, не убивайте меня, господин, – вскрикнул испуганный до полусмерти парень–проститутка с пронзительно зелеными глазами и шрамом на лбу, глядя в перекошенное злобой лицо клиента–психопата. – Я не он…

В этот момент Драко пришла мысль, что, возможно, и Гарри точно так же сжимался от страха перед каким–нибудь грязным магглом, заплатившим за его тело, и был таким же беззащитным и ранимым, как этот парень, с ужасом взирающий на его палочку, в любой момент ожидая смертельной зеленой вспышки.

Поиск по сайту: