ПРИРОДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА 13 страница

Как аскет, так и сластолюбец путают природу и «тело» с абстрактным миром отдельных сущностей. Отождествляя себя с отдельными индивидами, они внутренне чувствуют себя не­полноценно. Сластолюбец компенсирует свою недостаточ­ность, пытаясь извлечь удовольсгвиеиз мира, который, как ему кажется, стоит в стороне и провоцирует преследование. Аскет с присущей ему «кислинкой» пытается выдать за добродетель полный отказ от чувственных удовольствий. И тот, и другой не могут отличить удовольствие от преследования удовольствия, желание от эксплуатации желания. Они не видят, что насиль­ственно полученное удовольствие не радуег.

См. прекрасное обсуждение этого принципа у Л. Л. Уайта (Whytt!1], ch. 3.), где автор дает психологический и исторический анализ истоков конфликта. В недавнее время этот притворный поединок проявился в объединении организованной прес­тупности и консервативного духовенства для. принятия законов, запрещающих некоторые пороки.

ПРИЮДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

Удовольствие — это милость; оно не подчиняется коман­дам воли. Удовольствие возможно лишь в результате полного взаимодействия человека и мира. Подобно мистическому оза­рению, оно должно прийти помимо нашей воли. Это означает, что любое взаимоотношение можно пережить полно лишь тог­да, когда ум и чувства открыты и не пытаются напрягаться, как хватающие мышцы. Очевидно, нет ничего унизительного в чувственном удовольствии, которое приходит «само по себе», без привязанности. Однако в действительности не существует другого типа удовольствий, и ошибка сластолюбца не в том, что он делает что-то неподобающее, а в том, что он пытается достичь невозможного. Естественно, мы можем наращивать мышцы для того, чтобы преследовать то, что, как нам кажется, должно принести удовольствие. Но мы не можем получать удо­вольствие, если чувства не находятся в состоянии принятия. А чтобы принимать, чувства не должны быть притуплены и пара­лизованы желанием получить что-то от внешнего объекта.

Все это особенно верно в отношении любви и сексуального общения между мужчиной и женщиной. Вот почему, если эта любовь спонтанна, она обладает столь выраженным духовным и мистическим характером и оказывается столь унизительной и разочаровывающей в том случае, когда она вынужденна. Именно по этой причине сексуальная любовь проблематична в обществах, где человек отождествляется с отдельным, абстрак­тным эго. При этих условиях переживание не соответствует ожиданиям и не приносит подлинного удовлетворения в отно­шения мужчины и женщины. В то же время в отдельные мо­менты оно достаточно сильно для того, чтобы люди постоянно преследовали его. Поэтому секс является религией многих лю­дей, целью, для достижения которой они прилагают так много усилий. Для традиционно мыслящего религиозного человека это преклонение перед сексом кажется опасным и греховным, поскольку оно заменяет собой поклонение Богу. Однако это происходит потому, что секс, как и любое другое преследуемое удовольствие, никогда не приносит подлинного удовлетворе­ния. Именно поэтому он не есть Бог — а не потому что это «всего лишь физическое сближение». Раскол между Богом и

Глава 8

СВЕРШЕНИЕ

природой исчезает, когда мы знаем, как воспринимать приро­ду, потому что нас отделяет от нее не различие субстанций, а раскол в уме.

Но как мы уже видели, сексуальные проблемы не могут быть решены на их собственном уровне. Подлинное великоле­пие эротического переживания не проявляется до тех пор, пока мы не изменили свой способ восприятия мира. С другой сторо­ны, сексуальные отношения создают условия, в которых пол­ное раскрытие сознания может случиться достаточно легко, потому что они сразу награждают человека столь восхититель­ными переживаниями. Сексуальные отношения есть самый распространенный и драматический пример единения с кем-то в окружающем мире. Однако для того, чтобы стать подлинным посвящением в «единое тело» вселенной, они требуют так на­зываемого созерцательного подхода. Это не означает, что мы испытываем любовь «без желания», то есть любовь без удо­вольствия; это означает, что наша любовь не надумана и не является побегом от привычной пустоты, характерной для изо­лированного эго.

Не совсем верно утверждать, что такого рода отношения выходят далеко за рамки «обычного секса». Правильнее будет сказать, что эти отношения озаряют собой все аспекты обще­ния влюбленных, распространяя свое тепло на действия и раз­говоры, которые не относятся к «занятиям любовью». Сексу­альность — это не отдельная составляющая человеческой жиз­ни, а сияние, которое распространяется на все аспекты наших отношений и становится особенно интенсивным в некоторые моменты. По аналогии, мы можем сказать, что сексуальность является особым состоянием или уровнем глубинного взаимо­действия человека и природы. Сексуальный восторг — это на­мек на восторг, который жизнь могла бы дарить нам постоян­но, если бы мы не отгораживались от нее. Сексуальный восторг — это отблеск радости, которую переживает тот, кто постиг фундаментальное единство с миром.

Отношения такого рода нельзя адекватно обсуждать на уровне техник, как это делается в руководствах по сексуальной гигиене. Верно, что в даосизме и тантрическом буддизме есть

ПРИЮДА, МУЖЧИНАМ ЖЕНЩИНА

то, что на первый взгляд кажется техниками или «практиками» сексуальных отношений. Однако эти практики, как и другие религиозные таинства, являются всего лишь «внешними и ви­димыми признаками внутреннего духовного величия». Они яв­ляются результатом, а не следствием особого внутреннего от­ношения. Они естественно появляются в любовном общении партнеров, которые принимают свою любовь так, как она при­ходит — созерцательно, — и не торопятся что-то в ней полу­чить. Сексуальная йога должна быть освобождена от ошибоч­ного понимания, которое связано со всеми разновидностями йоги — с любыми духовными «практиками» и «упражнения­ми», поскольку эта слова могут создать впечатление, что йога есть метод последовательного достижения некоторого резуль­тата, — тогда как в действительности это совсем не так*.

Слово «йога» означает «единение», то есть постижение внутреннего единства индивидуального сознания человека, с одной стороны, и Брахмана или Дао, с другой. Строго говоря, к этому постижению нельзя стремиться с помощью методов или средств, потому что высшая реальность не может стать предме­том желания. Попытки приблизиться к ней неизбежно отдаля­ют постижение. Поэтому Логические «практики» являются ри­туальными проявлениями или «празднованиями» этого едине­ния. Подобно этому, католики празднуют мессу как выражение «полного, совершенного и достаточного жертвоприношения Христа». Методы и средства не позволяют осознать то, что уже присутствует. Таким образом, созерцание и медитация, нап­равленные на достижение цели, не могут быть созерцанием-и медитацией в подлинном смысле слова, поскольку созерцание (гуань) —это сознание без поиска. Естественно, такое сознание подразумевает сосредоточение. Но это сосредоточение — не результат «практики», потому что сознание подлинного созер­цателя всегда естественно сосредоточено на том, что происхо­дит в «вечном настоящем».

Сексуальной йоге, или, выражаясь на техническом языке, майтхуне, уделяется много внимания в индуистских писаниях,

* См. великолепное обсуждение этой точки зрения в книге Guenon [1], pp.

261—67.

Глава 8

СВЕРШЕНИЕ

хотя существует мнение, что она впервые возникла в Китае, откуда проникла в Индию в эпоху распространения буддизма. Миссионеры, теософы и теософски настроенные индийцы рас­пространили на Западе мнение о том, что изображения, отно­сящиеся к сексуальной йоге, порнографичны и представляют извращенное и упадническое явление в восточной духовности. От тех, кто не имеет никакого представления об одухотворен­ной сексуальности, едва ли можно было ожидать другой ре­акции.

Однако такие серьезные и авторитетные ученые, как Вуд-рофф, Дасгупта и Кумарасвами (Woodrojfe [lj, S. В. Dasgupta [1], Coomaraswami [1]), убедительно показали, что эти образы не только не являются порнографей, но и объединяют в себе ме­тафизическое учение и таинство, не менее священное, чем, ска­жем, христианское таинство бракосочетания. Изображения майтхуны не имеют ничего общего с развратными сексуальны­ми оргиями. С одной стороны, они символизируют вечное еди­нение духа и природы, а с другой — знаменуют собой сверше­ние созерцательной любви между преданными друг другу пар­тнерами*.

* Вудрофф (стр. 578) говорит, что, как правило, партнеры являются мужем и женой, однако иногда в полигамных обществах женщина становится постоянной «женой по религии», которую выбирают по принципу духовной совместимости с мужчиной. Представление о том, что сексуальная йога имеет какое-то отношение к «черной магии», является одним из распространенных искажений азиатской фило­софии. Подобные искажения были принесены на Запад теософами — последовате­лями индо-буддистского учения, которое унаследовало типичное для христианства представление о зле. Прежде всего теософов ввело в заблуждение то, что практику­ющий сексуальную йогу идет по «пути левой руки» (left-handpath), а это словосоче­тание традиционно обозначало что-то зловещее. Однако на языке индийских сим­волов «путь левой руки» и «путь правой руки», хотя они и расходятся в противопо­ложных направлениях, впоследствии сходятся в одной точке, как две полуокруж­ности. На «пути правой руки» человек находит освобождение путем ухода от мира, тогда как на «пути левой руки» он полностью принимает мир. Правое, на языке символов, соответствует мужскому началу, тогда как левое — женскому. Поэтому, идя по «пути левой руки», человек достигает освобождения через природу и жен­щину. Такая практика называется сахаджей, или спонтанным, естественным путем. Кроме того, следует помнить, что отношение теософов отражает пуританские пред­рассудки Англии и Америки XLX века. Схожее заблуждение возникло, когда теосо­фы изобрели «ложу дута», или «общество черных матов», основываясь на отрывоч­ных сведениях о хорошо известной в настоящее время секте Ьугпа тибетской буд-

7 Природа, мужчина и женщина

ПРИЮДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

Основная идея тантрической майтхуны, а также ее даос­ской разновидности состоит в том, что сексуальная любовь может быть преображена в почитание, в котором партнеры являются друг для друга воплощениями божества. Возможно, это утверждение следует немного изменить, когда мы говорим о буддизме и даосизме, поскольку этим учениям представление о почитании полностью чуждо. В этом случае почитание следу­ет понимать как созерцание природы в ее подлинном состо­янии. Майтхуна подразумевает трансмутацию сексуальной энергии, и это символически изображается как поднимание энергии из основания позвоночника вверх. На языке йогичес-ких символов, как известно, позвоночник изображается как Древо Жизни, корни которого находятся в нижнем мире, тогда как ветви и цветы — вверху, под «небесным сводом» черепа. Основание позвоночника — место обитания кундалини, Змеи­ной Силы, которая олицетворяет энергию жизни, воплощен­ную в природе, но пребывающую во сне под чарами майи. Таким образом, цель йоги состоит в том, чтобы пробудить кундалини и направить ее вверх по дереву. При этом она в конце концов проходит через «солнечные врата» на макушке черепа. Так, когда кундалини находится у основания позвоноч­ника, она проявляется как сексуальная энергия; поднявшись вверх, она становится энергией духовной.

В соответствии с тантрическими символами, энергия кун­далини пробуждается, но рассеивается в обычном половом ак­те. Однако ее можно трансмутировать в ходе длительного сои­тия, в котором мужчина не стремится достичь оргазма, а нап­равляет сексуальную энергию на созерцание божества, вопло­щенного в женщине*. Партнеры садятся со скрещенными но­гами, как при медитации. Женщина охватывает бедрами талию мужчины, а он обнимает руками ее шею. В таком положении неудобно двигаться, и смысл его в том, что партнеры остаются

дистской традиции. По вопросу сложного метафизического символизма майтхуны (тибетск., яб-юм), см. S. P. Dasgupra /J/, pp. 98—134. Мужское и женское начала символизируют не только дух и природу, но также мудрость (праджня) и искусные средства (упайя), пустоту (шуньята) и сострадание (каруна). * Даосская практика допускает оргазм в должное время. Предполагается также, что женский оргазм укрепляет мужскую силу. См. Necdham [1], vol. 2, pp. 149—50.

Глава 8

СВЕРШЕНИЕ

неподвижными и восприимчивыми, продлевая тем самым вре­мя соития. Ничто не делается для того, чтобы возбудить сексу­альную энергию. Ей позволяют течь спонтанно —так, чтобы ее не «захватывали» и не использовали ни воля, ни воображение. В то же время ум и органы чувств не предаются фантазиям, а просто остаются открытыми и присутствуют в настоящем, не пытаясь что-то из него получить.

Чтобы понять суть этого отношения, современный запад­ный человек должен следить за тем, чтобы неяутать символизм кундалини и поднятие сексуальной энергии с какими-то физи­ологическими реалиями. Б действительности, анатомический символизм подобного рода очень непривычен для нас и поэто­му практически не помогает понять основную идею сексуаль­ной йоги. Более того, почти все древние учения включают ныне непопулярные представления о семени и его свойствах. Так, в настоящее время мы не считаем семя мужчины животворной жидкостью, потеря которой равносильна потере крови. Наша физиология не разделяет также представление о том, что муж­ской оргазм ослабляет силу организма. Поэтому рекомендация избегать оргазма едва ли имеет смысл для тех, кто практикует сексуальную йогу в наши дни.

Важность этих древних идей для нас не в технических дета­лях, а в их психологическом содержании. Они выражают отно­шение к сексуальности, которое, если мы воспользуемся им, помогает нам избавиться от предрассудков и укрепить свои семейные отношения. Таким образом, осталось отделить глу­бинную философию тантры и даосизма от символических и ритуальных элементов, не имеющих для нас никакого смысла, и посмотреть, применимы ли они в нашем обществе.

Чтобы понять основные идеи сексуальной йоги, мы долж­ны изучать ее практику в контексте основополагающих прин­ципов буддистской и даосской философии. Основным принци­пом буддизма является освобождение сознания от тришны, или страстного желания, после чего сознание больше не полу­чает искаженное и фрагментарное представление о мире. В да­осизме тот же самый принцип отличается лишь на уровне тер­минов и называется у-вэй, жни невмешательство в Дао, путь

7»"

ПРИРОДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА __________________

природы, — то есть в спонтанное функционирование организ-ма-и- окружения. И буддизм, и даосизм подразумевают созерца­тельное или открытое отношение к переживаниям. Речь идет о буддистской дхьяне (по-японски, дзэн) и даосском гуань. На практике обе системы предлагают «наблюдать за дыханием», потому что ритм дыхания определяет состояние всего организ­ма. Отношение к дыханию этих учений является ключом к пониманию их отношения к сексуальности.

В соответствии с некоторыми руководствами, совершен­ное овладение дыханием достигается, когда его ритм пол­ностью останавливается — без потери жизни. Очевидно, это карикатура, основанная на буквальном понимании нирваны, или «выдоха». На самом же деле, «наблюдение за дыханием» состоит в том, чтобы предоставить телу вдыхать и выдыхать, когда оно пожелает, не прилагая усилий. Со временем ритм дыхания непроизвольно замедляется. При этом всякие звуки прекращаются, а движение груди становится столь плавным, что кажется, что дыхание полностью прекратилось. Поскольку дыхание свидетельствует о том, как человек живет, этот образ является символом, который помогает понять, что означает предоставить жизни идти своим чередом, без привязанности.

В сексуальной сфере остановку мужского оргазма следует понимать во многом подобно тому, как мы здесь интерпрети­ровали остановку дыхания. Смысл в обоих случаях не в том, чтобы полностью прекратить, а в том, чтобы не привязывать­ся. Подобно тому как созерцание дыхания естественно замед­ляет его, сексуальное созерцание естественно отодвигает ор» газм. Ведь в продолжительном и неподвижном соитии как та­ковом нет особого смысла. Идея в обоих случаях в том, чтобы позволить процессу стать спонтанным, а это не может случить­ся до тех пор, пока не исчезло эго — которое стремится управ­лять или получать удовольствие. Таким образом, оргазм явля­ется спонтанным (цзы-жань) в том случае, когда в должное время он случается сам по себе и когда все тело реагирует на него движениями. Активное или вынужденное соитие предс­тавляет собой преднамеренную имитацию движений, которые в действительности должны происходить сами по себе. При

Глава 8

СВЕРШЕНИЕ

условии наличия открытости ума и органов чувств сексуальная любовь становится откровением. Задолго до начала мужского оргазма сексуальный импульс проявляется в том, что, на психо­логическом языке, можно описать как тающее тепло между партнерами. При этом им кажется, что они втекают друг в друга. Таким образом, «физическое вожделение» превращается в самую возвышенную и утонченную разновидность любви, которую только можно себе вообразить.

Заслуживающая внимания попытка разработать аналогич­ную технику для современного человека была предпринята фон Урбаном (von Urban [l])_t однако его подход уделяет слиш­ком много внимания сексуальной гигиене и перегружен жест­кими техническими рекомендациями. Более того, подобно то­му как даосские наставления сплошь и рядом построены на анатомических символах, фон Урбан уделяет много внимания отвлеченным идеям об электрическом обмене между партнера­ми. Его идеи в чем-то перекликаются с «оргонной» теорией Райха (Reich [1]). Эта теория содержит таинственные символы «сил» и «потоков», привлекаемых к рассмотрению для того, чтобы объяснить переживания партнеров. Однако эти механи­ческие аналогии не нужны в философии природы, которая от­дает должное тому, что человек существует в связи с другими людьми и со своим окружением. При созерцательном соитии возникают хорошие условия для того, чтобы мы могли осоз­нать нашу взаимозависимость и единство.

Сказанное здесь настолько важно, что его вполне можно повторить. Созерцательная любовь — подобно созерцатель­ной медитации — лишь в первом приближении сводится к технике. Она не ставит перед собой конкретной цели. Она не подразумевает, что должно отучиться что-то особенное. Прос­то мужчина и женщина встречаются, чтобы исследовать свои спонтанные чувства — без каких-либо предвзятых представле­ний о том, что должно произойти, потому что сфера созерца­ния содержит не то, что должно быть, а то, что есть. В мире часов и расписаний важнейшим техническим фактором явля­ется достаточное количество времени. Однако речь идет не столько о хронометрическом времени, сколько о психологи-

ПРИЮДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА __________________

ческом. Важно предоставить всему возможность случиться в должное время, а органам чувств позволить воспринимать все без привязанности и спешки. Ввиду отсутствия такого отноше­ния большинство сексуальных переживаний в нашей культуре не оправдывают себя*. Половой акт продолжается очень недол­го, женский оргазм наблюдается редко, а мужской наступает вследствие преждевременных движений. В противополож­ность этому, созерцательный, или пассивный стиль соития поз­воляет продлевать его почти неограниченно, отдаляя оргазм мужчины без неудобств для него и без необходимости отвле­кать внимание от происходящего. Более того, когда мужчина приобретает некоторый опыт в таких отношениях, он может участвовать в активном половом акте намного дольше, чем обычно, уделяя при этом внимание удовлетворению женщи­ны**.

Одним из первых шагов к созерцательной любви есть отк­рытие утонченности и достаточности простых прикосновений,

* Кинси утверждает, что «практически три четверти мужчин достигают оргазма в течение двух минут после начала полового акта, причем для многих из них эякуляция наступает в течение первой минуты или даже двадцати секунд после введения пениса во влагалище» (Kinsey [1J, р. 580). Дальше исследователь говорит, что это вполне естественно, если сравнивать человека с другими млекопитающими, но, к несчастью, это не позволяет достичь оргазма большинству женщин. Однако Кинси считает, что «едва ли от мужчины можно требовать, чтобы он, сдерживая себя, уподоблялся своему партнеру, женщине». Есть также свидетельства в пользу того, что оргазм никогда, или практически никогда, не наблюдается у приматов (Ford and Beach /J/, pp. 30—31). Однако человек сильно отличается от высших млекопитающих, и поэтому мы должны быть осторожны, когда на основе своих знаний о них делаем какие-то выводы о том, что «естественно» для человека. Статистические выкладки Кинси, часто подвергаемые сомнению, можно сравнить с другими сведениями: согласно Dickinson and Beam /1/ (цитируется в Ford and Beach /I/, p. 32), половой акт длится меньше десяти минут у 74 процентов американских супругов и меньше двадцати минут — у 91 процента.

*"'' Карезза, или половое сношение без мужского оргазма (coitus reservatus), также можно использовать для той же цели, хотя не все согласны с тем, что оно оправданно с психологической точки зрения — особенно если прибегать к нему постоянно для контрацепции. Возможно, психологическая опасность уменьшается вследствие удовлетворения от полового сношения в созерцательном стиле. И все же можно сказать, что «духовность» карелы строится на сомнительном представлении о том, что во время семяизвержения мужчина расточает силу и поэтому должен всячески этого избегать.

Глава 8

СВЕРШЕНИЕ

которые обычно называются «предварительными». Однако в отношениях, которые не имеют какой-либо цели, кроме самих себя, ничто ничего не предваряет. При этом мы обнаруживаем, как много значит простой взгляд на любимого человека, при­косновение руки, голос. Если не считать, что эти прикоснове­ния к чему-то ведут, и просто позволить им возникать в сфере сознания так, словно они случаются сами по себе, а не по нашей воле, они становятся очень утонченными и насыщенными пе­реживаниями. Когда мы относимся к переживаниям внешнего мира таким образом, они приобретают живость, которую мы обычно ассоциируем только с ощущением своего собственного тела. Таким образом, возникает впечатление, что наши ощуще­ния не ограничиваются телом, а включают также внешний мир.

Именно благодаря практике дзадзэн, или сидячей меди­тации, которая подразумевает такое же отношение к спонтан­но возникающим переживаниям, японские дзэн-буддисты отк­рыли такие искусства, как чайная церемония (тя-но-ю). В ходе чайной церемонии человек получает утонченное эстетическое удовольствие оттого, что в простейшей обстановке пьет чай с несколькими друзьями. Чайная церемония подразумевает со­зерцание неожиданной красоты «примитивных» предметов, естественной простоты окружения — необработанных камней в саду, фактуры бумажных ширм и рисунка волокон в деревян­ных предметах. Очевидно, культивация такого рода восприя­тия может привести к утонченному снобизму — когда человек делает все это, не переставая любоваться собой; другими слова­ми, когда он не созерцает, а «упражняется» в созерцании. Поэ­тому влюбленные, приступающие к такого рода отношениям, не должны предполагать, что в искусстве созерцательной люб­ви есть некие стандарты совершенства, которых следует дос­тичь. Не имеет смысла просто сидеть, смотреть друг на друга и сдерживать себя, преодолевая желание упасть друг другу в объятия. Идея в том, чтобы открыть удивительный мир прос­тых прикосновений, а это открытие невозможно сделать на­сильственно. Поэтому поначалу лучше исследовать эти отно­шения после полового акта, а не до него.

ПРИРОДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

Однако если влюбленные начинают сближаться постепен­но с легких и нежных прикосновений, они создают ситуацию, в которой их органы восприятия становятся очень чуткими. Так, стоит им открыть глубину простых прикосновений, как они обнаруживают, что нежность поцелуя или близость губ приоб­ретают то «электрическое» качество, которое они наблюдали только при первой встрече. Другими словами, они обнаружи­вают, что на самом деле означает поцелуй, подобно тому как любовь помогает нам понять, какими на самом деле являются люди — в отношениях друг с другом, а не в изоляции.

Если мы теперь скажем, что из этих простых прикоснове­ний вырастает дальнейшее сближение, может показаться, что все происходит как обычно. Близость превращается в страсть; нам не нужно ни подталкивать себя, ни сдерживать. Однако есть большое различие между двумя людьми, один из которых, проголодавшись, давится едой, тогда как другой спокойно нас­лаждается ей. Это не означает, что желание нужно подавлять. Желание нужно осознать как неотъемлемую часть взаимодейс­твия организма и его окружения. Подобно тому как движения опытных танцоров происходят согласованно, словно они явля­ются одним и тем же существом, наступает мгновение, когда более интимный сексуальный контакт происходит с удивитель­ной взаимностью. Не следует считать, что мужчина проявляет инициативу, а женщина подчиняется ему, потому что в этой ситуации мужчина-и-женщина действует как одно целое. Ка­жется, что его «наступление» и ее «реакция» являются частью единого движения.

В один прекрасный момент, о наступлении которого парт­неры заранее не думали, они могут, например, начать разде­ваться так, словно их руки принадлежат друг другу. В их движе­ниях нет грубости и неловкости. Обнажая наиболее интимные и закулисные аспекты тела, эти движения являются лишь выра­жением единства за масками социальных ролей. Половые орга­ны обычно скрьшают под одеждой, потому что они крайне чувствительны, то есть дают возможность осознать взаимоза­висимость. Только глаза могут быть столь же чувствительны­ми, и поэтому в ходе обычного общения не принято долго

Глава 8

СВЕРШЕНИЕ

смотреть друг другу в глаза. Попробуйте заглянуть кому-то в глаза, и вы увидите, что человек смутился. Он смутился, потому что почувствовал взаимозависимость, лежащую в основе тех разделяющих ролей, в рамках которых нам едва удается себя удержать. Чувствительные органы тела, кажущиеся нам столь интимными и личными, не относятся к нашему эго. Напротив, с их помощью нам легче всего выйти за пределы эго, поскольку они позволяют нам глубже почувствовать единство с миром, пережить наиболее интимный контакт с тем, кто формально является «другим».

Психическим дополнением телесной и чувственной ин­тимности является сходная открытость к мыслям и чувствам друг друга — форма общения, которая может быть столь же сексуально «насыщенной», как и физический контакт. В при­сутствии любимого человека возникает чувство, что вы можете высказывать ему свои мысли, каковы бы они ни были, посколь­ку у вас нет ни малейшей необходимости что-либо скрывать. Возможно, это самый редкий и сложный аспект человеческого общения, поскольку в повседневной жизни спонтанное воз­никновение мысли скрываются людьми более тщательно, чем что-либо другое. Между людьми, которые лишены чувства юмора и не принимают своих недостатков, такое общение практически невозможно, поскольку в других мы чаще всего критикуем то, что меньше всего осознаем в себе. Поэтому по­добное открытое общение составляет важную часть идеальных сексуальных отношений. При этом уровень чувствительности влюбленных настолько повышается, что они понимают друг друга без слов*.

* Очевидно, здесь мы говорим об особых отношениях, которые редко возника­ют в обычном браке. Ведь если в брак вступают недалекие, социально жесткие люди, более зрелый человек вынужден выражаться очень осторожно, чтобы не задеть чувств другого. Более того, при отсутствии адекватного понимания полное самовы­ражение может принимать вид своеобразной прихоти. И хотя подчас бывает «по­лезно» поговорить с кем-то по душам, муж и жена должны быть последними в ряду людей, которые целенаправленно совершествуют друг друга. То, что я сейчас скажу, может прозвучать цинично, но все же мне кажется, что эти соображения доброже­лательны и человечны. Следует допустить, что ваша супруга или супруг всегда останутся такими, какими они есть, и вам придется мириться с их теперешними ограничениями. И если человек когда-либо изменится, то именно такой подход

ПРИЮДА, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

Мы говорим, что люди, перед которыми мы в состоянии спонтанно самовыражаться, являются также теми, в присутс­твии кого мы в полной мере можем быть самими собой. Это подразумевает, что наше подлинное «я» есть не сознательное, а спонтанное начало. Так же, как мы прячем от других свои самые чувствительные органы, потому что они выводят нас за пределы эго, точно так же поток мыслей и чувств — хотя мы и называем его своим внутренним «я» — в значительной мере не зависит от ролевых игр нашего эго. Чем более глубинна эта деятельность, тем меньше она подвержена влиянию эго. Поэ­тому мышление вслух может быть даже большей сексуальной интимностью, чем обнажение тела.

В созерцательной любви мы не говорим о половом «акте», ведь при этом мы выделили бы его в отдельную категорию, которую Альберт Джей Нок шутя назвал «упражнения на рас­тяжку». Возможно, секс вызывает у нас улыбку еще и потому, что есть что-то смешное в том, чтобы «делать» его целенаправ­ленно и настойчиво —даже если, следуя примеру китайцев, мы назовем половой акт поэтически: «поединок цветов». Не желая задавать правила для этой в высшей степени спонтанной чело­веческой активности, скажем все же, что лучше всего подхо­дить к ней созерцательно. Ведь если влюбленные оказываются настолько близко друг к другу, что их половые органы соприка­саются, нужно лишь подождать некоторое время без движе­ния, чтобы женщина могла вобрать в себя половой член муж­чины без активных действий с его стороны*.

Поиск по сайту: