Глава 35. Вертигры были в гостиной, а остальные — в спальне Жан-Клода

Вертигры были в гостиной, а остальные — в спальне Жан-Клода. Я сидела в одном из кресел у камина. Пила кофе и наблюдала, как мужчины моей жизни обсуждают выбор очередного кандидата в их ряды. Жан-Клод расположился в другом кресле. Натаниэль сидел, свернувшись клубком у камина, потягивая чай и за всем наблюдая. Дамиан, Ашер и Мика разговаривали, расхаживая по комнате.

Ричард был все еще в волчьей форме, так что его роль в обсуждении заключалась в том, что он сидел рядом с моим креслом и наблюдал. В одной руке я держала кружку с кофе, а другой ерошила ему мех на загривке. Он казался теплым и живым под моей рукой. Его мех цвета корицы был грубее, чем у большинства собак, но пульс и сердце, казалось, бились ближе к поверхности кожи. Большинство волков было размером с немецкую овчарку, но Ричард был таким, как и большинство оборотней: его волк по массе и высоте был где-то посередине между мастиффом и догом. Ни один современный волк не достигал таких размеров. Казалось бы, касаться его должно было быть приятно, как приятно прикасаться к собаке, но этого не было. Потому что эта "собака" наблюдала за тем, как беседуют другие мужчины, и его яркие янтарные глаза двигались туда-сюда, следя за разговором так, как не стала бы, не смогла, не сумела ни одна собака или волк. Собаке было бы абсолютно все равно.

— Анита, — Мика наклонился ко мне.

Я уставилась в его шартрезовые глаза, мигая.

— Что, прости?

Он коснулся моего лица.

— Твоя кожа холоднее, чем следует. Ты дрожишь, — он приложил тыльную сторону своей ладони мне ко лбу. — С Джейком произошло что-то, о чем ты нам не рассказала?

— Не с Джейком, нет, — отозвалась я, словно откуда-то издалека.

Он опустился на колени и посмотрел на меня. Волк повернулся и тоже посмотрел. В его глазах отражалось слишком много "личного". Сидя, волк был выше коленопреклоненного Мики, но ни одна из пар глядящих на меня глаз не была человеческой.

Жан-Клод смотрел мимо нас, на кого-то позади моего кресла.

— Никки, Анита делала с полицией что-то еще, кроме того, что говорила с ними по телефону?

— Я не знаю, что ответить, — отозвался Никки.

— Просто ответь на вопрос, — велел Мика, глядя мимо меня на другого мужчину.

— Анита должна приказать мне ответить, — сказал он.

— Ma Petite, ты запрещала Никки о чем-то рассказывать нам?

Мика накрыл своими ладонями мою руку у меня на коленях. Я не помнила, когда перестала касаться волчьего меха. Ричард положил свою огромную голову рядом со мной и понюхал мою кожу.

— Анита, ты велела Никки нам что-то не говорить?

Я покачала головой.

— Никки, — произнес Жан-Клод, — она лжет?

— Да, — сказал он.

Я повернулась слишком быстро, и Мике пришлось подхватить мой кофе, иначе я бы его разлила. Я посмотрела на Никки.

— Я не запрещала тебе говорить им.

— Ты велела никому не говорить о полицейской работе, потому что это — текущее расследование, и ни с кем нельзя делиться информацией.

Я задумалась.

— Я не имела в виду… то есть… Я хотела сказать… — я никак не могла собраться с мыслями.

Мика коснулся моего лица и заставил меня взглянуть на него.

— Скажи Никки, что он может рассказать нам все, что нужно.

Я кивнула.

— Скажи это вслух, — добавил Мика.

— Ты можешь рассказать всем, кто находится в этой комнате, о том, что произошло, — сказала я.

Никки и Дамиан вместе рассказали о видео с места преступления, потому что, когда я разрешила Никки говорить, я не назвала его имя, таким образом, позволив говорить им обоим. Но когда Никки начал рассказывать обо всем, что мы увидели по телефону, Мика крепче сжал мою руку, а Ричард положил голову мне на колени, закатив глаза, как обычно делают собаки, хотя в этих глазах было слишком много всего. Я положила свободную руку на его покрытую шерстью голову, но поняла, что собакам было хорошо не только из-за меха и ловкости, а потому, что у них не было никаких запросов. Глаза на волчьем лице Ричарда требовали слишком многого.

Жан-Клод приподнял мое лицо своими руками, заставляя меня посмотреть в его синие глаза.

— И ты собираешься флиртовать с новыми вертиграми и взять одного из них в свою постель, не придя в себя после этих ужасных событий?

Я молча взглянула на него снизу вверх.

Он поцеловал меня в лоб и прикоснулся щекой к моему лицу.

— Ma Petite, ma petite, ты не даешь себе времени прийти в себя.

Я отклонилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— У нас нет этого времени. Мы должны сделать это сейчас, разве нет? — я начала сердиться и даже не знала, почему. Я встала, отодвинувшись ото всех. Я прошла в середину комнаты и окинула их взглядом — в тот момент я их ненавидела. Я хотела наброситься на них. Хотела причинить им боль. Я знала, что это нерационально. Знала, что несправедливо. Но гневу требовался выход.

Натаниэль встал, демонстрируя свои пустые руки, будто желая показать, что он безоружен. На нем была пара беговых шортов, туфли и топ. Волосы сзади были заплетены в тугую косу. Эту одежду он носил, когда был не на работе.

— Тебе нужно пробежаться или постучать по тяжелой груше. Тебе нужно выбросить все это из головы, а не держать в себе.

— Одна тренировка ничего не исправит! — закричала я на него.

— Нет, но она поможет. Гневу нужен выход. Я предпочел бы, чтобы он не вылился в борьбу с нами, и пока ты с ним как-то не справишься, ты не можешь находиться в одной комнате с новыми оборотнями. — Его лицо было таким нежным, когда он направился ко мне. Он двигался осторожно, словно я была самоубийцей, стоящей на краю, или диким животным, с которым нужно было справиться. Все было настолько ужасно? Я настолько приучила его себя бояться? Ответ, очевидно, был "да".

Мои глаза горели, а в горле пересохло, но я больше не хотела плакать. Я уже плакала, но это не очень мне помогло. Я оплакивала Хейвена, Ноэля, и то, что мне пришлось сделать. И то, что почти потеряла мужчину, который сейчас так осторожно двигался ко мне. Я кивала головой снова и снова.

Натаниэль взял меня за руку и повел к двери.

— Я забираю ее на тренировку. Вы, ребята, выбирайте, какой из тигров вам больше всего нравится, но думаю, выбрать должен Мика.

— Почему, потому что он — твой любовник, или потому, что он — твой Нимир-Радж? — спросил Ашер.

— Нет, потому что Жан-Клода, похоже, привлекают сложные люди — сильные, но с серьезными проблемами. У нас нет ни времени, ни сил, чтобы включить в нашу группу еще одного трудного человека. Я бы просто выбрал наиболее доминирующего; это то, что меня главным образом привлекает. Дамиан просто жутко хочет другую девушку. Он сам не свой от того, как много уже парней у Аниты в постели, так что он выбрал бы только девушку. Ашер еще раньше заявил, что он хотел бы другого мужчину, который бы не был настолько гетеросексуальным, но мужчина, который любит в основном мужчин, не годится для Аниты. Никки будет нас охранять, и самое большое его желание — доставлять Аните удовольствие, так что его мнение — это ее мнение. Даже если бы Ричард был в человеческой форме, ему с Анитой, кажется, нравятся одни и те же люди, хотя они и не желают этого признавать. Так что он не захочет никого. Последние два варианта Аниты оба были социопатами или близко к этому, — говоря это, он сжал мою руку, но я не могла с ним поспорить, так что и не пыталась.

— Мика — единственный из нас, кто, пожалуй, выбирает удачно, и у кого меньше скрытых мотивов. Он никогда не приводил в наш пард ни сумасшедшего, ни плохого, ни неуправляемого. Он заботится о том, чтобы каждый новый член сотрудничал с нами. Вот что нам нужно. Тот, кто работает с нами, а не против нас. Так что вы, ребята, встречайтесь с новыми вертиграми; ни мне, ни Аните там быть не обязательно. Я отдаю свой голос и голос Аниты Мике, если она согласна.

Он посмотрел на меня, и я кивнула:

— Я доверяю Мике.

Никки сказал:

— Я пойду с ними, но Натаниэль прав. Мой голос, если он у меня есть, я отдаю Мике. Он не ставит свои проблемы превыше других, как остальные.

— Джейсон отдал свой голос мне, — произнес Жан-Клод, — потому что его сегодня больше беспокоит Джей-Джей и ее новое влечение к лебедю.

Я совсем забыла о Джейсоне и его подружке. И поинтересовалась:

— С ними все в порядке?

— Джей-Джей и Бьянка одурманены друг другом из-за накрывшего их прошлой ночью ардера. Думаю, что со временем это пройдет, но сейчас Джейсона не очень-то хотят видеть в его собственной постели.

— Если бы это был кто угодно из лебедей, кроме Бьянки, — заметил Натаниэль, — они бы отлично разделили постель с Джейсоном, но Бьянка сильно пострадала от прежнего короля лебедей. Из-за этого она боится заниматься сексом с мужчиной.

Я вздохнула и придвинулась к нему, так чтобы он мог меня приобнять.

— Я не хотела профукать шанс Джейсона на счастье.

Натаниэль обнял меня и произнес:

— Ты не сделала ничего плохого.

— Ты помогла нам сохранить жизнь, — возразил Ашер, — Ты и Жан-Клод, и ваша магия. Если кого и можно винить, так это Мать Всей Тьмы и Любовника Смерти.

Я прижалась лицом к сладкому теплу шеи Натаниэля и прошептала:

— Я постараюсь в это поверить. — Затем отстранилась и пошла к двери, но его рука по-прежнему была в моей. — Забери меня отсюда.

Мика крикнул мне вслед:

— Я люблю тебя. Я люблю вас обоих.

Натаниэль сверкнул своей ослепительной улыбкой и ответил:

— Я тоже тебя люблю.

Я произносила слова, но не чувствовала их. Гнев угасал, оставляя после себя лишь онемение. Я хотела надеть тренировочный костюм и пропотеть до того, как онемение сменится чем-то более болезненным.

Мы вышли из дверей, Никки шел позади нас. На дверях стояли Фредо и Брам.

— Как Клаудия?

— Мы почувствовали твою энергию, Анита. Ты исцелила ее, их всех.

— Мы собираемся потренироваться, — сказал Натаниэль.

— Снова будете драться на ножах, Анита? — переспросил Брам.

— Конечно, — согласилась я.

— После того, как она сделает пробежку и поработает с грушей, — поправил Натаниэль.

— После всего этого она будет слишком уставшей, чтобы драться, как следует.

— Угу, — сказала я.

Натаниэль посмотрел на меня.

— А если ты будешь драться до пробежки или работы с грушей, что тогда произойдет?

Я посмотрела в сторону, нахмурилась, а затем встретила этот лавандовый взгляд. Это был слишком прямой вопрос:

— Я превращу его в реальный бой.

Натаниэль кивнул.

— Тогда для начала пропотей, а потом будешь бороться.

— Да, сэр, — отсалютовала я.

— Просто "Да, сэр", — поразился Фредо, — и никаких споров?

— Не сегодня, — вздохнула я.

— О'кей, теперь я счастлив, что мы решили не начинать с борьбы.

Я посмотрела на него.

— Почему?

— Потому что, если ты не хочешь спорить, гнев все равно найдет себе выход, и я действительно предпочитаю, чтобы он не оказался вырезанным на моей шкуре.

— Думаешь, я стала достаточно хороша, чтобы выиграть у тебя драку на ножах? — поинтересовалась я.

— Нет, но я не хочу причинять тебе боль, и если ты не будешь со мной также сдерживаться, тебе хватит мастерства меня порезать.

— Мне сказать "спасибо" за комплимент или рассвирепеть оттого, что ты полагаешь, что я настолько несдержанна, чтобы на самом деле тебя порезать?

— Мои поздравления, — сказал Никки. — Я никогда не слышал, чтобы Фредо признавал, что кто-то может ранить его ножом.

Я приняла комплимент:

— Спасибо, Фредо.

— Без проблем. У тебя настоящий талант к ножам, Анита.

— Мне нравится холодное оружие.

— Большинство людей их боится.

— Я - не большинство людей, — произнесла я.

— И это гребаная правда, — подтвердил Никки. Как правило, я бы разозлилась на последнее замечание, но сегодня просто оставила его без комментариев. Если это правда, зачем мне злиться?

Поиск по сайту: