Глава 31. Из-за большого количества сценического оборудования и сложностей с выбором свободных дней на крупных площадках

***

Из-за большого количества сценического оборудования и сложностей с выбором свободных дней на крупных площадках, часто случалось, что мы давали всего два-три концерта в неделю. Это оставляло мне слишком много времени для безделья. Чтобы чем-то себя занять и отсрочить на несколько часов отчаянное пьянство, я время от времени арендовал студию звукозаписи и записывал собственные песни.

У меня было несколько таких, которые по стилистике могли бы подойти для GUNS N’ ROSES, и я думал, что, возможно, мог бы сделать запись, как Принс, самостоятельно играя на всех инструментах. Не то, чтобы я даже на секунду вообразил себя хоть приблизительно таким же одарённым как Принс – это была скорее небрежная игра на всех инструментах в стиле Джонни Сандерса.

Но, как бы там ни было, я записал одну песню под названием «Большинство» (The Majority), как раз накануне нашего отъезда на гастроли. Вокальную партию исполнил Ленни Кравиц. Я подружился с Ленни еще до того, как он прославился – в то злополучное лето в Чикаго у меня была демо-запись его первого альбома.

Поскольку я записывался во время тура, мне удавалось привлекать ребят из групп, которые выступали у нас на разогреве, а также музыкантов, которые жили в городах, где мы выступали. Себастьян Бах, «Снэйк» Сабо и Роб Аффузо из Skid Row сыграли несколько песен, кое-где Джерри Кантрелл из Alice in Chains добавил гитарный трек. Слэш, Гилби и Мэтт тоже мне помогали.

6 июня 1992 года GUNS N’ ROSES играли концерт, который платно транслировался по телевидению, вместе со Стивеном Тайлером и Джо Перри из Aerosmith, а также Ленни Кравицем и Джеффом Беком. Как оказалось впоследствии, Джефф был вынужден отказаться от выступления, поскольку повредил уши во время репетиций, зато он предложил сыграть для парочки моих песен. Я не мог поверить такой удаче.

После парижского шоу у Ганзов было несколько свободных дней в Лондоне, и мы с Джеффом решили снять там студию. Я также пригласил свою маму повидаться со мной в Лондоне. Она никогда не была в Европе. Она вообще особо нигде не бывала, ведь все ее время и средства уходили на воспитание восьмерых детей. Мама была большой поклонницей Агаты Кристи и, как следствие, любительницей всякой английской старины. А еще ей нравилось быть рядом со мной, когда я работал.

Я договорился со своим другом барабанщиком Слэмом Тиндерхайдом из группы Zodiac Mindwarp, что он пригласит мою маму к себе на чашечку настоящего английского чая, а потом привезет в студию, где записывались мы с Джеффом.

Джефф уже играл какое-то время, к тому моменту, когда приехала мама. Он виртуоз, и наблюдать за его игрой сплошное удовольствие. После того, как Джефф сделал несколько стремительных пассажей во время одной из песен, моя мама заметила: «Джефф, ты очень хорошо играешь на гитаре». Мама не знала о звездном статусе Джеффа Бека – ни о группе Yardbirds, ни о его знаменитых альбомах, таких как Wired и Blow by Blow.

Ничуть не смутившись, Джефф ответил: «Ну, большое спасибо, Мари. Кажется, я здорово запорол последний пассаж. Вам, правда, понравилось?».

Этот парень навсегда останется моим героем.

21 июня 1992 года Guns N’ Roses вынуждены были заплатить, чтобы общественный транспорт Базеля, что в Швейцарии, работал ночью. Единственным способом вернуться в город с футбольного стадиона была трамвайная линия, движение по которой обычно прекращалось задолго до окончания, а то и до начала, нашего выступления.

Почти каждый вечер нам приходилось наблюдать, как люди в толпе начинали нервничать и хулиганить. Примерно после часа ожидания молодежь начинала петь, потом бросаться пивными бутылками, камнями и всем, что под руку попадет. Все в группе знали, что не стоит близко подходить к краю сцены, дабы не стать мишенью.

Из-за кулис трудно было определить, начала ли толпа, или же начнет вскоре взбираться на защитные ограждения или сценический такелаж, то есть взбунтуется по полной программе. Тем не менее, глухие звуки падающих предметов и злобные выкрики звучали достаточно угрожающе для того, чтобы вызвать в моей душе плохие предчувствия, страх и смущение. Знай где выход.

На этом этапе гастролей мы делили вместе с U2 Боинг 727 авиакомпании MGM, рассекающий небо над Европой, чтобы перевезти каждую из групп к следующему месту выступления.

Размах всего увеличивался. Мы часто летали из гостиниц к месту выступления на вертолетах, более того – даже на больших двухвинтовых вертолетах Chinook. Мы арендовали яхты размером с нефтяные танкера для прогулок на выходные. Ходили на приватный шопинг в дизайнерские бутики и целые дни посвящали гонкам на картах на трассах, забронированных специально для нас. Всё становилось каким-то гипертрофированным. Всё. Когда как-то поздним вечером МакБоб с братом начали драться в клубе, Гарри Конник-младший их разнимал. Уже знаменитости укрощали кулачные драки между членами нашей команды.

Во вторник 23 июня в Роттердаме я томился за кулисами после того, как голландская полиция сообщила нам, что электричество будет отключено в 23:30. Фанаты к тому времени уже прождали 2 часа с момента окончания выступления группы Faith No More, игравшей у нас на разогреве, и мы бы никак не закончили свое шоу к половине двенадцатого. Я опасался очередного бунта. Эксл на сцене рассказывал толпе об угрозе полиции, по сути, призывая публику разгромить зал, если шоу будет остановлено. Электричество не отключили. Примерно через неделю мы закончили этот этап гастролей в Лиссабоне, Португалия, и потом улетели домой.

Я так привык жить в отелях, и вести себя там, как животное, что когда просыпался в собственной спальне, мог сплюнуть на пол и пытаться вызвать обслуживание номеров. Во время перерыва между европейской частью гастролей и началом совместного тура с Металликой в конце июля я женился на Линде Джонсон, одной из «Кисок месяца» журнала Пентхаус и увлеченной соучастницей в употреблении наркотиков. По крайней мере, мне кажется, это случилось именно тогда. Самой свадьбы я не помню. Думаю, нас женили на корабле на озере Эроухед, который был главным местом вечеринок - сплошной кокаин и кутеж. Мы выпивали с компанией друзей, а через несколько дней я очнулся, и мы уже были женаты. Наверное, капитаны кораблей могут женить людей.

Основой нашего союза был тот факт, что я мог употреблять кокаин, даже крек, у нее на виду. А теперь мы еще и были женаты.

Даже мне было очевидно, что моя жена деградировала. Я женился на подруге по наркозависимости. Как далеко это могло зайти?

В июле 1992 года мы начали совместный тур с Металликой выступлением на стадионе имени Роберта Ф. Кеннеди в Вашингтоне, округ Колумбия. В некоторых случаях такие спаренные концерты сопровождаются спорами по поводу того, кто будет выступать вторым. Но не в этом случае. Металлика любезно настояла на том, чтобы выступать первой. Это было разумно: они хотели отыграть и получить плату независимо от того, появятся ли Ганзы вовремя.

8 августа 1992 года, когда с начала тура не прошло еще и месяца, мы остановились в Монреале. Фронтмен Металлики Джеймс Хэтфилд случайно задел пламя одной из пиротехнических установок своей группы во время шоу, и его пришлось срочно госпитализировать с сильными ожогами. Остальные члены Металлики вернулись на сцену после того, как Джеймса увезли. Объяснив, что случилось, они извинились за срыв шоу. Мы могли бы спасти концерт, если бы вышли сразу после этого и отыграли удлиненный сет. Это был бы красивый жест по отношению к фанатам и ребятам из Металлики. Поступить так было бы профессионально и правильно. К тому же мы были в состоянии дать эпический концерт – в ЛА нам случалось играть на протяжении 4-х часов в тот вечер, когда было закончено сведение записей для Illusion.

Но нет. В Монреале случилось то же дерьмо, что и всегда: мы опоздали, начав выступление перед сердитыми фанатами только через 2 часа после того, как Хэтфилда увезли в больницу. Наши собственные поклонники были очень недовольны нами. С выпивкой в руке я сидел за кулисами и отслеживал звуки, доносящиеся со стороны сцены, ощущая, как меняется настроение толпы. Выкрики десятков тысяч людей, которые начинают выходить из себя, перерастают в глубокий низкий рокот, проникающий сквозь стены и сотрясающий до самого фундамента помещения, в котором находились наши гримерные. Это ужасный звук, а паника, смущение и страх в моей собственной голове смешивались с этим рокотом. Позволив толпе дойти до точки кипения, мы, наконец, вышли и начали играть. А через 45 минут после начала нашего выступления микрофонная стойка ударила Эксла по губам. Он отшвырнул микрофон и покинул сцену.

На этот раз бунт начался не около сцены. Мы его даже не видели. Толпа отхлынула к выходу и стойкам с фирменными товарами, а потом вылилась на улицы. По сути, команда в обычном режиме начала демонтировать сценическое оборудование, не замечая, что свирепствующая толпа уже скрывается из виду. Только когда наши автобусы выезжали с парковочной площадки, мы смогли оценить масштабы происшедшего: полицейские машины перевернуты, многие авто в огне, куча разбитых стекол. Похоже, было много пострадавших. И опять я был ужасно расстроен и чувствовал себя подавленным. В этот раз я был к тому же глубоко смущен, и это чувство растопило себе дорогу к моему усыпленному водкой рассудку.

Все должно было быть по-другому.

Поиск по сайту: