ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Сайрес вновь с товарищами

Сайрес вновь с товарищами. — Опыты Пенкрофа. — Безуспешная попытка. — Остров или материк? — Замыслы инженера Смита. — В каком месте Тихого океана? — В лесной чаще. — Сосновая шишка. — Охота на водосвинку. — Многообещающий дымок.

Моряк коротко поведал Гедеону Спилету, Герберт и Набу о приключившейся беде. Однако несчастье, чреватое, по мнению Пенкрофа, печальными последствиями произвело на товарищей славного моряка далеко не одинаковое впечатление.

Наб был так счастлив возвращению хозяина, что не слушал Пенкрофа — вернее, не желал омрачать своей радости.

Герберт, казалось, до некоторой степени разделял опасения моряка.

А журналист, выслушав сетования Пенкрофа, ответил весьма просто:

— Поверьте, Пенкроф, меня это меньше всего интересует.

— Да ведь я говорю вам, что у нас нет огня!

— Подумаешь!

— И никак его теперь не добыть.

— Чепуха!

— Да что вы, мистер Спилет!..

— Разве с нами нет Сайреса? — сказал журналист. — Инженер наш цел и невредим. Уж он-то придумает, как добыть огонь.

— Да из чего?

— Из ничего.

Что мог ответить на это Пенкроф? Он промолчал, ибо в глубине души не меньше своих товарищей верил в Сайреса Смита; для них инженер Смит был чудом вселенной, кладезем премудрости и всех познаний человеческих! Лучше было сказаться с Сайресом на необитаемом острове, чем без Сайреса в самом большом и культурном городе Соединённых Штатов. С Сайресом у них ни в чем не могло быть недостатка. С ним невозможно было потерять надежду. Если б кто-нибудь сказал этим добрым людям, что землю, на которую их выбросило, уничтожит извержение вулкана, что земля эта канет в бездну Тихого океана, они преспокойно ответили бы: «Тут Сайрес. Вы же видите, Сайрес с нами!»

Но пока что инженер, утомлённый долгим путешествием на носилках, всё ещё спал беспробудным сном, и спутники не могли обратиться к его изобретательности. Пришлось обойтись без огня и ограничиться весьма скудным ужином. Тетеревов уже съели, а зажарить какую-нибудь другую дичь не представлялось возможным.

Прежде всего Сайреса Смита, перенесли в центральный коридор пристанища. Там ему устроили ложе из подсохших водорослей. Глубокий сон, овладевший инженером, мог принести ему только пользу, восстановив его силы лучше, чем самая обильная пища.

К ночи подул резкий северо-восточный ветер, и стало очень холодно. Так как море уничтожило перегородки, сделанные Пенкрофом в коридорах, то там теперь беспрепятственно разгуливали сквозняки, и найденное убежище стало мало пригодным для жилья. Сайрес Смит совсем бы замёрз, если бы товарищи не поснимали с себя кто куртку, кто блузу и не укутали его хорошенько.

Ужин в тот вечер состоял из неизменных литодомов; Герберт и Наб принесли их множество с берега, а к ракушкам юноша добавил ещё изрядное количество съедобных водорослей, найденных им на прибрежных скалах, которые затопляло только в самые большие приливы. Водоросли эти, принадлежавшие к семейству фукусовых, были разновидностью саргассов и, высыхая, давали клейкую массу, довольно богатую питательными веществами. Журналист и его товарищи, поглотив немало литодомов, принялись за саргассы и нашли, что они совсем недурны на вкус. Надо сказать, что на тихоокеанских берегах Азии туземцы довольно широко употребляют саргассы в пищу.

— А всё-таки пора уж мистеру Смиту проснуться и прийти нам на выручку, — сказал моряк.

Меж тем холод становился всё сильнее, и нечем было защититься от него.

Пенкроф, крайне раздосадованный, всячески пытался добыть огонь. Наб помогал ему в этих опытах. Они нашли немного сухого мха и, ударяя друг о друга два кремня принялись высекать искры. Но волокна мха были недостаточно сухи, и он всё не загорался, тем более что вылетавшие искры были слабее тех, что высекают при помощи стального огнива. Попытка не удалась.

Затем Пенкроф вздумал добыть огонь по способу дикарей и попробовал тереть друг о друга два куска дерева. Если б движения самого Пенкрофа и Наба можно было, согласно новой теории превращения энергии, обратить в тепловую энергию, её оказалось бы достаточно чтоб закипела вода в котле паровоза. Однако огня он не добыли: куски дерева сделались горячими, а Набу и моряку стало жарко, вот и всё.

Проработав час, Пенкроф, обливаясь потом, с досадой отбросил чурки.

— Так я и поверю, что дикари добывают огонь таким способом! — воскликнул он. — Дереву хоть бы что, а руки, того гляди, загорятся!

Пенкроф напрасно не верил в этот способ. Дикари действительно умеют добывать огонь быстрым трением друг о друга кусков дерева. Но не всякое дерево пригодно для этого. К тому же недаром говорится, что дело мастера боится, а Пенкроф не умел взяться за дело.

Досада скоро прошла у Пенкрофа. Куски дерева, которые он отшвырнул, подобрал Герберт и тоже принялся тереть их друг о друга. Пенкроф не мог удержаться от смеха, глядя, как хрупкий подросток вздумал тягаться с ним, здоровяком Пенкрофом, и самонадеянно повторяет его неудавшийся опыт.

— Три, дружок, три хорошенько! — язвил он.

— Да я тру только для того, чтобы согреться, как ты, Пенкроф, — ответил, смеясь, Герберт, — а то у меня зуб на зуб не попадает!

Действительно, Герберт хорошо согрелся, но и только. Попытку добыть огонь пришлось отложить до утра. Гедеон Спилет в двадцатый раз заявил, что для Сайреса Смита такая задача — сущий пустяк. А пока что журналист улёгся спать прямо на песке в одном из коридоров Трущоб, Герберт, Наб и Пенкроф последовали его примеру, а Топ растянулся у ног своего хозяина.

На следующий день, 28 марта, инженер проснулся около восьми часов утра, увидел возле своего ложа товарищей, ожидавших его пробуждения, и так же, как накануне, прежде всего спросил:

— Остров или материк?

Как видно, мысль эта не давала ему покоя.

— Откуда же нам знать, мистер Смит? — возразил Пенкроф.

— Не знаете?

— Нет. Но обязательно узнаем, как только вы нас поведёте осмотреть здешние места, — продолжал Пенкроф.

— Мне думается, я могу уже встать, — ответил инженер и без особых усилий поднялся на ноги.

— Вот и хорошо! — воскликнул моряк.

— Я просто умирал от истощения, — заметил Сайрес Смит. — Друзья мои, дайте мне немножко поесть, и всё пройдёт. У вас, конечно, есть огонь?

Моряк замялся и не сразу ответил на щекотливый вопрос. Наконец, собравшись с духом, сказал:

— Вот в том-то и беда, мистер Сайрес! Нет у нас огня, или, вернее сказать, был огонь, да весь вышел!

И Пенкроф рассказал о том, что случилось накануне. Инженера насмешил эпизод с единственной спичкой, а затем неудавшаяся попытка добыть огонь по способу дикарей.

— Посмотрим, — сказал он. — Если не найдём ничего такого, что может заменить трут…

— То что тогда? — спросил моряк.

— Тогда сделаем спички.

— Химические?

— Химические!

— Не такое уж это трудное дело, — сказал журналист, похлопав Пенкрофа по плечу.

Моряк совсем не разделял такого мнения, но возражать не стал. Все вышли из Трущоб. Погода была отличная. Яркое солнце поднялось над горизонтом, и лучи его весело играли на призматических гранях высоких утёсов.

Окинув быстрым взглядом окрестность, инженер сел на обломок скалы. Герберт принёс ему несколько пригоршней ракушек и водорослей и сказал извиняющимся тоном:

— Вот всё, что у нас есть, мистер Сайрес.

— Спасибо и на том, дорогой, — ответил инженер. — На сегодняшнее утро достаточно.

Он с аппетитом съел свой скудный завтрак, запивая его прозрачной, чистой водой, которую зачерпнули из реки большой раковиной.

Товарищи молча смотрели на него. Утолив с грехом пополам голод, Сайрес Смит скрестил на груди руки и сказал:

— Итак, друзья, вы ещё не знаете, куда нас забросила судьба — на материк или на остров?

— Нет, мистер Сайрес, не знаем, — ответил юноша.

— Ну так завтра узнаем, — сказал инженер. — До завтра придётся подождать.

— Только вот… — смущённо заговорил Пенкроф.

— Что вот?

— Как же с огнём-то быть? — спросил Пенкроф, у которого тоже была свои неотвязная мысль.

— Не беспокойтесь, Пенкроф, огонь мы добудем, — ответил Сайрес Смит. — А вы вот что мне скажите… Вчера, когда меня несли на носилках, я как будто видел на западе гору, возвышающуюся над всем этим краем.

— Да, — подтвердил Гедеон Спилет, — гора тут есть, и довольно высокая…

— Прекрасно, — продолжал инженер. — Завтра же мы поднимемся на её вершину и увидим, куда мы попали — на остров или на материк. А до тех пор, повторяю, ничего не будем предпринимать.

— Как ничего? Огонь нам нужен, — упрямо повторил моряк.

— Будет у нас огонь, будет! — сказал журналист. — Потерпите немножко, Пенкроф.

Моряк поглядел на него весьма выразительным взглядом, ясно говорившим: «Да уж если на вас положиться, мистер Спилет, то не скоро мы попробуем жареной дичи!» Однако он сдержался и промолчал.

А Сайрес Смит не ответил ему ни слова, как будто вопрос об огне совсем его не интересовал. Погрузившись в свои мысли, он долго молчал и, наконец, промолвил:

— Друзья мои, положение наше, может быть, и плачевное, но очень ясное. Всё очень просто. Возможно, что мы находимся на материке, а тогда после более или менее долгих странствий мы доберёмся до каких-нибудь населённых мест. Но, может быть, мы попали на остров, и уж тут одно из двух: если на острове есть население, мы постараемся выпутаться из беды с помощью местных жителей, а если он необитаем, — сообразим, как нам отсюда выбраться собственными силами.

— Да, всё очень просто, чего уж проще! — проворчал Пенкроф.

— Но куда же нас всё-таки занёс ураган? Как вы сами-то думаете, Сайрес? — спросил журналист.

— Я, конечно, не могу этого знать наверняка, но есть все основания предполагать, что мы где-то в Тихом океане. Ведь, когда мы вылетели из Ричмонда, дул северо-восточный ветер, и сама уж сила урагана говорит за то, что направление его не менялось. А если всё время сохранялось одно и то же направление — с северо-востока на юго-запад, то, значит, мы пролетели над несколькими штатами — Северной Каролиной, Южной Каролиной, Джорджией, над Мексиканским заливом, над самою Мексикой, в самой узкой её части, потом над какой-то полосой Тихого океана. Я думаю, что всего шар пролетел не меньше шести-семи тысяч миль, и если направление ветра изменилось хоть на полрумба, он мог нас занести на Маркизские острова или на острова Туамоту, а если скорость его была больше, чем я думаю, то возможно, что мы очутились в Новой Зеландии. В таком случае нам нетрудно будет возвратиться на родину, — мы сможем рассчитывать на помощь англичан или туземного населения маори. Но если мы попали на какой-нибудь необитаемый остров Микронезии (это мы, возможно, установим, когда поднимемся на высокую гору, о которой я говорил), то уж нам придётся остаться здесь навсегда!

— Навсегда? — воскликнул журналист. — Дорогой Сайрес, что вы сказали? Навсегда?

— Разумнее всего приготовиться к самому худшему, — ответил инженер. — А всё хорошее пусть будет приятной неожиданностью.

— Правильно! — заметил Пенкроф. — Но будем всё-таки надеяться, что около нашего острова — если мы на острове — проходят морские суда! Иначе нам совсем худо придётся!

— Ничего нельзя узнать, пока мы не поднимемся на гору, и это надо сделать как можно скорее, — ответил инженер.

— А будете ли вы завтра в силах, мистер Сайрес, совершить такое трудное восхождение? — забеспокоился Герберт.

— Надеюсь, что выдержу, — ответил инженер, — но при условии, что Пенкроф и ты, дитя моё, окажетесь умелыми и ловкими охотниками.

— Мистер Сайрес, — взмолился моряк, — раз уж вы заговорили об охоте, то позвольте вам сказать, что напрасно мы дичь принесём, если её не на чем будет зажарить.

— Принесите, Пенкроф, принесите дичи, — сказал Сайрес Смит.

Было решено, что инженер и Гедеон Спилет останутся около Трущоб, чтобы осмотреть берег и верхнее плато. А тем временем Наб, Герберт и Пенкроф пойдут в лес, пополнят запас топлива и постараются побольше принести добычи — и пернатой и четвероногой, какая попадётся.

Охотники отправились в поход в десятом часу утра. Герберт был полон надежд, Наб шёл в весёлом расположении духа, зато Пенкроф сердито бормотал:

— Не будет у них никакого огня. Разве что с неба молния ударит и зажжёт им дрова.

Все трое двигались по берегу реки, и, когда дошли до её излучины, моряк остановился и спросил своих спутников:

— С чего начнём? С охоты или сперва дров наберём?

— С охоты, — ответил Герберт. — Вон уж Топ ищет.

— Ладно, сперва поохотимся, а потом вернёмся сюда за дровами.

Приняв такое решение, Герберт, Наб и Пенкроф выломали себе в молодом ельнике три дубинки и двинулись вслед за Топом, бежавшим в высокой траве.

На этот раз охотники отошли от берега реки и углубились в лес. Кругом по-прежнему были хвойные деревья, главным образом сосны. Кое-где лес редел, и на открывавшейся взору поляне стояли огромные, мощные сосны. По-видимому, наши аэронавты очутились в более высоких широтах, чем предполагал инженер. Порой попадались прогалины, где торчали во все стороны сучья старого, замшелого сухостоя и земля была устлана валежником — словом, богатейший природный склад топлива. Затем опять тянулся лес, почти непроходимые заросли, смыкавшиеся сплошной стеной.

В этих незнакомых чащах, где не пролегало ни единой хоженой тропы, легко было заблудиться. Поэтому Пенкроф время от времени заламывал на деревьях ветки, намереваясь по этим вехам найти обратный путь к реке. Он уже думал, что, пожалуй, напрасно они не направились вдоль берега, как в первую свою экспедицию, ибо шли они уже целый час, а дичи как не бывало. Топ рыскал под низко нависшими ветвями и поднимал птиц, но они не подпускали к себе наших охотников. Все куруку куда-то исчезли, и Пенкроф уже подумывал, не пойти ли опять в болотистую часть леса, где он так удачно поймал на удочку тетеревов.

— Э-э, Пенкроф! — насмешливо произнёс Наб. — Где же дичь? Ты ведь обещал моему хозяину много, много дичи. А гляди-ка, жарить-то будет нечего. Зря ты об огне беспокоился!

— Потерпи, Наб, — ответил моряк. — Мы своё дело сделаем, а вот что найдём, когда вернёмся?

— Ты, значит, не веришь мистеру Смиту?

— Верю.

— Только не веришь, что он добудет огонь?

— Увижу огонь в очаге, тогда поверю.

— Раз мой хозяин сказал — значит, будет огонь!

— Посмотрим.

Солнце ещё не достигло зенита, и экспедиция могла продолжаться. Герберт сделал открытие — нашёл дерево со съедобными плодами. То была кедровая сосна, которая растёт в умеренном климате Америки и Европы и даёт превосходные, весьма ценимые орехи. В шишках оказались совсем спелые орехи, и Герберт с товарищами полакомились ими.

— Ну вот, — сказал Пенкроф, — вместо хлеба — водоросли, вместо мяса — сырые слизняки, а на десерт — кедровые шишки. Какой ещё может быть обед у людей, раз у них нет ни единой спички!

— Да будет тебе жаловаться! — заметил Герберт.

— Я, дружок, вовсе не жалуюсь. Но уж что ни говори, в такой еде сытости мало, это ведь не мясо.

— Топ что-то высмотрел! — воскликнул Наб и побежал в чащу, откуда слышался лай, к которому примешивалось какое-то странное хрюканье.

Моряк и Герберт бросились вслед за Набом. Если попалась добыча, надо её поймать, а не спорить, на чем её зажарить.

Нырнув в зелёные заросли, охотники увидели, что Топ треплет какое-то животное, схватив его за ухо. Это четвероногое, похожее на поросёнка, было длиной фута в два с половиной и покрыто жёсткой тёмно-коричневой шерстью, более светлой на брюхе. Лапы, которыми оно крепко упиралось в землю, были перепончатые.

Герберт решил, что это водосвинка — один из самых крупных представителей семейства грызунов.

Водосвинка и не думала отбиваться от собаки, только таращила глупые, заплывшие жиром глаза. Вероятно, она в первый раз видела людей.

Наб покрепче сжал в руке свою дубинку и хотел было уже пристукнуть грызуна, как вдруг тот рванулся и, оставив в зубах Топа кончик своего уха, с громким хрюканьем бросился наутёк, наскочил на Герберта и, чуть не сбив его с ног, исчез в лесу.

— Ах, негодяй! — воскликнул Пенкроф.

Все кинулись вслед за Топом догонять беглеца и вот-вот уже готовы были схватить его, как вдруг животное бросилось в озерко, окружённое вековыми соснами, и скрылось под водой.

Охотники в растерянности остановились. Топ прыгнул в воду, но водосвинка, нырнув на дно, не показывалась.

— Подождём, — сказал Герберт, — она скоро вынырнет.

— А может, она утонула? — спросил Наб.

— Нет, — ответил Герберт. — Вы видели, какие у неё лапы? Перепончатые. Это почти что земноводное. Подстережём её.

Топ всё не вылезал из воды. Охотники встали на берегу в разных концах, чтобы отрезать водосвинке путь к отступлению, а Топ, разыскивая её, плавал по озеру.

Герберт не ошибся. Через несколько минут водосвинка вынырнула, и Топ тотчас схватил её, не давая ей уйти под воду. В одно мгновение водосвинку вытащили на берег, и Наб прикончил её ударом палки.

— Ура! — закричал Пенкроф, любивший этот победный клич. — Теперь бы только угольков горячих, и мы этого грызуна сгрызём до косточки!

Он взвалил добычу на плечо и, определив по солнцу, что время близится к двум часам дня, подал команду к возвращению.

Чутьё Топа и тут сослужило службу охотникам — благодаря умному животному они, не плутая, выбрались из чащи и через полчаса были уже у излучины реки.

Так же как и в первый раз, Пенкроф быстро соорудил плот из стволов деревьев, хотя это казалось ему бесцельной работой, ведь огня теперь не было; плот пустили по течению реки.

Но шагах в пятидесяти от Трущоб Пенкроф вдруг остановился и, оглушительно крикнув «ура», протянул руку указывая на край каменной крыши.

— Герберт! Наб! Глядите! — крикнул он.

Над скалами, клубясь на ветру, поднимался столб дыма.

Поиск по сайту: