ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Пробуждение вулкана. — Летняя пора

Пробуждение вулкана. — Летняя пора. — Возобновление работ. — Вечер 15 октября. — Телеграмма. — Просьба. — Ответ. — Скорее в кораль! — Записка. — Второй провод. — Базальтовые скалы. — В часы прилива. — В часы отлива. — Пещера. — Ослепительный свет.

Услышав от инженера страшную весть, колонисты бросили работу и молча устремили взгляд на гору Франклина.

Итак, вулкан пробудился от сна; пар и газы, поднявшись из его недр, прорвались сквозь слой твёрдых пород, скопившихся на дне кратера. Но вызовет ли подземный огонь сильное извержение? Ни предвидеть это, ни предотвратить беду не было возможности.

Но даже если предположить, что извержение неминуемо, ещё оставалась надежда, что от него пострадает не весь остров. Изливаясь из вулкана, расплавленные породы не всегда несут с собою гибель. Остров уже прошёл через такое испытание: об этом свидетельствовали потоки застывшей лавы, бороздившие северные склоны горы. Кроме того, сама форма кратера и глубокая трещина, рассекавшая его верхний край, должны были направлять извергаемую лаву в сторону, противоположную плодородной зоне острова.

Однако прошлое не гарантировало будущего. Нередко бывает, что у вулканов давние кратеры забиты наглухо, но вместо них раскрываются другие кратеры. Это наблюдалось и в Старом и в Новом Свете — на Этне, на Попокатепетле, на Орисабе, а накануне извержения всего можно опасаться. Ведь бывает достаточно землетрясения — а это явление нередко сопутствует вулканическим извержениям, — чтобы внутреннее строение огнедышащей горы изменилось и расплавленная лава проложила себе новые пути.

Сайрес Смит объяснил всё это товарищам и, не сгущая красок, привёл все доводы «за» и «против» опасности положения.

В конце концов они тут ничего не могли изменить. Гранитному дворцу как будто ничто не грозило, кроме возможного землетрясения. Но кораль мог быть совершенно уничтожен, если б на южном склоне горы Франклина образовался новый кратер.

С того дня над вершиной горы всегда развевался белый султан пара, и даже заметно было, что он становится выше и шире. Однако к густым его клубам не примешивалась ни единая искра пламени. Пока ещё процессы шли в нижней части центрального очага.

Несмотря ни на что, с первыми тёплыми днями работы возобновились. Постройку корабля старались вести как можно быстрее; воспользовавшись движущей силой берегового водопада, Сайрес Смит устроил водяную лесопилку, и теперь колонисты гораздо быстрее, чем вручную, разделывали брёвна на доски и балки. Устройство этой установки было такое же простое, как и на сельских лесопилках в Норвегии. Ведь тут нужно было добиться только движения в двух плоскостях: двигать бревно в горизонтальном направлении, а пилу — в вертикальном, вот и всё; Сайресу Смиту удалось этого достигнуть при помощи колёса, двух валов и соответствующим образом расположенных блоков.

К концу месяца на верфи уже высился на подпорках набор судна, которое решили оснастить как шхуну. Набор был почти уже закончен, все шпангоуты держались на временных креплениях, и уже ясно выступала форма судна. На этой шхуне, отличавшейся узкой носовой частью и очень широкой кормой, несомненно, можно было в случае нужды делать довольно большие переходы, но требовалось ещё много времени на наружную и внутреннюю обшивку судна, на настилку палубы. После взрыва подводной мины удалось, на радость строителям, спасти все металлические части пиратского брига. Из искорёженных досок обшивки, из корабельных шпангоутов Пенкроф и Айртон вырвали клещами болты и множество медных гвоздей. Таким образом, кузнецам пришлось меньше трудиться, но у плотников работы было выше головы.

На неделю строительство шхуны пришлось прервать, заняться уборкой урожая, сенокосом да свезти в амбары и склады зерно и овощи, собранные на плато Кругозора. Но лишь только эти работы закончились, снова принялись за постройку корабля и уже ни на одно мгновение не отвлекались от неё.

К вечеру строители едва держались на ногах от усталости. Чтобы не терять зря времени, они переменили часы своих трапез: обедали в полдень, а ужинали только после захода солнца, когда совсем уж становилось темно. Тогда они поднимались в Гранитный дворец и спешили поскорее лечь спать.

Впрочем, иной раз завязывался разговор на какую-нибудь увлекательную тему, и колонисты ложились позднее обычного. В беседе они делились своими мечтами о будущем и охотно говорили о том, какие счастливые перемены в их судьбе принесёт путешествие на шхуне в ближайшие обитаемые края. И всё же в планах, которые они строили, неизменно господствовала мысль о возвращении на остров Линкольна. Нет, нет, разве можно расстаться с колонией, которую они основали, вложив в неё столько труда, перенеся такие тяжкие испытания и одержав столько побед? Надо только установить сообщение с Америкой, а тогда развитие колонии пойдёт ещё быстрее.

Пенкроф и Наб твёрдо надеялись прожить на острове до конца своих дней.

— Герберт, — говорил моряк, — ведь ты никогда не расстанешься с нашим островом?

— Никогда, Пенкроф, особенно если ты примешь решение тут остаться!

— Да я уж принял такое решение, голубчик, — отвечал Пенкроф. — Я тебя тут буду ждать. Ты приедешь с женой, с детками. Я стану пестовать твоих ребятишек, и они у нас вырастут такими молодцами, только держись!

— Решено! — смеясь и краснея, отзывался Герберт.

— А вы, мистер Сайрес, — мечтал вслух Пенкроф, — вы будете постоянным губернатором острова. Ах да, кстати! Какое население может прокормить наш остров? По-моему, не меньше десяти тысяч.

Случалось, друзья подолгу беседовали так по вечерам. Никто не высмеивал Пенкрофа, напротив — он всех увлекал за собой в область мечтаний, и в конце концов журналист даже основал на острове газету «Нью-Линкольн геральд».

Так уж устроен человек. Потребность созидать, оставить свой след на земле, вложить свою душу во что-то большое, что будет жить долго, переживёт его, — вот признак превосходства человека над всеми животными, населяющими нашу планету. Вот почему человек стал венцом творения, вот что оправдывает его господство над миром животных.

А впрочем, как знать. Может быть, у Топа с Юпом тоже были какие-нибудь мечты о будущем?

Один только Айртон держал про себя свои мысли о том, какое бы это было счастье, если б ему довелось встретиться с лордом Гленарваном и предстать перед всеми новым человеком, искупившим свою вину.

Вечером 15 октября приятная беседа затянулась дольше обычного. Было уже девять часов. Уже слышались откровенные протяжные зевки, свидетельствовавшие о том, что всем пора на покой и Пенкроф направился было к своей постели, как вдруг в зале раздался электрический звонок.

Все колонисты были в сборе — Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Айртон и Пенкроф, — в корале не осталось никого.

Сайрес Смит поднялся со своего места. Остальные вопрошающе переглядывались, полагая что они ослышались.

— Что это значит? — воскликнул Наб. — Уж не дьявол ли вздумал позвонить?

Никто не отозвался на эту шутку.

— Погода нынче грозовая, — заметил Герберт. — Может быть, влияют электрические разряды…

Он не договорил. Инженер, на которого все устремили взгляд, отрицательно покачал головой.

— Подождём, — сказал тогда Гедеон Спилет, — если это сигнал, то, от кого бы он ни исходил, звонок, наверно, повторится.

— А кто же, по-вашему, может подать сигнал? — воскликнул Наб.

— Ты разве забыл? — сказал Пенкроф. — Да тот, кто…

Слова его прервал новый звонок — молоточек быстро забарабанил по чашечке звонка.

Сайрес Смит подошёл к аппарату и, пустив по проводу ток, послал в кораль телеграмму:

«Что вам угодно?»

Через несколько секунд по кругу с алфавитом задвигалась стрелка, и обитатели Гранитного дворца прочли ответ:

«Немедленно приходите в кораль».

— Наконец-то! — воскликнул Сайрес Смит.

Да, наконец-то раскроется тайна! Усталости как не бывало, сон отлетел от глаз — так всем хотелось поскорее очутиться в корале. Не произнеся ни слова, они мгновенно собрались в путь и через несколько секунд уже были на берегу океана. В Гранитном дворце остались только Юп и Топ. В экспедиции можно было обойтись без них.

Кругом стоял мрак. Молодой месяц, появившийся в тот день, зашёл в час заката солнца. Как и говорил Герберт, надвигалась гроза, чёрные тучи нависли над землёй низким тяжёлым сводом, не пропускавшим ни единого звёздного луча. На горизонте то и дело вспыхивали зарницы.

Следовало ожидать, что через несколько часов гроза разразится над самим островом. Ночь была полна тревоги.

Но беспросветная тьма не могла остановить наших путников. Дорога в кораль была им хорошо знакома. Они прошли по левому берегу реки Благодарения, поднялись на плато Кругозора, перебрались по мосту через Глицериновый ручей и двинулись дальше лесом.

Путники шли быстрым шагом, испытывая живейшее волнение. Никто не сомневался, что сейчас в их руках окажется ключ к разгадке тайны, в которую они так долго и тщетно стремились проникнуть. Скоро, скоро они узнают имя невидимого благодетеля, так глубоко вошедшего в их жизнь, великодушного, могущественного незнакомца. Несомненно, он внимательно следил за их существованием, знал о них всё до малейших мелочей, слышал всё, что говорилось в Гранитном дворце, иначе его вмешательство не было бы всегда таким своевременным.

Каждый шёл быстрым шагом, погрузившись в свои мысли. Под сводом деревьев стояла темень, не видно было даже обочины дороги. Лес замер в мёртвой тишине. Притихли и застыли в неподвижности и птицы и животные, оцепенев от предгрозовой духоты. Не шелохнулся ни единый листик. Во мраке гулко отдавались шаги колонистов по твёрдой, как камень, земле.

В первые четверть часа пути молчание нарушило лишь одно замечание Пенкрофа да ответ инженера.

— Надо было захватить с собой фонарь, — сказал моряк.

— Фонарь найдём в корале, — отозвался инженер.

Сайрес Смит и его спутники вышли из Гранитного дворца в двенадцать минут десятого. В сорок семь минут десятого оказалось, что они уже прошли три мили из пяти, отделявших устье реки Благодарения от кораля.

Огромные белые молнии разрывали над островом небо, и при каждой вспышке вокруг отчётливо вырисовывалась чёрным узором листва. Яркий свет слепил глаза. Вот-вот должна была разразиться гроза. Молнии всё чаще прорезали небо, сверкали зловеще. Всё ближе громыхали раскаты грома. Воздух был нестерпимо душен.

Путники шли так быстро, как будто их влекла вперёд какая-то неодолимая сила.

В четверть одиннадцатого при яркой вспышке молнии они увидели перед собой ограду кораля. Лишь только вошли в ворота, раздался оглушительный раскат грома.

В одну секунду колонисты пробежали через двор и очутились у дверей жилого дома.

Незнакомец, вероятно, находился в доме — ведь телеграмму он, конечно, послал оттуда. Однако ни в одном окне не было света.

Инженер постучался.

Никакого ответа.

Сайрес Смит отворил дверь, и все вошли в совершенно тёмную комнату.

Наб высек огонь, мигом зажгли фонарь и осветили им все углы…

В доме не было никого. Все вещи стояли на своих местах, в том порядке, в каком их оставили.

— Неужели нам всё это померещилось? — прошептал Сайрес Смит.

Нет, обмануться они не могли. В телеграмме ясно говорилось:

«Немедленно приходите в кораль».

Колонисты подошли к столу, предназначенному для телеграфа. Тут тоже всё оказалось на месте — батарея и ящик, в котором она стояла, приёмник и передаточный аппарат.

— Кто был тут последним? — спросил инженер.

— Я, мистер Сайрес, — ответил Айртон.

— Когда?

— Четыре дня назад.

— Смотрите, записка! — воскликнул Герберт, указывая на листок бумаги, белевший на столе. На листке было написано по-английски:

«Идите вдоль нового провода».

— В дорогу! — воскликнул Сайрес Смит; он понял, что депеша была отправлена не из кораля, а, несомненно, из таинственного убежища незнакомца и что какой-то дополнительный провод, отведённый от старого, непосредственно соединяет это убежище с Гранитным дворцом.

Наб взял зажжённый фонарь, и все вышли из кораля.

Гроза свирепствовала с яростной силой. Всё короче становились промежутки между вспышками молнии и ударом грома. Чувствовалось, что скоро гроза разразится над горой Франклина, над всем островом. При вспышках молнии видна была верхушка вулкана, увенчанная султаном пара.

Во дворе кораля, отделявшем дом от ограды, не было никаких признаков телеграфной связи. Выйдя за ворота, Сайрес Смит подбежал к ближайшему столбу и при свете молний увидел, что от изолятора спускается до земли новый провод.

— Вот он! — сказал инженер.

Провод тянулся по земле, но по всей своей длине был заключён, как подводный кабель, в изоляционную оболочку, что обеспечивало хорошую передачу тока. Судя по направлению провода, он шёл через лес и южные отроги горы к западной части острова.

— Держитесь кабеля! — сказал Сайрес Смит.

То при тусклом свете фонаря, то при ослепительных сверканиях молнии колонисты устремились по пути, указанному телеграфным проводом.

Над их головами раздавались такие долгие и оглушительные раскаты грома, что говорить было совершенно невозможно. Впрочем, слова излишни, когда нужно только одно — как можно быстрее идти вперёд.

Сайрес Смит и его товарищи одолели сперва отрог, отделявший долину кораля от долины Водопадной речки, перевалили через самую узкую его часть; дорогу им указывал кабель, то подвешенный к нижним ветвям деревьев, то протянутый по земле.

Инженер предполагал, что провод кончится в глубине долины, — там, вероятно, и находится тайное убежище незнакомца.

Предположение оказалось ошибочным. Пришлось подняться по склону юго-западного отрога и спуститься затем на бесплодное плато, которое простиралось вплоть до причудливого нагромождения базальтовых утёсов. Время от времени то один, то другой из колонистов наклонялся, ощупывая рукой провод, проверяя взятое направление. Было, однако, уже ясно, что провод идёт прямо к морю. Вероятно, там, в глубокой пещере, средь неведомых скал, таилось жилище, которое так долго и напрасно они искали.

Всё небо полыхало огнём. Молнии сверкали непрерывно: они ударяли в вершину вулкана, устремлялись в кратер, окутанный густым дымом. Порой казалось, что гора изрыгает пламя.

В одиннадцать часов без нескольких минут колонисты дошли до карниза высокой гряды, поднимавшейся над океаном на западном берегу острова. Внизу, в пятистах футах, ревел прибой.

Сайрес Смит высчитал, что его спутники и он отошли от кораля на полторы мили. От этого места провод шёл вниз между скал, протянувшись по крутому склону узкого и извилистого оврага.

Колонисты принялись спускаться, рискуя вызвать обвал плохо державшихся каменных глыб, которые, падая, могли сбросить их в море. Спуск оказался крайне опасным, но путники совсем об этом не думали — они уже не властны были над собой. Таинственное убежище незнакомца влекло их к себе с непреодолимой силой, как притягивает магнит железные опилки.

Они почти бессознательно спустились в овраг, хотя даже среди бела дня склоны его показались бы страшными. Из-под ног путников катились камни и при вспышках молнии сверкали, точно раскалённые метеоры. Сайрес Смит шёл впереди. Айртон замыкал шествие. Двигались то медленно, шаг за шагом, то соскальзывали по гладкому, точно отполированному каменному скату, а затем, поднявшись на ноги, продолжали свой путь.

Наконец провод, сделав крутой поворот, потянулся меж прибрежных утёсов к чёрной гряде рифов, о которые, верно, тяжко бились волны в дни больших приливов. Колонисты дошли до нижних уступов базальтовой стены. По низу её параллельно морю шёл длинный узкий вал, вдоль него вился телеграфный провод, и колонисты двинулись в этом направлении. Не прошли они и ста шагов, как начался пологий скат, который и привёл их к морю.

Инженер схватил кабель и увидел, что он уходит под воду.

Спутники остановились около Сайреса Смита, они были ошеломлены.

У всех вырвался возглас разочарования, почти отчаяния. Неужели нужно броситься в море, искать какую-то подводную пещеру? Однако все были так возбуждены, так взволнованы, что, не колеблясь, готовы были сделать даже это.

Сайрес Смит остановил своих товарищей.

Он подвёл их к углублению в скале и сказал:

— Подождём здесь. Сейчас прилив. Когда море отступит от берега, путь откроется.

— А почему вы так думаете?.. — спросил Пенкроф.

— Он не позвал бы нас, если б не было к нему пути.

Сайрес Смит сказал это так уверенно, что ни у кого не нашлось возражений. К тому же мысль его казалась вполне логичной. Легко было допустить, что у подножия базальтовой стены существовала подводная пещера, вход в которую закрывали сейчас волны.

Пришлось ждать несколько часов. Колонисты молча стояли, забившись в своего рода нишу, выдолбленную волнами в базальтовой стене. Пошёл дождь, и вскоре из чёрных туч, раздираемых зигзагами молний, потоками стал низвергаться ливень. Эхо гулко повторяло раскаты грома, усиливая их оглушительный грохот.

Колонистов охватило крайнее волнение. У каждого возникло множество странных мыслей. Все ждали чего-то сверхъестественного: вот сейчас возникнет перед ними величественное видение, появится исполин-чародей, — ведь только сказочный образ мог соответствовать их представлению о таинственном могуществе незнакомца.

В полночь Сайрес Смит, взяв фонарь, спустился к самому морю посмотреть, как расположены внизу скалы. Отлив к тому времени длился уже два часа.

Инженер не ошибся. Над водой начал вырисовываться свод обширного грота. Кабель, повернув под прямым углом, уходил в его зияющее отверстие.

Сайрес Смит возвратился к своим спутникам и спокойно сказал:

— Через час можно будет войти в пещеру.

— Стало быть, она действительно существует? — спросил Пенкроф.

— А вы сомневались? — ответил вопросом Сайрес Смит.

— Но ведь в пещере всё-таки останется вода; что, если там глубоко будет? — заметил Герберт.

— Во время отлива вода, возможно, полностью уходит из пещеры, — сказал Сайрес Смит, — и тогда мы пройдём по дну, а если вода там остаётся, нам, несомненно, будут предоставлены те или иные средства переправы.

Прошёл час. Все спустились под дождём к морю. За три часа уровень воды понизился на пятнадцать футов. Вход в пещеру постепенно обнажался, верхушка свода уже выступила над морем по меньшей мере на восемь футов. Пенистые волны, бурля, протекали под ним, словно под аркой моста.

Наклонившись, инженер увидел какой-то чёрный предмет, колыхавшийся на воде, и притянул его к себе. Это была лодка, привязанная верёвкой к выступу внутренней стенки пещеры. Лодка была сделана из плотно скреплённых меж собой листов железа. На дне её, под скамейками, лежало два весла.

— В лодку! — сказал Сайрес Смит.

Через секунду все уже были в лодке, Наб и Айртон сели на вёсла. Пенкроф взялся за руль. Сайрес Смит, поставив на форштевень фонарь, освещал путь.

Проехали под низко нависшей аркой грота — и вдруг свод поднялся высоко и расширился; но вокруг стояла густая тьма, и при слабом свете фонаря невозможно было определить, как велика эта пещера, установить хотя бы приблизительно её ширину, высоту и глубину. В недрах этого подводного базальтового тайника царила величавая тишина. Снаружи туда не доносилось ни малейшего звука, сверкание молний не могло проникнуть сквозь толстые стены.

Кое-где на земном шаре существуют огромные подземные пещеры, своего рода естественные исполинские склепы, хранящие следы той далёкой геологической эпохи, в которую они образовались. Одни из них затоплены водами морей, другие таят в своих стенах целые озёра. Таковы, например, Фингалова пещера на острове Стаффа, одном из Гебридских островов, или гроты Морга в бухте Дуарнене в Бретани, гроты Бонифачо на Корсике, пещера Лиз-Фиорда в Норвегии и исполинская Мамонтова пещера в Кентукки высотою в пятьсот футов и длиной более чем в двадцать миль. Во многих местах земного шара природа вырыла такие склепы, они сохранились и вызывают восторг человека.

Что касается пещеры, в которой оказались колонисты, у них возник вопрос — не доходит ли она до самой середины острова? Лодка плыла уже четверть часа, делая повороты, которые указывал Пенкрофу инженер, коротко подавая сигнал, и вдруг он скомандовал:

— Правее!

Лодка изменила направление и пошла у правой стены пещеры. Инженеру пришло разумное желание проверить, тянется ли по-прежнему вдоль неё кабель.

Кабель шёл вдоль стены, цепляясь за её выступы.

— Вперёд! — приказал инженер.

Два весла разом погрузились в чёрную воду, и лодка тронулась дальше.

Плыли ещё четверть часа, от входа пещеры проехали, вероятно, с полмили, и снова раздался голос Сайреса.

— Стоп! — скомандовал он.

Лодка остановилась, и перед глазами изумлённых путников засиял яркий свет, озаривший огромную пещеру, так глубоко вырытую природой в недрах острова.

И тогда стало возможно рассмотреть этот тайник, о существовании которого никто не подозревал.

На высоте ста футов поднимался округлый свод, его поддерживали базальтовые столбы, казалось все изваянные по одной мерке. Такие огромные колонны природа воздвигала тысячами в первые эпохи образования земной коры; в найденной пещере на них опирались неправильной формы арки и причудливые карнизы. Обрубки базальта, поднятые друг на друга, достигали сорока — пятидесяти футов высоты; подножия колонн омывала вода — совершенно спокойная, несмотря на бурю, бушевавшую над островом. Лучи, исходившие из неведомого источника света, замеченного инженером, чётко обрисовывали каждую грань базальтовых призм, зажигали на них огненные искры и как будто пронизывали стены пещеры, словно они были прозрачные, превращали малейшие их выпуклости в блистающие самоцветы. Все эти разнообразные сверкающие блики отражались в воде, трепетали на её поверхности, и казалось, что лодка плывёт среди огнемётных струй.

Не могло быть никакого сомнения относительно отражавшегося в воде света, выхватывавшего из темноты снопами своих лучей очертания базальтовых стен, колонн и сводов пещеры. Свет этот, конечно, давало электричество: о его происхождении говорил белый оттенок лучей. Электричество заменяло солнце в этой пещере и всю её заливало светом.

По знаку Сайреса Смита вёсла вновь ударили по воде, вокруг дождём алмазов рассыпались брызги, лодка тронулась к тому месту, откуда разливался свет, и вскоре уже была от него не более чем в полкабельтове.

Подземный водоём достигал тут ширины в триста пятьдесят футов, а за ослепительным источником света видна была огромная базальтовая стена, закрывавшая впереди путь. Пещера значительно расширялась, и воды морские образовали тут озеро. Но по-прежнему и свод, и боковые стены пещеры, и каменный заслон, замыкавший её, все эти базальтовые призмы, цилиндры, конусы затоплял поток электрического света, такого яркого, что он как будто исходил от этих каменных глыб; казалось, что их огранили, как драгоценные бриллианты, и каждая грань горит разноцветными огнями!

На середине озера виднелся какой-то длинный предмет веретенообразной формы, поднимавшийся над застывшей, неподвижной водой. Из обоих концов его вырывался свет, словно из жерла двух накалённых добела печей.

Предмет этот, напоминавший собой огромное морское животное из породы китообразных, имел в длину около двухсот пятидесяти футов и возвышался над уровнем озера на десять — двенадцать футов.

Лодка медленно подплывала к нему. Сайрес Смит, сидевший на носу, поднялся. Он пристально смотрел вперёд и вдруг, в глубоком волнении, воскликнул, схватив журналиста за руку:

— Но ведь это он! Только он, и никто другой! Он!..

И, опустившись на скамью, инженер шёпотом произнёс имя, которое расслышал лишь Гедеон Спилет.

Имя это, очевидно, было знакомо журналисту, ибо произвело на него глубокое впечатление. Он ответил глухим голосом:

— Он? Человек, объявленный вне закона?

— Он! — повторил Сайрес Смит.

По приказанию инженера лодка подплыла к странному плавучему сооружению. Гребцы причалили слева к его округлой стенке, откуда сквозь толстое стекло вырывался сноп ослепительного света.

Сайрес Смит и его спутники поднялись на площадку.

Там зияло отверстие отпертого люка. Все устремились в него.

Внизу от лестницы шёл коридор, освещённый электричеством. В конце его пришельцы увидели дверь. Сайрес Смит отворил её.

Торопливо пройдя через богато убранный зал, они вошли в соседнюю с ним библиотеку, где светящийся потолок разливал яркий свет.

В глубине библиотеки оказалась ещё одна дверь. Инженер отворил и эту дверь.

И тогда они увидели просторную комнату, похожую на музей, — в ней были собраны и сокровища царства минералов, и произведения искусства, и чудесные промышленные изделия, — колонистам показалось, что они очутились в каком-то волшебном мире.

На роскошном диване неподвижно лежал человек, как будто не заметивший их появления.

Сайрес Смит выступил вперёд и, к величайшему удивлению своих спутников, громко сказал:

— Капитан Немо, вы звали нас? Мы пришли.

Поиск по сайту: