ГЛАВА ШЕСТАЯ. Проект экспедиции. — Айртон в корале

Проект экспедиции. — Айртон в корале. — Посещение порта Воздушного шара. — Замечания Пенкрофа на борту «Бонадвентура». — В кораль послана депеша. — Айртон не отвечает. — Выступаем завтра. — Почему бездействует телеграф? — Выстрел.

Тем временем колонисты готовились к тщательному обследованию острова, справедливо считая это своей важнейшей задачей, ибо теперь их экспедиция имела двоякую цель: прежде всего обнаружить таинственного покровителя, в существовании которого уже никто более не сомневался, и одновременно узнать, что стало с пиратами, где они укрываются, чем промышляют и чего следует опасаться с их стороны.

Сайрес Смит охотно бы двинулся в путь без промедления, но путешествие должно было продлиться несколько дней, а поэтому следовало взять с собой повозку, нагрузив её лагерным оборудованием и разной утварью, необходимой для устройства привалов. Но, как на грех, один из онагров повредил себе ногу и не мог ходить в упряжке; необходимо было дать ему несколько дней отдыха, и колонисты решили отложить отъезд на десять дней, то есть до двадцатого ноября. В этих широтах ноябрь соответствует маю в Северном полушарии. Весна была в самом разгаре. Солнце подходило к тропику Козерога — наступали самые длинные дни в году. Словом, время для экспедиции было выбрано очень удачно. Если даже она и не приведёт к желанной цели, то сколько можно будет сделать открытий, обнаружить естественных богатств: ведь по замыслу Сайреса Смита предстояло исследовать густые леса Дальнего Запада вплоть до оконечности полуострова Извилистого.

В течение десяти дней, оставшихся до начала экспедиции, колонисты решили закончить последние работы на плато Кругозора.

Однако Айртону необходимо было вернуться в кораль, так как домашние животные нуждались в присмотре и уходе. Условились, что он проведёт там два дня и вернётся в Гранитный дворец, задав скоту побольше корма.

Перед самым отъездом Айртона Сайрес Смит спросил его, не хочет ли он, чтобы кто-нибудь из колонистов сопровождал его, так как продвижение по острову теперь небезопасно.

Айртон ответил, что такие предосторожности совершенно излишни — он и один прекрасно справится с работой, да кроме того, не боится встречи с пиратами. Если в самом корале или поблизости что-нибудь произойдёт, он тут же даст знать об этом по телеграфу обитателям Гранитного дворца.

Итак, Айртон уехал рано утром 9 ноября на тележке, запряжённой онагром, а через два часа телеграф сообщил, что в корале всё в порядке.

За эти два дня Сайрес Смит осуществил свой давнишний проект — окончательно оградить Гранитный дворец от возможности неожиданного вторжения. Для этого следовало полностью скрыть верхнее отверстие бывшего водостока в южной оконечности озера Гранта; впрочем, он был уже заложен камнями и замаскирован завесой листвы и трав. Довершить начатое не представляло труда, так как достаточно было поднять на два-три фута уровень воды в озере, чтобы совсем затопить замурованный водосток.

А сделать это можно было, соорудив две запруды на озере — там, где брали начало Глицериновый ручей и Водопадная речка. Колонисты с жаром взялись за дело, и в скором времени выросли две плотины, впрочем не превышавшие семи-восьми футов в ширину и трёх футов в высоту; на их постройку пошли обломки скал, скреплённые цементом.

Когда работу закончили и вода в озере поднялась, трудно было даже догадаться, что некогда здесь, у оконечности озера, шёл подземный ход, через который раньше изливался избыток воды.

Вряд ли стоит говорить, что отводной ручеёк, питавший Гранитный дворец водой и приводивший в действие подъёмник, остался нетронутым. Когда подъёмник бывал поднят, колонисты в своём надёжном, уютном убежище могли не бояться внезапного нападения.

Быстро справившись с этой работой, Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт решили добраться до порта Воздушного шара, благо до отъезда ещё оставалось время. Моряку особенно не терпелось узнать, посетили ли пираты маленькую бухточку, где стоял на якоре «Бонадвентур».

— Ведь наши джентльмены, — твердил он, — высадились как раз на южной стороне бухты Соединения, и если они пошли вдоль берега, боюсь, что наш порт уже обнаружен, а тогда я гроша ломаного не дам за «Бонадвентур».

Опасения Пенкрофа были не лишены основания, и никто не оспаривал поэтому его вполне уместного намерения наведаться в порт Воздушного шара.

Моряк и его товарищи отправились в путь 10 ноября после обеда, захватив с собой ружья. Пенкроф с подчёркнуто равнодушным видом вложил по два патрона в каждый ствол своего ружья и, закончив эту операцию, многозначительно кивнул головой; этот кивок не предвещал ничего доброго любому встречному, «будь то зверь или человек», как он сам выражался, осмелившемуся подойти слишком близко к стрелку. Гедеон Спилет и Герберт тоже взяли ружья и около трёх часов пополудни покинули Гранитный дворец.

Наб проводил путников до излучины реки Благодарения и, когда они оказались на другом берегу, поднял мост. Было условлено, что на обратном пути один из них выстрелит из ружья, и Наб, услышав сигнал, опустит мост и снова соединит оба берега.

Маленький отряд направился прямо к порту, то есть к южному берегу острова. Предстояло пройти не больше трёх с половиной миль, но Гедеон Спилет с товарищами потратили на это два часа. Они тщательно обыскали всю местность, прилегающую к дороге как со стороны леса, так и со стороны Утиного болота, однако не обнаружили никакого следа беглецов; по всей вероятности, не зная ни численности колонистов, ни того, как они вооружены, пираты предпочли укрыться где-нибудь в отдалённой и недоступной части острова.

Когда путники достигли порта Воздушного шара, Пенкроф не мог удержать радостного возгласа — их судёнышко спокойно стояло на якоре в узкой бухточке. Впрочем, сама природа позаботилась укрыть её от человеческих глаз среди нагромождения высоких скал; ни с моря, ни с суши бухточки просто нельзя было увидеть, и только случайно попав туда или взобравшись на прибрежные скалы, человек мог заметить эту естественную гавань.

— Ну, значит, мошенники ещё не побывали здесь, — произнёс Пенкроф, облегчённо вздохнув. — Да и то, ползучим гадам больше по душе высокая трава, чем горы, и поэтому мы их, вероятно, встретим в лесах Дальнего Запада.

— И слава богу, — воскликнул Герберт, — а то бы они нашли наш корабль и уплыли на нём. Как бы мы тогда добрались до острова Табор?

— В самом деле, нам необходимо доставить туда записку с указанием координат острова Линкольна и нового местопребывания Айртона на тот случай, если шотландская яхта придёт за ним, — подхватил журналист.

— К счастью, наш корабль на месте, мистер Спилет! — ответил моряк. — Его экипаж и он сам готовы сняться с якоря по первому сигналу!

— Я полагаю, Пенкроф, что, закончив обследование острова, мы так и сделаем. Кстати, если мы отыщем таинственного незнакомца, он, быть может, сумеет нам многое порассказать об острове Линкольна и острове Табор. Не забудьте того, что не кто иной, как он, написал записку и, наверно, ему известно, когда должна возвратиться яхта.

— Тысяча чертей, — воскликнул Пенкроф, — да кто же он такой? Ведь подумать только, он нас знает, а мы его нет! Если он обычная жертва кораблекрушения, так чего же он тогда прячется? Мы ведь, надеюсь, честные люди, а побыть в обществе честных людей ни для кого не зазорно! Явился ли он сюда добровольно? Может ли покинуть остров, когда ему заблагорассудится? Да и здесь ли он ещё? Может, его уже нет?

Продолжая беседу о таинственном незнакомце, Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет поднялись на корабль и обошли кругом палубу. Вдруг моряк, бросив взгляд битенг, на котором был закреплён якорный канат, воскликнул:

— Ну и ну! Вот так чудеса!

— Что случилось, Пенкроф? — спросил журналист.

— А то, что не я завязал этот узел!

И Пенкроф показал на верёвку, которой якорный канат привязали к битенгу, чтобы он не размотался.

— Как не вы? — воскликнул в свою очередь Гедеон Спилет.

— Да так, не я, клянусь головой! Посмотрите-ка — это плоский узел, а я обычно делаю выбленочный узел.

— Может быть, вы ошиблись, Пенкроф?

— Ничего я не ошибся, — ответил моряк. — Тут сама рука действует, так сказать, без участия человека, а разве рука ошибётся?

— Значит, на борту побывали пираты? — спросил Герберт.

— Этого уж я не знаю, — сказал Пенкроф, — знаю только, что якорь подняли, а потом снова бросили. А ну-ка, глядите, — вот ещё доказательство! Якорный канат травили, а обмотка, видите, не доходит до клюза. Говорю вам, кто-то пользовался нашим судном.

— Но если бы это были пираты, они ограбили бы его или убежали…

— Убежали? А куда, на остров Табор, что ли? — повторил моряк. — Неужели вы думаете, что они решились бы пуститься в открытое море на таком маленьком судёнышке?

— Кроме того, это означало бы, что им известен остров Табор, — добавил журналист.

— Как бы то ни было, — заключил моряк, — а наш корабль побывал без нас в плавании, это так же верно, как и то, что зовут меня Бонадвентур Пенкроф и родом я из Вайнъярда.

Моряк произнёс эти слова таким убеждённым тоном, что ни Гедеон Спилет, ни Герберт не решились ему противоречить. Очевидно, кто-то побывал на судне, стоявшем в порту Воздушного шара с того самого дня, как Пенкроф перегнал его сюда. Моряк не сомневался, что якорь подымали, а потом снова опустили на дно. Но к чему подымать и опускать якорь, если не выходить в море?

— Как же мы не видели «Бонадвентура», когда он шёл вдоль острова? — рискнул заметить журналист: он не желал сдаваться, не исчерпав всех возможных возражений.

— Э, мистер Спилет, — ответил моряк, — был бы попутный ветер да ночная мгла, и через два часа ни с какого острова его не разглядишь!

— Допустим, — согласился Гедеон Спилет, — но я вот что хотел бы знать, с какой целью каторжники пользовались нашим судном и почему, совершив на нём поездку, они снова привели его в бухту?

— Эх, мистер Спилет, — возразил моряк, — пусть и это останется тайной… Слава богу, тайн кругом нас достаточно, не будем ломать себе понапрасну голову. Важно то, что наш «Бонадвентур» как был, так и остался на месте. Вот если пираты возьмут его ещё раз, тогда пиши пропало, боюсь, что нам уже не видать его больше!

— В таком случае, Пенкроф, — заметил Герберт, — может быть, разумнее отвести «Бонадвентур» к Гранитному дворцу?

— И да и нет, — отозвался Пенкроф, — вернее, всё-таки нет. Устье реки Благодарения — неподходящее место для стоянки судов, да и море там бурное.

— Ну, а если втащить его по песку до самых Трущоб?..

— Это, пожалуй, неплохо, — согласился Пенкроф, — но ведь мы должны покинуть Гранитный дворец на долгий срок, и во время нашей экспедиции «Бонадвентур», как мне кажется, будет в большей безопасности здесь. Пускай стоит себе в порту Воздушного шара, пока мы не очистим весь остров от этих проклятых бандитов.

— И я придерживаюсь того же мнения, — подхватил журналист. — Здесь по крайней мере он не так пострадает от непогоды, как в устье реки Благодарения.

— А если пираты снова явятся сюда? — заметил Герберт.

— Что ж поделаешь, сынок, — отозвался Пенкроф. — Представь себе, что, явившись, разбойники не обнаружат здесь корабль, — они тут же разыщут его у Гранитного дворца и во время нашего отсутствия без помех овладеют им. Я согласен с мистером Спилетом — лучше оставить «Бонадвентур» на месте. Вот когда мы вернёмся из нашей экспедиции и сумеем избавиться от этих головорезов, тогда дело другое, мы тотчас же перегоним судно к Гранитному дворцу. Так будет разумнее всего, и пусть себе стоит там до нового вторжения, если только найдутся ещё охотники нас беспокоить.

— Решено! — воскликнул журналист. — А теперь в обратный путь!

Вернувшись в Гранитный дворец, наши путники рассказали инженеру о том, что произошло, и он полностью одобрил их планы относительно теперешней и будущей стоянки корабля. Он даже пообещал Пенкрофу подробно обследовать часть пролива между островком Спасения и берегом, чтобы установить, нельзя ли устроить там искусственную гавань при помощи запруд. Если это удастся, «Бонадвентур» будет всегда под рукой, на глазах у колонистов, а в случае надобности — даже под замком.

В тот же вечер Айртону была послана телеграмма с просьбой привести из кораля двух коз, так как Наб хотел приучить их к лугам плоскогорья. Но, странное дело, Айртон, против обыкновения, не подтвердил получения депеши. Инженер удивился. Правда, могло статься, что Айртона в эту минуту не было в корале — очевидно, он уже находился на пути в Гранитный дворец. Со времени его отъезда прошло два дня, а по условию он должен был вернуться десятого к вечеру или, самое позднее, одиннадцатого утром.

Колонисты ожидали, что с минуты на минуту Айртон появится на плато Кругозора. Наб с Гербертом дежурили у моста, чтобы немедленно опустить его при виде друга.

Было уже около десяти часов вечера, Айртон всё ещё не показывался. Тогда решили послать вторую депешу и потребовать срочного ответа.

Но звонок в Гранитном дворце молчал.

Поселенцы тревожно переглядывались. Что же произошло? Стало быть, Айртон покинул кораль, а если он ещё там, то, очевидно, лишён возможности действовать? Не следует ли, презрев ночной мрак, отправиться в кораль на выручку другу?

Голоса разделились: одни настаивали на немедленном походе, другие говорили, что лучше дождаться утра.

— А вдруг, — сказал Герберт, — испортился телеграфный аппарат?

— Возможно, — подтвердил журналист.

— Подождём до завтра, — предложил Сайрес Смит. — Может статься, Айртон не получил нашей депеши или мы не получили ответной.

Решено было ждать до утра, но беспокойство поселенцев росло.

Одиннадцатого ноября с первыми лучами солнца Сайрес Смит снова привёл в действие телеграфный аппарат и снова не получил ответа.

Он повторил свою попытку: то же молчание.

— Скорее в кораль! — воскликнул он.

— И захватим ружья! — добавил Пенкроф.

В Гранитном дворце оставили Наба, чтобы не бросать жилища на произвол судьбы. Наб проводит колонистов до Глицеринового ручья, подымет мост и, спрятавшись за деревом, будет поджидать их возвращения или возвращения Айртона.

В том случае, если явятся пираты и будут пытаться проникнуть на плато Кругозора, он постарается их задержать, открыв ружейную стрельбу, а на худой конец, укроется в Гранитном дворце и уберёт подъёмник, — в этой неприступной крепости он может ничего не страшиться.

Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт и Пенкроф пойдут прямой дорогой в кораль и, если не обнаружат там Айртона, обшарят все окрестные леса.

В шесть часов утра инженер с тремя своими спутниками перешли через Глицериновый ручей, а Наб укрылся на его левом берегу за бугром, на котором росло несколько высоких драконовых деревьев.

Спустившись с плато Кругозора, поселенцы направились прямо к коралю. Ружья они держали наготове, чтобы открыть огонь при первом подозрительном шорохе. Их вооружение составляли два карабина и два ружья, заряженные пулями.

По обеим сторонам дороги стоял стеной густой кустарник, где легко могли найти себе приют злоумышленники, а ведь они были вооружены — следовательно, встреча с каждым из них представляла серьёзную опасность.

Колонисты шагали быстро, не обмениваясь ни словом. Впереди бежал Топ, — он то нёсся по дороге, то углублял в лес, беспечно обнюхивая землю и не подавая голос А колонисты знали, что верный пёс издали почует опасность и зальётся звонким лаем при приближении любого врага.

Вдоль дороги, по которой шагали колонисты, тянулся телеграфный провод, связывавший кораль с Гранитным дворцом. Они прошли уже около двух миль и нигде не обнаружили повреждения. Столбы стояли на месте, провод был хорошо натянут. Однако спустя некоторое время инженер заметил, что провод слегка провис; когда же они добрались до столба под номером семьдесят четвёртый, Герберт, который шёл впереди, вдруг остановился и закричал:

— Провод порван!

Его спутники прибавили шагу и через минуту присоединились к Герберту.

Поперёк дороги валялся опрокинутый столб. Таким образом, колонисты установили место разрыва провода и поняли, почему депеши из Гранитного дворца не доходили до кораля и из кораля — в Гранитный дворец.

— Нет, этот столб не ветром опрокинуло, — заметил Пенкроф.

— Верно, — подтвердил Гедеон Спилет. — Видите, земля вокруг разрыта, да и сам столб, несомненно, повален человеком.

— Кроме того, провод порван, — сказал Герберт.

И действительно, на земле валялись два конца провода, который с силой разорвала чья-то рука.

— А разрыв недавний? — спросил Сайрес Смит.

— Да, — подтвердил Герберт, — очевидно, провод порвали совсем недавно.

— В кораль! В кораль поскорее! — воскликнул моряк.

Колонисты находились на полпути от кораля. Им предстояло пройти ещё две с половиной мили. И они молча быстрым шагом двинулись в путь.

И впрямь, в корале, должно, быть, произошло что-то серьёзное. Конечно, Айртон мог послать в Гранитный дворец депешу, но она всё равно бы не дошла; ясно, не это тревожило колонистов, а то, что Айртон обещал прийти ещё накануне вечером и не пришёл, вопреки своему обещанию. Вот что было поистине загадочно. И, наконец, не случайно же порвался провод, соединяющий Гранитный дворец с коралем. А кто, кроме беглых каторжников, был заинтересован в том, чтобы прервать телеграфное сообщение?

Колонисты теперь бежали, не помня себя от волнения. Они всей душой привязались к своему новому товарищу. Неужели им суждено найти его убитым рукою тех, чьим главарем он был когда-то?

Вскоре они достигли того места, где дорога шла вдоль небольшого ручейка, притока Красного ручья, орошавшего луга в корале. Здесь они замедлили шаг, чтобы отдышаться и, если понадобится, со свежими силами вступить в бой. Курки ружей были взведены. Каждый следил за определённым участком леса. Топ негромко рычал, что тоже не предвещало ничего доброго.

Наконец из-за деревьев выглянула ограда кораля. С виду она казалась целой. Ворота были, как обычно, на запоре. За ними царила полная тишина: ни привычного блеяния муфлонов, ни строгих окриков Айртона.

— Войдём! — сказал Сайрес Смит.

Инженер подошёл к ограде, а его товарищи стояли настороже в двадцати шагах, готовые немедленно открыть огонь.

Сайрес Смит поднял внутреннюю щеколду и хотел было открыть одну створку ворот, как вдруг Топ яростно залаял. Из-за ограды грянул выстрел, и в ответ на него раздался жалобный крик.

Герберт, сражённый пулей, лежал на земле!

Поиск по сайту: