Часть 19. Джи был счастлив в моем доме со мной

POV Frank

Джи был счастлив в моем доме со мной. Стоп. Почему "был"? Он и сейчас счастлив. Как я узнал? Вы бы видели его счастливую улыбку, когда они играют с Бёрном в догонялки. Его победный смех, когда чтение начало приобретать нормальную скорость. Когда буквы в тетради не плясали в разные стороны. Его блаженную сонную улыбку, когда мы засыпали в нашей комнате, глядя на звезды, или когда я перебирал дрожащими пальцами его волосы. Слышали бы вы его хихиканье утром, когда я будил его поцелуем в нос, глаз или еще куда придется. Мне чертовски нравится, как болтает ногами во время обеда или раздраженно морщит нос, заправляя непослушную прядь челки за ухо. Я люблю, как он оглядывает как бы со стороны свои рисунки, когда очередной штрих в его блокноте ложится на свое место.

Время шло и приближался апрель. Как же незаметно оно летит, когда ты проводишь время с удовольствием. С любимым человеком. Это просто счастье ощущать рядом тепло его тела, в моем случае, прохладу его пальцев. Она всегда успокаивала меня. Стоило мне разозлиться на очередных работодателей, не возжелавших принять меня на работу из-за "необычного внешнего вида", как он просто гладил меня по щеке, и долгожданное спокойствие вновь посещало меня. К черту работу. Зачем она нужна, когда у меня есть мое лохматое чудо?

- Джи? - спросил я его, когда он в очередной раз возрадовался своей маленькой победе над злым монстром под названием "правописание".

- Да? - он оторвал взгляд от исписанного листа тетради и закусил губу, улыбнувшись.

Черт, это выглядело слишком мило для меня. Но я не должен забывать о новости, которую я должен сообщить ему.

- Тебе не кажется, что... - я замялся. - Тебе пора в школу?

Улыбка его померкла, и он яростно замотал головой, зло бросая ручку на стол.

- Н-нет, - заикание не прошло, но зато оно проявлялось только тогда, когда он волновался или перевозбуждался, гоняясь по округе с Бёрном. - Я не пойду туда, Фрэнк. Ни за что. Никогда.

- Малыш, - я подошел к нему и обнял, крепко-крепко прижав к себе. - Ты не можешь вечно торчать дома. Понимаешь? Я... Ты так хорошо рисуешь... Я подумал, что тебя можно отдать в школу искусств в Нью-Йорке. Мы бы сняли квартиру... Джерард, я хочу, чтобы ты был счастлив. Пожалуйста. Ты немного опоздаешь в выпускной класс, но все же... У тебя ведь экзамены. Я не смогу самостоятельно тебя подготовить. Прошу тебя - просто подумай.

Молчание. Всхлип.

- Я-я... соглас-сен, - прошептал он и разрыдался мне в плечо.

Я чувствовал себя каким-то засранцем. Черт, я ведь знаю, что ему будет там тяжело. Что над ним будут издеваться. Он сменил порядком несколько школ, так просто это не отлипает. Я ведь и по себе знаю. К счастью, у меня все закончилось довольно мирно. Ну, хорошо. Не мирно. Я не выдержал и подрался с обидчиками. И не давал себя больше в обиду всем остальным. Таким образом, у меня не было друзей, но и не было врагов. Мне хватало Пита. Но он был с другой школы. Большего я и не требовал.

- Если тебе тяжело, ты можешь подумать, - я успокаивающе погладил его по спине и поцеловал в взъерошенную макушку.

- Нет, - прошептал он, пытаясь подавить новые рыдания и обхватив меня руками. - Я решил. Ты прав. Я не могу вечно тут сидеть.

Отстранившись от меня, он вытер нос рукавом.

- Разнылся тут как девчонка, - пробурчал он, недовольный сам на себя. - Я выдержу. Мы сильные, правда?

Его покрасневшие влажные глаза вопросительно смотрели на меня. Они были полны надежды. Надежды на будущее, где нет места воспоминаниям о проклятом центре и издевательствах в школе. О родителях, наплевавших на сына, и брата, начавшего собственную жизнь, где нет места для него. Моего маленького черноволосого, потерявшего надежду, мальчика.

Я сделаю его счастливым. Обещаю.

***

- Знаете, у Джерарда были проблемы со многими школами, и... - я тихонько разговаривал по телефону, боясь, что Джи услышит.

-...

- Да, да, конечно, - заверил я. - С этим не будет совершенно никаких проблем. - Я бы хотел, чтобы вы присмотрели за ним. Он очень чувствителен, пережил многое... Прошу, пусть с ним не случится ничего плохого.

-...

- О, спасибо вам огромное, - я вздохнул с облегчением. - Вы не представляете, как я вам благодарен.

-...

До чего противный писклявый голос у директрисы. Не суть, зато Джи приняли в школу. Правда, на класс ниже, учитывая его двухлетнее пребывание в центре. Но это уже хоть что-то.

- До свидания.

Обернувшись, я подпрыгнул и ударился локтем о дверной косяк.

- Твою мать, - я потирал ушибленный локоть, по которому прошлась болевая волна. - Джи, нельзя же так подкрадываться.

- Прости, - он опустил голову. - Я просто... просто...

- Я знаю, малыш, тебе страшно, - забыв про боль в чертовом локте, я обнял его и прижал к себе так сильно, что он лишь слабо выдохнул. Я ничего не могу с собой поделать. По-моему, скоро я его раздавлю. - Помнишь, что ты сказал? Мы сильные.

- Когда мне идти в этот ад? - подавленно спросил он, обнимая меня за талию и сжимая ткань моей толстовки.

- К понедельнику, - я поцеловал его в макушку и отстранился, глядя в его грустные глаза. - Мы проведем выходные вместе.

Джи немного оживился и закивал головой, ему явно понравилась эта идея.

- Вот и славно, - он отстранился от меня. - В чем дело?

- Фрэнк... Фрэнки... - он все никак не мог собраться с мыслями. - Д-давай сход-дим к родителям.

Я удивленно поднял брови.

- Зачем это?

- Понимаешь, я скучаю по своим вещам. По музыке, по старым рисункам, по книгам. Я уж-же два года всего этого не видел и...

- Конечно, сходим, Джи, - я облегченно вздохнул. - Ты заслужил миллионы книг и дисков. Как ты там жил без этого всего? С ума сойти.

- Не знаю, - слабо улыбнулся он. - Я, вообще-то, почти и не помню, как именно я проводил в центре время. Все как в тумане... Пока не появился ты.

***

- Как ты смотришь на то, чтобы сходить в супермаркет и приготовить ужин? - виновато спросил я, оглядываю пустующий холодильник, в котором было пара кусков несвежей пиццы и половинка засохшего лимона. Черт, я совсем забыл про еду. Сам часто питался чем придется, но теперь придется измениться. Я взял на себя ответственность за Джи. Он такой худенький.

Говорю, как моя бабушка.

- Мне нравится, - улыбнулся Джерард, болтая ногами, тем самым играя с Бёрном. Тот лязгал челюстями, пытаясь схватить штанину мальчика, но она каждый раз волшебным образом ускользала от его зубов. Он рычал и злился то ли на самого себя, то ли на проклятые штаны, которые не ловились.

***

- Джерард Артур Уэй, - заорал я. - Прекрати ржать и помоги мне донести пакеты.

Но Джи захлебывался смехом, наблюдая за тем, как овощи и хлеб вываливаются из пакетов прямо на дорожку, и Бёрн, обрадовавшийся новой игре, принялся обнюхивать и трогать лапой непонятные предметы.

Челюсти пса сомкнулись на пакетике салата, и Бёрн принялся мотать головой и носиться, разбрасывая зеленые листочки по всей округе.

- Мой латук! - завопил я, бросаясь в погоню за псом. Тот просек фишку и побежал еще быстрее. Бедному салату пришел конец. - Бёрн, плохая собака! Фу!

Джи уже свалился на землю и уже не мог смеяться, а просто давился воздухом, держась за живот.

- Бё-ёрн! - позвал Джерард, наконец отсмеявшись и вытирая выступившие слезы. - Отдай пакет, не будь засранцем.

Чертов пес побежал к парню и вложил ему в ладонь порванный и обмусоленный слюной пакетик с одним единственным оставшимся маленьким зеленым листочком.

- Кажется, кто-то хотел латук? - Джи, безуспешно пытаясь подавить смешок и улыбаясь как Чеширский кот, помахал у меня перед носом бессмысленным теперь полиэтиленом.

- Да ну вас, - буркнул я и, подхватив пакеты, пошел в дом. На самом деле я не обиделся на них. Никакой латук не стоит улыбки моего малыша.

- А ты предатель, - обратился я к Бёрну. Тот состроил невинную морду "я-тут-не-причем" и замахал хвостом. Знаем мы вас, господин Черно-белый Гавнюк, эта уловка уже давно устарела. Я больше не куплюсь на нее, дорогой.

- Не обращай внимания, - обратился Джи к собаке, поглаживая его по мохнатой голове.

Я краем глаза заметил, что Джи присел перед ним на корточки и шептал на ухо, как я пару недель назад. Глядя на их семейную идиллию, я не сдержался и улыбнулся.

До моего уха долетело:

- Вот видишь, он нас простил, а ты боялся. Фрэнк хороший.

Бёрн залаял в знак согласия и бросился в дом, заслышав шуршание пакетов с едой на кухне.

Джерард счастливо улыбнулся и неторопливо пошел домой.

Поиск по сайту: