Глава восьмая. Когда я, вконец измотанный переживаниями, добрался домой, то от усталости уже плохо соображал

Когда я, вконец измотанный переживаниями, добрался домой, то от усталости уже плохо соображал. Повинуясь годами выработанным рефлексам, я закрыл за собой дверь и снял обувь в маленькой прихожей. Пройдя в гостиную и оставшись в замкнутом пространстве небольшой квартиры один на один со своими невесёлыми мыслями, я стал причитать вслух.
– И о чём я только думал, влюбляясь в такого человека? Господи, я влюбился в него!
От горя и отчаяния сердце обливалось кровью.
– Ну почему из всех людей на земле я выбрал именно его?
Если мне вздумалось быть геем, разве нельзя было влюбиться, скажем, в Кавахару или Амамию?
Почему именно этот мужчина?
Ведь заяви он, что для него не проблема переспать с сотней человек за неделю, я же поверю.
Даже на секундочку не усомнюсь.
Я горько усмехнулся.
Кажется, у меня плохой вкус.
– Но я так хочу его, – завывал я, лёжа на полу.
Столкнувшись лицом к лицу с чувствами, в реальность которых я так долго не хотел верить, я совершенно растерялся. Земля выскальзывала из-под ног, мир рушился, и не было никакой надежды, что моя жизнь когда-либо наладится.
Мозги закипали, пытаясь найти выход из этой абсурдной ситуации. Но в голове был только клубок бессвязных мыслей. К тому же меня всего ощутимо колотило. Я сжимал зубы, чтобы они не выбивали нервную дрожь, но ничего не мог с собой поделать.
Немного помогло, когда я укусил себя со всей силы за палец.
Физическая боль отрезвляла.
– А ведь я отдался ему… сам…
Уже было поздно жалеть о содеянном.
Странно, но только сейчас пришло понимание, что как-то слишком легко я поддался соблазну, свалив всю вину за произошедшее на Асакуру. Да, он заставлял меня делать вещи, при одном воспоминании о которых мне становится стыдно, но если быть до конца откровенным, я ведь не особо сопротивлялся.
Передо мной навязчиво вставал один и тот же вопрос:
«Как я мог докатиться до такого? Ну ладно Асакура, для него это в порядке вещей, но я?!»
А перед глазами всё время возникал образ Фудзикавы, нежно баюкающего Асакуру на коленях.
Боже, как же мне хотелось оказаться на месте этого мальчишки. Сладкая истома, смешанная с горечью и болью, тисками сжимала сердце.
Интересно, Фудзикаве тоже нравится прикасаться к его красивым рукам?
Мысленно возвращаясь к нашим предыдущим разговорам, я начинал понимать то, на что раньше не обращал никакого внимания: ассистент знал о личной жизни шефа подозрительно много. Такой информацией делятся только с очень близкими людьми.
И у него хватило наглости утверждать, что это я особенный?
Не могу понять, зачем это понадобилось Фудзикаве. Ведь ясно же, как божий день, что Асакура им дорожит.
А я – просто идиот, безвольно бредущий на поводу своих желаний, погружаясь при этом всё глубже и глубже в водоворот порочной страсти.
Во всём происходящем не было ничего смешного, но мне почему-то безудержно хотелось хохотать.
Наверное, это всё от нервов.
Зная Асакуру, я понимал, что если мне вдруг захочется признаться ему в своих чувствах, то в ответ он скорее всего выдаст: «Так это же здорово! Может, займёмся сексом?»
Эх, если бы только секс помог. Очевидно, что независимо от того, сколько раз мы с ним переспим, его сердце никогда не будет целиком и полностью принадлежать мне.
Ведь он не скрывал, что занятие любовью для него – это просто естественная потребность организма и приятное времяпрепровождение. Асакура не из тех, кто станет ограничивать себя, когда дело касается удовольствия.
Почему-то мне казалось, что за ним тянется шлейф из разбитых сердец. Вот только соглашусь ли я на отведённую мне роль очередного влюблённого дурачка?
Ответа у меня не было. Уткнувшись лицом в пол, я тяжело вздохнул и с удивлением почувствовал влагу на щеках. Тёплые капельки, стекая, падали на гладкую поверхность.
Наверное, у меня крыша совсем поехала, раз я не заметил, как расплакался?
Потерев глаза, я убедился, что они совершенно сухие.
Значит, это не слёзы, а пот.
– Должно быть, здесь слишком жарко.
И только после того, как эта мысль пришла мне в голову, я понял, что в комнате действительно невыносимо душно.
От переживаний все остальные чувства притупились настолько, что я перестал воспринимать окружающий мир.
Я включил кондиционер и вышел на балкон.
В шесть часов пополудни по-прежнему светило солнце и дневная жара всё еще давала о себе знать. Меня окутал знойный воздух августовского вечера. Слава богу, что до пятого этажа не доходили испарения от раскалённого асфальта.
– Белый BMW?
С недоверием, словно на привидение, я уставился на машину с тонированными стёклами, припаркованную у моего дома.
Я знал только одного человека, у которого был такой автомобиль, но совершенно очевидно, что у него не было причин появляться здесь. Да и адреса моего у него нет.
– Если это не он, то кто же? – шептал я, с замиранием сердца наблюдая, как открывается водительская дверца и из машины вылезает высокий стройный мужчина.
Он остановился на тротуаре и поднял голову вверх.
– А-аса…
Закрыв обеими руками рот, я упал на пол.
Он же не увидел меня?
Но что он здесь делает?
Сердце неистово забилось в груди, и, чтобы успокоиться, я несколько раз глубоко вдохнул, а затем осторожно выглянул через ограду балкона. Машина стояла на том же месте, а вот Асакура исчез.
Господи! О чём я только думал, когда звал его?
У меня ещё оставалась крошечная надежда, что по какому-то невероятному стечению обстоятельств в моём доме живёт кто-то из знакомых Асакуры. Но в это трудно было поверить. Скорее всего, он здесь из-за меня.
Я замотал головой, попытавшись отогнать кошмарное наваждение. И в этот момент прозвучал звонок.
От ужаса я содрогнулся и застыл. Казалось, что в окружающей меня тишине явственно раздаётся звук бешено колотящегося сердца.
Стараясь оставаться неподвижным, я, кажется, даже не дышал. Но тут в дверь опять настойчиво позвонили.
Я вполз в комнату на четвереньках и медленно, пытаясь не шуметь, стал подкрадываться к двери, чтобы заглянуть в глазок.
– Минами!
Это точно он!
Незачем смотреть, я узнал его голос.
Что же мне теперь делать?
Я не хочу, чтобы он был здесь.
Только не сейчас, когда я всё ещё в шоке от осознания своих чувств к нему.
– Минами, я знаю, что ты дома! Я видел тебя!
Надо же, сумел разглядеть меня на балконе пятого этажа за какие-то считанные секунды.
Судя по его тону, он не намерен долго ждать.
Если из-за шума соседи вызовут управляющего, мне не поздоровится. А вдруг они вообще позвонят в полицию?
Молча, я провернул замок, нерешительно приоткрывая дверь, в которую тут же вцепились длинные пальцы, распахивая её настежь.
– Ну наконец-то.
Он был в той же одежде, что я видел на нём час назад – рубашка помята, ослабленный галстук слегка съехал набок.
– Пропусти.
Не спросив разрешения, он протиснулся мимо меня и, проигнорировав мой ошарашенный взгляд, прошествовал в гостиную. Мне оставалось только последовать за ним.
– Что вы здесь делаете, мистер Асакура? И как вы узнали...
Асакура уселся на полу, вытянув длинные ноги. По его раскованному поведению было видно, что чувствовал он себя как дома. Я всё ещё не мог поверить в то, что он передо мной.
– Я позвонил тебе на работу.
– Но вам не могли дать мой адрес!
В нашем офисе придерживались строгих правил насчёт информации личного характера.
– О, нет! Вы что угрожали им?!
Тут же перед глазами всплыл образ Асакуры, приставившего нож к шее Амамии.
Он посмотрел на меня, прищурившись.
– Не будь дурачком. Я что, по-твоему, похож на самоубийцу? Твои начальники мне бы просто голову открутили. Я сказал им, что нам надо поговорить, правда, пришлось объяснить почему.
– Вот так просто? – нахмурился я.
Асакура неожиданно потянулся и схватил меня за запястье.
– Эй!
Он дернул меня, и я свалился на него. Не успев опомниться, я вдруг оказался в его объятиях, крепко прижатым к груди. У меня под ухом размеренно и громко билось его сердце.
– Мистер Асакура! Пожалуйста… вы бы не могли… отпустить меня?
– Нет, – ответил он со странной решимостью, ещё крепче сжимая меня.
Моё лицо горело. Если он посмотрит на меня, то увидит, как я покраснел. Для него скорее всего происходящее – просто игра, я же воспринимал всё слишком серьёзно.
Он просто издевается надо мной!
Я задыхался от горечи и унижения.
– Я сказал, отпустите меня! Вы разбиваете мне сердце! Я люблю вас! Или вам всё равно, что вы причиняете мне боль?!
Я кричал и боролся с ним, словно сумасшедший. Он неожиданно ослабил объятия, и я, почувствовав свободу, дёрнулся изо всех сил. Но как только я собрался забиться в дальний угол комнаты, он схватил меня за руки, опрокинул на спину и навалился сверху. Теперь я вообще не мог пошевелиться.
– Я не желаю причинять тебе боль, я просто хочу, чтобы ты выслушал меня.
Я постарался дышать глубоко и медленно, чтобы успокоиться. Мы лежали, уставившись друг на друга, и я вдруг понял, что смотрю на него с отчаянной ненавистью. Мне стало так одиноко.
– Отлично.
Асакура отпустил мои запястья. Выражение его лица смягчилось.
– Значит, ты любишь меня? Я тебя тоже. Я понял уже давно, что ты очень дорог мне, Минами. Помнишь тот день, когда я сказал об этом в твоём офисе? Я не шутил тогда. Я даже спать не могу, когда тебя нет рядом.
От его признания внутри меня разливалось приятное тепло. Я не знал, можно ли верить его словам, но вопреки здравому смыслу всё во мне пело и ликовало.
Вдруг в памяти всплыла последняя фраза: «Я не могу спать, когда тебя нет рядом». И перед глазами опять встал образ, увиденный мной сегодня в отеле.
Руки Асакуры, обвивающиеся вокруг талии ассистента. Он нежно прижимается к нему и зовёт по имени. Они, словно давние любовники, так естественно смотрелись вместе.
Меня это слегка отрезвило.
– Лжец! Ты сегодня прекрасно выспался на коленках у Фудзикавы!
Если его сердце занято другим, то что же тогда он собирается предложить мне? Своё тело? Выходит, я всего лишь «номер два» или даже «номер три», кто знает…не думаю, что смогу смириться с этим.
– А, так вот почему ты сбежал. Юта, он… дорог мне, но это не то, о чём ты подумал.
Асакура тихо рассмеялся, сжимая мои ладони.
– Он мой дорогой, любимый… брат.
– Что?
Брат? Брат?! Какое-то время я не мог переварить услышанное, но когда смысл его слов дошёл до меня, я задохнулся от гнева.
– Ты что, за идиота меня держишь?! Да вы с ним даже не похожи! У вас фамилии разные. И кто, скажите на милость, обращается к своему брату «сэр»?!
На Асакуру моя бурная реакция не произвела ровным счётом никакого впечатления. Словно пытаясь заглушить обличительную речь, он накрыл мой рот своими губами. Я не поддавался ему, отворачивая лицо в сторону. О, нет, я не собирался сдаваться так легко.
– Выслушай меня вначале, пожалуйста. Если ты мне не веришь, мы можем сделать тест ДНК. Причина, по которой мы не похожи, кроется в том, что мы сводные братья, у нас разные отцы. По поводу второго твоего замечания, могу сказать, что он взял фамилию жены. Ну, а обращается он ко мне официально «сэр» только на работе, чтобы не выглядеть непрофессионально.
– Его жены?!
От удивления в моём голосе появились визгливые ноты. Почему-то именно эта новость шокировала меня больше всего.
Фудзикава кажется таким молодым, его можно принять за школьника, а у него уже есть жена?
– Ну да, она единственный ребёнок, поэтому её семья настояла на этом. У них между прочим трое детей… а что тебя так удивляет?
Асакура поднял бровь, наблюдая за выражением глубокого недоверия на моём лице.
Он не просто женат, у него ещё и трое детей!
Я просто не знал, что и думать.
– Раньше я мог уснуть спокойно, только когда Юта был рядом. Но с твоим появлением, Минами, всё моё существо – и тело, и душа – буквально потянулись к тебе. Ты нужен мне, поверь, я говорю правду.
В словах Асакуры было столько страсти, в глазах теплилась надежда. Меня затопило радостью и возбуждением. Я вдруг почувствовал жар, исходящий от его тела.
– Минами…
Его дыхание ласкало губы. Он наклонился, чтобы поцеловать меня. Я инстинктивно сжался, но напряжение тут же отступило.
Его язык скользнул в рот, поглаживая моё нёбо. От этой чувственной ласки я выгнулся и задрожал.
– Мистер Асакура, пожалуйста… отпустите мои руки.
Асакура нахмурился, очевидно подумав, что я продолжаю сопротивляться.
– Я не сбегу, правда, мне просто очень хочется обнять тебя.
Я взглядом умолял поверить мне. Его нерешительность вызывала во мне странную щемящую нежность. Кажется, мне так и не удалось его убедить, но он всё же ослабил хватку. Я тут же обвился руками вокруг него, прижимая к себе и блаженно улыбаясь.
– Минами… – выдохнул Асакура, сдавив меня в сокрушительных объятиях.
Его грудь тяжело вздымалась, глаза блестели, и я уже не понимал, чьё это сердце так громко стучит, его или моё.
Руки Асакуры забрались ко мне под рубашку, лаская кожу. Я чувствовал, что очень скоро совсем потеряю голову. Пытаясь потянуть время и сохранить хотя-бы остатки самоконтроля, я осторожно похлопал его по плечу.
– Я хотел спросить…
– Это может подождать? – нетерпеливо мурлыкнул Асакура мне на ухо, давая понять своим тоном, что ему сейчас совсем не до разговоров.

Его руки были вездесущи: они гладили мою спину, живот, грудь. От почти невесомых прикосновений по коже разбегались мурашки. Я дрожал, выгибаясь дугой, обвиваясь вокруг Асакуры.
Запрокидывая голову, я подставлял горло его жадному рту. Везде, где он дотрагивался до меня горячими ладонями, губами, дыханьем, расцветали эпицентры возбуждения, от которых удовольствие кругами распространялось по телу, сметая все барьеры и запреты.
– Н-нет… подожди, подожди... там… пуговицы, – остановил я Асакуру, когда он торопливо попытался сорвать с меня рубашку.
Он послушно принялся расстёгивать её и помог мне выпутаться из рукавов.
Асакура спешил, что было так не похоже на него. Обычно он долго и невозмутимо дразнил меня, отстранённо наблюдая, как я теряю контроль. Но сегодня я почувствовал, что он сам еле сдерживается. И это делало меня безумно счастливым. Значит, не один я схожу с ума от желания.
Мне вдруг стало неловко, что Асакура при полном параде, в то время как я уже полуобнажён, и я потянулся руками к его галстуку. Раньше я никогда никого не раздевал, поэтому чувствовал себя неловко.
– Мне не нравится, что ты всё ещё одет. Разреши, я сниму его.
– Эй! Задушишь! Осторожней.
Подстёгиваемый насмешками Асакуры, с горем пополам я всё-таки стянул с него галстук. Теперь дело встало за рубашкой.
– Мне так неудобно, может, отпустишь мои руки.
– Конечно, малыш, как скажешь.
Несмотря на всю мою браваду, пальцы дрожали, пока я неумело сражался с пуговицами. Я волновался, что Асакура заметит это и обязательно отпустит одну из своих обычных шпилек, из-за чего, естественно, моё замешательство стало ещё очевиднее.
– Кажется, у тебя не слишком много опыта в таких делах? – хмыкнул он наконец.
Я бросил на него напряжённый взгляд из-под полуопущенных ресниц.
– Зато у тебя опыта на четверых хватит, – парировал я, стараясь контролировать дрожащий голос, но румянец на лице выдавал моё смущение. Я был уверен, что моё тело уже покраснело с головы до пяток.
– Ну всё, хватит. Так мы до завтра не управимся, – не выдержал Асакура и одним резким движением стянул полурастёгную рубашку через голову.
Он посмотрел на мою обнажённую грудь, и я, застеснявшись, быстро отвел взгляд. А что ещё я мог сделать, если меня буквально колотило от всей этой ситуации? Ведь ещё неделю назад я и представить себе не мог, что буду вот так близко разглядывать мужское обнажённое тело. И хотя мы были вместе уже не впервые, отчего-то я не мог пересилить скованность.
– И штаны тоже? – Я поймал Асакуру за руку, когда он попытался расстегнуть мои джинсы.
– Ну, если ты не собираешься останавливаться на этом? – слегка удивился он.
– Да, ты прав, – я всё ещё колебался. – Тогда дай мне минуту, я схожу в душ.
– Это ещё зачем? Мы любим друг друга, чего нам стеснятся?
Сам не пойму, зачем я всё время пытаюсь оттянуть неизбежное?
– Дело не в этом, просто… я, не-ет…– пока я старался отстраниться, рука Асакуры проникла в мои джинсы.
Сквозь бельё отчётливо чувствовался жар, исходящий от его ладони, и, кажется, вся кровь от головы и конечностей прилила к моему напряжённому органу. Асакура легонько потянул член вверх, сжимая меня сквозь ткань, проводя пальцами вдоль ствола. Мои бёдра сами собой дёрнулись навстречу его прикосновениям.
– Н-нет…– сдавленно выдохнул я.
– Ого, да ты уже полностью готов, твёрдый как камень.
– Н-не надо… не делай так, – умоляюще попросил я, пытаясь отпихнуть его руку, но он перехватил моё запястье. Я понимал, что если он продолжит в том же духе, то я кончу прямо сейчас.
Асакура наклонился и прижал улыбающиеся губы к моему уху.
– Я чувствую, какой ты мокренький, маленький бесстыдник. Как же мне нравится, что ты такой сладострастный, – пробормотал он и обвел влажным языком контуры ушной раковины.
Я знал, он говорит это нарочно, чтобы вогнать меня в краску ещё больше, поэтому, несмотря на пелену возбуждения, застилающую глаза, я старался смотреть на него с вызовом.
– По-м-моему, из нас двоих бесстыдник – это вы, мистер Асакура!
Он рассмеялся.
– Ты прав, Минами. Какой же ты всё-таки милый. Я не могу устоять перед желанием подразнить тебя, заставить краснеть, плакать, стонать, умолять. Я хочу, чтобы ты полностью утратил контроль над собой, стал развратным, порочным, бесстыжим…
Низкий, бархатный, обволакивающий голос Асакуры произвел на меня предсказуемый эффект. Мне становилось всё труднее и труднее бороться с собственными желаниями.
Я едва цеплялся за остатки сознания, когда Асакура, воспользовавшись моим замешательством, рывком стянул с меня джинсы вместе с бельём и, не глядя, забросил их куда-то.
– А-а! Нет! Зачем?!
Я ещё пытался сопротивляться, но он ухватил меня за колени, разводя ноги в стороны, и устраиваясь между ними. Теперь я лежал перед ним как на ладони, полностью обнажённый, и моё исступлённое желание стало очевидным.
– Я же говорил, что ты мокренький. Смотри, сколько смазки.
Асакура кончиком пальца обвел головку моего члена, размазывая выделившийся секрет. Я напрягся и зажмурил глаза. Мои губы раскрылись, горячее дыхание стало вырываться сквозь стиснутые зубы. Асакура ухмыльнулся:
– Какой хороший мальчик, так сильно хочет меня. Думаю, ты заслужил награду.
Затем я неожиданно почувствовал, как что-то тёплое и влажное обхватывает мой член.
– А-а!
Мои глаза распахнулись, и я увидел голову Асакуры, склонившуюся над моим пахом. Я приподнялся на локтях, пытаясь остановить его, но тут же упадал обратно, не в силах справиться с охватившими меня ощущениями. Я ударился головой, но боли не почувствовал. Казалось, Асакура высасывал всего меня без остатка, лишая воли и желания сопротивляться.
Я старался не кричать, но у меня плохо получалось.
– А-асакура… я… я… не могу!..
Я вырывался, извивался, пытаясь дать ему понять, что это уже слишком, что я не в силах выносить эту пытку, но Асакура, не обращая внимания на мои протесты, продолжал лизать и сосать мой член. Я почувствовал, как из глубин поднимается мощная волна блаженства, грозящая разбить в щепки моё самообладание в любой момент. Сжав зубы, я старался изо всех сил противостоять ей.
Моё сознание затянуло белой пеленой. Я словно парил в невесомости. Бёдра, самопроизвольно дёрнувшись, приподнялись, по низу живота пошли спазмы.
Я был на грани, я…
– Нет, Асакура! Остановись!.. Нет!
Вместо того, чтобы остановиться, Асакура впустил мой член глубоко в горло, от чего наслаждение усилилось многократно. Я задрожал и кончил…
Асакура легонько задел зубами мой ствол, а затем, словно извиняясь, обвел его языком.
– Ты… ты, что?..
Захлебнувшись слезами, я сжал голову Асакуры руками, умоляя его признаться, проглотил ли он мою сперму. Тот посмотрел на меня с удивлением, словно ничего необычного не произошло, и облизал губы.
– Ага, – ответил он спокойно.
Я не мог в это поверить. Разве так можно?! Втянув воздух с такой силой, что мои носовые пазухи едва не разорвало от боли, я зарыдал.
– Эй, ты чего? Тебе ведь понравилось!
– Но ты… ты…
Горло перехватило. Я не мог говорить. Взбесившиеся эмоции выливались горькими слезами. Я судорожно вдохнул несколько раз, пытаясь взять себя в руки, и прошептал:
– Я тоже должен… да?
Желание сделать Асакуре приятное пересилило страх и сомнения. Было заманчивым заставить его потерять голову, исступленно кричать от моих ласк. К тому же казалось несправедливым, что наслаждение досталось только мне.
Гонимый этими мыслями, я наклонился над его бёдрами, но он остановил меня.
– Давай в следующий раз, ладно?
– Но, почему? Я хочу… так нечестно! – Я закусил губу, не в силах справиться с охватившим меня разочарованием.
– Дело не в том, что я не хочу… – пробормотал он.
Я впервые видел Асакуру таким растерянным.
– Просто мне кажется, что сейчас не лучшее время для этого. Глупо получится, если я кончу, как только ты дотронешься до меня, – выпалил он смущённо.
Я застыл, с изумлением глядя на него.
– Ну чего ты на меня уставился? – Он нежно погладил меня по щеке и улыбнулся.
– Просто странно слышать от тебя такое.
– Ты что думаешь, я никогда не теряю контроль? Ошибаешься, как раз сейчас я едва сдерживаюсь.
В это верилось с трудом. Мне всегда казалось, что Асакура полностью владеет собой.
Грустно улыбаясь, Асакура наклонил голову и поцеловал меня.
– Мне очень хочется, правда, но не думаю, что смогу выдержать.
Мы прижались бёдрами друг к другу, и, несмотря на то, что Асакура всё ещё был в брюках, я чувствовал, как сильно он возбуждён.
Моё тело откликнулось на его желание вновь проснувшейся страстью.
Наши языки сплелись, дыхание смешалось, вздохи слились в один протяжный стон.
Он был такой приятный на вкус. Мои пальцы пробежались вдоль его позвоночника, приласкав спину между лопатками. Асакура замер.
– Тсс, не стоит этого делать.
Он быстро провел языком по моим губам, сел и согнул мои ноги в коленях.
– Ты ведь уже знаешь, что надо расслабиться? – спросил он, глядя на меня и облизывая палец.
Почему-то я не мог смотреть на то, что он собирается со мной делать, поэтому прикрыл глаза рукой.
Когда он осторожно проник в меня, я выдохнул, и вопреки его предупреждению непроизвольно сжался. Асакура тут же остановился.
– Постарайся не думать об этом, – попросил он, положив другую руку мне на бедро, и медленно передвинул её на член.
Как обычно, я не мог сопротивляться его прикосновениям, моя плоть мгновенно откликнулась, налившись тяжестью, а мышцы расслабились. Только после этого он опять начал двигаться во мне.
Учитывая, что он только что признался, как тяжело ему себя контролировать, он действовал на удивление терпеливо и нежно.
Он почти вышел из меня только затем, чтобы вновь ворваться на полную длину. Я тихо плавился от незаметно нарастающего возбуждения, но мне хотелось большего. Словно почувствовав это, Асакура быстро добавил второй палец, сильнее растягивая мою плоть.
– Да! – закричал я, но тут же прикусил язык.
– Нет, я хочу, чтобы ты кричал, – обиженно заявил Асакура.
Я посмотрел на него, с трудом переводя дыхание.
– Здесь стены тонкие.
Если кто-то включает громко телевизор или разговаривает на повышенных тонах в смежных квартирах, мне всегда слышно. На днях, совершенно не желая того, я подслушал, как моя соседка ругается со своим бой-френдом. Так что надежды на то, что мои крики останутся незамеченными – никакой. Я же потом просто не смогу смотреть людям в глаза, умру со стыда. Я буду вынужден искать себе новое жильё.
– А, значит, мне придётся заткнуть тебе рот?
Я ошалело уставился на него, почему-то представив, что он собирается зажать мне рот рукой или засунуть в него носовой платок.
Но всё оказалось намного проще и… приятнее.
Он накрыл мой рот губами, целуя, ловя мои вздохи и стоны, его язык синхронно с пальцами вонзался в меня, исследуя и лаская. Мне стало жарко. Бёдра, подхватывая ритм его движений, подались навстречу. Когда он отстранился и вышел из меня, я уже плохо соображал, перед глазами стоял туман.
Я услышал шорох скидываемой одежды, но был не в состоянии посмотреть на Асакуру.
Он развел мои колени в стороны и наклонился, чтобы снова поцеловать. Мне было не очень удобно лежать так, но я просто закинул руки на его плечи, притягивая к себе. Как только кончик его члена вошел в моё тело, меня охватили совершенно противоречивые ощущения. Наслаждение и радость от единения смешались с болью и страхом.
Если бы его губы не закрывали мой рот, я бы, наверное, не смог сдержать крик. Я не помнил, чтобы он был таким огромным раньше.
На глаза навернулись слёзы, я отчаянно заглотил воздух, отстранившись от поцелуя, и горестно посмотрел на Асакуру.
– Он… очень большой!
Когда я заговорил, мышцы живота рефлекторно напряглись, и я сжался вокруг головки внутри меня. Асакура скривился, затем медленно выдохнул. Смахнув влажную чёлку с моего лица, он с сожалением посмотрел на меня.
– Прости, я слишком долго сдерживался. Больше не могу.
Не дав мне времени на раздумья, он начал двигаться. Он осторожно, медленно, небольшими толчками преодолевал сопротивление. Когда он почти полностью вошел в меня, я жалобно заскулил:
– Ай! О-о!.. Больно!
Беспокоили меня не столько ноющие ощущения внутри, сколько саднящая спина. Пока он рывками вжимался в меня, я ударялся лопатками и выступающими отростками позвоночника о твёрдый пол. Обнажённая кожа горела от трения о жёсткую шероховатую поверхность.
– Что болит, малыш?
– Моя… моя спина! Больно!
Со слезами на глазах я впился ногтями в плечи Асакуры. Он прижал меня к себе и с облегчением прошептал на ухо:
– Фух, я уже было подумал... держись.
Не выходя из меня, он сел и устроил меня верхом на своих бёдрах. Угол проникновения поменялся, и я почувствовал, как под воздействием силы тяжести заскользил вниз, нанизываясь на его член. Дрожащими руками я вцепился в Асакуру и тяжело задышал.
– Так лучше?
– Да, но… он, кажется, меня сейчас разорвёт.
Асакура, до этого утешительно поглаживающий мою спину, неожиданно остановился.
– Разорвёт? Я тоже чувствую, что кто-то готов вот-вот взорваться, – насмешливо возразил он, рывком притянув меня к себе. Мой эрегированный напряжённый член оказался зажатым между нашими телами.
Я попытался отодвинуться, но он ещё крепче прижал мои бёдра к себе, вбиваясь в меня немилосердно.
Я поспешно закрыл рот рукой, чтоб не орать во всю глотку. Желание, кипящее во мне, старалось найти выход, сжигая дотла всё на своём пути. Неосознанно, я сам начал двигаться в заданном Асакурой ритме.
Несмотря на зажатый рот, я громко застонал и прикусил палец. Из-за всепоглощающего наслаждения я не почувствовал боли.
– Минами!..
Пульс бешено бился в висках, мне казалось, что сердце сейчас не выдержит.
– Н-нет! Это… н-нет!..
Меня накрыло волной экстаза, руки бессильно упали. Я совершенно потерялся в ощущениях, не понимая, что со мной. Пальцы Асакуры зарылись в мои волосы, его губы прижались к моим, наши языки переплелись.
По телу прошли судороги, внутренние мышцы сократились, запульсировав вокруг его члена.
– Минами!..
– А-а-а!
Я всё ещё цеплялся за Асакуру, когда наши тела начала сотрясать дрожь разрядки. Мы кончили почти одновременно.
Я тихо сполз вниз, но он подхватил меня, прижав к себе, и долго держал, пока наше дыхание восстанавливалось и разгорячённые тела плавились от приятной истомы.

Поиск по сайту: