В скифскую эпоху 5 страница

Существование собственной металлообработки у степных скифов отмечал Геродот. Так, он рассказывает о бронзовом котле, который был отлит по приказу царя Арианта из наконечников стрел, которые должны были принести все скифы. В результате такой своеобразной «переписи населения» был, якобы, отлит котел объемом 600 амфор и толщиной стенок в 6 пальцев [IV, 81 ]. Несомненно, в данном рассказе присутствует элемент преувеличения – принимая во внимание средний объем греческих амфор, легко подсчитать, что в высоту эта огромная отливка должна была достигать, примерно, высоты 2-го или 3-го этажа современного дома, что нереально. По-видимому, и в данном случае, как и во многих других, в основе рассказа «Отца истории» лежала скифская фольклорная традиция, которая с помощью достаточно прозрачной аллегории подчеркивала многочисленность и единство скифских племен. Однако бронзовые котлы - естественно, гораздо меньших размеров - предназначенные для варки мяса, достаточно часто находят в могилах скифской знати. Отметим, что посуда такого рода, очень удобная в условиях подвижного быта, была распространена практически у всех кочевников на протяжении многих веков. Но котлы, бывшие в употреблении у разных народов, заметно отличаются техникой их изготовления (литые или клепаные из отдельных листов бронзы), формой, орнаментацией и т.д. Наличие таких индивидуальных особенностей прямо свидетельствует, что производство этих, незаменимых в кочевом быту предметов, было налажено внутри самой кочевой общины. Яркие индивидуальные особенности имеют и скифские котлы. Их форма напоминает срезанную в верхней трети сферу, по верхнему бортику расположены отлитые вместе с котлом ручки, внизу находится небольшая цилиндрическая «ножка». Таким образом, скифский котел не подвешивался над огнем, как у большинства других народов, а устанавливался прямо на земле. Его устойчивость и обеспечивалась за счет ножки, которая опускалась в узкое отверстие, вырытое в земле. Огонь разводился непосредственно вокруг котла. Оригинальность формы и конструкции скифских котлов не оставляют сомнения, что они изготавливались скифскими мастерами. О местном их производстве упоминает и Геродот [IV, 61 ].

Однако выявить реальные следы металлургии и металлообработки в Скифии не удавалось до начала ХХ в. Тогда Н.А.Зарецкий обнаружил не заточенные полуфабрикаты наконечников стрел на городище Разоренная Могила на Харьковщине, а В.А.Городцов в зольнике № 9 на Бельском городище нашел большое количество руды и наконечники стрел с не отрубленными литниками, вышедшие только из литейной формы. Однако важность этих находок не была оценена по достоинству и скифская культура до середины ХХ в. продолжала изучаться, в основном, по погребальным памятникам. Вопрос о ремесленном производстве скифов просто не поднимался, поскольку памятники оседлого быта были известны только по разведывательным работам. Изготовление металлических изделий, даже характерных только для скифской материальной культуры, приписывалось греческим мастерам, которые якобы сразу же после основания первых северопричерноморских колоний изучили вкус и потребности автохтонного населения и наладили производство вещей для удовлетворения спроса местного рынка.

Ситуация начала меняться примерно с конца 30-х гг. ХХ в., когда началось изучение городищ и поселений скифского времени на территории Лесостепи. Так, при раскопках Шарповского городища VI-V вв. до н.э. были обнаружены остатки печи производственного назначения, очевидно открытого типа. От нее сохранился лишь контур нижней части со стенками высотой 25 см. Зольный слой вокруг печи содержал много кусков железной руды, рудосодержащих пород, кусок медного шлака, мелкие орудия труда, наконечники стрел, среди которых были и не заточенные полуфабрикаты. В других местах городища также были выявлены куски печины и большое количество железных шлаков.

Добыча и обработка железа на Шарповском городище являлись явно основным занятием местных ремесленников, однако они занимались также обработкой цветных и драгоценных металлов. В пользу последнего предположения может свидетельствовать находка на городище не завершенной мастером золотой пластины со стилизованным изображением головы быка.

В слоях поселения на Тарасовой Горе у с.Жаботин, которое датируется концом VIII-VII вв. до н.э. была найдена глиняная льячка, а также обломки литейной формы, в которой отливались бронзовые булавки, капли металла, бронзовые стержни-заготовки. Упомянем, кроме того, звено бронзовых удил со стремечковидным окончанием, испорченное при литье. Самой мастерской обнаружено не было, но примечательно, что в данном случае прослеживается некоторая преемственность цветной металлообработки раннескифского и позднечернолесского времени.

В начале VI в. до н.э., в бассейне р.Тясмин возникает целый ряд значительных по размерам городищ – Макеевское, Плискачевское, Пастырское, Мотронинское. Известны эти памятники в основном по материалам разведок, только на Мотронинском городище с 1988 г. производятся постоянные раскопки. В их ходе были обнаружены следы обработки цветных металлов скифского времени: шлаки, в том числе с каплями металла, фрагмент стенки тигля, бронзовые слитки. Предварительная датировка открытых участков – VI – начало V вв.до н.э.

Севернее, в Поросье, на протяжении VII -VI вв. до н.э. функционировало Трахтемировское городище, при исследовании которого были обнаружены железные и медные шлаки. Хотя следы обработки металлов на этом городище в целом незначительны и, возможно, здесь работали заезжие мастера, этот памятник на сегодняшний день является самым северным из центров раннескифского времени на Правобережье Среднего Днепра, где зафиксированы следы обработки металлов.

На территории данного региона следы металлообработки обнаружены на поселении Грищенцы близ Канева (V в. до н.э.), где выявлены бронзовые шлаки, капли бронзы, бракованные изделия, преимущественно булавки, полуфабрикаты изделий, товарные слитки меди. Кроме того, на городище было открыто производственное помещение. Оно имело размеры около 6,60 х 1,6-2,2 м и было углублено в материк на 0,3-0,4 м. Северо-западный угол его был занят печью, от которой сохранился золисто-угольный слой толщиной 10 см размерами 1,8 х 1,4 м. Над этим слоем и к юго-западу от него, по всему помещению обнаружено большое количество печины в виде тонких глиняных плиток, ошлакованных до стекловидного состояния, куски обожженной глины в виде комков или плиток с одной сглаженной поверхностью, являвшихся, по-видимому, частями свода печи. Тут же были обнаружены куски бронзовых шлаков, слитки металла и бракованная посоховидная булавка. Находки булавок, - готовых и поломанных, недоделанных и бракованных, свидетельствуют об их местном производстве. Кроме того, большинство булавок в Лесостепи найдено в междуречье Роси и Днепра, то есть, на территории близкой к поселению Грищенцы и, возможно все они были изготовлены в мастерских этого центра.

На поселении были найдены также моточки бронзовой проволоки для изготовления сережек и браслетов, что указывает на использование местными мастерами такого металлообрабатывающего приема, как волочение. Обнаружено здесь и несколько миниатюрных бронзовых зубил, предназначенных, по-видимому, для производства ювелирных работ.

В дальнейшем на поселении Грищенцы проводились лишь разведывательные работы, в результате которых были обнаружены бронзовый стержень – вставка в литейную форму для отливки наконечников стрел, посредством которой фиксировались створки и формировалась втулка стрелы, а также заготовки и отходы литья, полуфабрикаты стрел.

Из Правобережья происходит также несколько случайных дореволюционных находок литейных форм, в которых отливались наконечники стрел. До войны они хранились в Киевском государственном историческом музее. Одна из них была найдена близ с.Букрин на Киевщине. Она представляет собой каменную створку и бронзовый стержень для сцепления створок и формирования втулки, аналогичный находке с поселения Грищенцы. Условия ее находки неизвестны. Найденные же вместе две части свидетельствуют, что они не просто утеряны, а происходят из конкретного комплекса – разрушенного погребения или клада.

Одна створка от трехстворчатой формы поступила в Киевский исторический музей вместе с коллекцией скифских древностей А.А.Бобринского. Место ее находки неизвестно, но, так как все остальные вещи коллекции происходят из окрестностей г.Смела, то, вероятно, что и литейная форма была найдена там же.

Еще одна створка литейной формы, в которой отливались наконечники стрел, происходит из с.Стайки Киевской губ. Находилась она в коллекции Б.Н и В.И.Ханенко и дальнейшая ее судьба, как и условия находки, неизвестны. В книге «Древности Поднепровья» эти коллекционеры упоминают еще и о штампе для изготовления бусин, найденном также близ с.Стайки, о котором в публикации литейных форм из дореволюционной коллекции ГИМ упомянуто не было. Две находки такого рода из одного пункта не могут быть случайными. Однако поселений явно скифского времени здесь не обнаружено. В археологическом справочнике по Киевской области упоминается о трех городищах в окрестностях этого села, но они не исследовались. Поэтому датировать их скифским временем и, соответственно, связывать с ними находки форм и штампа преждевременно.

На левом берегу Днепра самые выразительные остатки металлургии и металлообработки обнаружены на Бельском городище в Полтавской обл. Впрочем, это вполне естественно, поскольку этот уникальный памятник исследуется уже многие и многие годы. Различные изделия, орудия производства ремесленников, полуфабрикаты, бракованные изделия, шлаки, слитки металла, заготовки, литейные формы, остатки мастерских с плавильными печами, части стенок от горнов, кузницы – нигде не найдены в таком количестве на территории Скифии, как на Бельском городище.

О первой мастерской, открытой В.А. Городцовым, сведений не сохранилось. В 1965 и 1969 гг. Б.А. Шрамко открыл на Восточном укреплении еще две мастерские. В первой из них сохранились остатки печи с массивным подковообразным основанием стен, подом и обломками свода. Стенки печи толщиной 27 см сильно прокалены и с внутренней стороны ошлакованы. Под печи почти круглый, с внутренним диаметром 40-43 см. Внутри печи найдены древесный уголь, зола, шлаки и небольшие слитки бронзы. В стенке с северной стороны имеется круглое отверстие, предназначенное для установления сопла, через которое осуществлялся поддув воздуха. Большое количество бронзового шлака, слитков и просто капель бронзы, а также скопления древесного угля находились в культурном слое вокруг плавильной печи.

Вторая мастерская бронзолитейщика конца VI-V вв. до н.э. была обнаружена также на Восточном укреплении. В заполнении культурного слоя вокруг плавильной печи, кроме обычных в таких случаях шлаков и древесного угля, находились обломки тиглей и 87 фрагментов глиняных литейных форм. Некоторые из них служили для отливки изделий, орнаментированных в скифском зверином стиле. В частности, один из обломков свидетельствует о производстве местными мастерами щитовых умбонов в виде лежащего оленя, подобных знаменитой бляхе из кургана у ст.Костромская. До этого изготовление золотых щитовых умбонов приписывалось переднеазиатским или греческим мастерам.

Кроме этих мастерских на Восточном укреплении Бельского городища найдены отдельные слитки бронзы, куски шлаков, сплески, аморфные слиточки меди и свинца, обломки тиглей, пробойники, точильные камни были обнаружены в трех землянках и четырнадцати наземных помещениях. Подобные находки обычны также в заполнении хозяйственных ям и погребов, которые использовались для сброса в них мусора.

Весьма интересны находки на Восточном укреплении Бельского городища каменной наковальни и мерной линейки-локтя, железных пробойников и зубила, напильника со следами меди в поперечной насечке, лучковых сверл, обломка пилы, ширина лезвия которой позволяет предположить, что ею производились работы по металлу, бронзовой наковаленки для ювелирных работ, бронзовых штампов для тиснения бляшек. Здесь же был обнаружен инструмент в виде шпателя, по-видимому - стека, предназначенная для изготовления глиняных литейных форм. По наблюдению историков металлургии, литейными формами, как правило, не торговали, их изготовляли для себя сами мастера. Возможно, существовало некоторое разделение труда в производственных коллективах, в которых отдельные мастера специализировались на изготовлении литейных форм.

Можно говорить о функционировании в VI-V вв. до н.э. бронзолитейной мастерской и на Западном укреплении Бельского городища. В 1968 г. в верхней части одного из зольников были обнаружены обломки печи и древесный уголь. По-видимому, сюда выбросили после ремонта остатки большой печи производственного назначения. Толщина отдельных кусков глиняных стенок достигала 7-10 см. При этом они сильно обожжены, а некоторые от высокой температуры даже ошлакованы с внутренней стороны. Встречаются и куски стекловидного шлака, бронзовые шлаки, в том числе и с кусками глиняных ошлакованных стенок от печи, обломки плавильных тиглей.

Интересна находка в помещении № 9, исследованном на Восточном укреплении в 1959 г., слитка олова. Он представлял собой скопление зернистой массы, имевшей вид распавшегося на кусочки бруска. После нагревания этой массы был получен слиток олова весом 252 г.

Обычными на городище являются находки обломков стенок массивных литых котлов, которые использовались как металлический лом, поскольку, как правило, таким находкам сопутствуют следы литья – обломки тиглей, шлаки и пр.

Следы обработки металлов обнаружены и на территории Большого Бельского городища.. Так, на поселении «Лисовый Кут», расположенном в северо-западной части Большого городища, сотрудниками совместной Украинско-Немецкой экспедиции были обнаружены обломок стенки котла и бронзовый стержень, являвшийся фрагментом литейной формы для отливки наконечников стрел.

Весьма выразительны находки на Бельском городище, связанные с металлургией и обработкой железа. Остатки руды и шлаков, содержащих около 60% железа, найдены в зольниках VII-VI вв. до н.э. на Западном укреплении и в слоях этого же времени на Восточном укреплении. Железо восстанавливали из бурого железняка, который перед загрузкой в сыродутный горн обогащали, для чего руду дробили и отделяли от нее пустую породу. Хотя хорошо сохранившихся горнов на Бельском городище пока не обнаружено, обломки стенок с приставшими к ним с внутренней стороны железистыми шлаками встречались неоднократно. Анализы показали, что при плавке в качестве флюса добавлялся известняк. Топливом служил древесный уголь, в частности дубовый. Продуктивность была низкой: из руды извлекалось далеко не все железо. Большое количество его (от 27 до 60%) уходило в отбросы вместе со шлаком. Полученное кричное железо с низким содержанием углерода (менее 0,2%) было непригодно для изготовления орудий труда и оружия. Увеличения твердости достигали путем науглероживания (получение стали), термообработкой стальных изделий (закалка, отпуск), уплотнением металла (наклеп). Все эти приемы были известны ремесленникам скифской эпохи.

Одним из способов получения стали мастерами Бельского городища была цементация. Готовое изделие или заготовку помещали в горшок с древесным углем, затем его ставили в печь, где поддерживался сильный огонь. Поверхность железа науглероживалась и получала большую твердость.

Важным приспособлением для нагрева металла был кузнечный горн. Остатки такого горна были найдены на Восточном укреплении. Диаметр его 65 см, стены сильно прокалены. В юго-восточной стенке имелось отверстие, в которое вставлялось глиняное сопло для подачи воздуха. Рядом с горном было большое скопление древесного угля, кусочки шлаков. Здесь же найдена большая каменная наковальня из кварцита и обломок гранитной наковальни. Возле наковальни найден большой точильный камень из песчаника. Помимо общей сточенности плоскостей на нем видны желобчатые следы от заточки каких-то острых стержневидных орудий.

Основным способом обработки железа кузнецами скифской эпохи была свободная ручная ковка, позволявшая с помощью сравнительно простых орудий получать изделия разнообразных форм и достаточно высокого качества. Тяжелые кувалды для проковки криц и массивных заготовок первоначально изготовлялись из камня. Позже появляются железные наковальни и молоты. Среди инструментов для обработки металла известны молотки, клещи, пружинные щипцы, кузнечные, слесарные и ювелирные зубила, пробойники, чеканы, штампы, напильники.

С 1971 г. исследуется городище VI-V вв. до н.э. около с.Полковая Никитовка в Богодуховском р-не Харьковской обл. В западной части городища были вскрыты остатки плавильной печи, развал которой занимал около 20 кв.м. Округлая в плане, она имела полусферический свод и каркас из реек шириной до 5 см. Рейки переплетались с прутьями и были обмазаны глиной. Внутренняя часть печи была просто заглажена, а внешняя побелена. Здесь же были обнаружены медные шлаки, древесный уголь и обломки литейных форм. Практически каждый год при раскопках на этом городище находят товарные слитки меди и олова, обломки льячек, полуфабрикаты изделий.

Большой интерес представляет Коломакское городище, расположенное в урочище Лозовый Яр, на правом берегу р.Коломак – левого притока Ворсклы. Здесь была обнаружена плавильная печь, а поблизости от печи, в двух ямах и культурном слое вокруг них, были собраны обломки тиглей, бракованные изделия, железное зубило, пробойники, лучковое сверло. На вскрытых площадях, в среднем 350-500 кв.м, были собраны в большом количестве медные шлаки, капли бронзы, товарные слитки меди, свинца, олова со следами рубки, обломки стенок котлов, тиглей, литейных форм. Некоторые изделия позволили определить ассортимент производимой продукции – панцирные чешуйки, однолезвийные ножи, высокохудожественные браслеты и пр. Вдоль западного склона Лозового Яра, в непосредственной близости от городища, располагались три селища, где были собраны многочисленные медные шлаки и обломки тиглей. Селища эти широко не исследовались и говорить что-либо о характере и объеме производства на них преждевременно. Возможно, они были своеобразными ремесленными «филиалами» Коломакского городища, являвшегося центром небольшого производственного района.

Значительные следы ремесленного производства были обнаружены на Люботинском городище на Харьковщине. Остатки, связанные с бронзолитейным производством, концентрируются преимущественно в трех усадьбах. В усадьбе № 2 найдены две литейные формы и слиток бронзы, в усадьбе № 11 - литейная формочка и заготовки в виде обломков стенок бронзового котла, а в усадьбе №5 - литейная формочка, тигель, сопло и также обломок стенки бронзового котла. В других усадьбах нет такой концентрации находок, но все же в усадьбах №№ 3, 5, 7, 10 и 18 имеются, хотя и отдельные, но достаточно выразительные находки в виде тиглей, обломка льячки, полуфабриката наконечника стрелы IV в.до н.э. с литником, колчанной застежки с заусеницами, оставшимися после литья.

Деятельность ремесленников, занимавшихся добычей и обработкой железа на Люботинском городище, представлена кусками железной руды и сопутствующих пород, железными шлаками. Сыродутных горнов не обнаружено, но то, что на городище производилось обогащение руды, предполагает и местную выплавку железа. На городище также производилась очистка криц от шлака, а также цементация заготовок и готовых изделий. Печка для цементации и сильно обуглившиеся горшки были обнаружены в усадьбе № 7. Обнаружены также осколки двух массивных наковален из кварцита и инструменты – железное зубильце, пробойник с согнувшимся от удара концом, топорик-молот.

VI-V вв.до н.э. датируется Лихачевское поселение в Котелевском р-не Полтавской обл. Исследовалось оно мало, но буквально первые раскопки показали, что на этом памятнике производились работы с цветными металлами. Об этом свидетельствуют обломок тигля и кусок стенки котла. За четыре года была вскрыта площадь около 1500 кв.м. Культурный слой содержал куски шлаков с корольками меди, бронзовые заготовки в виде четырехгранных в сечении стержней, бронзовые и оловянные слитки, обломки тиглей, льячки, шлаки. Инструменты представлены пробойниками и точильными камнями.

В бассейне среднего течения р.Псел в VI-V вв. до н.э. наиболее значительным было Кнышевское городище, где была исследована площадь более 5 тыс. кв.м. О местной металлообработке свидетельствуют десятки обломков оплавленных стенок горнов с остатками железа и бронзы, медные шлаки, фрагменты тиглей и льячек со следами меди. Из инструментов известны обломок кварцитовой кувалды со следами многочисленных ударов по поверхности, железные зубила и пробойник. С обработкой цветных металлов следует также связывать и четыре обломка стенок котлов, которые являются частыми находками практически на всех скифских городищах, где есть следы бронзолитейного ремесла, поскольку использовались как вторичное сырье при переплавке и могли выполнять роль товарных слитков.

В более северных районах Левобережья следов местной металлообработки почти не обнаружено. В Посулье наиболее крупным и достаточно исследованным памятником является Басовское городище, на котором зафиксированы находки железных шлаков и известна бронзовая крестовидная булавка VI в. до н.э. с двойной орлиной головкой и со следами литейного брака.

Как видим, в Среднем Поднепровье было достаточно поселений и городищ, на которых выплавляли и обрабатывали металлы. Возвращаясь к вопросу о роли северопричерноморских колоний в обеспечении металлическими изделиями земледельческого населения Лесостепи, следует отметить, что это население само могло производить вещи из железа, и цветных металлов, полностью удовлетворявших спрос местного рынка. Вместе с тем, несомненно, что торговля с греческими центрами была важным стимулом в развитии местного ремесла.

Следует сказать еще об одной категории находок, связанных с металлообработкой. Речь идет о литейных формах, происходящих из погребений. Примечательно, что ни в одном погребении близ ремесленных центров, которые можно связывать с местными некрополями, не обнаружено никаких аксессуаров металлурга, то есть при захоронении ремесленников не выделяли из общей массы общинников. Однако, на сегодняшний день известны два погребения V в. до н.э., сопровождавшиеся литейными формами и достаточно удаленные от поселений. Так, в Киевском государственном историческом музее до войны хранился фрагмент створки литейной формы из кургана № 2 у с.Аксютинцы в Посулье. В форме отливались уздечные наносники в форме головки петуха или грифона. Сам наносник, полностью совпадающий с полостью формы, также был обнаружен в этом кургане, но в другом погребении.

Еще одна литейная форма, в которой отливались бляшки в виде головки барса или пантеры, была обнаружена в Марицинском могильнике, в урочище Аджигол, неподалеку от Ольвии. Традиционно эта находка привлекалась для характеристики металлообрабатывающего ремесла Ольвии. Однако погребение, в котором была обнаружена форма, по своим характеристикам соответствует и основным характеристикам скифского погребального обряда V в. до н.э., и обычному для них набору погребального инвентаря.

Традиция класть в погребения ремесленников орудия их производственной деятельности присуша, в основном, эпохе ранней и средней бронзы. Как правило, такие погребения отдалены от памятников оседлого быта и поэтому связываются с деятельностью странствующих (бродячих) мастеров-металлургов, которые умерли или погибли вдали от дома и их коллеги при погребении хотели акцентировать принадлежность умершего к металлургическому ремеслу. По всей видимости, и в скифское время существовала традиция выездного промысла мастеров-металлургов, возможно - из лесостепных ремесленных центров. Не исключено что именно в этом ключе следует рассматривать захронение литейщика у Аджигола.

Судя по всему, деятельность странствующих мастеров распространялась не только на скифское население, но и на территорию греческих полисов. Возможно, работой таких мастеров можно объяснить варварский облик украшений из ранних слоев Березанского поселения и Ольвии. По-видимому, работали странствующие мастера и на Ягорлыцком поселении в низовье Днепра, на Кинбурнском полуострове, которое по целому ряду признаков может быть определено как сезонное ремесленное торжище.

С работой заезжих (бродячих) мастеров из варварского окружения следует связывать изготовление одной из ранних денежных форм в Ольвии – так называемых «дельфинчиков». Исходя из того, что эта категория изделий типологически весьма разнообразна - сейчас выделяют более семидесяти их вариантов, а также использование при их изготовлении, по меньшей мере, семи типов сплавов, можно с уверенностью говорить, что в их производстве участвовало большое количество мастеров с индивидуальными ремесленными традициями. Учитывая, что уровень цветной металлообработки у греков в Нижнем Побужье в архаическое время был весьма низкий, это обстоятельство можно связывать с работой различных странствующих (бродячих) мастеров.

В конце V в.до н.э. жизнь практически на всех лесостепных поселениях и городищах постепенно затухает. В слоях IV в. до н.э. на этих памятниках никаких следов местного ремесленного производства не выявлено. Зато значительно активизируется ремесленное производство в Степи. С конца V – начала IV в. до н.э. можно говорить и о существовании достаточно развитой металлообработки в греческих колониях Северного Причерноморья. Известные произведения торевтики, обнаруженные в скифских курганах этого времени, были изготовлены, несомненно, греческими мастерами. Ведущую роль при этом играли мастерские Боспора.

Для IV в. до н.э. единственным памятником оседлого быта в степной зоне Скифии является Каменское городище на Днепре, на котором обнаружены значительные следы местной металлургии и металлообработки. Б.Н.Граков даже отмечал, что Каменское городище – постоянное поселение преимущественно мастеров-металлургов. Действительно, на городище были обнаружены отдельные фрагменты и один целый кузнечный горн уникальной для Северного Причерноморья конструкции. Он имел форму неправильного четырехугольника размером 1,35 х 1,35 м. Стенки его сужались кверху и имели размеры 1 х 1 м. Высота горна 0,7 м. Кроме того, на городище найдены куски болотной руды и собрана достаточно представительная коллекция инструментов – молот-пуансон, 24 пробойника, зубило.

Цветная металлообработка на Каменском городище, представлена литейными шлаками меди и кусками металлической меди - очевидно товарными слитками, пластинками со следами распиливания, литниками, обломками тиглей, льячек со следами медной окиси. Конечно, такие находки не оставляют сомнений в ремесленной направленности деятельности основной массы населения Каменского городища, однако и в топографии городища и в металлообрабатывающем производстве обращают на себя внимание некоторые противоречивые моменты.

Центральную часть городища составлял акрополь, обнесенный валом, остатки которого сохранились на северо-западной околице с.Большая Знаменка. Значительная часть акрополя сейчас затоплена водами Каховского водохранилища, но на его территории до этого никаких следов производственной деятельности не зафиксировано. Все остатки металлообрабатывающего производства, обнаруженные Б.Н.Граковым, концентрируются в районе Каменских кучугур, которые располагаются в нескольких километрах севернее и северо-восточнее от акрополя. Такая удаленность производственных комплексов от основной территории городища не может быть объяснена простой изоляцией ремесленного производства от центра поселения в целях избежания пожаров. Тем более, что площадь поселения в кучугурах значительно превышает площадь акрополя и равняется 1200 га. Это самая большая площадь из всех городищ скифского времени, кроме, пожалуй, Бельского городища, которое, впрочем, состояло из трех отдельных укреплений, соединенных общим валом.

Если на акрополе при строительстве преимущественно использовался камень, то на кучугурах, в основном, строились плетневые и столбовые дома без каких-либо следов обмазки, то есть не утепленные. Жить в таких домах зимой в условиях сурового климата было невозможно. Кроме домов строились и землянки довольно большой площади – 150-200 кв.м. Интересно и то, что в помещениях не обнаружены производственные комплексы, они находились за стенами построек, а, значит, не могли функционировать зимой. Кроме того, при наличии достаточно выразительных следов цветной металлообработки, на Каменском городище не обнаружено плавильных печей, ни одной литейной формы и никаких инструментов литейщика кроме обломков тиглей и льячек, которые, по всей вероятности, были выброшены за ненадобностью, поскольку не подлежали восстановлению. Аморфные кусочки обожженной глины, которые Б.Н.Граков предположительно называет осколками форм для литья по восковой модели, не находят себе аналогий среди известных фрагментов подобных форм, например, с Субботовского и Бельского городищ и таковыми не являются.

Совокупность описанных признаков, а именно: значительная удаленность ремесленной части городища и акрополя, отсутствие в кучугурах долговременных жилых комплексов и специальных производственных помещений, отсутствие некрополя, а также тот факт, что на городище не обнаружено ни одной литейной формы и других специализированных инструментов литейщика, позволяет усомниться в непрерывности производственной деятельности ремесленников на Каменских кучугурах. Скорее всего, это было сезонное поселение-торжище, аналогичное Ягорлыцкому поселению в устье Днепра, на котором работали заезжие мастера. Они съезжались сюда в теплое время года и торговали изготовленной на месте продукцией. Акрополь городища располагался у брода-переправы, который функционировал еще в средневековое время. То есть, это было место пересечения сухопутного и водного торговых путей. О большой роли торговли в экономике городища свидетельствует огромное количество греческой керамики. Кроме того, землянки с большой площадью и без отопительных очагов могли быть складскими помещениями, именно в таких землянках обнаружено до нескольких сотен фрагментов греческих амфор.

Поиск по сайту: