Период нестабильности в независимой Грузии

Политические кризисы и их производное – политическая нестабильность – явления, хорошо знакомые постсоветским государствам. Все они на том или ином этапе своего самостоятельного развития оказывались в состоянии политической нестабильности. Некоторым из них даже пришлось пережить времена не только острейшего политического противостояния, но и вооруженной конфронтации. В этой связи можно вспомнить октябрьское 1993 г. противостояние в Москве, разрешившееся расстрелом танками российского парламента, неспокойные времена правления Абульфаза Эльчибея в Азербайджане, обернувшиеся маршем танковых колон из Гянджи на Баку, Таджикистан с его пятилетней гражданской войной.

Грузия не является исключением из этого правила. Более того, она занимает особое место на постсоветском пространстве. Грузия, наверное, является единственной бывшей советской республикой, в которой политическая нестабильность практически стала перманентной. Вся ее постсоветская политическая история представляет собой непрерывную цепь следующих один за другим и серьезно дестабилизирующих ситуацию в стране политических кризисов различной степени интенсивности…

В большинстве постсоветских стран людям, оказавшимся у власти, с самого начала приходится завоевывать доверие населения, доказывать делами и поступками, что их приход к власти является не случайным, что сделанный населением или его формальными и неформальными представителями выбор верный. Обретение ими статуса бесспорных лидеров своих стран и народов является результатом осуществления целого ряда конкретных деяний и достижения результатов положительного общенационального значения.

В Грузии, в отличие от других постсоветских стран, ее президенты приходили к власти в атмосфере не просто благожелательного, а чуть ли не восторженного к ним отношения и ожидания от них больших и быстрых свершений. Через сравнительно непродолжительное время восторг, иногда переходящий в неподдельное обожание совершенно добровольно воздвигаемых на постамент кумиров, и завышенные ожидания сменялись разочарованием. Причем настолько глубоким, что начисто отрицалось или отрицается что-либо положительное в работе недавних объектов обожания в качестве глав государств. Такие эмоционально-политические качели, не особо заметные в других постсоветских странах и составляющие, пожалуй, еще одну сторону постсоветской грузинской политической непохожести на другие постсоветские государства и даже уникальности, были и остаются фактором, существенно усугубляющим политическую нестабильность в Грузии

Вторая грузинская постсоветская республика многоопытного Эдуарда Шеварднадзе развалилась в ноябре 2003 г., как карточный домик, при первом же более или менее организованном массовом проявлении недовольства, получившем название «революция роз». Все десять предыдущих лет его правления не отличались особой политической стабильностью, а в дни революции от него фактически отвернулись все силовые структуры. Данное обстоятельство говорит о том, что, в отличие даже от Бориса Ельцина, не говоря уже о Гейдаре Алиеве и таких центральноазиатских коллегах, как Сапармурат Ниязов, Нурсултан Назарбаев или Ислам Каримов, Эдуард Шеварднадзе не сумел выстроить сильную и политически эффективную властную машину, способную обеспечить устойчивость государства и защитить его собственную власть в трудную минуту.

В 2003-м люди поверили в Михаила Саакашвили, в его третью республику и пошли за ним, во многом просто потому, что устали от невнятности власти при Э. Шеварднадзе. В восприятии населения любой постсоветской страны нет ничего хуже, нежели неуверенная в себе, нестабильная, непрочная, недееспособная власть. Поддержав М.Саакашвили, население Грузии надеялось, что при нем грузинская власть наконец-то обретет некую устойчивость и окажется способной представить гражданам страны внятную программу действий, обеспечить политическую, экономическую и социальную стабильность.

С осени 2007 г. и даже с более ранних времен М.Саакашвили демонстрирует способность защищать себя и в своем лице ту модель власти, к которой он объективно стремится – сильной президентской власти, а только такая власть может быть успешной в постсоветских реалиях при столкновении с внутренним и внешним давлением. Очевидно, что, в отличие от своих предшественников, у него хватает решимости не уступать такому давлению. Как представляется, эта решимость оценивается должным образом большей частью населения Грузии.

Вместе с тем, защита властью самой себя может быть успешной лишь тогда, когда она вариативна в выборе инструментов защиты. Только лишь решимости и способности противостоять давлению совершенно недостаточно. Она должна быть достаточно гибкой и уметь вступать, когда этого требует ситуация, в разговор с оппонентами и приходить к определенным договоренностям с ними.

Данное несоответствие, фундаментальное по своему характеру в конкретных реалиях постсоветских стран, за исключением стран Балтии, привело в ноябре 2003 г. к краху правление Э. Шеварднадзе, а в марте 2005 г. и правление Аскара Акаева в Кыргызстане. Это же несоответствие лежит и в основе переживаемого системой правления М.Саакашвили уже, можно сказать, многолетнего политического кризиса. Все эти кризисы, а также опыт других стран СНГ ясно показывают – стремление совместить строительство постсоветского национального и одновременно либерально-демократического государства ни к чему хорошему не приводит. Попытки такого совмещения ставят бывшие советские республики на грань утраты территориальной целостности, а то и распада.

Поиск по сайту: