ДЕНЬ ШЕСТОЙ. КАК ОКАЗАЛОСЬ, - ОПЯТЬ ПОЛУБАТОННЫЙ

Пора бы и честь знать!

Шестой день начался совсем уже обыденно. Впрочем, нет. О, женщины! С утра нам изрядн о испортила настроение Анютка, не приготовив вовремя столь желанный завтрак, истратив первую согретую на чай воду на умывание себя любимой, постоянно крича на нас по какой-то совершенно никому не ведомой причине, да ещё и обидившись на всех нас за все эти страшные и непоправимые злодеяния. В общем, ну не с той ноги встала девчонка. Бывает… Впрочем, мы об этом казусе быстро забыли (уже дня через три).

А в целом, день начался как обычно… Мы достаточно долго шли по проторенной со вчерашнего дня дорожке. Я ещё удивлялся тогда: «Надо же, как далеко вчера ушли пацаны». Видимо, пришлось им немного поплутать и попролезать под упавшими деревьями. Мне очень запомнился проход по боковине склона небольшого холма и спуск на задней точке с небольших бугорков, по которым было довольно затруднительно съехать на лыжах. А вокруг высился дремучий лес и стояла благодать!

Наконец, мы спустились с очередного холма к долине реки и, перейдя лёд, обнаружили две заснеженные избушки, которые вчера видели ребята. Тщательно обследуя каждую из них и все последующие в дальнейшем, мы ничего в них не нашли, кроме большого гриба чаги, который брать с собой конечно же не стали. Мы-то и вообще не собирались оттуда ничего забирать, но обследовать их было любопытно и интересно. Кто-то даже забирался на чердак одной из избушек.

Эти домики были чем-то сродни сказке. Заснеженные, посреди непролазной тайги, на берегу полузамёрзшей искрящейся на солнце речушки! Кто здесь жил, как давно и почему они уехали? Ответа на это не было. Кругом стояли тишина и запустение, и мы немного жалели, что не дошли сюда вчера.

Маленький посёлок растянулся примерно на полтораста метров. В самом начале (если смотреть со стороны нашего спуска) находились, только две избушки. Потом ещё три, а затем по берегам разместился целый комплекс, венчающийся великолепной и манящей русской таёжной баней. В какой-то момент мне даже показались на снегу следы человека, и я, обрадованный, попытался по ним следовать, так как очень хотелось увидеть новых людей, ведь «фэйсы» моих попутчиков за это время уже начали изрядно надоедать. Но позже эти следы оказались обманкой, а люди нам встретились уже на много позже.

Обследовав все строения, и порассуждав на тему, стоит ли останавливаться для того, чтобы нормально помыться, - возобладал здравый смысл, а также то, что времени уже итак было упущено немало. Мы последовали дальше, и где-то через час, на вполне широкой разлитой реке образовалась наледь, и мы, сняв лыжи и вставив их как огромные заячьи уши в рюкзаки, пошли пешком, наслаждаясь такой переменой в движении. Примерно ещё через час, мы с Димасом, шедшие впереди, повстречали бредущего нам навстречу человека.

Какая это была радость!!! Неужели! Новое лицо!

Разговаривали мы с ним достаточно долго: хотелось побольше распросить и разузнать про эти красивые места. Оказалось, что впереди нас ждёт дорога, и идти до неё оставалось совсем недалеко, а там, как знать, можно будет «поймать» машину и доехать до некоего посёлка Оловянник, что вполне сходилось с нашим маршрутом. Правда, руководители наши спорили, стоит ли туда вообще заходить, в этот посёлок. Ведь подобное действие нарушало категорию похода. Но в конечном итоге, уже позже, кайф и желание расслабухи взяли непреодолимый верх.

А разговаривали мы всё-таки с человеком долго, минут двадцать. Этот человек - охотник. Передвигался он вверх по реке на старых, потёртых широких деревянных охотничьих лыжах, покрытых камусом – шерстью, которая может скользить вперёд, но почти не скользит назад. Это был пожилой мужик, проживший в тайге, по-видимому, достаточно долгое время и наверняка давно привыкший к ней. Волосы его казалсь тёмно-русыми, а лицо было явно изменено временем и лишениями, от которых не уйти в глухой тайге, в далеке от людей и комфорта. Но человек в нём угадывался хороший, и так или иначе он создавал впечатление старого бывалого охотника, знавшего своё дело, а также всё о здешних местах. Его старое ружьишко, я уверен, редко давало промах.

Димка расспросил его о расположении новых, не известных ещё для нас, избушек и отметил их крестиком на карте. Мы обменялись впечатлениями, рассказали о следах зверей, видимых по дороге, о предположительном лосе, бегавшем где-то в верховьях. А он рассказал нам, что в том посёлке, который мы недавно видели, жили около трёх лет назад геологи.

Наконец, мы попращались и бодрые и весёлые направились дальше, вниз по руслу. Светило солнце, шлось легко, но несколько долго. Впрочем, за всё это время я уже настолько привык к передвижению, что время летело почти незаметно. Настроение ощущалось просто преотличнейшее. Через какое-то время, пройдя наледи и выступающую воду, мы одели лыжи и легко побежали вниз по реке. Лёд уже почти закончился, снег лежал твёрдый, и примерно к часу дня, недалеко от впадения ручья Лесного в реку Урми, мы наконец-то выбежали на проторенную большими машинами трассу. Мой боевой дух с этой минуты ещё больше поднялся, а вокруг открывалась примерно следующая картина…

Мы как б удто бы вышли на дорожный перекрёсток в тайге. Позади оставалась почти прямая дорога - ручей, спускающийся с гор, потом он уходил вперёд, и там, впереди виднелось нечто развороченное, как-будто пройденное на вездеходе, до самого соединения с рекой Урми. А вправо и влево расходилась широкая, утоптанная снеговая трасса с отпечатками большегрузных машин на ней.

Поиск по сайту: