Михаил Булгаков

Да! Кругом была прекраснейшая природа! Хотелось петь! Лес кончился, и открылся живописнейший вид на долину реки, на её истоки, на её начало. Вот здесь-то оказывается и начинаются реки! Как хорошо! как здорово!!! Впереди высился ещё один «пупырь», на который хотелось взобраться, но я понимал, что сил на это у меня уже не хватит. Тем более, что из-за своего опыта лазаний пешком, собирался туда на ногах, в чём жестоко ошибался.

Во-первых, туда мы как раз и должны были пойти завтра. А во-вторых, уж никак не пешком, а только на лыжах, иначе, мы бы до сих пор там сидели и думали, как пройти этот перевал. Но пока для меня это была ещё просто сопка, а тот ужасающий снежный пик на высоте 600-800 метров выше нас – всего лишь красивый и ужасающий пик, который я совершенно не связывал со своей судьбой.

И кто знал, что именно туда нам и придётся идти завтра!

Но сейчас я понял, что на сегодня наше путешествие уже закончилось. И всё… Не хотелось больше делать ни-че-го! Я почему-то стал двигаться еле-еле, стал какой-то заторможенный. - видимо сказалось-таки, напряжение двух последних дней, а может, уже действовала высота. Как знать. Выше тысячи, я на такой высоте ещё никогда не бывал.

И ко всему этому – необходимо было ещё таскать лапник для палатки (как же далеко он был от лагеря в этот вечер!), рубить дрова (как же их было много), ставить печку (как её, нафиг, вообще ставить?). А завтра утром придётся ещё и завтрак делать! А надо ещё выспаться, отдохнуть перед перевалом. А что там? Как там? Откуда я знаю. Нервы, нервы. И страшновато немного. В общем, настроение у меня ухудшалось всё быстрее и быстрее. На этой почве даже поругались маленько с Димасом. Просто он меня не понял, и я его е не понял: были на взводе. Димку можно тоже понять: «Завтра вести группу. А куда? Карта чётко не показывает. Опасность опять же. А тут ещё, мол, этот хорёк что-то на меня орёт, гонор показывает. Ты бы лучше печку устанавливал и трубу не шевелил, я же палатку ровняю!»

По-началу это вообще меня бесило и надоедало: рубить лапник; нести его, иногда близко, иногда далеко (зачем-то надо было его готовить очень много, а мне казалось, что это слишком много для палатки). Димас всё говорил: «Ещё, ещё», а ноги не слушались, и вот так хотелось умереть, уснуть… «Ещё надо! Ещё!..» Уснуть!

Это потом, гораздо позже я понял, что чем больше нарубят дров и натаскают лапника - тем теплее, суше и уютнее будет ночью, тем лучше ты выспишься, тем больше сил у тебя появится, тем резвее ты пойдёшь завтра. А сейчас… Мне было очень хреново сегодня.

В общем, к тому моменту, когда я залез в палатку настроение у меня окончательно испортилось, а сил не осталось вовсе. Я просто залез в спальник (ну, конечно, предварительно пожрамши), отвернулся и сказал (сознавая собственную противность в этот час): «Народ, не трогайте меня. Я злой». И уснул. Потом - ночь, дежурство. Чуткий сон. Потерялась в ночи туалетная бумага… Снова сон…

Поиск по сайту: