Глава VII. Часть 1. Грозные вести

Ночи становились все темнее. Казалось, что мрак сгущается над головами людей, непроглядный, холодный и угрожающий. Словно недуг поразил город: обычно шумный после захода солнца, теперь он пустел, вымирал, а над булыжными мостовыми зрела тревога. Она невесомым туманом стелилась меж домов, заглядывала в окна, таилась в холодных закоулках и глядела на людей слепыми провалами черных глазниц. Все чаще возносились молитвы Семерым в храмах, но легкие огоньки свечей колебались и гасли под порывами ледяного ветра, забиравшегося под одежду, сжимающего податливые души когтями страха.

Все меньше охотников возвращалось с рейдов. Они оставались там, в лесах, в заброшенных городах, в мертвых деревнях: кровь впитывалась в жадную землю, орошала сухую степь, разводами вливалась в ручьи и реки. Жизнь за жизнь, смерть за смерть — такова их участь.

Неро мрачно сидел за столом в общем зале и невидящим взглядом смотрел на дубовую столешницу, безотчетно теребя волосы пальцами.

Тот город, про который рассказал Хес, никогда больше не изгладится из памяти бывалого охотника. Остовы домов слепо пялились в серое небо, укрытые, словно саваном, зелено-голубым мхом; угрожающе скрипели гнилые перекрытия, рассказывали свою историю выщербленные сотнями ног и подков мостовые; некогда величественный храм на площади просел под собственной тяжестью, а внутри царила полная разруха: алтарь был разбит на две части, стены порушены, по засыпанному каменной крошкой полу тянулись странные, тонкие, но невероятно глубокие царапины, словно неведомый клинок взрезал мрамор, будто масло. И густой запах разложения, преследующий поникших охотников везде, в каждом доме, на каждой улочке — оскаленные, жуткие в застывших гримасах ужаса перед смертью останки людей. Страх, липкий, как паутина, проникающий в самую глубину души, дезориентировал и мешал даже думать.

Они сожгли его. Все, что только могло гореть, полыхало до самого рассвета, и рвались вверх охваченные очистительным пламенем плененные проклятой фейри души убитых людей, теперь освобожденные от оков.

Но не это было самым страшным. Равнодушие, загнанность и обреченность, мелькавшие на суровых обветренных лицах бойцов его связки — вот что было воистину жутким. Даже привыкшие видеть смерть в самых ее неприглядных обличиях, они не смогли выдержать вида мертвого города, уничтоженного ради прихоти одной из Неблагих. Его ученик, который весь путь обратно пустым взглядом смотрел на пролетающую под копытами лошади дорогу, сделался молчаливым и замкнутым.

Рвалась ткань самого мира. Все это чувствовали, но разве могли что-то сделать? Кто был виновен в том, что корчатся души, гниют и разлагаются внутри еще живых людей?

Связка Аарона. Их осталось всего двое. Три их товарища остались лежать там, в неприветливой чаще Северной Рощи, где объявились трупоеды, которые перешли от разорения могил и поедания мертвецов на живых людей в близлежащей деревне. Казалось бы, с падальщиками справиться проще простого. Но не могли они предполагать, что там еще обитает и вурдалак: древний, тщательно охраняющий свою территорию. И ударивший аккурат тогда, когда люди, измученные длительным боем с целым гнездом мерзких тварей, потеряли бдительность. Аарон говорил, что Хайнц умер сразу — эта дрянь одним движением оторвала ему голову. Не задержалась ни мгновение, прыгнула к Ваэту — тот успел хотя бы клинок вытащить, — и распорола ему весь низ живота. Пока светловолосый весельчак-бард пытался удержать выпадающие внутренности, вурдалак когтем вскрыл глотку Йену — он захлебнулся собственной кровью, корчась в конвульсиях. Аарон и Рэн, которым товарищи своей смертью выиграли время, обезглавили тварь. А потом долго рыли могилы для тех, с кем делили кров и еду, боль и победы на протяжении уже девяти лет.

И теперь оба сидели в самом дальнем конце зала, с неизвестно какими по счету кружками эля, и топили собственное горе. Они охотники. Им нельзя показывать слабости. Даже перед теми, кто с тобой на одной стороне. Но как сдержать рвущийся наружу вой оттого, что не смогли спасти, не уберегли, вовремя не заметили?

Связки распадались. Теряли бойцов. Оставляли за собой кровавый след.

А Твари множились, лезли отовсюду, появлялись даже там, где их сроду не видели. Вламывались в дома, хотя раньше никогда такого не было; уничтожали целые деревни, вырезали небольшие городки.

Святой орден бездействовал. Проклятые святоши только и могли, что следить за охотниками, вставлять палки в колеса, насмехаться над болью утрат, читать проповеди да разжигать костры.

И тогда началась сначала молчаливая, а потом уже и открытая война. Дорас добрался до одного из них и в ярости свернул шею — его связка только что потеряла двоих, а святоша насмешливо предположил, что Семеро карают богомерзких охотников.

Скандал тогда удалось замять и откупиться от взбешенного Ордена крупной суммой денег, которую собрали охотники. А спустя буквально пару дней связка Кардена сцепилась с тройкой священников, которые отдали приказ сжечь деревню, уверенные в том, что мор, поразивший людей, таким образом можно искоренить. На утверждения охотников, что тут действует навь, не обратили внимания. До тех самых пор, пока Карден не притащил ее голову. Но деревню все равно подожгли. По счастью, исцеленные жители не пострадали: в огне выли и метались трое священников, своими жизнями расплатившиеся за собственную безжалостность.

За это связке Кардена ничего не было. Хоть все и знали реальное положение дел, доказать ничего не удалось: деревенские в один голос утверждали, что дух задурил святошам головы, и они сами прыгнули в огонь.

Обстановка накалялась, и теперь, по приказу Его Величества, в каждом городе, где были отделения Гильдии и монастыри Ордена, усилили гарнизоны, чтобы избежать надвигающейся беды. Бравые воины, вопреки приказам, чаще всего вставали на сторону охотников, со священникам общаясь настороженно и исключительно по делу. Растаскивали, впрочем, драчунов без малейшей вежливости — могли и засадить в темницу для того, чтоб в голове прояснилось. Это охладило пыл враждующих сторон, но ненадолго. То тут, то здесь вспыхивали стычки, причем провокаторами были как охотники, так и священники. Наряду с сообщениями, что Твари выходят из своих привычных мест охоты в города и на оживленные тракты, это приводило министров в ужас: все катилось к Темному под хвост.

Неро вздохнул и отпил из кружки. Сегодня им пришел запрос — в двух днях пути от города творилось нечто невообразимое. Кладбищенские жители потеряли покой и направились проведать еще живых родственников; кэльпи утянули под воду двух женщин, стиравших одежду с мостков; чуть западнее объявилась группа слуа, которых всегда тянуло на смерти и несчастья; в дне пути на север в зарослях бузины нашли безумного бродягу, из несвязных речей которого охотники предположили, что торговый караван столкнулся с фаханом; вчера в Гильдию вломилась женщина совершенно полоумного вида, утверждавшая, что видела Грима — огромную черную собаку, предвещающую скорую смерть. Успокоить ее не удалось, и к утру несчастная скончалась от разрыва сердца. Бывалые охотники, конечно, никогда не верили в призраков-предвестников, но среди учеников вспыхнула паника: желторотым юнцам проклятая собака виделась в каждой тени, что существенно снизило их эффективность как бойцов: все же, несмотря на то, что они были всего лишь учениками, сражаться они могли наравне с обычным взрослым мужчиной — давала знать о себе охотничья выучка. Напряжение только возрастало, тяжелым облаком окутывая Гильдию, мешая здраво рассуждать и накаляя обстановку до предела.

Что творилось в других городах, Неро знал только от гонцов, которые стали постоянно курсировать от гильдии к гильдии, передавая приказы магистра Десебела; вороны с привязанными к лапам свитками черными молниями метались между городами, передавая известия все о новых и новых тварях, появляющихся возле Границы.

Охотники выматывались, едва стояли на ногах, а о том, чтобы немного отдохнуть, не могло быть и речи. Все становились дерганными, агрессивными и нервными, кидающимися на любой мало-мальски подозрительный шорох.

Поэтому когда дверь в общий зал Гильдии резко распахнулась, грохнув створками о стены, бойцы подскочили на местах, и в тусклом свете ламп заблестела обнаженная сталь.

— Хес? — изумленно присмотрелся к шумному гостю Неро и с шелестом вогнал клинок в ножны. — Темный тебя раздери, нельзя же так вламываться! А если б у кого-нибудь из моих ребят был арбалет? Продырявили бы, места живого не оставили.

— Кишка тонка, — скривился в своей привычной манере мужчина и решительно подошел к согильдийцу.

Охотники недоверчиво оглядели Хеса: такое поведение было для него совершенно несвойственным. Он никогда не показывался в общих залах, в Гильдии ночевал очень редко, да и вообще они могли месяцами не знать, что с ним и где его носит. Теперь же он врывается в залу с таким грохотом, что и мертвого разбудит, да еще и на ночь глядя.

Когда Неро рассмотрел того, кто шел следом за Хесом, то сначала не поверил своим глазам.

— Ролло? — ошеломленно произнес он и отступил на шаг. — Ты же…

— Он самый, — перебил его знакомый голос, и бывший охотник насмешливо оскалился, склонив голову к плечу, словно прислушивался. — Меня не так-то просто убить, Неро.

— Вижу, — медленно кивнул темноволосый мужчина. — Магистр Десебел…

— Нет, не знает, — буркнул Хес, и Неро на мгновение почувствовал глухое раздражение — проклятый охотник вечно притаскивал с собой неприятности, да еще с таким видом, будто одолжение другим делает.

Так вышло и на этот раз. Черноволосый парень, не задерживаясь, прошел вперед, остановился так, чтобы видеть всех присутствующих охотников, и скрестил руки на груди. Неро краем глаза заметил невысокого худого мальчишку, застенчиво жмущегося к Ролло. Его назвал своим учеником Хес, но было видно, что паренек внутри Гильдии явно первый раз. Подозрения, появившиеся при виде считавшегося погибшим охотника, вспыхнули с новой силой.

— Каждый из вас чует, что происходит что-то неладное, — без предисловий начал охотник, и все взгляды оказались прикованы к фигуре мужчины. — Растет активность Тварей, в то время как фейри и духи исчезают с наших земель, словно чего-то боятся. И мы выяснили, почему. К востоку отсюда, около самой Границы мы обнаружили контур, внутри которого зреет Прорыв на Изнанку. Я думаю, что все прекрасно понимают, чем нам это грозит.

По залу пронесся слаженный вздох. Бойцы хмурились и сжимали кулаки, ощущая, как удушающий страх перед будущим поднимается в закаленных душах.

— Прорывов будет несколько, — продолжил охотник, сверкнув стальными глазами. — Моя задача — выяснить, где и когда, а также найти основной Разлом, а ваша — спасти всех, кого сможете. Не лезьте на рожон, не подставляйтесь зря и не отправляйте учеников на убой. Уводите людей под защиты крупных крепостей и готовьтесь к обороне. И еще — оповестите как можно больше охотников. Пусть связки возвращаются в города.

— Этот контур ведь не просто так появился, — рассудительно заметил Неро и прищурился. — Кто стоит за всем этим?

Хес помедлил. Всего за несколько минут он успел оценить обстановку в городе и понял, что стычки между священниками и охотниками приняли угрожающие обороты, поэтому не хотел разжигать еще большей ненависти, учитывая ту ситуацию, в которой оказываются все человеческие земли. Да и не только — судя по поведению духов и фейри, волшебный народ тоже напуган тем, что может произойти; кто-кто, а они никогда не станут паниковать, если для этого нет существенного повода.

Он мазнул взглядом по сжавшемуся Исэйасу, размышляя, как ему поступить. Охотники должны знать своего врага в лицо.

— Святой Орден, — коротко ответил он на повисший в воздухе вопрос Неро.

— Что?! — изумленный охотник едва подавил желание прочистить ухо.

— Об этом должна знать только Гильдия, — предупредил Хес, заметив нехороший огонек в глазах охотников. — Если об этом узнают обычные люди, то может начаться резня, в ходе которой пострадают невинные. Еще раз повторю, что ваша задача — обеспечить безопасность. То, с чем нам придется столкнуться — не игра, и масштаб беды — не привычные нам схватки с нечистью. Здесь либо мы, либо они.

Охотники всегда были людьми действия, поэтому зал опустел в считанные мгновения. Собранные, сосредоточенные, бойцы покидали стены Гильдии, уже точно зная, что им грозит. Неопределенность исчезла, как и обреченность, тревога и ощущение безвыходности. Они были полны решимости: сил прибавилось, и связки принялись за работу.

— Признайся, ты использовал чары, — тихо и недоверчиво поинтересовался Ролло, не ожидавший такого безоговорочного подчинения.

Хес скривился и ничего не ответил, тем самым подтвердив подозрения друга.

— Ролло, — неслышно подошел Неро к баггейну. — Как тебе удалось выжить?

— Что ты хочешь от меня услышать? — раздраженно спросил бывший охотник и тряхнул головой. — Как я несколько дней подыхал там, брошенный всеми, зная, что никто не станет меня искать? Как сам прижигал раны, выживал, словно дикий зверь?

— Я слышал, это был баггейн, — жестко сказал темноволосый охотник. — И он ранил тебя.

— И что с того? — Ролло оскалился, и на этот раз ухмылка вышла недоброй.

В колеблющемся свете блеснули нечеловеческие клыки.

— Не прикидывайся идиотом! — вспылил Неро. — Ты не хуже меня знаешь, что происходит с теми, кого укусил оборотень! Почему ты в повязке?

— Он слепой, — неуверенно высунулся из-за спины баггейна рыжий мальчишка.

Зеленые глаза сверкали: юнцу было страшно, но этот паренек был полон уверенности выгородить друга.

— Неро, — на плечо легла тяжелая рука.

Охотник обернулся и замер. Хес стоял прямо перед ним, и в серых глазах плавилось серебро. Завораживающе, притягательно и невыразимо прекрасно.

Неро сморгнул и сердито мотнул головой.

— Что, Темный вас сожри, здесь происходит?! — взревел он, скидывая руку Хеса со своего плеча.

— Ролло — мой друг и напарник, — холодно сказал черноволосый мужчина, слегка удивленно приподняв брови. — И я за него ручаюсь так же, как и за себя. Тебе этого достаточно?

Неро мрачно посмотрел на хмурого охотника и тяжело вздохнул, махнув на него и его компанию рукой.

— Куда вы сейчас? — стараясь не смотреть на Ролло, спросил он у Хеса.

— К Десебелу, — мужчина улыбнулся. — А потом, надеюсь, устроим жаркий вечер проклятым святошам.

— Не дай мне пропустить это веселье, а? — против воли расплылся в улыбке Неро.

— Нам самим мало будет! — расхохотался баггейн и хлопнул согильдийца по плечу. — Но мы тебе что-нибудь оставим.

— Удачи, — неожиданно для самого себя сказал темноволосый охотник и поспешил покинуть общий зал.

— Ты видел? Он стряхнул мои чары, — недоверчиво сообщил Хес Ролло.

— Что, красавчик, удар по самолюбию? — хмыкнул оборотень, и охотник почти увидел, как тот хитро прищурился. — Ты ж в амулете, от тебя в таком виде мозги не плавятся.

— Чудны твои дела, Темный, — задумчиво произнес Хес и потеребил цепочку на шее.

Поиск по сайту: