Юридический анализ Закона «О противодействии экстремистской деятельности»

Принятие Закона РФ «О противодействии экстремистской деятельности» (одобрен 25 июля 2002 года), как и принятие других законов, связанных с ограничением прав человека, сопровождалось протестом со стороны общественности. Представители 15 правозащитных общественных организаций 8 июля 2002 года на «круглом столе», посвященном Федеральному Закону «О противодействии экстремистской деятельности», обратились к Президенту РФ и Совету Федерации с просьбой отказаться от принятия этого закона. Как заявил руководитель общественной организации «За гражданские права», глава экспертного совета при Уполномоченном по правам человека РФ Олеге Миронове Валерий Гарбисов, этот закон противоречит ст. 13, 14, 17, 18, 28 и 29 Конституции РФ и ряду международных актов о правах и свободах человека и гражданина.

По словам автора обращения, доктора юридических наук, правозащитника Михаила Кузнецова, «проблема экстремизма сегодня в России выдумана, и подобные законы направлены не на стабилизацию внутригосударственной ситуации, а на ущемление прав и свобод россиян».

По мнению Льва Левинсона, эксперта Института прав человека, в понятии «экстремистская деятельность», приведенном в Законе, «дается перечисление разнообразных составов преступлений, закрепленных в Уголовном Кодексе РФ, что само по себе является «бессмысленным дублированием Уголовного кодекса». «Это чисто идеологический закон, - уверен Левинсон. - Аналогичные правонарушения уже описаны в УК и в новом Административном Кодексе».

Закон позволяет приостановить деятельность общественного объединения до рассмотрения судом заявления о его ликвидации в случае «осуществления общественным объединением экстремистской деятельности». При желании любую деятельность можно посчитать «экстремистской». Так что существует опасность того, что эта статья будет использована государственными органами власти против какой-либо неугодной организации или политической партии.

«Это возможно, например, за два месяца до проведения выборов, - считает президент исследовательского Центра «Панорама» Владимир Прибыловский. - Таким образом, та или иная неугодная партия автоматически сойдет с предвыборной дистанции».

Однако шумиха, возникшая вокруг Закона, не помешала его принятию.

30 апреля 2002 года Президент Российской Федерации внес в Думу проекты федеральных законов «О противодействии экстремистской деятельности» и «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального Закона «О противодействии экстремистской деятельности». Уже 6 июня 2002 года - в рекордный для палаты срок - законопроекты были приняты в первом чтении. Во втором чтении законопроекты были приняты уже 20 июня 2002 года, а в третьем чтении уже 27 июня 2002 года.

Большой критике подверглось определение экстремизма, которое было представлено на первое чтение. Определение гласило: «Для целей настоящего Федерального закона применяемые основные понятия означают: «экстремистская деятельность (экстремизм)» - противоправные действия организаций и (или) физических лиц по насильственному захвату власти или насильственному удержанию власти; насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности Российской Федерации; осуществлению террористической деятельности; возбуждению национальной, расовой или религиозной вражды; воспрепятствованию законной деятельности федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления; воспрепятствованию законной деятельности религиозных объединений или совершению религиозных обрядов, законному проведению собраний, митингов, демонстраций, уличных шествий и пикетирования; организации и осуществлению массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма в связи с политической, расовой, национальной или религиозной нетерпимостью; совершению действий, направленных на нарушение прав и свобод человека и гражданина; причинению вреда здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями, расовой или национальной принадлежностью, вероисповеданием, социальной принадлежностью или социальным происхождением; пропаганде и публичному демонстрированию нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики запрещенной организации, либо атрибутики или символики, свидетельствующих о принадлежности к такой организации или об осуществляемой ею деятельности, а равно подготовка либо публичные призывы к совершению таких действий и их финансирование».

Неопределенность и расплывчатость определения не могли не вызвать критику, так как в случае принятия Закона с подобным определением экстремизма экстремистом мог стать практически каждый, кто так или иначе причинял какое-либо «неудобство» для власти.

Определение экстремистской деятельности (экстремизма) ко второму чтению было изменено, но нельзя сказать, что оно улучшено. С одной стороны, были исключены совсем уж «резиновые» определения (например, деятельность «по воспрепятствованию законной деятельности федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления», «по совершению действий, направленных на нарушение прав и свобод человека и гражданина»).

С другой стороны - появились новые ужесточенные нормы и еще более вместительные. В определение экстремизма была включена деятельность не только организаций и физических лиц, но и средств массовой информации - «деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на...».

Из проекта Закона во втором чтении был исключен заложенный в первом чтении тотальный контроль за «информационно-коммуникационными сетями». Совершенно очевидно, что сделано это было не потому, что пожалели «всемирную сеть», а в силу технической неготовности. Статья, посвященная «сетям связи общего пользования» носит в окончательной редакции общий характер и не обязывает администраторов сайтов или провайдеров к каким-либо специальным действиям. При первом чтении присутствовала статья 13, в которой было указано: «В случае размещения экстремистских материалов на сайтах в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования органы прокуратуры Российской Федерации обращаются к лицу, являющемуся администратором (модератором) сайта в российском секторе либо провайдером зарубежного сектора телекоммуникационных сетей общего пользования. С предписанием в течение 24 часов снять экстремистские материалы с сайта. В случае отказа сайт может быть заблокирован по решению суда.

Решение о заблокировании сайта принимается судом в 5-дневный срок на основании соответствующего представления, внесенного прокурором. Заблокирование сайта возлагается на оператора связи, обеспечивающего предоставление владельцу сайта доступа к информационно-телекоммуникационной сети общего пользования.

Невыполнение судебного решения является основанием для аннулирования лицензии оператора связи».

Однако была сохранена норма, обязывающая общественное объ-динение отрекаться от экстремистских высказываний своих представителей. Если один из руководителей делает «публичное заявление, призывающее к осуществлению экстремистской деятельности, без указания на то, что это его личное мнение», соответствующие объ-единение или организация «обязаны в течение пяти дней со дня, когда указанное заявление было сделано, публично заявить о своем несогласии с высказываниями». То же самое обязательство налагается и в случае вступления в законную силу в отношении такого руководителя приговора суда «за преступление экстремистской направленности». «Если соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация такого публичного заявления не сделает, это может рассматриваться как факт, свидетельствующий о наличии в их деятельности признаков экстремизма».

По сути, организацию обязывают «отречься» от своего руководителя, что, мягко сказать, свидетельствует о желании власти развить в обществе «стукачество».

В итоге, Закон РФ «О противодействии экстремистской деятельности» был принят Государственной Думой 27 июня 2002 года, одобрен Советом Федерации 10 июля 2002 года и подписан Президентом РФ 25 июля 2002 года.

Наряду с Законом РФ «О противодействии экстремистской деятельности» был принят Закон «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального Закона «О противодействии экстремистской деятельности»».

И сам Закон «О противодействии экстремистской деятельности», и поправки к другим законам в связи с принятием Закона «О противодействии экстремистской деятельности» напрямую затрагивают интересы журналистского сообщества, так как ими фактически вводится дополнительная возможность для прекращения деятельности средств массовой информации.

1. В связи с этим есть необходимость подробно остановиться на тех нормах Закона, которые затрагивают журналистскую деятельность.

1.2. Начать уместно с анализа понятия «экстремистская деятельность (экстремизм)» и «экстремистские материалы», которые приведены в Законе. Под определение экстремистской деятельности (пункт 1 статья 1 Закона), если следовать мысли авторов закона, подпадает очень широкий спектр самых различных действий:

«Статья 1. Основные понятия (в ред. Федерального Закона от 27.07.2006 № 148-ФЗ)

Для целей настоящего Федерального Закона применяются следующие основные понятия:

1) экстремистская деятельность (экстремизм):

а) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо редакций средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

• подрыв безопасности Российской Федерации;
• захват или присвоение властных полномочий;
• создание незаконных вооруженных формирований;
• осуществление террористической деятельности либо публичное оправдание терроризма;
• возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;
• унижение национального достоинства;
• осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;
• пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;
• воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти, избирательных комиссий, а также законной деятельности должностных лиц указанных органов, комиссий, соединенное с насилием или угрозой его применения; публичную клевету в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением, соединенную с обвинением указанного лица в совершении деяний, указанных в настоящей статье, при условии, что факт клеветы установлен в судебном порядке; применение насилия в отношении представителя государственной власти либо на угрозу применения насилия в отношении представителя государственной власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность;
• нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями, расовой или национальной принадлежностью, вероисповеданием, социальной принадлежностью или социальным происхождением;
• создание и (или) распространение печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных настоящей статьей;

б) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

в) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности, а также публичные призывы и выступления, побуждающие к осуществлению указанной деятельности, обосновывающие либо оправдывающие совершение деяний, указанных в настоящей статье;

г) финансирование указанной деятельности либо иное содействие в планировании, организации, подготовке и совершении указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств».

Таким образом, определение понятия «экстремизм» напрямую имеет отношение к средствам массовой информации, так как любые действия СМИ, перечисленные в пункте «а» части 1 статьи 1 Закона могут повлечь за собой признание того, что СМИ занимается экстремистской деятельностью.

1.3. Например, критика в средствах массовой информации лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, при исполнении им своих должностных обязанностей, в случае признания судом подобной критики - клеветой, что суды могут сделать с легко-стью в отношении «неугодного» журналиста, повлечет за собой признания журналиста экстремистом.

1.4. К экстремизму отнесена и «пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения».

Определение пропаганды содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. № 17 «О рассмотрении судами дел, связанных с преступлениями, совершенными в условиях стихийного или иного общественного бедствия» - это «распространение злонамеренных слухов и измышлений, подрывающих доверие и уважение к другой национальности, вызывающих чувство неприязни к ней. Действия, совершенные с этой целью, могут выражаться в публичных выступлениях и призывах, в том числе в печати и иных средствах массовой информации, в изготовлении, распространении листовок, плакатов, лозунгов и т.п., а также в организации собраний, митингов, демонстраций и активном в них участии в вышеуказанных целях».

Содержащийся в настоящем пункте признак сходства атрибутики и символики, не являющихся нацистскими, с являющимися таковыми до степени смешения, очень неопределенны.

Принимая во внимание толкование слова «сходный» как «1) похожий, подобный кому, чему-нибудь, 2) подходящий, недорогой (разг.)», подобная неопределенность может привести к широкому толкованию этого понятия правоохранительными органами и судом.

1.5.Отнесение к экстремизму действий по созданию и (или) распространению печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих публичные призывы к осуществлению деятельности, которая имеет хотя бы один признак, содержащийся в определении экстремизма, а также публичные призывы и выступления, побуждающие к осуществлению указанной деятельности, обосновывающие либо оправдывающие совершение этих деяний, дает реальную возможность представителям власти возбудить преследование в отношении журналиста, который опубликовал интервью лиц, которых власть называет террористами, или представителей организаций, которые признаны судом экстремистскими.

В любом таком интервью, которое можно расценить как создание печатных или аудиоматериалов, при желании можно найти призывы. А то обстоятельство, что лицо признано экстремистом или террористом, уже само по себе может дать основание для власти считать, что любое его высказывание так или иначе связано с призывами к чему-либо, перечисленному в статье 1 Закона.

Классический пример привлечения журналиста за опубликование интервью - это дело в отношении Станислава Дмитриевского, речь о котором пойдет ниже.

Неопределенность формулировки экстремизма дает возможность привлекать журналиста за экстремизм и в случае ссылок на экстремистские сайты, так как это также можно посчитать как действия по распространению материалов, содержащих публичные призывы к экстремизму.

Что касается освещения массовых акций, проводимых запрещенными организациями, то в том случае, если освещение будет ограничиваться лишь скупой информацией о том, что подобная акция проведена и не вдаваться в суть акции и ее целей, то при таких обстоятельствах журналисту возможно избежать обвинений в экстремизме, так как в таком случае сложно придраться, что были осуществлены действия по распространению материалов, содержащих призывы к экстремизму.

Проблема только в том, что подобное освещение для профессионального журналиста совершенно неинтересно.

Поэтому очень важно понять, что закон нацелен в первую очередь именно на СМИ и общественные организации.

Столь широкое определение экстремизма сочетается со сверхжесткими санкциями по отношению к организациям и СМИ.

Любая организация может быть закрыта судом даже без предварительного предупреждения, а ее дальнейшая деятельность в любой форме запрещена - только за один эпизод «экстремизма» (хотя есть и механизм предупреждений). То же относится и к СМИ - среди статей любой газеты при большом желании можно найти хоть какой-то «экстремизм».

При этом организации обязаны публично осудить деятельность любого своего руководителя, признанную экстремистской. Деятельность организации можно без суда приостановить на срок до полугода только по подозрению в экстремизме. Продолжение приостановленной деятельности влечет административную ответственность, а продолжение деятельности запрещенной организации влечет за собой уже уголовную ответственность, предусмотренную ст. 282-2 УК РФ. Необходимо отметить, что в приведенном понятии экстремизма полностью или частично повторяются статьи Уголовного кодекса, например статья 278 («Насильственный захват власти или насильственное удержание власти»), статья 282 («Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»), статья 148 («Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий»), статья 149 («Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них»). Терроризм (ст. 205 УК РФ), а вернее террористическая деятельность, также включается в понятие экстремистской деятельности.

Показательно, что и до принятия Закона в российском законодательстве уже существовали все возможности для пресечения экстремистской деятельности. Помимо Конституции РФ, запрещающей деятельность, направленную на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, статей Административного кодекса, в Уголовном кодексе имеется 282-я статья, предусматривающая уголовную ответственность за «возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды», и статья 4 Закона о СМИ, по которой не допускается использование СМИ для той же самой экстремистской деятельности. Целый букет статей УК: 148, 149, 213, 214, 243, 280 также пока еще никто не отменял.

Возникает вопрос: зачем же тогда принимать еще один Закон, который направлен на пресечение экстремистской деятельности? Ответ на вопрос довольно простой - необходимо было создать еще один «эффективный механизм» для контроля над общественными организациями, партиями и средствами массовой информации, что и было сделано.

1.3. Понятие «экстремистские материалы» нуждается в неменьшем внимании. Согласно части 2 статьи 1 Закона экстремистскими материалами являются «предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистической рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы».

Из приведенного определения можно выделить несколько признаков.

Во-первых, это должны быть «документы или информация на иных носителях». Что такое «иные носители» Закон не разъясняет, что предоставляет возможность широко трактовать это понятие правоприменителями. Совершенно очевидно, что неопределенность понятия может привести к злоупотреблениям, направленным против конкретного средства массовой информации или конкретного журналиста.

Во-вторых, материалы должны быть предназначены для обнародования. Получается, что даже если материал и не был опубликован, а находился в редакции или у журналиста по каким-либо иным соображениям, например для изучения, то, при желании, можно констатировать, что материал был предназначен для обнародования.

В-третьих, материалы должны содержать призыв к осуществлению экстремистской деятельности. Как уже было показано выше, понятие «экстремистская деятельность» в Законе определяется очень широко.

В-четвертых, материалы должны обосновывать или оправдывать необходимость осуществления экстремистской деятельности. Здесь возникают два главных вопроса: что следует считать «обоснованием» и что считать «оправданием» даже не самой экстремистской деятельности, а лишь необходимости ее осуществления. Закон на эти вопросы ответов не дает.

И в-пятых, экстремистскими материалами в соответствии с законом признаются «труды руководителей национал-социалистической рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы».

С публикациями, которые отнесены законодателем к трудам руководителей национал-социалистической рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, все более или менее понятно.

А вот относительно других публикаций вопросов очень много. Исходя из приведенного определения экстремистских материалов, таковыми могут признаваться любые публикации, в которых обосновывается расовое и (или) национальное превосходство, а также оправдывается такое превосходство или практика совершения любых преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы, признаются экстремистскими материалами.

Отсутствие в Законе четких определений «обосновыванию» и «оправдыванию» может привести к тому, что огромное количество журналистских публикаций будет признаваться экстремистскими материалами.

Необходимо отметить, что пятый признак экстремистских материалов является самостоятельным, т.е. достаточно его одного, чтобы отнести тот или иной труд или публикацию к экстремистским материалам.

В остальных случаях для признания материалов экстремистскими необходима совокупность требований: в одном случае это наличие первого, второго и третьего требования, а в другом - первого, второго и четвертого. Отсутствие в совокупности хотя бы одного из требований-признаков говорит о том, что материал не является экстремистским.

2. Отдельно надо остановиться на основаниях прекращения деятельности средств массовой информации.

Подобное решение может быть принято судом, если учредитель и (или) редакция СМИ, в отношении которых было вынесено предупреждение о недопустимости распространения экстремистских материалов и осуществления им экстремистской деятельности, не предприняли меры по устранению допущенных нарушений в установленный в предупреждении срок, составляющий не менее десяти дней со дня вынесения предупреждения.

При этом деятельность СМИ подлежит прекращению лишь в том случае, если предупреждение не было обжаловано в суде в установленном порядке или не признано судом незаконным, а также, если в установленный в предупреждении срок не приняты меры по устранению допущенных нарушений, послуживших основанием для вынесения предупреждения, либо если повторно в течение двенадцати месяцев со дня вынесения предупреждения выявлены новые факты, свидетельствующие о наличии признаков экстремизма в деятельности средства массовой информации (ч. 3 ст. 8 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»).

В соответствии с частью 1 статьи 8 Закона предупреждение выносится учредителю или редакции СМИ в письменной форме в случае распространения через данное СМИ экстремистских материалов либо выявления фактов, свидетельствующих о наличии в его деятельности признаков экстремизма. В предупреждении указывается на недопустимость таких действий либо такой деятельности с обязательной ссылкой на конкретные основания вынесения предупреждения, в том числе допущенные нарушения. Если возможно принять меры по устранению допущенных нарушений, в предупреждении также устанавливается срок для их устранения, который, как уже было указано, не может составлять менее десяти дней.

Правом вынести предупреждение о недопустимости распространения экстремистских материалов и осуществления экстремистской деятельности в соответствии с законом наделены:

1. уполномоченный государственный орган, осуществивший регистрацию данного СМИ;

2. федеральный орган исполнительной власти в сфере печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций;

3. Генеральный прокурор РФ или подчиненный ему соответствующий прокурор. В соответствии со статьей 13 Федерального Закона «О прокуратуре Российской Федерации» подобный прокурор - прокурор субъекта Российской Федерации, прокурор города, района, а также прокурор специализированной прокуратуры.

Как уже было указано, СМИ подлежит прекращению, если повторно в течение двенадцати месяцев со дня вынесения предупреждения выявлены новые факты, свидетельствующие о наличии признаков экстремизма в деятельности СМИ. Это основание для прекращения деятельности СМИ аналогично тому, которое содержится в части 3 статьи 16 («Прекращение и приостановление деятельности») Закона РФ «О средствах массовой информации». Разница состоит лишь в том, что, исходя из формулировки положения в ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», для вынесения судом соответствующего решения не требуется вынесения повторного предупреждения со стороны уполномоченных органов. Достаточно наличия самого факта содержания в деятельности СМИ признаков экстремизма.

В соответствии с ч. 2 статьи 11 Закона: «В случае, предусмотренном частью третьей статьи 8 настоящего Федерального Закона, либо в случае осуществления средством массовой информации экстремистской деятельности, повлекшей за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических и (или) юридических лиц, обществу и государству или создающей реальную угрозу причинения такого вреда, деятельность соответствующего средства массовой информации может быть прекращена по решению суда».

Однако не урегулирован ни механизм привлечения СМИ к ответственности в этом случае, ни процедура доказывания соответствующих причинно-следственных связей.

При наличии одного из трех перечисленных оснований уполномоченные органы, те же, что обладают правом на вынесение предупреждений, должны обратиться в суд с заявлением о прекращении деятельности СМИ (ч.3 ст. 11 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»). В свою очередь суд в целях недопущения продолжения распространения экстремистских материалов может приостановить реализацию соответствующих номера периодического издания либо тиража аудио- или видеозаписи программы, либо выпуск соответствующей теле-, радио- или видеопрограммы в порядке, предусмотренном для принятия мер по обеспечению иска.

Решение суда является также основанием для изъятия нереализованной части тиража продукции средства массовой информации, содержащей материал экстремистской направленности, из мест хранения, оптовой и розничной торговли (ч. 4 ст. 11 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»).

Принятие Закона РФ «О противодействии экстремистской деятельности» повлекло за собой изменение статьи 16 Закона «О средствах массовой информации», которая была дополнена частью четвертой: «Деятельность средства массовой информации может быть также прекращена в порядке и по основаниям, предусмотренным Федеральным Законом "О противодействии экстремистской деятельности"».

По словам проф. М. А. Федотова, это не что иное, как возможность прекращения деятельности СМИ в «упрощенном порядке». «Тем самым, - заключает он, - подрывается демократический потенциал Закона о СМИ, разрушается его концептуальная основа, исходящая из того, что свобода массовой информации может быть ограничена только федеральными законами, относящимися к законодательству о средствах массовой информации (ст. 1 Закона о СМИ)».

3. Изменения в связи с принятием Закона «О противодействии экстремистской деятельности» коснулись также Уголовного кодекса РФ.

В настоящее время в статье 280 УК РФ формулировка «публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации» заменены словами «публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности».

Часть вторая статьи 280 предусматривает ответственность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности через средства массовой информации. Ответственность за совершение этого деяния предусмотрена в виде лишения свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

В этой связи изменения, внесенные в часть 1 статьи 4 Закона о СМИ, выглядят довольно существенно. Вместо предыдущей формулировки «призывы к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства, разжигание национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, для пропаганды войны» в законе теперь содержится, на первый взгляд, лаконичная формулировка «осуществление экстремистской деятель-ности».

Однако, как было показано выше, понятие «экстремистская деятельность» является очень широким и неопределенным, что неизбежно повлечет за собой ограничение свободы средств массовой информации вплоть до приостановления и прекращения их деятельности.

Здесь уместно привести в качестве примера дело Станислава Дмитриевского, который является главным редактором газеты «Право-защита», выпускаемой в Нижегородской области, а также являлся исполнительным директором Межрегиональной общественной организации «Общество Российско-Чеченской дружбы».

В номере 1 (58) за март 2004 г. газеты «Право-защита» было опубликовано «Обращение вице-премьера правительства Чеченской Республики Ичкерия Ахмеда Закаева к российскому народу», а в номере 2 (59) за апрель-май 2004 г. газеты «Право-защита» - «Обращение Президента Чеченской Республики Ичкерия Масхадова к Европарламенту».

11.01.2005 года прокурор Нижегородской области, рассмотрев материалы проверки по факту опубликования Обращений в газете «Право-защита», вынес постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 280 Уголовного Кодекса Российской Федерации (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности).

3.02.2006 года приговором Советского районного суда г. Нижнего Новгорода Дмитриевский С. М. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 282 ч. 2 п. «б» УК РФ (т.е. в совершении действий, направленных на возбуждение вражды, а также на унижение достоинства группы лиц по признакам расы, национальности, принадлежности к социальной группе, совершенных с использованием средств массовой информации и лицом с использованием своего служебного положения), и ему было назначено наказание в виде двух лет лишения свободы условно с испытательным сроком на четыре года.

Дмитриевский никогда не признавал вину и заявлял, что был осужден только для того, чтобы возникли основания для ликвидации неугодной для властей организации.

9 октября 2006 года прокурором Нижегородской области в Нижегородский областной суд было подано заявление в порядке ст. 35 ГПК РФ о ликвидации Межрегионального общественного объединения «Общество Российско-Чеченской дружбы» (приложение № 6).

В заявлении было указано: «02.09.2005 г. главному редактору газеты «Право-защита» Дмитриевскому С. М. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч.2 ст. 282 УК РФ, т.е. совершение действий, направленных на возбуждение вражды, а также на унижение достоинства группы лиц по признакам расы, национальности, принадлежности к социальной группе, совершенных с использованием средств массовой информации, и лицом с использованием служебного положения. Приговором Советского районного суда от 03.02.2006 г. Дмитриевский С. М. признан виновным в совершении данного преступления и ему назначено наказание в виде двух лет лишения свободы. На основании ст. 73 УК РФ наказание считается условным с испытательным сроком четыре года. Приговор вступил в законную силу 11.04.2006 г.

Данное преступление отнесено Уголовным кодексом РФ к разделу преступлений «Против конституционного строя и безопасности государства».

В соответствии со ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» экстремистская деятельность (экстремизм) - это деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию. В связи с чем деяние, ответственность за которое предусмотрено ст. 282 УК РФ, относится к экстремизму.

Дмитриевский С. М., совмещая должности исполнительного директора МОО «ОРЧД» и главного редактора газеты «Право-защита», освещал в указанном печатном издании деятельность МОО «ОРЧД».

В соответствии со ст. 15 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» в случае, если руководитель или член руководящего органа общественного или религиозного объединения либо иной организации делает публичное заявление, призывающее к осуществлению экстремистской деятельности, без указания на то, что это его личное мнение, а равно в случае вступления в законную силу в отношении такого лица приговора суда за преступление экстремистской направленности соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация обязаны в течение пяти дней со дня, когда указанное заявление было сделано, публично заявить о своем несогласии с высказываниями или действиями такого лица. Если соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация такого публичного заявления не сделает, это может рассматриваться как факт, свидетельствующий о наличии в их деятельности признаков экстремизма. В пятидневный срок с момента вступления в законную силу приговора Советского районного суда от 03.02.2006 г. и до настоящего времени МОО «ОРЧД» публичных заявлений о несогласии с действиями Дмитриевского С. М. не делало. Таким образом, МОО «ОРЧД» в лице исполнительного директора Дмитриевского С. М., действующего при издании газеты «Право-защита» от имени МОО «ОРЧД» допустило факты осуществления экстремистской деятельности, грубо нарушило Конституцию РФ и федеральное законодательство о противодействии экстремистской деятельности. А именно ст. 29 Конституции РФ, согласно которой не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду.

Согласно ст. 19 ФЗ «Об общественных объединениях» не может быть учредителем, членом, участником общественного объединения лицо, в отношении которого вступившим в законную силу решением суда установлено, что в его действиях содержатся признаки экстремистской деятельности. В нарушение данного требования Дмитриевский С. М. до настоящего времени является руководителем МОО «ОРЧД», из состава учредителей общественного объединения не выведен.

Таким образом, МОО «ОРЧД» совершило нарушение законодательства об общественных объединениях».

13.10.2006 года Судебной коллегией по гражданским делам Нижегородского областного суда было принято решение об удовлетворении заявления прокурора Нижегородской области и ликвидации Межрегиональной общественной организации «Общество Российско - Чеченской дружбы». Суд счел возможным применить ликвидацию организации Дмитриевского в связи с тем, что посчитал действия, в совершении которых его признали виновным, экстремистскими.

Из ст. 1 Федерального Закона «О противодействии экстремистской деятельности», на которую суд ссылается в решении, четко следует, что экстремистской деятельностью признается не просто деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, а тогда, когда указанные действия связаны с насилием или призывами к насилию.

Из приведенной нормы закона можно сделать вывод, что экстремизмом признаются только те перечисленные выше действия, которые были связаны с насилием.

Как следует из приговора суда от 3 февраля 2006 года, Дмитриевский был признан виновным в совершении действий, направленных на возбуждение вражды, а также на унижение достоинства группы лиц по признакам расы, национальности, принадлежности к социальной группе, совершенные с использованием средств массовой информации и лицом с использованием своего служебного положения.

Таким образом, Дмитриевский не был признан виновным в совершении действий, связанных с насилием или с угрозой применения такого насилия, несмотря на то, что ч. 2 п. «а» ст.282 УК РФ предусматривает подобный квалифицирующий признак. В связи с чем те действия, в которых Дмитриевский был признан виновным, не могли быть отнесены судом к экстремистским, так как они не подпадают под понятие экстремистской деятельности, определенной Законом «О противодействии экстремистской деятельности», на который суд ссылается в своем решении, так как эти действия не связаны с насилием.

Таким образом, неопределенность понятия «экстремизм» повлекла за собой санкции в отношении журналиста, который опубликовал в газете даже не свои суждения, а суждения других лиц.

Редакции газеты «Коммерсант» также было вынесено официальное предупреждение в связи с публикацией интервью лидера чеченских сепаратистов Аслана Масхадова. В Федеральной службе России по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций считали, что в материале «Аслан Масхадов: мой призыв обращен к президенту России», опубликованном в газете «Коммерсант» от 7 февраля 2005 года, «содержится информация, обосновывающая и оправдывающая необходимость осуществления экстремистской деятельности».

По мнению представителей надзорного органа, публикацией интервью с Асланом Масхадовым редакция «Коммерсанта» нарушила положения законов «О СМИ» и «О противодействии экстремистской деятельности».

Подобных примеров можно привести массу, что, в свою очередь, свидетельствует об одном неутешительном для СМИ факте - с помощью Закона «О противодействии экстремистской деятельности» власть пытается ограничить деятельность тех или иных СМИ, которые выражают иную позицию, не совпадающую с мнением чиновников и политиков.

Поиск по сайту: