За рулём грузовика дремал весьма странный субъект с бледным осунувшимся лицом и ржавым болтом в левом виске

- Значит так, - сказал Вадик, подойдя к хмурому Мухе, - мы попали в тот же бредовый город, что и в прошлый раз, после того как вкатали себе странное ширялово.

Муха кивнул:

- Прогресс на лицо. Вот только всё это слишком сильно походит на замкнутый круг.

- А… ерунда, - махнул рукой Вадик, - не в первой. Здесь мы уж точно не пропадём, ведь это инфернальная копия нашего Хрючевска.

- Ну-ну, - Муха с грустью рассматривал витрину пивного ларька.

Денег у них всё равно не было.

- Да не грусти, приятель, - Вадик ободряюще похлопал друга по плечу, - сейчас быстренько осмотримся, разведаем, что к чему, глядишь, и выход в нормальную реальность найдём…

Но Муха, судя по его виду, энтузиазма Вадика не разделял. Даже наоборот, некое порицание чувствовалось в его взгляде, мол, нехорошо издеваться над самим собой и так ведь ясно, что положение их безнадёжно и возвратиться домой им теперь вряд ли когда-нибудь удастся.

- А может это и есть наша родная реальность? – предположил Муха. – Просто мы не совсем в неё… как же сказать… не совсем в неё врубились.

- Не мели ерунды, - вспылил Вадик, тыча пальцем в витрину пивного ларька, - ты когда-нибудь видел в продаже пиво «Весёлый Люцифер»?

Муха недоумённо уставился на странную бутылку, на яркой этикетке которой был изображён некто с рожками и острой бородкой, подносящий к бледным губам кружку пива.

- Ну… может его выпустили пока мы отсутствовали в городе, - неуверенно предположил Муха.

- Вах-вах, - донеслось из недр ларька, и в окошке появился смуглый горбатый нос, - ты прав, молодой, пиво совсэм нэдавно завэзли. Высший сорт. Рэкомэндую.

- Да нет, нам нельзя, - ответил Вадик, безнадёжно шаря в пустых карманах, - у нас у обоих язва желудка.

Смуглый нос в окошке тут же исчез. Громко хлопнула маленькая дверца и в прозрачной витрине появилась жёлтая табличка: «ПЭРЭУЧЁТ».

- Наверное, новое пиво пробовать будет, - подмигнул Мухе Вадик, и друзья не спеша побрели к трамвайной остановке.

- Может нам было не нужно второй раз ширяться? – уныло рассуждал Муха. – Мало ли. Почему это вдруг мы должны подчиняться чьим-то непонятным правилам. Я вообще, когда мы в туннеле том после укола оказались, решил что это уже всё, конец, отбегались значит.

- Так просто мы не сдадимся, - непонятно кому погрозил кулаком Вадик, прибывающий в весьма решительном боевом настроении.

Он был рад тому обстоятельству, что они, наконец, оказались в более-менее знакомом им мире, в отличие от той реальности, из которой друзья еле сбежали, чуть не повредив при этом рассудок…

Людей на улице практически не было, зато на трамвайной остановке стояло человек десять. Взглянув на эту разношерстную минитолпу, Муха резко расхотел ехать на трамвае, но Вадик уговорил его, объяснив что так будет намного удобней рассмотреть город.

- А чем мы заплатим за проезд? – недоумевал Муха, испуганно пялясь на толстую женщину в красных лосинах, на шее которой дремал здоровый питон.

- А мы не заплатим, - беззаботно ответил Вадик. - Я профессиональный заяц и принципиально никогда не плачу за проезд.

Чуть левее женщины с питоном, стоял оперевшись на алебарду высокий рыцарь в блестящих доспехах и, судя по звукам доносящимся из-под опущенного забрала, рыцарь дремал.

- Цирк шапито какой-то, - шёпотом хохотнул Вадик, - а вот и трамвай…

Трамвай Мухе не понравился с первого на него (на трамвай) взгляда. Во-первых, у него был тринадцатый номер, во-вторых, цвет трамвай имел какой-то болотный или скорее блевотный. В-третьих… а вот, в-третьих, касалось водителя, который не то недавно умер, не то сильно накануне перебрал, перенеся приступ эпилепсии, белую горячку и частичную трепанацию черепа.

- Чего ты трусишь? – искренне удивлялся Вадик, запихивая сопротивляющегося друга в салон трамвая. – Проедем пару остановок и выйдем. А что до водителя, так баранку ему всё равно не крутить, жмёт себе две педали и всё. Тут и олегофрен с управлением справится…

***

Трамвай оказался полупустым.

Вадик с Мухой уселись ближе к его задним дверям на случай внезапного отступления. Впереди на сдвоенном разноцветном сидении дремал виденный ими на остановке в толпе ожидающих рыцарь; а рядом с ним невозмутимо сидел какой-то индеец в высоком головном уборе из птичьих перьев, очень сильно смахивающий на звезду немецких вестернов Гойко Митича.

- Видал? – толкнул Муху Вадик, указывая на индейца. – Небось, Чингачгук Большой Змей, не меньше.

- Ты это потише, - шикнул на друга Муха, - а то доедем до конечной станции без скальпов…

Каково же было их искреннее удивление, когда выяснилось, что индеец является контролёром. Встав со своего сидения, он принялся проверять у пассажиров билеты.

Муха, как завороженный, пялился на висящий на поясе у индейца топорик с прилипшими к блестящему лезвию багровыми волосками.

Вадик невозмутимо смотрел в окно, насвистывая под нос какую-то ковбойскую песенку.

Все пассажиры исправно протягивали контролёру билеты. Но тут вдруг оказалось, что у дамы с питоном на шее, нестрадающей комплексами по поводу своей фигуры, нет билета. Реакция индейца была мгновенной. Уложившись в две секунды, он снял с пояса топорик и лишил даму скальпа. Но тут выяснилось, что дама в парике, а ещё через пару секунд стало ясно, что дама вовсе и не дама, а мужчина. Хриплым басом она не спеша произнесла:

- Верни парик на место, придурок, я из органов.

Испуганно заглянув в раскрытую красную «корочку», индеец смущённо спрятал топорик и бережно водрузил парик на его законное место.

- Под прикрытием мужик работает, - констатировал Вадик, по-прежнему, неотрывно смотря в окно.

А в окне, надо сказать, было на что посмотреть, поскольку трамвай проезжал мимо Колизея. Судя по воплям доносящимся с арены, сейчас там шла игра в регби или бейсбол. В кривых разломах виднелись гориллаобразные фигуры игроков в ярких формах.

- Это тоже, наверное, недавно построили, - усмехнулся Вадик, - пока мы с тобой отсутствовали.

Но Мухе сейчас было не до созерцания фантасмагорических глюков. Парень в ужасе наблюдал, как контролёр с неотвратимостью рока движется по вагону.

Вот он подошёл к храпящему рыцарю, прислушался, махнул рукой и остановился рядом с друзьями.

- Ваши билеты, бледнокожие, - грозно потребовал контролёр.

Муха действительно стал бледнокожим, а вот Вадик оставался розовым аки младенец. Повернувшись к индейцу он довольно нагло заявил:

- Меня зовут Юл Бринер, а это… - небрежный кивок в сторону Мухи, - Клинт Иствуд, по прозвищу Грязный Гарри…

Индеец почтительно кивнул и, повернувшись сел на сидение рядом со спящим рыцарем.

- Успокойся, Клинт, - подмигнул Мухе Вадик, - найдём мы твоего мустанга. Далеко уйти он от нас не мог. Кстати, наша остановка…

- Проспект Брема Стокера, - неприятно продребезжало в вагоне, и друзья вышли из трамвая наружу.

Вернее Вадик вышел, с трудом вынеся обмякшего приятеля.

На улице окончательно стемнело, накрапывал мелкий неприятный дождик. Людей вокруг практически не было, если не считать человеком, дремлющего на скамейке у памятника Ленину бомжа. Бомж был колоритным: в рваном кителе с эполетами и в треуголке. Впрочем памятник, у которого он спал, был ещё более колоритным. Друзья с интересом вгляделись в серьёзный лик вождя мирового пролетариата, облачённого в кожаную косуху со множеством змеек, бандану с черепами и высокие рокерские сапоги-казаки. Воздетая к небу рука в перчатке с обрезанными пальцами демонстрировала всем желающим весьма непристойный жест, являющийся аналогом «места, где пришит рукав». За спиной вождя на постаменте мок под дождём его верный «Харлей».

Вадик с Мухой переглянулись.

- Вот это, блин, глюк, - прошептал Муха своё обычное восклицание.

На каменном постаменте имелась короткая надпись: «ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ». Что это могло означать, друзья не знали. Либо часть текста отбили неизвестные вандалы, либо так оно и было задумано. В общем, сие обстоятельство особого значения в данной ситуации не имело.

- А «Харлей» то настоящий, - сказал Вадик, - и прикид, вроде как не каменный. Как же местные всё это до сих пор не потырили?!!

- Наверное, это у них какая-нибудь святыня, - предположил Муха, - или место для байкерской тусовки.

Осторожно, чтобы не разбудить бомжа, выражение лица которого было весьма зверским, друзья миновали памятник и свернули на соседнюю улицу.

- А почему ты вышел именно здесь, – вдруг спросил Муха, – а не у Колизея?

- Да есть тут одно место, - неопределённо ответил Вадик, читая в тусклом свете фонаря указатель с названием улицы.

«Улица имени М.И. Вурдолакова», - значилось на указателе. Тут же рядом с указателем, как и полагалось, имелась мемориальная доска с медным барельефом. Под барельефом на особом выступе лежали три засохшие дольки чеснока.

- Видимо, вместо цветов, - заметил любознательный Вадик, внимательно изучая памятную доску.

- Ну что там? – нетерпеливо спросил Муха, становясь на цыпочки.

- Да революционером этот Вурдалаков вроде как был пламенным, - ответил Вадик. – Смольный брал, геройски пал от серебряной пули белого офицера в январе восемнадцатого года. Офицера, кстати, Сапковским звали, вернее фамилия у него такая была.

- А имя случайно не Анджей? – к слову поинтересовался Муха.

Вадик присмотрелся:

- Да нет, не Анджей, Михрюткой этого белогвардейца звали. Я вот не помню, в нормальной реальности это вроде как улица Кира Булычова была?..

Друзья огляделись.

- Точно, - подтвердил Муха, указывая на противоположную сторону, - вон восемнадцатая аптека, где мы пиявок покупали, помнишь? Учителю математики их потом в портфель подбросили.

- Помню, помню, - рассмеялся Вадик, - как же такое забудешь. У меня до сих пор его визг в ушах стоит. Эх… знаешь, на какую-то минуту мне вдруг показалось, что мы дома.

Аптека была закрыта и, судя по замазанной побелкой витрине со смешными рожицами и непотребными выражениями, закрыта на ремонт.

- Идём дальше, - скомандовал Вадик задумчиво поскрёбывая щетинистый подбородок. - Нам нужно найти высокое серое здание с большим двором.

- А что там? – заинтриговано спросил Муха.

- Скоро увидишь, - ответил Вадик, - если, конечно, в этой реальности то здание осталось неизменным, в чём я сильно сомневаюсь.

***

К счастью, сомнения Вадика были напрасны. Нужное здание они отыскали довольно быстро, слишком сильно оно выделялось по сравнению с остальными строениями.

- Музей востоковедения, - вслух прочёл вывеску Муха и непонимающе перевёл взгляд на приятеля, - а в нормальном Хрючевске здесь что было?

- Октябрьское отделение милиции, - ответил Вадик. - Самое безопасное место в городе, где тебя будут искать в последнюю очередь.

Друзья на минуту задумались, с содроганием вспоминая участкового Михаила Гопстопова, пусть земля ему будет пухом… Хотя нет… хоронить участкового было преждевременно.

«Надеюсь, - подумал Вадик, - в этой реальности он, наконец, оставит нас в покое. Всё-таки как-никак дом близко».

Хотя…

Ведь Гопстопов вовсе не являлся глюком. Скорее всего он неким непостижимым образом проскочил в иное измерение из реального мира вслед за друзьями. Ведь он действительно был РЕАЛЕН, держа в ежовых рукавицах всех нариков и раздолбаев славного города Хрючевска.

Во как!!!

В здании музея имелась арка, ведущая в тёмный таинственный двор.

- Э, нет, - сразу же заявил Муха, - иди туда, приятель, сам. Я лучше ещё раз на трамвае прокачусь вместе с Джеком Потрошителем, чем зайду в этот двор.

Вместо ответа Вадик отпустил другу ногой чувствительный пинок под зад, что было намного весомей всяких матерных слов.

Тяжело вздыхая и потирая ушибленное место, Муха понуро побрёл вслед за воинственным приятелем к зияющей рядом, словно пасть некоего чудовища, арке.

В арке, как обычно, для такого рода мест пахло аммиаком и котами, впрочем… пожалуй, это одно и то же.

Сквозь арку друзья прошли без приключений. За ней их поджидал весьма симпатичный дворик, освещённый двумя подслеповатыми фонарями. У подъездов стояло несколько непонятных в темноте марок автомобилей и чёрный зловещий экипаж, запряжённый вороными конями.

- Ну и куда теперь? – задал свой фирменный вопрос Муха.

- По-моему, туда, - Вадик указал рукой в темноту.

Муха скептически посмотрел на друга:

- Скажи, ты специально выбираешь места потемнее?

Вадик не ответил. Держась по возможности менее освещённых частей двора, друзья осторожно приблизились к самому тёмному подъезду. Естественно, в подъезде, как и в арке, так же пахло котами. Ведь должны же были они где-то жить? Но в подъезде пахло и ещё кое-чем, на что сразу обратил внимание Муха.

- Вадик, ты чувствуешь? – он тронул идущего впереди друга за плечо. - По-моему, чесноком воняет?

- Конечно, я это заметил, - шёпотом ответил Вадик, который намеревался спуститься в подвал дома.

Тихо щёлкнул в темноте включатель, и под потолком подъезда обозначилась тусклая лампочка, осветившая часть лестничного проёма, лифт и железную приоткрытую дверь, ведущую в подвал.

- Ты что, совсем сдурел?!! – ужаснулся Муха, увидев, как Вадик открывает дверь в подвал шире. При этом дверь отварилась абсолютно бесшумно, что было, мягко говоря, странно, если учитывать ржавый налёт на её петлях.

- Чёрт, - злобно выругался Муха, - приехали с корабля на бал.

Всё происходящее сильно ему не нравилось.

- А в чём, собственно, дело? – удивился Вадик. – Чего ты здесь боишься?

Шмыгнув носом, Муха недовольно посмотрел на друга:

- Уж больно всё это напоминает третьесортный голливудский ужастик.

- Видишь, - усмехнулся Вадик, - ты сам говоришь, что он третьесортный, значит бояться здесь нечего.

- Но всё-таки я хотел бы знать, что ты здесь ищешь?

- Да схрон у меня тут, - ответил Вадик, - на чёрный день.

- Что прямо здесь?!!

Вадик кивнул.

- За пожарным щитом… Ага! – радостно воскликнул он, вытаскивая из щели в стене за железной дверью маленький китайский фонарик, - всё на месте, идём…

***

Самым фантастическим в этой ситуации оказалось то, что фонарик не только лежал на месте, он ещё и работал, провалявшись в сырости, немалое время. Но это всё была лирика особо к делу не относящаяся…

Пожарный щит висел за поворотом в пяти шагах от входа в подвал, пол которого был покрыт мутными зловонными лужами.

- Давай, помоги мне его снять, - попросил Вадик, и друзья с трудом сняли со стены обитую железом ярко красную доску, опустив её на пол подвала. Естественно, огнетушитель и прочие инструменты для борьбы с пожаром отсутствовали, вернее были разворованы несознательными жильцами подъезда, либо сумасшедшими дворниками.

- Блин, - Муха испуганно отпрыгнул в сторону, обнаружив на стене в том месте, где ими был только что снят пожарный щит, целую колонию отвратительных белёсых пауков.

- Не очкуй, братело, - рассмеялся Вадик и, вытащив из стены кирпич, извлек из прямоугольного отверстия плотный квадратный пакет. В пакете лежала металлическая коробка, обклеенная картинками с голыми и не очень женщинами.

- С первого взгляда ясно, кому она может принадлежать, - хмыкнул Муха.

Вадик же открыв коробку охнул от изумления, обнаружив в ней солидную пачку долларов.

- В чём дело? – испугался Муха. – Кто-то спёр часть зелёных?

- Да нет… - ошарашено ответил Вадик, - просто тут раньше рубли лежали.

- Шуточки бредовой реальности, - быстро догадался Муха, - чтобы она всегда так с нами шутила. А это что за пакетик?

Под деньгами действительно лежал длинный свёрток с непонятным содержимым.

- Это? – переспросил Вадик и, понюхав пакет, передал его Мухе. – Это, приятель, я специально для тебя приберёг.

- Что, неужели ТРАВА?!! – чуть не закричал Муха, не веря своему счастью.

- Она самая, - кивнул Вадик. - Мне её один кореш на хранение оставил, а его вскоре посадили. Гопстопов «снежок» ему в джинсы подкинул, короче, повязали парня.

- Не того ли мудака, который рок-группу под названием «Мент поганый» организовал? – поинтересовался Муха, с упоением нюхая свёрток с коноплей.

- Его самого, - подтвердил Вадик, нервно распихивая доллары по карманам. – Название группы это ещё ничего, ведь панк-рок пацаны играли, но тот баран песню написал «Волколак - Гопстопов». Балладу о том, как менты по ночам в дворняг превращаются и по помойкам лазят, а утром снова в форме на работу идут. За эту песню его Топтыгин, короче, и повязал.

- И надо сказать, правильно сделал, - добавил Муха. - Они никто толком-то и играть не умели, шумели лишь громко.

Выбросив пустую коробку в ближайшую лужу и, разложив трофеи по карманам, друзья двинулись к выходу из подвала, но тут послышались чьи-то голоса.

Выключив фонарик, Вадик замер у железной двери осторожно заглянув в приоткрытый проём. Оступившись в полутьме Муха больно стукнулся лбом о затылок приятеля.

- Скорее, - неприятно шипел вошедший в подъезд мужчина, - собрание началось уже десять минут назад, вечно мы с тобой опаздываем…

- Да ладно тебе, Феликс, не кипятись, - пробасил второй голос, - по ходу вникнем. Можно подумать в первый раз правила нарушаем.

- А всё из-за твоей патологической прожорливости, - продолжал шипеть первый.

- Дьявол, - приглушённо выругался Вадик, - они направляются прямо сюда, БЕЖИМ…

И друзья побежали.

- Эй, Сарториус, это ты? – громко позвал шепелявый. – Ты что, тоже опоздал?

- Вот видишь, - рассмеялся второй голос, - Сарториус со всех ног бежит, а мы, как дураки с тобой трепимся. Ох, чувствую, снова нас сегодня оштрафуют…

Гулко топая, приятели неслись по бесконечному коридору подвала. Вскоре свет фонарика им был уже не нужен. Сырость внезапно отступила, лужи исчезли, а под потолком засияли лампы дневного света. На опрятных побеленных стенах были нарисованы изящные красные стрелки. Послышались странные звуки, словно где-то рядом собралось очень много народа. Сбавив темп, беглецы перешли на шаг.

- Чего ты так испугался? – удивился Муха, с трудом восстанавливая дыхание. – Так драпанул, что я подумал, не Гопстопова ли ты там увидел?

- Нет, не Гопстопова, - спокойно ответил Вадик. - Возможно мне показалось, но лица тех двух… нет, я не могу объяснить… может быть потом.

Длинный коридор закончился резким поворотом. За поворотом друзья наткнулись на распахнутую настежь мощную дубовую дверь. За дверью находилась лестница, покрытая красной ковровой дорожкой. Голоса усилились. Теперь можно было даже разобрать интонации говоривших. По всему выходило, что народ чему-то радовался.

- Не нравится мне всё это, - прошептал Муха, осторожно ступая на ковровую дорожку, - и чего мы только сюда попёрлись, ума не приложу.

- Да мне тоже здесь не очень нравится, - согласился Вадик, - но путь к отступлению пока отрезан…

Покрытая красной ковровой дорожкой лестница вела куда-то вниз. Пара минут и горе путешественники оказались в гигантском сумеречном зале, заполненном колоссальным количеством людей.

Яркий свет освещал лишь некое подобие сцены, где за большим длинным столом сидели какие-то бледные типы в серых мантиях. На маленькой трибуне выступал не то пламенный оратор, не то свихнувшийся докладчик, чьи слова вязко тонули во всеобщем гомоне.

К счастью в зале имелись свободные места, и на двух молодых людей, появившихся в дверном проёме, никто особого внимания не обратил.

- Скорее, - Вадик толкнул слегка растерявшегося Муху в спину, - сейчас сюда войдут те двое.

Муха очнулся и позволил препроводить себя в самую тёмную часть зала, где находились свободные кресла.

«Те двое» появились в дверях буквально через несколько секунд. Вид у них, мягко говоря, был необычным. Оба в чёрных цилиндрах, фраках и подбитых красным атласом плащах. Их лица были мертвенно бледны, точнее, они слегка светились в царящей в зале полутьме.

- Кто это? – прошептал Муха, втягивая голову в плечи.

- А хрен их знает, - огрызнулся Вадик, - ты лучше слушай, сейчас мы быстро во всём разберёмся…

Зал постепенно утих.

Опоздавшие субъекты во фраках спустились вниз, сев поближе к трибуне, на которую взошёл высокий худой тип с удивительным, словно состоящим из одних острых углов, лицом.

- Итак, - громко произнёс он в наступившей тишине, - я объявляю наше очередное заседание открытым.

Раздались аплодисменты, кто-то азартно засвистел и зал снова стих.

- Итак, - повторил длинный тип на трибуне, - товарищи вампиры, я хотел бы представить вам двух наших сегодняшних гостей…

- Ё моё, - прошептал Вадик, решив, что их каким-то совершенно непостижимым образом вычислили. Муха судорожно вцепился в подлокотники кресла.

- Встречайте, - объявил, по-видимому, председатель тайного собрания, - всенародно любимых писателей-фантастов Сержа Мелевина и Коляна Одинова.

В зале опять раздались аплодисменты.

- Снова влипли, - взявшись за голову, тоскливо прошептал Муха…

Поиск по сайту: