ВЛАСТЕЛИН ВРЕМЕНИ

Занятия с тиккером становились все интереснее. Каждое утро Астариус присылал Василисе шкатулку – черный ящичек, в котором находился какой‑нибудь предмет, – зеркальце, пуговица, кольцо, лоскут ткани.

Теоретические занятия полностью отменили. Миракл сообщил Василисе, что теперь она должна все силы сосредоточить на экспериментах с часовым флером. Целыми днями девочка прилежно запускала тиккер над новым предметом, и с каждым разом у нее получалось все лучше.

Первой вещью, присланной от Астариуса, оказалось изящное зеркальце на длинной ручке, в золотой оправе. Василиса очень хотела отличиться перед великим часодеем, доказать, что она уже многому научилась. Поэтому она максимально сосредоточилась – и в этот раз цифры часового флера получились особенно яркими, сверкающими, причем некоторые шли парами, словно показывали даты на календаре.

Как только зеркальце оказалось под инерционным куполом тиккера, то сразу принялось самопроизвольно крутиться в разные стороны. Вскоре вокруг него появились мантиссы – вначале неясные и расплывчатые, клубящиеся, серовато‑белые, похожие на стремительно темнеющие грозовые тучи. Но вот в них проявились силуэты людей, очертания мебели, – в воздухе словно шел показ черно‑белого немого кино. Целый день Василиса билась над более четким изображением теневых картинок, насылая на купол тиккера все новые россыпи разноцветных цифр. К вечеру она так устала, что мечтала только об одном – завалиться спать дня на три или четыре. Но как только после ужина к ней заглянул Миракл, Василиса с гордостью рассказала о том, чего добилась.

Оказывается, зеркальце подарили на день рождения Маришке Резниковой! Василиса сразу узнала в десятилетней золотоволосой девочке госпожу «кошмар‑р!» – все то же надменное личико с надутыми губками, словно весь мир ей должен. Маришке не понравился подарок, и она просто выбросила его во двор. Прошло некоторое время – мантиссы зеркала старательно показывали крыши Рубинового шпиля на фоне то дневного, то ночного неба. Очевидно, зеркало пролежало на плитах двора несколько дней, пока не перекочевало к неизвестной улыбчивой девочке с двумя толстыми пшеничными косичками, одетой в форму учениц школы светлочасов.

Незаметно для себя увлекшись историей зеркальца, Василиса продолжала старательно раскручивать тиккер – маятник равномерно шел по кругу, собирая все новые цифры часового флера, превращая их в даты, даты – в мантиссы, а мантиссы – в события. Через какое‑то время изящное зеркальце перекочевало к самой Елене Мортиновой! Часовщица отобрала его у хозяйки во время урока. История зеркальца закончилась еще более интересно: Елена подарила зеркальце… опять Маришке! Конечно же, та не посмела выкинуть подарок любимой директрисы, но случайно забыла его на уроке у Астариуса. Василиса даже помнила тот день – именно тогда она сама прошла через нуль‑переход к Лешке.

Конечно, все картины происшедшего с зеркальцем двигались в обратном порядке – ведь тиккер позволял уходить в прошлое на все большее время. Но Миракл просил вести запись тиккеровки с самого дальнего события, которое только удавалось увидеть.

Зодчий от всего сердца похвалил Василису, сообщив, что Астариус специально выбрал вещи, принадлежавшие знакомым людям, чтобы ей легче было опознать их в тенях и образах часового флера. А если она будет прилежно заниматься и дальше, то вскоре сможет видеть картины прошлого не только четко и в цвете, но и слышать, чувствовать, осязать.

А потом Астариус передал в часолист Василисы черную восковую свечу, карманные золотые часы, очки с разбитыми стеклами и погнутыми дужками, расписную фарфоровую чашку, странный веер из стальных пластин и старую, очень грязную ленту для волос. Свеча оказалась из Голубиной башни, где когда‑то Василиса жила вместе с Захаррой, часы принадлежали старшему Лазареву, очки – самому Астариусу, а из расписной чашки любил пить чай сам Нортон‑старший. Но вот со стальным веером и лентой ничего не получалось. Как Василиса ни билась, она так и не смогла вызвать хотя бы одну тень их прошлого. Астариус написал, что так бывает, если вещь не желает рассказывать свою историю или принадлежит к другой параллели. Надо очень долго практиковаться, чтобы когда‑нибудь такая вещь все же раскрыла свои секреты.

* * *

И вот однажды вместо обычного занятия с тиккером Миракл предложил Василисе рассмотреть настоящий Клубок.

– Мне кажется, что пора нам переходить от теории зодчества к практике, – сообщил он тоном заговорщика. – Поэтому я приготовил на сегодня кое‑что интересное.

На стол, вынесенный на середину Каминной залы, поставили серебристый проволочный шар – тот самый Клубок, найденный в Расколотом Замке. Зодчий предложил поискать на его тонких нитях крохотные ярко‑алые огоньки – судьбоносные точки. Все найденные координаты Миракл собрался записывать в свой часолист, в обложке из черной тисненой кожи.

– Я уверен, что этот Клубок принадлежит часодеям древности, – со значением сказал он Василисе. – Позже я проведу анализ всех точек и выберу наиболее интересные маршруты – временные коридоры различных человеческих жизней. А вдруг повезет настолько, что получится увидеть прошлое одного из создателей Временного Разрыва? Может, именно этот часодей, – он указал пальцем на цепь ярко‑алых огоньков на самом верху шара, – стоял рядом с Эфларусом и видел, как тот расколол древний замок безумным часодейством… И мы тоже увидим этот величайший момент истории своими глазами!

После такой пламенной речи Василиса вытаращила глаза, внимательно изучая каждый сантиметр серебристой проволоки. Ей очень хотелось первой заметить судьбоносные точки.

– Ну что, как твои самостоятельные занятия с тиккером? – вдруг спросил Миракл. – Тебе нравится работать с предметами?

– Да, очень… – откликнулась Василиса, не отрывая взгляда от Клубка. – Я узнала прошлое почти всех вещей. Некоторые не поддаются, вот, например, веер…

Внезапно на тонком витке серебристой проволоки вспыхнула яркая цепь огоньков – над каждой из них взвилась крохотная мантисса с изображением цифры. Василиса принялась называть их, боясь сбиться:

– Четырнадцать… семь… семь… двести, да?

Сидящий по другую сторону стола Миракл, снисходительно улыбаясь, с интересом наблюдал за ее вычислениями, не забывая записывать все числа в часолист.

– Сколько всего точек? – быстро спросил он.

– Четырнадцать, – мгновенно посчитала Василиса. – О! Смотрите, вот здесь они все сошлись в одном месте… Это и есть судьбоносный узел, да?

– Все правильно, молодец. Этот узел – значительное событие, сильно изменившее судьбу нашего объекта. По‑видимости, с этим человеком произошло нечто из ряда вон выходящее… Давай посмотрим детальнее…

Зодчий выхватил из часолиста большую круглую лупу в металлической оправе.

Сквозь увеличительное стекло Василиса разглядела, что вся цепочка – это спираль из множества витков разного размера, по которой пробегали крохотные алые огоньки.

– Каждый виток – это событие, состоящее из сотен действий, накладывающихся друг на друга кольцами спирали, – принялся пояснять Миракл. – Наглядная демонстрация того, как движется время – по прямой линии, подобно летящей стреле, и одновременно по спирали, раз за разом совершая витки‑события…

– Странно, однако я не вижу за этим узлом нитей будущего… – продолжил зодчий, внимательно изучая узел через лупу. – Хм, возможно, этот человек был зачасован или перешел в другую параллель. – Миракл в задумчивости нахмурил лоб. – Давай‑ка я проведу анализ всех мантисс, и на следующем практическом занятии мы попытаемся разобраться в этом узле.

– А нельзя провести хотя бы примерный анализ уже сейчас? – плохо скрывая нетерпение, спросила Василиса.

Ее страшно заинтересовал этот загадочный человек, судьба которого вилась проволочной нитью по Клубку из Расколотого Замка. А вдруг это и вправду сам Эфларус?

– А вы не скажете, что это за человек, чью судьбу мы разглядываем? – умоляюще спросила она. – Я уверена, что вы знаете.

Миракл погрозил ей пальцем.

– Не спеши, Василиса. Ты все узнаешь в свое время.

– Ну хотя бы одним глазком заглянуть в его прошлое, а? – попыталась схитрить девочка. – Мы же не будем причинять ему вред. Просто посмотрим… поизучаем.

Но зодчий оставался непреклонен.

– Любое практическое занятие требует серьезных размышлений, – наставительно произнес он. – Вначале я проведу анализ всех точек и выясню, стоит ли нам побывать в прошлом этого человека. А вдруг его можно спасти, вмешавшись именно в этот судьбоносный узел? И если мои расчеты окажутся верными, – темно‑серые глаза Миракла на миг вспыхнули серебристым огнем, – то мы с тобой, Василиса, смоделируем новую ветвь его жизни. Параллельную. Тебе хотелось бы поучаствовать в таком эксперименте?

Василиса потрясенно кивнула. Мысль, что можно провернуть нечто в этом роде – изменить чью‑то судьбу, взволновала ее необычайно.

– Скажите, господин учитель, а можно так свою судьбу смоделировать в Клубке? – вдруг спросила она. – Или судьбу близкого человека?

Миракл, продолжавший разглядывать цепочку огней через лупу, косо взглянул на ученицу.

– Разве ты хотела бы узнать свою судьбу заранее? – ответил он вопросом на вопрос. – Хотела бы сама ее спроектировать?

– Не знаю, – честно призналась Василиса. – Просто мне кажется, что на себе все‑таки легче учиться… И не навредишь никому.

Миракл склонил голову набок.

– Никому? – с интересом повторил он.

– Только себе, – быстро поправилась Василиса. – Но ведь можно поменять какую‑нибудь незначительную нить. Скажем, передо мной стоит блюдо с фруктами. Я хотела съесть яблоко, но потом вернулась в прошлое и – съела грушу. Только и всего.

– Запомни, Василиса, часовые архитекторы крайне редко меняют нити в судьбе человека. Это главное правило кодекса зодчего: нельзя вмешиваться в ход Времени. Нельзя нарушать закономерное развитие событий, их последовательность. Стоит вытянуть не ту нить в судьбе человека, расстроить хоть одно событие – и может обрушиться весь клубок судьбы. Этот Клубок потянет за собою другие Клубки и… – Миракл непроизвольно махнул рукой. – Весь мир может слететь с катушек из‑за одной нити… Вот почему часовщики практически никогда не вмешиваются в прошлое. И строго наказывают тех, кто пробует изменить даже свою судьбу, не заботясь о грядущих последствиях.

– Но что плохого в том, что я съем не яблоко, а грушу? – упрямо продолжила Василиса.

– Может быть, и ничего плохого, – принял игру зодчий. – Но вдруг от этой груши у тебя разболится живот? И ты пропустишь какую‑нибудь важную встречу. Или еще хуже – груша окажется отравленной.

Василиса не нашлась что возразить, хотя в душе была по‑прежнему не согласна. Не все события в жизни так уж и важны… Ну какая разница, что она выберет – яблоко, грушу или ветку винограда? Она же все равно наестся, да и только.

Миракл уловил ее настроение.

– Ты можешь вернуться и съесть грушу, – улыбнулся он. – Особенно если узнаешь, что яблоко, скажем, оказалось червивым. Но каждое изменение времени ведет за собой тысячи искажений, создает тысячи ложных вероятностей. Вот почему в зодчестве нет этих «а вдруг». Любое изменение должно тщательно продумываться и рассчитываться часовым архитектором – специалистом по корректировке судеб.

– Я все поняла: придется еще многому учиться, – со вздохом признала Василиса. Но про себя решила, что Миракл, как и все взрослые люди, слишком осторожен в своих поступках. Не все же быть ответственным за все‑про‑все, надо же иногда и рисковать!

Последние слова она не заметила, как произнесла вслух.

– Риск – дело благородное, – улыбнулся Миракл. – Но не всегда успешное. Вот, скажем, я решительно не одобряю последних действий твоего отца… хотя вызов Астрагору был тщательно им спланирован. Впрочем, мы немного отвлеклись от темы занятия. – Зодчий глубоко вздохнул, словно хотел прогнать какие‑то вдруг набежавшие мысли. – Я знаю только двух часодеев из ныне живущих, способных перемещаться вне времени и пространства. И планировать будущее на сотни лет вперед. И я уверен, что они бы не стали брать грушу вместо яблока, давно съеденного… – Миракл издал короткий смешок – очевидно, эта мысль его позабавила. – Как ты думаешь, про кого я говорю?

– Про Астариуса, конечно! – уверенно заявила Василиса. – Ну и… Правда, я не совсем уверена…

– Астрагор, – мгновенно посерьезнев, подсказал Миракл.

Василиса пораженно притихла. Она‑то, вспомнив о временных параллелях, хотела назвать имя отца. Или же одной из королев…

– Конечно, духи не могут сами по себе перемещаться на Эфлару, – задумчиво продолжил Миракл. – Но им ничего не стоит завладеть душой человека, в котором течет духовная кровь. Иногда духи могут переселиться в предмет, но этот случай используется намного реже… Астрагор не гнушается пробовать разные варианты, если ему нужно достичь некоей цели. Уж поверь мне, я давно его знаю…

Василисе показалось, что она ослышалась.

– А вы разве близко знакомы с Астрагором? – потрясенно спросила она.

Миракл ответил не сразу.

– Я знал его под иным обличьем, – наконец произнес он непривычно тихим голосом. – В другой жизни.

Василиса не стала его расспрашивать – судя по всему, зодчий и так ничего больше не расскажет.

– Ну что ж, я думаю, на сегодня хватит, – сказал тот, вновь принимая обычный хитро‑насмешливый вид. – Астариус просил передать, что сегодня вечером ожидает тебя в Воздушном замке, в Звездной Башне. Подробностей у меня не выспрашивай, я и сам ничего не знаю. Хотя наш великий часодей намекнул, что желает тебя с кем‑то познакомить. С каким‑то важным часовщиком. Нортон‑старший просил не рисковать без надобности, отправляя тебя в Астроград на крылатой повозке, поэтому Астариус пришлет тебе «мосток» – быстрый и надежный переход через часолист.

– То есть я смогу попасть в Звездную башню мгновенно? – обрадовалась Василиса. – Как будто в личный уголок?

– Совершенно верное сравнение. Астариус проведет мосток на какое‑то время, скажем, ровно на два часа. Столь сложный переход происходит в настоящем времени, поэтому требует точности. Скажем, в свой личный уголок попасть гораздо проще, ведь все заставки – это небольшие отрезки времени из прошлого… Как воспоминание, в котором иногда приятно находиться. Поэтому для перехода и надо вызвать хорошее воспоминание. Так что ради твоего быстрого перемещения Астариус специально настроит мосток. Все‑таки неплохо быть ученицей такого великого часодея. – Миракл тонко улыбнулся. – Поэтому старайся его не разочаровать.

– Я выполняю все его задания, – заверила Василиса. – Правда, я еще не нарисовала Властелина Времени… Даже Черная Королева недавно напоминала мне об этом. – Она замялась. – Просто я не могу представить, как он должен выглядеть.

Лоб Миракла прорезали две вертикальные складки.

– Астариус попросил тебя нарисовать Властелина Времени? – В его голосе проскользнуло легкое удивление. – Но зачем?

– Не меня, а всех ключников, – поправила девочка. – И почти все уже нарисовали. Диана писала мне, что Маришка нарисовала Астариуса, а Марк – Астрагора. Наверное, хотел подольститься к нему, вот идиот! – возмущенно фыркнула Василиса, на миг позабыв, что говорит с учителем, а не с ровесником. – Сама Диана изобразила часы – такие же, как на Часовой башне в Расколотом Замке… Она считает, что повелителем Времени не может быть человек. Наверное, я тоже нарисую часы, но песочные – как древний символ времени.

– Часы измеряют время, а не повелевают им, – назидательно произнес Миракл. – На твоем месте я изобразил бы что‑нибудь комичное – например, часовую стрелу с часовой стрелой в руке. Хотя бы парадоксально и посмеяться можно. Как учитель, я бы точно оценил такой творческий порыв… Кстати, а что нарисовал твой брат, не знаешь?

– Диана писала, что Норт вообще свихнулся – нарисовал нашего отца!

– Интересный ход, – снова развеселился Миракл. – А что, Нортон вполне мог бы стать самим Временем.

Василиса недоверчиво хмыкнула.

– Вы хотели сказать, Властелином Времени, да? – уточнила она. – Разве можно стать Временем? Оно же само по себе… Просто понятие.

Зодчий прищурился, подарив ученице долгий, лукавый взгляд, от которого Василиса даже порозовела немного. Как будто учитель оценивал, стоит ли вообще разговаривать с Василисой о высоких материях или она еще недостаточно взрослая, чтобы уловить все тайные смыслы.

– Я оговорился, конечно, – наконец произнес он миролюбивым тоном. – И все же Время – это не просто понятие. Издавна существует легенда, что в мире есть один, два или даже несколько часодеев, конечно, самых умных, сильных, отважных, способных не только управлять временем, но и приказывать ему посредством своей воли. Другими словами, властвовать над Временем, изменяя прошлое, настоящее и будущее во благо сотворения мира.

– Значит, Астариус или Астрагор действительно могут оказаться тем самым Властелином Времени? – поразилась Василиса. – Или даже мой отец?!

Но Миракл покачал головой:

– Видишь ли, в нашем неспокойном мире всякое случается, конечно… Но проблема в том, что Время, как и все в этой вселенной, имеет цикл, то есть должно постоянно обновляться, примерно раз в тысячу лет. Где‑то после цветения легендарного Алого Цвета.

Василиса непонимающе уставилась на зодчего, гадая, к чему же он клонит.

– Признаться, я давно хотел поговорить об этом с тобой, Василиса. Но раз за разом откладывал разговор. Теперь же, когда у тебя обнаружился столь интересный дар… И раз мы стоим перед угрозой нападения Астрагора, уже снискавшего, по слухам, новое обличье… Видишь ли, великий Дух Осталы взялся помогать ключникам найти Алый Цветок не просто так. Конечно, он не делится всеми своими планами, но все сводится к тому, что его главная цель – стать Властелином Времени.

– Неужели такое возможно? – растерянно спросила Василиса. – Чтобы один человек… вернее, Дух стал самим Временем?

– Время, как и все в этом мире, состоит из противоположных сторон: темной и светлой, черной и белой, женской и мужской, доброй и злой. На равновесии и гармонии между противоположностями держится наш мир. Поговаривают даже, что Время – это два великих часодея, один с преобладанием светлого в душе, другой – с преобладанием темного.

– Это как Астариус и Астрагор? – догадалась Василиса. – Но разве Астариус захотел бы…

– Астариус? – неожиданно перебил Миракл. – Астариусу интересен сам наш мир: пространство, время, движение и связи между ними… Но ему не нужна власть, он не раз это показывал. Борьба, война, противостояние чужды ему… Другое дело – Астрагор, все силы которого направлены на изучение часодейства только с одной целью – управление, подчинение и власть. В его сердце нет чистого академического интереса, как у Астариуса. Он хочет обладать абсолютным могуществом. Как ты думаешь, что способно дать ему эту абсолютную власть?

– Время? – с ужасом предположила Василиса. Она вдруг ярко представила, что случилось бы со всем миром, получи Астрагор власть над Временем. Наверное, в первую очередь он забрал бы себе все людские души. А может, вообще остановит время всей Эфларе, и вся планета уйдет в безвременье… Он же собирался забрать синюю искру из хрустального сердца Алого Цветка, и, не загадай Василиса желание, Эфлара исчезла бы навсегда!

– Скажите, господин учитель, а зачем Астрагору понадобилась синяя искра?

– Я знал, что ты спросишь, – кивнул Миракл. – Начну с гипотезы. Многие предполагали, и я в том числе, что синяя искра – это какой‑нибудь особый дар. Признаться, я был убежден, что твой часовой флер появился из‑за синей искры, поэтому и спросил у твоего отца о природе дара. Но нет, синяя искра – это всего лишь часовая энергия, сила, с помощью которой Астрагор сам хотел открыть дорогу Времени, запустив главные башенные часы Расколотого Замка…

– Но зачем? Чтобы только он узнал секреты комнат?

– Возможно. Ведь секреты комнат наверняка дадут нам новое представление о Времени. Не забывай, что Астрагор живет еще со времен Эфларуса и может знать больше нас всех.

– Но ведь без ключей комнаты не откроешь? – снова спросила Василиса. – Я имею в виду без ключников…

Зодчий ответил не сразу. Он не спеша спрятал лупу обратно в часолист, а взамен достал кусок легкой батистовой ткани и накрыл ею Клубок.

– Ты сама прекрасно знаешь, Василиса, – наконец произнес он, – что ключ можно отнять. Или подарить. Уверен, что, руководствуясь личными тайными умыслами, Астрагор не станет церемониться с ключниками. Вспомни, пожалуйста, что только благодаря Белой Королеве Фэш Драгоций все еще жив. Иначе он давно стал бы Астрагором. Открыл бы Серебряную Комнату… Но хуже всего, что мы не знаем, а кто следующий? Готов поспорить, все ключники в большой опасности.

Миракл нахмурился. Да и у Василисы совершенно испортилось настроение. Однако ей вдруг пришло на ум, что зодчий ни словом не обмолвился о Черной Комнате. Он ведь не знает, что у Василисы в медальоне лежит сверток с секретом. Или знает?..

– Честно говоря, мне очень не нравится идея сделать из твоего дня рождения большое и шумное торжество, – продолжил зодчий хмуро. – Это опасно – приглашать ключников, делая из них мишени для тайных агентов Астрагора. Ну а Фэшу Драгоцию надо быть особенно осторожным. На месте твоего отца, Василиса, я бы на время праздника закрыл мальчишку под замок, чтобы никто не смог ему навредить.

В словах зодчего прозвучала беспощадная правда: такая же тревога терзала саму Василису. С одной стороны, она очень хотела увидеть друзей на своем дне рождения, а с другой – не желала, чтобы они подвергались опасности.

– А Фэш знает о ваших тайных планах? – спросила девочка, пытливо глядя на Миракла. – Я имею в виду ваши поиски шпионов Астрагора.

– Да, с ним уже поговорил твой отец, – рассеянно отозвался Миракл. – Впрочем, этот мальчишка знает побольше нашего… Наверное, не первый раз подслушивает за шторами.

Василиса смутилась, невольно потупившись.

– Если хочешь знать мое мнение, то даже хорошо, что он теперь знает больше… Знает, что Астрагор имеет к гибели родителей непосредственное отношение.

– Извините нас…

– Ну да, ну да, – небрежно покивал Миракл. – Только всю правду вы не знаете. И мы не знаем. Но поговаривают, что Диаман и Селена что‑то проведали про Астрагора… Какой‑то его тайный‑претайный секрет. И хотели уехать, спрятать сына… Но не успели.

– Неужели никому не известно, что это за секрет такой? – осторожно спросила Василиса, боясь спугнуть разоткровенничавшегося Миракла. – Может, это какая‑то вещь?

– Думаешь? – Зодчий наградил Василису долгим, понимающим взором. – А что, в этом есть своеобразная логичность. Скажем, компрометирующие фотографии или часограммы, список тайных желаний или дневник его очень долгой жизни… Только представь Астрагора – такого задумчивого и вдохновенного, выводящего на страницах дневника: «Сегодня снова думал о захвате мира, вернее, двух миров…»

Василиса недоверчиво хмыкнула. Она уже поняла, что момент упущен – Миракл все перевел в шутку.

– Ну, простите, если мой вопрос вам показался смешным, – с некоторой досадой произнесла она.

Неожиданно зодчий вновь посерьезнел:

– Ты знаешь, а ведь Астрагор всегда придавал особый смысл старым вещам, верил в их символичность и знаковость. У него вполне могла бы обнаружиться слабость к чему‑то банальному, однако исполненному секретного, сакрального смысла… Впрочем, этой страсти подвержены все великие часодеи. Вот взять Эфларуса с его великими Ключами… Или Астариуса и его задание нарисовать Властелина Времени. Кстати, а ты мне так и не сказала, какого Властелина Времени нарисовал наш юный Драгоций? – вдруг заинтересовался Миракл.

Василиса пожала плечами:

– Диана писала, что Фэш никому не показывал рисунок, а сразу отдал Астариусу.

– Спроси у него как‑нибудь, – посоветовал Миракл, улыбаясь. – Вы же близкие друзья.

– В последнее время мы мало общаемся… – пробурчала Василиса, глянув на зодчего исподлобья. – Фэш не отвечает на мои письма… Но его можно понять, ведь он находится в заложниках у моего отца.

Миракл насмешливо присвистнул.

– Не будь столь прямой и циничной. Фэшиар и Захарра Драгоции – гости в Черноводе. У каждого из них своя комната, все их просьбы выполняются, переписка и общее пользование часолистом разрешено. Да, они находятся под надежной охраной, но это же в первую очередь для их блага, не так ли? Считай, твой отец предоставил им политическое убежище, как принято говорить при международном конфликте.

Василиса неопределенно пожала плечами. Учитель прав, конечно, как и всегда. Она подметила, что зодчий произнес полное имя Фэша. А ведь сама Василиса даже и не задумывалась, как оно звучит. А тут пожалуйста – Фэшиар Драгоций! Красиво… Даже лучше произносить раскатисто: Фэшиар‑р‑р Д‑р‑рагоций! Да, у этих Драгоциев очень много «рычащего» в именах: Захар‑р‑ра Др‑рагоций! Р‑рок… Астрагор‑р‑р‑р… Вот и не верь после этого, что имя отражает характер.

И Василиса невольно усмехнулась своим мыслям.

– Ну что ж, на сегодня занятие окончено. – Миракл поднялся и галантно предложил ученице руку, помогая встать. – Как вернешься к себе – настоятельно рекомендую проверить свой часолист. Да, и не забудь хорошо поесть и немного отдохнуть.

Заинтригованная словами зодчего, Василиса возвращалась к себе чуть ли не бегом – так ей не терпелось посмотреть почту. Даже лестницу в свою башню она преодолела за несколько секунд, прыгая через две‑три ступеньки.

Несмотря на подступающие сумерки, в комнате царила духота. Поэтому первым делом Василиса решила проветрить помещение. Но как только она распахнула оконные створки, в комнату протиснулась луноптаха Вьюга и радостно накинулась на хозяйку, моментально сбив с ног. Оправившись от испуга, Василиса кое‑как поднялась и ласково потрепала птицу по холке: она бы с удовольствием полетала вокруг замка с лунопташкой, но увы, впереди ждало много дел.

Поэтому, наскоро уговорив Вьюгу полетать самой, Василиса открыла часолист. Как она и ожидала, сообщение от Астариуса уже пришло.

На странице листа высветилось огромное трехстворчатое зеркало в тяжеловесной на вид раме. Возле боковых зеркал трюмо стояло по высокому серебряному подсвечнику, каждый с толстой белой свечой.

Василиса шагнула в часолист и подошла к зеркалу. Вблизи оказалось, что вся рама состоит из переплетения часовых стрелок – черных и серебряных. С изогнутого края рамы свисало на синей ленте письмо‑свиток – Василиса сдернула его и тотчас же развернула.

В письме Астариус указал, что часолист следует держать открытым, потому как ровно в девять часов огни на свечах вспыхнут сами по себе и к Василисе протянется дорога – тот самый «мосток». Великий часодей просил не опаздывать, потому что сегодня вечером в Звездной Башне состоится очень важный урок.

До времени «икс» оставалось ровно два часа. Поэтому Василиса решила, что успеет нарисовать того самого Властелина Времени, которого требовал от нее Астариус.

Она достала лист белой бумаги и карандаши из специального раздела часолиста «Учебные принадлежности», наполненного еще в начале поступления в школу светлочасов.

Как там Миракл говорил: все в мире делится на две противоположности? Ну вот и отлично. Василиса нарисовала двух человечков – белого и черного, а между ними – циферблат часов. На вырисовку цифр и стрелок ушло гораздо больше времени, так что ужин Василиса решила пропустить.

Но где‑то в половине девятого открылась дверь и в комнату вошли два клокера: один тащил поднос с едой, а второй принес записку от Черной Королевы. Повелительница лютов просила быть очень осторожной с человеком, которого ей представит Астариус. Поедая пончики с медом и запивая их чаем, девочка раздумывала над тем, с кем же ей предстоит познакомиться и почему никто – ни Миракл, ни Черная Королева, ни Астариус – упорно не называют имени этой загадочной особы.

Собираясь на урок, Василиса придирчиво осмотрела свой рисунок – признаться, человечки смотрелись комично, а часы вышли похожими на блин со стрелками. Девочка с грустью разгладила помявшийся уголок и… скомкала весь лист. Оставалось надеяться, что Астариус не вспомнит о задании.

Без трех минут девять вечера Василиса вновь шагнула в часолист и подошла к трехстворчатому зеркалу. Белые аккуратные фитильки на свечах свидетельствовали о том, что их никогда еще не зажигали.

Пока часы отсчитывали последние секунды перед путешествием, Василиса внимательно осмотрела себя с ног до головы; черное шелковое платье с мелким белым кружевом, подаренное бабушкой для «торжественных официальных выходов», оказалось как нельзя кстати. Правда, на вкус Василисы оно выглядело несколько мрачноватым, но в нем было удобно, даже несмотря на длинные рукава и широкую юбку. Волосы девочка решила распустить, а медальон повесить поверх квадратного выреза платья, хотя обычно старалась спрятать свой тиккер от посторонних взглядов.

– Ну что ж, вполне приличный вид, – довольно сказала она своему отражению.

Не успела Василиса выговорить последнее слово, как раздалось шипение и потрескивание – это зажглись огоньки на свечах. Поверхность центрального зеркала податливо прогнулась, преобразуясь в густую жемчужно‑серую массу; в центре образовалась воронка – и Василису с неимоверной скоростью затянуло внутрь. К счастью, девочка не успела даже испугаться, как увидела знакомую обстановку Звездной Башни.

Посреди залы, ровно по кругу черно‑белого знака школы часов, стоял сам Астариус, в своем обычном белоснежном одеянии. Его длинные седые волосы скреплялись на лбу тонким обручем из черного металла, а рука сжимала древко посоха с навершием в виде стрелы с синим ромбовидным камнем. Казалось, будто великий часодей только что вернулся из Лазоря или, наоборот, собирался на какое‑нибудь торжественное мероприятие.

Астариус подошел ближе, приветливо кивнул и подал Василисе руку, чтобы она вышла из зеркала.

– Здравствуй, Василиса.

– Здравствуйте, господин Астариус.

– Сегодня я хочу тебя кое с кем познакомить.

Василиса в растерянности оглянулась, но никого не увидела.

– Этот человек находится далеко от нас. Подожди немного, к нему в гости пойдут еще три часовщика. Он давно хотел увидеть каждого из вас… Но особенно ему хочется пообщаться с тобой, Василиса.

Девочка кивнула и спросила с любопытством:

– А этот человек, где он живет, на Остале?

– О нет, этот часовщик – коренной эфларец. Правда, жизнь его протекала в давнем прошлом. Скажу лишь, что он приходится тебе близкой родней. Кстати, Василиса… – продолжил часодей, не дав девочке продолжить расспросы. – Пользуясь тем, что у нас есть в запасе еще несколько минут, я хотел бы напомнить о моем давнем задании. Речь идет о рисунке Властелина Времени.

Непроизвольно девочка потупила взгляд. Ну вот, пожалуйста, как знала, что следовало нарисовать!

– Извините, учитель… Я хотела изобразить песочные часы, но потом решила нарисовать двух человечков – черного и белого. Правда, получилось не очень хорошо, я лучше переделаю… позже.

Астариус прищурился, однако его взгляд не был грозным или строгим, наоборот, светло‑голубые глаза из‑под морщинистых век смотрели с искренним любопытством.

– Интересно, что только вы со среброключником так и не смогли подготовить это задание.

Василиса вдруг подумала, что Фэш наверняка считает Властелином Времени Астариуса или Астрагора, но вряд ли будет их рисовать. Кстати, а ведь Василиса могла изобразить Эфларуса, она же его видела… Может, Астариус ждал от нее именно такого портрета?

Василиса решительно выпрямилась.

– Скажите, господин учитель… Это правда, что Астрагор решил стать Властелином Времени?

Она не очень надеялась на ясный ответ, но великий часодей вдруг лаконично подтвердил:

– Именно так, Василиса.

– Но вы же ему помешаете, да? – спросила она с надеждой.

Астариус выглядел удивленным.

– Я помешаю? Ни в коем случае.

Такой ответ поразил Василису до глубины души. Она просто растерялась и не знала, что сказать.

– Наверняка ты уже знаешь, Василиса, что раз в тысячу лет Время, как и все на земле, подходит к завершению очередного цикла. А значит, должно обновиться. Существует легенда, что его рождение оберегают несколько сильных часодеев – этакий Зодчий Круг. Совершенно точно известно, что когда‑то сам Эфларус входил в его ряды… Не хочешь ли присесть, Василиса? Остальные участники похода запаздывают. Видишь ли, я настроил мосток только для тебя, а другие, как чуть более опытные часовщики, обещали сами справиться.

На каменном полу появились два круглых белых коврика. Астариус присел первым, ловко сложив ноги по‑турецки, и Василиса последовала его примеру.

– А что делают те, кто входит в Зодчий Круг? – тут же спросила девочка, переживая, что великий часодей не успеет больше ничего рассказать, пока не появятся эти загадочные «остальные». Интуитивно она чувствовала, что только что прикоснулась к какой‑то важной тайне.

– Ну что ж, – задумчиво начал Астариус, – время, как и все в этом мире, надо охранять от разрушающей силы. Именно в этом состоит главная функция Зодчего Круга. Сейчас, когда Время вскоре обновится, оно будет особенно беззащитно.

– А кто из часовщиков входит в этот Круг? – вкрадчиво спросила Василиса, втайне надеясь на подробный ответ.

Но Астариус лишь улыбнулся и покачал седой головой.

– Это один из самых главных секретов в мире. Впрочем, не исключено, что ты сама вскоре догадаешься. Вы, ключники, слишком близки к тайне Времени и, конечно, знаете больше, чем следует в столь юном возрасте.

– Но ведь Астрагор невероятно силен, разве не так? – решилась спросить Василиса. – Может, он – та самая, разрушающая сила, опасная для Времени?

– Нельзя судить о силе и могуществе по внешним признакам, – заметил Астариус. – Давай приведем аллегорию. Как известно, аллегории помогают нам лучше познать тайный смысл вещей через художественные образы… Скажем, некий условный маленький мальчик строит песочный замок: возводит башни, обустраивает укрепления, наполняет ров водой. Долгая работа, требующая определенного времени, сил, настроя, таланта, в конце концов. И вот приходит другой мальчик и одним пинком разрушает его творение. По‑твоему, кто из них сильнее? Не сообразно моральным качествам, а… в соответствии с твоими ощущениями.

Василиса наморщила лоб:

– Наверное, все‑таки тот, кто разрушил.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что он применил силу, – подумав, сообщила Василиса. – Ну и… первый мальчик ведь не защитил свой замок, – значит, он слабее.

– А вот и нет, – возразил Астариус. – Первый мальчик тоже применил силу – силу творения. К сожалению, она всегда менее заметна, чем разрушение.

Раздался тихий, мелодичный звук – из овала зеркала вышел Фэш, серьезный и сосредоточенный. На нем было черное кимоно с золотой каймой из цифр и остроносые туфли.

При виде Василисы глаза мальчишки распахнулись от удивления, а горделивое выражение лица на какой‑то миг сменилось озадаченным. Но он быстро справился с собой, поздоровался с Астариусом, едва кивнул Василисе и, повинуясь знаку учителя, присел с ними в круг на еще один заблаговременно появившийся коврик.

Василиса сделала вид, что появление Фэша в Звездной Башне не было для нее неожиданностью. На самом же деле она немного заволновалась, ведь они не виделись с того самого дня их злополучного проникновения в отцовский кабинет. К тому же ей стало интересно, кто еще отправится в прошлое к тому неизвестному часовщику – может, Диана или Захарра?

– Молодец, ты справился с заданием первым, – между тем похвалил Фэша Астариус. – А мы с Василисой, пока дожидаемся остальных путешественников, рассуждаем о природе Времени… Уверен, с появлением третьего собеседника наша беседа станет еще увлекательнее. На чем мы остановились? Ах да… Сила творения не столь заметна, как сила разрушения. И все же весь наш мир держится на созидательной работе и содержит в основе своей творческое начало. Время управляет разрушением всего лишь для того, чтобы освободить место для нового творения. Вот почему все в этом мире циклично: любое движение, даже самое незаметное, протекает по кольцам времени, имеет свое начало и конец, рождение и смерть. Но вернемся к нашей аллегории. Допустим, первый мальчик снова построит свой замок, потому что обладает способностью к творчеству. А второй так и будет стремиться к их разрушению. Как думаете, что надо сделать мальчику, строящему замки, чтобы уберечь их от разрушения?

– Постараться самому защитить свой замок, – мгновенно ответил Фэш.

– Или подружиться с кем‑нибудь, кто поможет защитить его замок, – втянулась в игру Василиса.

– Тогда ему придется и защитнику построить замок, – со смешком произнес Фэш, не глядя на Василису.

– Они могут вместе строить замок, – не согласилась та.

Астариус покивал, внимательно выслушав обоих.

– Сам этот мальчик не может защищать свой замок по одной простой причине: все его силы направлены на творчество, на строение замка. Каждый ведь должен заниматься своим делом. Поэтому издревле поселения охраняли специально обученные люди – воины. Так и со Временем – пока оно занимается творением, его тоже надо защищать. Вот почему существует Зодчий Круг, взявший на себя эту обязанность – охранять Время от внешней силы – той, что стремится разрушить.

Фэш сердито нахмурил брови – Василиса могла поклясться, что он раньше слышал про Зодчий Круг, мало того – находит эту тему очень неприятной.

– Выходит, эти часовщики специально охраняют Время? – пораженно уточнила Василиса. – Так, может, кто‑то из вас… ой, я хотела сказать из них знает, когда оно родится, новое Время?

Астариус смотрел благожелательно, однако по его виду совершенно невозможно было понять, как он относится к словам ученицы.

– Время само определит, на чьей оно стороне, – наконец изрек часодей добродушным тоном.

– А если Время выберет Астрагора? – не унималась Василиса. – Он же будет только разрушать!

– Даже Астрагор когда‑то был всего лишь маленьким мальчиком. И возможно, тоже строил песочные замки. Хотел творить.

Василиса живо представила худую фигурку в черном мундире – этакого мальчика со злым лицом, – как он ходит и пинает песочные замки других мальчишек направо и налево.

– Скорее, он был тем, кто разрушал песочные замки, – недоверчиво покачала головой девочка и, не удержавшись, бросила косой взгляд на Фэша. Но тот смотрел только на Астариуса.

– Астрагор не собирается охранять Время, – сказал вдруг мальчик. – Он сам хочет стать Временем. Как только это произойдет, никакой Зодчий Круг не будет ему нужен. Он просто всех перебьет. Если он станет Временем, ему будет не нужна охрана.

Астариус промолчал. Но Василиса поняла, что она должна была услышать. Астрагор решил стать Временем. Интересно, за чей счет…

Поиск по сайту: