РОДИОН ХАРДИУС

Неожиданно раздался хрустальный перелив колокольчиков, поверхность зеркального овала засеребрилась – из него, чуть не столкнувшись, вышли Марк и Маар. Оба в недоумении посмотрели друг на друга, а потом и на остальных, находившихся в зале. Наверное, каждый из мальчишек тоже думал, что идет на личный урок с Астариусом.

– Молодцы, – похвалил часодей. – Ну а теперь, когда все путешественники в сборе, прошу следовать за мной.

В руках у Астариуса появились две тонких длинных свечи – черная и белая. Он зажег щелчком пальцев оба фитилька, немного подтолкнул свечи вверх – те взмыли в воздух, замерли, словно выбирая нужное направление, и поплыли к зеркалу.

Василиса предполагала, что их путь начнется через зеркало, но нет: стены залы исчезли – на смену им пришла темнота ночного неба, усыпанного ясными, сверкающими звездами. Как и все ребята, Василиса быстро вызвала крылья и устремилась за Астариусом.

Вскоре возникли узнаваемые признаки долгого путешествия во времени: словно из ниоткуда появились гигантские часовые механизмы. По мере приближения их шум нарастал; но он не казался беспорядочным, наоборот, звучал как хорошо слаженный оркестр: скрипели в монотонном движении часовые колеса самых разных размеров, крутились валы и барабаны, размеренно качались маятники, задавая определенный ритм. Василиса когда‑то читала, что при сложных временных переходах часодеями специально создаются часовые визуальные эффекты для лучшего определения всех точек пути. Но часто бывает, что некоторые визуализации возникают сами по себе – из разных времен и пространств. В доказательство ее мыслям перед Василисой проплыл старый кожаный сапог с оторванной подошвой. Оказалось, вокруг путешественников уже давно летают вещи и предметы самого разного назначения, в основном очень старые: стулья с поломанными ножками, надбитые зеркала в блеклых рамах, керосиновые лампы и бронзовые канделябры, фарфоровые куклы без каких‑либо частей тела, шляпы, зонтики, гаечные ключи, музыкальные инструменты… Попадались даже огромные куски тканей, то гордо реющие в пространстве подобно парусам кораблей, то парящие легкими батистовыми лентами, то замершие, словно шторы на невидимых окнах.

Увлекшись рассматриванием вещей, Василиса прилично отстала от остальных, и ей пришлось поднажать в полете. Как и раньше, Астариус летел в самом начале группы, причем двигался так, словно просто гулял по тропинке в каком‑нибудь саду. Ребята летели за ним беспорядочной группой. Впрочем, вскоре Марк вырвался вперед, за ним поспешно полетел Маар. А вот Фэш замешкался, рассматривая цепь из огромных металлических шестеренок, медленно проплывавшую над их головами. Василиса воспользовалась этим, чтобы подлететь к другу поближе.

– Как дела у вас с Захаррой? – громко спросила она. Из‑за шума работающих механизмов можно было не волноваться, что кто‑нибудь еще услышит ее слова. – Тебя не сильно наказали за подслушивание, а?

Фэш смерил Василису косым, недобрым взглядом.

– Все в порядке, – холодно ответил он и немного припустил вперед, показывая, что не хочет разговаривать.

Но Василиса решила добиться правды.

– А чего вы тогда не пишете мне? – вновь задала она вопрос. – Не разрешают?

– Да! – последовал злой ответ.

– Слушай, ну хоть мой отец тебя не обижает? – продолжила Василиса, еле поспевая за ним.

Фэш дернулся от ее слов, как ужаленный.

– Никто меня не обижает… фейра! – прокричал он, не глядя на нее. – И вообще, не приставай ко мне! Надоела!

Он сделал рывок и, обогнав Марка, полетел сразу за Астариусом.

От неожиданности Василиса остановилась, но, быстро взяв себя в руки, полетела всех догонять.

Тем временем с ней поравнялся Маар.

– Ты знала, что мы полетим в прошлое? – спросил он спокойным голосом. Гигантские часовые шестеренки, валы и маятники остались позади, их шум постепенно стихал, сменяясь далеким, размеренным тиканьем часов – привычным для перехода во времени звуковым фоном.

Василиса, в душе которой еще клокотала буря после злой тирады Фэша, лишь помотала головой.

– Астариус сообщил мне в письме, – продолжил мальчик, – что это путешествие очень важное: какой‑то человек из прошлого хочет со мной встретиться. Признаться, я так удивился… Но теперь я понимаю, что приглашение получили четверо. Интересно, почему выбрали нас, – задумчиво добавил он. – Впрочем, с вами‑то понятно, вы же ключники. А почему я?

– Не знаю, – буркнула девочка, чтобы не молчать.

Казалось, Маар не замечал ее дурного расположения духа.

– Это наверняка связано с Астрагором… – предположил он, летя рядом. – Что‑то у меня плохие предчувствия.

Василиса, у которой настроение и так было хуже некуда, чуть не стукнула друга по макушке – не хватало еще, чтоб накаркал!

– Василиса! А тебе не кажется, что стало как‑то тихо? – Маар в раздражении покрутил головой. – Только этот мерзкий, жутко раздражающий шелест…

Василиса удивленно покосилась на него, как вдруг сама уловила странный, монотонный звук – словно кто‑то медленно водил лезвием ножа по точильному камню. Оказывается, путешественники вновь подлетали к огромному часовому механизму – жуткий шелест исходил от трения между собой металлических зубцов довольно крупных, в рост человека, шестеренок. Василиса заметила, что как только она сосредотачивала взгляд на какой‑нибудь детали, та увеличивалась в размерах и надвигалась прямо на нее.

– Астариус выбрал странный путь, – удивленно произнесла девочка. – Как думаешь, Маар?

Но друга не было рядом. Да и остальных след простыл.

Василиса хотела подняться над механизмом, но увы – весь механизм услужливо поднялся вместе с ней. Очевидно, придется лететь через его лабиринт.

Впрочем, у Василисы не осталось выхода: со всех сторон на нее надвигались шестеренки, и вблизи их зубчатые края казались невероятно острыми. Но хуже всего было другое: металлический шелест нарастал, превращаясь в свистящий, режущий, до ужаса неприятный скрежет.

Спасения не было. Василиса уже готова была запаниковать, как вдруг заметила узкую полосу света – в левой стороне, между двумя часовыми колесами с мелкими зубчиками, выглядевшими не такими опасными, как остальные. Недолго думая она нырнула в образовавшийся просвет.

К счастью, интуиция ей не изменила: как только Василиса вылетела за пределы страшной механической западни, скрежет прекратился, а сама она распласталась на чем‑то мягком, похожем на пушистый шерстяной ковер. Где‑то рядом тикали часы, и сейчас их монотонный, умиротворяющий стук показался Василисе лучшей музыкой в мире.

Некоторое время девочка так и лежала, абсолютно не двигаясь – после перенесенных испытаний тело требовало покоя.

Но вот вспыхнул яркий свет.

Василиса осторожно подняла голову и осмотрелась. Эта комната чем‑то напоминала библиотеку какого‑нибудь дворца: высокие шкафы из темно‑красного дерева, с тысячами корешков толстых книг в золоченых переплетах, тускло проглядывающих из‑под стекла затемненных дверец, старинные ветвистые канделябры с несколькими десятками свечей на тонких ногах, полуночно‑синие обои и высокие стеклянные лампы с живым огнем внутри. Посреди стены находился камин, украшенный позолоченной гипсовой лепниной, над его полкой висело огромное зеркало в тяжелой раме из золотых виноградных гроздей.

Справа от камина, облокотившись на резную спинку стула, стоял высокий, подтянутый мужчина в идеальном черном фрачном ансамбле и с интересом рассматривал Василису. Одежда этого человека выглядела донельзя старомодной: высокий белый воротник рубашки подвязан матово‑серым платком, из‑под отглаженных брючин со шнуровкой на боку выглядывают узконосые черно‑белые туфли. А на каминной полке – вот чудеса! – спокойно лежит черная шляпа‑цилиндр, похожая на те самые шляпы, из которых фокусники обычно вытаскивают кроликов. В левой руке мужчина держал длинную черную трость с набалдашником в виде матово‑зеленого драгоценного камня, а в правой – тяжелые на вид, округлые золотые часы на длинной цепочке.

– Извини, дорогая, за это маленькое неудобство, – приятным мягким баритоном произнес мужчина, щелчком захлопывая крышку часов и пряча их в карман светло‑серого бархатного жилета. – Я немного ускорил твое появление, чтобы иметь возможность поболтать наедине, без лишних свидетелей. Все‑таки мы родственники и можем иметь свои маленькие семейные тайны.

– А вы кто? – Василиса с любопытством разглядывала этого человека. Почему‑то она совсем не боялась его, хотя мужчина выглядел сильным, уверенным, привыкшим к беспрекословному подчинению. Да и, признаться, больше всего поражал его острый и цепкий ястребиный взгляд светло‑зеленых глаз на худом, остроносом лице. Еще не зная ответа, Василиса была уверена, что перед ней или отец Нортона‑старшего или его дядя, сходство казалось изумительным.

– Так вот ты какая, Василиса Огнева… Рад наконец‑то познакомиться с тобой, правнучка.

Правнучка? Василиса взглянула на него с недоумением: по виду мужчина тянул на ровесника Нортона‑старшего, уж точно не на дедушку… Сомнений быть не могло: она все‑таки попала в прошлое, а значит, этот человек и есть тот часодей, в гости к которому вел их всех Астариус.

– Позвольте представиться, юная леди, Родион Хардиус Огнев. Я твой прадед – человек из прошлого, часодей, мастер и изобретатель, изгнанник Астрограда, в чем‑то даже преступник и негодяй. Да‑да, моя биография имеет криминальные страницы… Впрочем, подвиги твоего родного отца дадут фору всем моим приключениям.

– А‑а, так это вы открыли секрет зачасования человека, – протянула Василиса, припоминая страницы из учебника по Хронологии. – А еще вы придумали уникальный способ расширения пространства и еще что‑то очень важное…

Родион Хардиус заложил руки за спину и, покачавшись на носках, изрек:

– Мда… Приятно, что меня не забыли в будущем. Особенно радостно, что собственная правнучка даже слышала обо мне что‑то важное. – Он строго, без улыбки взглянул на нее, и Василиса тут же выпрямилась в струнку. – Но вернемся к более насущному… Я передал Астариусу просьбу встретиться с тобой. Наконец‑то он согласился, но лишь после того, как я пообещал помочь тебе разобраться с часовым флером. Он никогда не доверял мне, этот хитрец… Надеюсь, ты простишь мне мой трюк, я специально создал временную петлю – небольшое ответвление от вашего пути, на разгадку которой у Астариуса уйдет минут тридцать… Хотя нельзя его недооценивать, никак нельзя… Надеюсь, он не сразу догадается, что ты исчезла.

– Вы так уверены, что мое отсутствие не будет замечено? – полюбопытствовала Василиса.

– Я надеюсь! Понимаешь ли, твои спутники видят сейчас двойника Василисы Огневой… Главное, чтобы они с тобой не заговорили, потому как вряд ли ты сможешь ответить. Двойник – это тень, всего лишь визуальный образ. – Разом теряя всю свою строгость, Родион Хардиус вдруг подмигнул Василисе. Она улыбнулась в ответ – ей понравился хулиганский энтузиазм прадеда. – Впрочем, предлагаю поспешить. Покажи мне свой часовой флер. Скажем, вызови дыхание времени для вот этой табакерки. – Родион Хардиус протянул ей плоскую изящную коробочку с выгравированным на крышке циферблатом. – Хочу посмотреть, на какой ты стадии.

– Дыхание времени? – озабоченно пробормотала Василиса, покрутив табакерку в пальцах. Оставалось надеяться, что прадед говорит о мантиссах…

Вначале она быстро вызвала часовой флер – табакерку окутал шлейф из разноцветных цифр. Потом достала медальон‑тиккер, раскрутила его и лишь тогда начала осторожно отматывать время – уходить в прошлое вещи. Вскоре появились первые теневые картины: вот какая‑то молодая красивая женщина в пышном платье дарит табакерку самому Родиону Хардиусу, а он в ответ целует ей руку… А вот он сам выкидывает табакерку в окно, разбивая красивый витраж… А вот часовая мастерская – наверное, табакерка поломалась при падении…

Василиса гордо оглянулась на прадеда, но тут же поникла: судя по всему, Родион Хардиус был страшно недоволен. Он гневно сощурил светло‑зеленые глаза и лишь качал головой, изредка неодобрительно цокая языком.

– Неужели в ваше время совсем забыли о часовом флере? – Он раздраженно вздохнул. – Первая серьезная ошибка – ты действуешь на расстоянии. Если вещь маленькая – надо просто сжать ее в ладони, вращая тиккер непосредственно над ней. Тогда часовой флер сможет проникнуть в самую душу вещи!

– Мне об этом никто не говорил, – озадаченно протянула Василиса. – Но я только начала использовать тиккер, поэтому…

– Но что самое неприятное, – беспардонно перебил Родион Хардиус, – самые правильные мантиссы давно убежали.

– Что, простите? – опешила Василиса. – А разве они… бегают?

Родион Хардиус посмотрел на правнучку таким уничижительным взором, словно она поинтересовалась у него, какую форму имеет Земля.

– Я так смотрю, эти умники страшно осторожничают, – пробормотал он как бы для себя. – Боятся, боятся часового флера, как и ранее… Ну что ж, мы сейчас немного попутаем им карты.

Он вдруг стремительно шагнул к Василисе, схватил ее за руку и прокрутил вокруг себя, словно в танце.

– Стой рядом! – приказал он. – И ни шагу в сторону, что бы ни случилось. Внимательно смотри, дорогая правнучка. Смотри и запоминай! Сейчас мы найдем твою вторую сущность. Или, попросту говоря, личину.

Василиса напряженно застыла на месте, готовая к любому повороту событий. В глубине души она, конечно, доверяла Родиону Хардиусу, все‑таки родственник. Но, учитывая «криминальные» страницы его биографии…

Встревоженно зашипели огни свечей – затрепыхались, словно от порыва сквозняка. Родион Хардиус сильно хлопнул в ладоши: вокруг него и Василисы со страшной скоростью закружился разноцветный вихрь, в едином движении похожий на непрерывное кольцо. Неожиданно движение кольца замедлилось, и Василиса с огромным удивлением распознала в нем признаки часового флера! В кольце, словно в некоей туманной галактике, летели часовые стрелы – золотые, бронзовые, черные, гладкие ажурные… Попадались и цветные – ярко‑красные, синие, белые… Через какое‑то время перед глазами пораженной Василисы проплыли самые настоящие карманные часы – круглые, с золотой гравированной крышкой, а за ними – стайка крохотных металлических шестеренок.

– Что, удивлена? – спросил прадед, продолжая следить за непрерывным движением флера. – Да, правнучка, я тоже наделен этим ужаснейшим даром… Как видишь, мой флер немного другого свойства – не цифры, как у тебя, а механические детали, в основном стрелы. Благодаря часовому флеру, я могу поворачивать Время в любую сторону… Впрочем, не будем отвлекаться.

Где‑то в шкафу громко стукнула дверца. Василиса не выдержала, скосила взгляд и тут же ахнула в изумлении: с самой верхней полки к Родиону Хардиусу полетела пестрая лента игральных карт. Вся колода, промелькнув над головой девочки, плавно влилась в круг и тут же завертелась, подхваченная водоворотом флера.

Родион Хардиус вновь хлопнул в ладоши – и движение флера замедлилось. Теперь можно было разглядеть любой проплывающий предмет – стрелу, карту или часы.

– Так‑так‑так… – забормотал прадед, выхватывая карты одну за другой. – Дама червей, похоже… Или нет? Эх, старый я болван! Дама бубен, конечно же… Так‑так‑так… туз треф и шестерка бубен – дорога… Дама пик и дама червей… Между ними король бубен – ах, хорошо! Валет пик, десятка, снова туз, ага… Ну, давай‑ка выбирай, правнучка!

И Родион Хардиус пустил к Василисе ленту из карт.

В тот же миг вокруг нее завертелось единое карточное кольцо – все карты до одной оказались повернуты к Василисе одинаковыми рубашками с изображением часов в виде солнца. Девочка наугад ткнула в одну из них пальцем.

– Отлично! – удовлетворенно произнес прадед. – А сейчас замри и не дыши! Иначе спугнешь.

Василиса послушно затаила дыхание, с интересом следя за дальнейшим движением карт.

Внезапно по комнате пронесся ветер, разом загасив все свечи. Прошла долгая секунда, растянувшаяся для Василисы в вечность. Но вот вокруг нее зажглось огненное кольцо – это одновременно вспыхнули все карты, в один миг догорев дотла.

Воцарилась темнота. Василиса только успела облизнуть пересохшие от волнения губы, как над ее головой вспыхнул новый источник света, обволакивая застывшую фигурку девочки голубовато‑призрачным сиянием. Василисе пришлось сильно напрячь глаза, чтобы разглядеть летающий пепел – все, что осталось от колоды карт.

Что это за странное представление устроил ее прадед?

Василисе не пришлось долго раздумывать над этим: хлопья пепла начали соединяться между собой, образуя причудливые узоры, похожие на декорации старинного теневого театра. Вновь загорелись свечи, где‑то вдали зазвучала легкая, чарующая музыка. Очертания комнаты исчезли, куда‑то пропал и сам Родион Хардиус…

И тогда из темноты появились первые маски.

Они выплывали парами, группами или поодиночке; чаще всего это были пустые гипсовые лица с прорезями для глаз – черные, белые, золотые, металлические. Василиса невольно содрогнулась, вспомнив о клокере, часто являвшемся ей в снах. Откуда‑то сверху прилетели яркие и веселые карнавальные маски – украшенные пестрыми цветами, воздушными перьями и мерцающим фатином. Среди этих особенно выделялись плотные черные и красные маски, отделанные кружевами и мишурой, с полупрозрачными вуалями или чудными шляпками. Были здесь маски красивые и уродливые, плачущие и смеющиеся, грустные, веселые, хитрые, забавные, страшные, нелепые, элегантные и безвкусные…

То и дело к Василисе подплывала какая‑нибудь маска, замирала перед самым ее лицом, словно бы ждала, когда ее примерят, и через некоторое время медленно отлетала в темноту, уступая место следующей.

Казалось, этот неторопливый маскарад из порхающих масок будет длиться вечно. Василиса уже собралась ухватить наугад какую‑нибудь из них, чтобы наконец покончить с этим, как вдруг ее взгляд упал на тонкую кружевную паутинку, давно парившую практически над самым ее носом. Поначалу Василиса приняла ее за летающий пепел, оставшийся от сгоревших дотла игральных карт, но нет, это была маска – легкая, воздушная, из черных узорных нитей.

Василиса подхватила ее за узкие атласные ленты и потянула к себе. Невесомая, словно вырезанная из тончайшей бумаги, она отлично легла на верхнюю часть лица, не причиняя неудобства.

– Прекрасный выбор, моя дорогая!

Зажглись свечи на всех светильниках комнаты – Василисе даже пришлось моргнуть несколько раз, чтобы привыкнуть к столь яркому свету.

Родион Хардиус взял правнучку за руку и подвел к зеркалу.

– Как же ты мне напоминаешь свою мать, девочка, – неожиданно тепло произнес он.

Василиса глянула на себя и оторопела: в этой тонкой ажурной маске она казалась себе повзрослевшей, – этакой прекрасной дамой, пришедшей на бал с таинственной миссией. Присмотревшись, Василиса заметила, что маска состоит из двух павлинов с изящными головками, хвосты которых как бы составляют полукружия маски. Посередине, от кончика носа до лба пролегало стилизованное павлинье перо, в самом венчике которого россыпью сверкали крохотные синие камни.

– В этой маске ты сможешь видеть то, что недоступно другим, – между тем произнес прадед. – Например, те самые убегающие мантиссы, про которые я уже рассказывал. Стоит проследить за ними, и ты сможешь узнать все прошлое испытуемого объекта. Но запомни: следует как можно реже надевать эту маску. Не только ты будешь видеть прояснившимся взором, но и тени, блуждающие в безвременье, заметят тебя… И главное, запомни: никто – я повторяю – никто не должен узнать об этом подарке. Ни друзья, ни близкие родственники, ни враги! Береги тайну маски так же свято, как тайну числового имени. Тем более что маску ты сможешь надеть только после произнесения такового… Ты клянешься мне в этом, Василиса?

– Хорошо, – потрясенно кивнула та. – Я постараюсь.

– Астариус очень рассердится, если узнает, что я дал тебе подобную вещь, – многозначительно продолжил Родион Хардиус. – Впрочем, он и так будет недоволен… А теперь убери ее. – Прадед расслабленно махнул рукой, позабыв о торжественном тоне.

Василиса осторожно сняла маску и, аккуратно сложив, спрятала в медальон.

– Да, совсем позабыл сказать, – добавил он, вновь доставая часы. – Что‑то они запаздывают, поспешили бы… О чем это я? Ах, да! Личину примеряй только в самом отчаянном положении, когда все другие возможности будут исчерпаны. Дело в том, что, надевая маску, ты останавливаешь свое время. Увлекшись, ты можешь настолько далеко зайти в безвременье, что вернуться обратно будет сложновато. Понимаешь, какая это непростая штука?

Василиса неопределенно покрутила головой, про себя решив, что вряд ли вообще будет использовать такую странную вещь. Но после такого торжественного обряда со сжиганием карт и маскарадом не хотелось отказываться от подарка. Да и прадед мог серьезно обидеться.

– А другие люди будут меня видеть, когда я надену маску? – все же поинтересовалась она.

– Люди? Нет. – В голосе прадеда появилось некоторое раздражение. Он щелкнул крышкой карманных часов, посмотрел на время, словно чего‑то ждал, и, резко захлопнув крышку, положил часы обратно в карман. – А вот эррантии, затерянные, разные эфемерные зверушки…

– Эррантии? А что это за…

Прерывая Василису, где‑то сильно хлопнула дверь, послышался дробный топот маленьких ног.

В комнату вбежал мальчик лет семи в элегантном сером костюмчике. Его прилизанные гелем волосы немного взлохматились над ушами, очевидно, только что он спешно пытался пригладить прическу растопыренными пальцами.

– Дедушка, привет! – сказал мальчик, с интересом взглянув на Василису. – Мы с мамой немного задержались у господина Астариуса.

– Долго же вы ехали! – пожурил Родион Хардиус. – Впрочем, я так и знал, что Астариус не отпустит вас до последнего… Прошу тебя, дорогая, – строго бросил он правнучке, – не пялься на него, иначе он подумает, что ты… гм… плохо воспитана!

И он захохотал собственной шутке.

С большим удовольствием Василиса послушалась бы прадеда, но разве она могла оторваться от созерцания лица, так хорошо знакомого ей: светло‑зеленые глаза еще не приобрели то особое равнодушие и надменность, свойственные старшему возрасту, – наоборот, в них полыхал яркий огонек веселого детского любопытства.

– Добрый вечер, леди! – чопорно произнес мальчик. – Могу ли я поинтересоваться, как вас зовут?

Василиса не ответила, впав в легкий ступор. В ее сердце будто произошел взрыв – одномоментная, всепоглощающая вспышка, пробежавшая по телу подобно разряду электрического тока.

– Я тебе поинтересуюсь, – ворчливо прокомментировал прадед. – Где ж твоя мать?.. А!

– Что это за гостья у тебя, дорогой Хардиус?

От властного, настойчивого голоса со смутно знакомыми интонациями у Василисы предательски задрожали коленки, но девочка нашла в себе силы обернуться. Оказывается, в комнате появилась еще одна гостья, красивая молодая женщина – яркоглазая, темноволосая, в стильном полосатом платье с кружевным подолом. Не осталось никаких сомнений: перед ней стояла сама Черная Королева.

На ее лице не было вуали. Да и шрам по понятным причинам отсутствовал.

Прадед хитро и торжествующе усмехался, поигрывая тонкой тростью в руках.

– Да так, одна маленькая часовщица, подающая надежды… Ничего определенного.

Один пронзительный взгляд и – Василиса сразу же это осознала – Черная Королева хорошо запомнила ее, и запомнила надолго… К тому же прадед имел столь таинственный, заговорщицкий вид, что любому стало бы понятно – дело тут нечисто.

Пауза недвусмысленно затягивалась. Прадед молча улыбался, мальчик косился на Василису, но больше не решался задавать вопросы, Черная Королева наблюдала сразу за всеми.

И первой сдалась именно она.

– Ну что ж, раз ты занят с юной леди, мы с Нортом подождем тебя в общей гостиной.

Они вышли, оставляя совершенно обалдевшую Василису наедине с Родионом Хардиусом.

– Надеюсь, ты простишь мне эту маленькую вольность. – Глаза прадеда загадочно блеснули. – Я желал бы, чтобы они запомнили твое лицо хотя бы подсознательно. И не натворили в будущем глупостей. Правда, скажу по совести, абсолютно не уверен, что вмешался не поздно…

– А разве это не нарушает закон часовщиков?.. – осторожно начала Василиса, но прадед лишь досадливо отмахнулся:

– Давай не будем о скучном. У нас и так мало времени. Не забудь того, что я рассказывал о часовом флере, тренируйся каждый день. Особенно следи за мантиссами, которые убегают. Ну а сейчас я отправлю тебя назад, в Звездную Башню. – Он довольно усмехнулся. – Кстати, в любую минуту может появиться разозленный Астариус с тремя остальными ключниками. Его гнев понятен, но, с другой стороны, я мог бы перенести тебя, скажем, в какие‑нибудь пещеры, где никто не помешал бы нашему разговору. Но я принимаю тебя в своем доме, как мы с ним и договаривались. Просто немногим ранее…

– С двумя ключниками, – машинально поправила Василиса. – Маар – не ключник… Послушайте, а вы действительно сможете отправить меня куда угодно?

– В любую точку времени и пространства, – улыбаясь, подтвердил Родион Хардиус. – Видишь ли, я исходил много дорог, изменил много судеб… У меня весьма обширная биография и, как следствие, плохая репутация. Пожалуй, кое‑где я немного переусердствовал, в результате чего меня изгнали из… одного любопытного общества. Но они до сих пор пользуются моими знаниями. Я не в обиде, поэтому продолжаю оказывать им услуги, своим старым друзьям. Но родственники, конечно, вне очереди. Если тебе что‑то надо, моя дорогая внучка, ты можешь всего лишь попросить.

Василиса не на шутку взволновалась. Вот он, шанс. Возможность попасть в еще одну часовую башню Осталы. Ведь в Бернской башне они с Мааром ничего не нашли… Впрочем, Белая Королева говорила, что в той башне ничего нет. Всякий раз, когда Василиса вспоминала разговор с мамой, внутри возникала зудящая, неприятная пустота – ведь королева почти призналась, что отдала нить судьбы дочери за дар камней настроения. Что она там еще говорила? Ага, про Биг‑Бен… И про Спасскую башню, что там вроде опасно. Было еще что‑то важное… Но Василиса никак не могла вспомнить что – мысль все время таяла, ускользала, будто скрывалась за полупрозрачной серой занавеской.

– У меня есть одна просьба, – быстро произнесла Василиса. – Отправьте меня на Осталу. В часовую башню Биг‑Бен.

– Значит, в башню Святого Стефана? – Родион Хардиус если и удивился, то не подал виду. – Впрочем, по самым последним слухам, знаменитый Биг‑Бен переименовали в башню Елизаветы Второй. Бывал я в тех местах и не раз… Только что тебе понадобилось у англичан?

– Это очень важно, – стараясь говорить убедительно, произнесла Василиса. – Кто знает, может, наша с вами встреча является такой судьбоносной точкой.

Родион Хардиус вопросительно поднял бровь, смерив правнучку понимающим взглядом.

– О, значит, тебя все‑таки решили обучать зодчеству? Любопытно… Но ты понимаешь, что просишь меня о невозможном? И это совсем не понравится Астариусу, уверяю тебя. А также твоим отцу и бабушке, которых ты только что видела. Сейчас они не имеют на тебя влияния, но там, в твоем времени… Кому‑то крепко влетит по возвращении.

– Но вы же любите нарушать правила! – с некоторой долей нахальства поинтересовалась Василиса. Она должна, должна убедить прадеда! Это единственный шанс снова попасть на Осталу.

– Я хотел бы послушать всю историю.

Родион Хардиус выглядел заинтересованным. Определенно, прадед ждал от Василисы подробностей – она видела это по цепкому, вопросительному взгляду его прищуренных глаз.

Но если Астариус не доверяет ему, вправе ли довериться Василиса? И девочка решила пойти на хитрость.

– В общем, так… Понимаете, я должна найти одну вещь… – немного сбивчиво начала она. – Ведь скоро у моего друга Ника день рождения, э‑э… первого августа. Он хочет стать архитектором, строить замки…

И Василиса вдохновенно поведала прадеду, что решила привезти Нику интересный сувенир с какой‑нибудь остальской часовой башни. Увлекшись, она с особым задором рассказала про то, что давно мечтала побывать в самой знаменитой часовой башне Англии. И теперь, когда она стала черной ключницей, ее не пускают на Осталу, ведь там живут духи, которые всегда враждебно относились к часовщикам соседнего мира.

Прадед терпеливо слушал, сохраняя бесстрастное выражение лица, – невозможно было понять, верит он россказням внучки или нет.

Наконец, с трудом переводя дух, Василиса замолкла. У нее сильно пересохло в горле и захотелось пить. Невольно она поискала глазами графин с водой или чайник. Родион Хардиус мгновенно понял ее просьбу и щелкнул пальцами: перед Василисой завис в воздухе бокал с густой, насыщенного рубинового цвета жидкостью.

– Спасибо, – с чувством поблагодарила девочка и сделала большой глоток.

Вкус напитка оказался подозрительно знакомым – тягучий, несладкий, абсолютно безвкусный, словно крахмальный клейстер.

Догадка пришла одновременно с вкрадчивой репликой деда:

– Ну а теперь я готов послушать что‑нибудь стоящее внимания. Ты думаешь, я раздариваю тайные маски кому попало? Отнюдь, дорогая правнучка, отнюдь. Так что выкладывай правду о том, что задумала.

Василису распирало от стыда и ярости, что дед так легко одурачил ее. Вот так родственник! Вначале заморочил голову подарками, хорошим расположением и на тебе! И ведь обидно, что сама виновата, расслабилась…

Наблюдая ее смятение, прадед тем не менее настойчиво повторил «просьбу». Его благодушное лицо переменилось: стало жестким, требовательным и сосредоточенным. Сейчас он был похож на матерого хищника, поймавшего долгожданную добычу, и Василиса вдруг ясно осознала, почему Астариус долго не решался провести ключников к такому опасному человеку.

Слова сами полезли наружу: Василиса рассказала все про Гильдию прорицателей и предсказание, про Черную Комнату и сверток с ржавым обломком, про Астрагора и даже – Фэша. Что другу грозит опасность перевоплощения в великого Духа Осталы и что самой Василисе лучше подальше держаться от него, потому что она делает его слабее, а он – ее… Во всяком случае, так считают отец и Миракл.

Внимательно выслушав Василисины излияния, Родион Хардиус вдруг приказал открыть медальон и показать ему карту. Он в нетерпении протянул руку – из‑под манжеты рубашки сверкнула в огне свечей массивная золотая стрела на браслете из черной кожи – и требовательно раскрыл ладонь.

«Ну вот и все, – отрешенно подумала Василиса. – Сейчас прадед заберет карту, расскажет Астариусу… И больше не надо будет разгадывать секрет Черной Комнаты – им займутся старшие часодеи… Будут думать, обсуждать, тянуть время».

– Правду говорят, что мой отец пошел в вас! – зло бросила девочка, чуть ли не швыряя прадеду драгоценный сверток. – Вы такой же… гад!

Родион Хардиус неожиданно громко рассмеялся.

– Буду считать твои слова комплиментом, дорогая правнучка, – продолжая улыбаться, он быстро развернул карту, едва проглядел ее и, к огромному удивлению девочки, вернул назад. – Я не раз видел этот рисунок, – пояснил он. – Не уверен, что сама эта карта ценна, тут я согласен с остальными… И все же, знаешь ли ты, что за надпись зашифрована под рисунком лондонской башни на этой карте?

Василиса покачала головой. Она просмотрела все надписи под башнями, но в основном они состояли из неизвестных значков и стрелок с цифрами.

– Я знаю этот шифр. Его использовали в древности… Дословно это звучит так: «No many – no honey». Что означает: «Нет денег – нет меда».

– И чем это может быть полезно? – удивленно протянула Василиса.

Прадед развел руками:

– Без понятия. К сожалению, надпись коротка и ничего не объясняет. Впрочем, я почти уверен, что это старая английская пословица… Прости меня за этот вынужденный трюк, – продолжил он. – Но я должен знать все, чтобы сделать собственные выводы. В награду за твое терпение я все‑таки доставлю тебя в Лондон, в часовую башню Вестминстерского дворца, в твое настоящее время, ровно на один час. Как только время истечет, ты окажешься в Звездной Башне. Объяснение с Астариусом я возьму на себя, но вот Нортон будет в гневе. Впрочем, как и его матушка. Не забывай, они видели тебя в своем прошлом, поэтому наверняка раскроют наш тайный план…

Василиса радостно улыбнулась: злость и гнев улетучились в один миг. Неужели, несмотря на все ее откровения, прадед согласен помочь?

– Да, самое главное! Как только окажешься под сводами башни, в небольшом сквозном проходе на самом нижнем этаже, четко произнеси фразу по‑английски:

– Time is on our side. Эта фраза открывает часодейное пространство башни. И еще один совет: не сосредотачивай все внимание на ржавом обломке. Не знаю, повезет ли вообще найти что‑либо ценное, способное приблизить тебя к настоящей разгадке Черной Комнаты, но советую идти от противного. Астрагор помешан на символизме и мог спрятать что‑нибудь важное под видом простых, обычных вещей. Спрятать, а может – потерять… Слова запомнила? Без этого пароля ты нарушишь охранные эферы, и тебя быстро схватят местные часовщики.

Василиса кивнула и на всякий случай повторила фразу:

– Time is on our side. Хорошо, я все поняла.

– И еще…

Неожиданно прадед приблизился, взял Василису за обе ладони и крепко сжал их.

– Тебе достался странный дар, дорогая правнучка. Невероятно ценный. К счастью, наш главный враг – ты понимаешь о ком я – еще не проведал о нем. Поэтому есть шанс, что ты успеешь найти хоть что‑то в этой или другой башне и узнать с помощью часового флера прошлое Астрагора. Любую зацепку! Ниточку, с которой можно распутать весь клубок.

– А разве так трудно узнать прошлое Астрагора? – удивилась Василиса. – У него же столько разных вещей, наверное…

– Вот именно! На то, чтобы разговорить хотя бы одну вещь, уходит много энергии. Поэтому следует заниматься только судьбоносными вещами, а не перелопачивать весь его замок. Все они – Астариус, Черная Королева, Нортон – медлят, боятся, – продолжал Родион Хардиус с еще большим пылом. – Все взвешивают, можно ли доверить тебе такое важное дело, посвятить тебя в великую тайну Зодчего Круга. Наверняка ты пока мало слышала о нем. – Василиса медленно кивнула, пораженная доверием прадеда. – Конечно, они вечно осторожничают! Но я считаю, раз ты немного продвинулась в часовом флере, то… может, твои юные глаза увидят то, что не заметили взрослые. Удачи, и пусть хранит тебя Великое Время, дорогая моя правнучка Василиса Огнева.

Поиск по сайту: