СПАССКАЯ БАШНЯ

Мишка очень хотел пойти с ними, но вавилонские свечи и так почти догорели – хорошо бы их хватило на путь обратно, в Зеленый Ларец. На прощание мальчик вновь повторил, что его всегда можно найти через Лешку.

– Особенно если дело касается борьбы с Орденом Драгоциев, – со значением произнес Мишка. – Конечно, в первую очередь я говорю о великом Духе Осталы, – добавил он, подметив свирепый взгляд Фэша.

– Этот друг Рознева – жутко неприятный тип, – высказался Фэш, когда они вновь шли по временному переходу между зеркалами. – Эгоист, вспыльчивый и лезет, куда не просят.

– Ага, чем‑то на тебя похож, – отпарировала Василиса под тихий смешок Ника.

Они вылезли из зеркала, стоящего рядом с небольшой стеклянной теплицей. Внутри виднелись ряды деревянных кадок с разными зелеными растениями, среди которых Василиса узнала только фикусы и лимонные деревья.

– Я думал, мы сразу в башне окажемся, – растерянно прошептал Ник.

Фэш первым заметил лестницу, ведущую к зубцам крепостной стены, и поманил друзей за собой.

– Мы на кремлевской стене, – восторженно прошептала Василиса, когда они очутились наверху. – Посмотрите, какой отсюда вид на Красную площадь!

– Некогда любоваться, – оборвал ее Фэш. – Здесь наверняка есть охрана, и если нас кто‑то заметит – нам несдобровать… Давайте быстрее пробираться к Спасской башне… Ух ты!

Позабыв обо всем, он задрал голову и восхищенно цокнул языком.

На фоне вечернего неба сияла, освещенная множеством огней, высокая и стройная Спасская башня. Над огромным черно‑золотым циферблатом часов раскинулся бело‑зеленый шатер с черепичным покрытием, увенчанный ярко‑рубиновой звездой. По нижнему краю башни шла затейливая кайма – белокаменный узор из башенок и пирамидок с флюгерками.

– Ладно, хватит глазеть, побежали…

И Фэш, пригнувшись, первым припустил к темнеющей на фоне красного кирпича железной дверце.

Дверь в башню пришлось открывать с помощью часового браслета: Фэш долго возился с замком, осторожно отматывая время, Ник топтался рядом, а Василиса смотрела по сторонам, чтобы в случае чего предупредить об опасности. Наконец в замке что‑то щелкнуло, и дверь приоткрылась.

– Сюда входили одиннадцать часов назад, – прошептал Фэш. – Поспешим, наверняка часовой механизм проверяют раз или два в день.

Старая винтовая лестница с изъеденными временем каменными ступенями вилась кольцами вокруг толстого каменного столба, уводя далеко вверх, к неизвестным комнатам.

Василиса первая взбежала по ступенькам.

– Здесь много белых длинных фонарей! – сообщила она, и ее слова гулким, многоголосым эхом пронеслись по стенам.

– Давайте держаться вместе, – прошептал Ник, опасливо оглядываясь по сторонам. – Мне эта башня совершенно не нравится.

– Да нет здесь ничего страшного, – уверенно произнес Фэш. – Ты же видел, башня была заперта снаружи.

Раздался звон – что‑то маленькое стукнулось о железную ступень.

Звук повторился – намного ближе.

Василиса подняла глаза и вдруг увидела мальчика. У него были огненно‑рыжие волосы торчком и лицо, сплошь усеянное веснушками. Черные глаза смотрели пытливо и настороженно.

– Ты не видела мою монетку? – доверительно спросил он у Василисы. – Идем, поищем!

Мальчик махнул рукой, подзывая Василису к себе, и вдруг исчез.

– Вы это видели? – ошарашенно спросила она у друзей, но никого рядом не было.

– Фэш, Ник! – негромко позвала девочка. Ее слова вновь отразились гулким, рассеянным эхом.

Неужели мальчишки ее обогнали? Но когда? Волнуясь все больше, Василиса побежала по лестнице и не останавливалась, пока хватало сил.

На самой верхней площадке царила совершенная темень. Отдышавшись, Василиса сотворила шар‑светильник и – ахнула от изумления.

Она стояла перед красной железной дверью – той самой, обитой для прочности тремя коваными полосами. Василиса тронула ее – и дверь легко отворилась, даже не скрипнув.

Это помещение освещалось двумя матовыми фонарями продолговатой формы. В углу находилась лестница – ажурная, витая, уходящая наверх – скорее всего, к часовому механизму – сюда долетало его четкое, размеренное тиканье.

А в другом углу, на большом кованом сундуке, сидел тот самый рыжеволосый мальчик, искавший монетку. Болтая ногами, он с любопытством смотрел на Василису.

– Кто ты? – беззвучно, одними губами прошептала Василиса.

Но мальчик ее понял.

– Меня зовут Рунис… Я потерял монетку, – жалобно добавил он. – Ты не находила?

Василиса вдруг заметила, что малыш очень худой и его одежда – широкий свитер и грязные штаны – лишь подчеркивают это. А босые ступни, выглядывающие из‑под коротких штанин, оказались ужасно грязными, с кровоподтеками и едва зарубцевавшимися ранками, словно он долго шел пешком.

– Мне нужна монетка, – упрямо повторил Рунис. По его веснушчатому лицу потекли обиженные слезы, и он принялся размазывать их по щекам грязными ручонками.

Василиса тут же прониклась к ребенку жалостью: ей захотелось утешить его, даже если перед ней призрак или какой‑нибудь затерянный. Поэтому она раскрыла медальон, достала заветный старый эфлар, взятый в лондонской башне, и отдала мальчику.

Тот долго вертел его в руках, поворачивал к свету, пытаясь что‑то разглядеть.

– Не моя, – наконец со вздохом признал он. – Но мне нравится… Давай меняться?

– На что? – опешила Василиса.

Рунис резво соскочил с сундука.

– На часольбом, – пожал он плечиками. – Красивый, с картинками.

С этими словами он повернулся к сундуку, с большим усилием, пыхтя и отдуваясь, приоткрыл его крышку, бесстрашно подпер худым плечиком, одновременно шаря одной рукой внутри. Вытянув шею, Василиса с большим интересом наблюдала за его действиями, не зная, то ли помочь, то ли не вмешиваться, предоставив Рунису самому искать свои вещи.

Наконец мальчишка вытащил из сундука большую тяжелую книгу и, не обращая внимания на захлопнувшуюся с оглушительным стуком кованую крышку сундука, торжественно вручил ее девочке. После чего вновь уселся на сундук и принялся увлеченно подбрасывать монетку, ловя ее то правой, то левой рукой.

Василиса опустилась на пол, чтобы получше разглядеть доставшееся столь странным образом «сокровище».

Она еще никогда не видела такой шикарной старинной книги. Наверное, это было очень древнее издание…

Переплет состоял из твердой обложки – скорее всего, древесины, обтянутой темной кожей. Через корешок шли тонкие кованые полоски, прочно скреплявшие книгу, заканчиваясь застежками в виде трилистников. Центр обложки украшала эмблема – ало‑серебряный цветок и ажурные уголки – на них сохранилась гравировка, правда, едва видимая из‑под налета ржавчины, заметно тронувшей и застежки, и уголки. Лучше всего сохранилась эмблема – она казалась похожей на витраж: алые и жемчужно‑серые капли стекла в металлической узорной решетке, сильно потускневшей от времени или неправильного хранения. Кроме того, один из листиков нижней застежки переплета был начисто отломан – наверное, кто‑то так спешил открыть, что обломал его, но в целом этот древний альбом хорошо сохранился. Трепеща от предвкушения, что некая интересная тайна вот‑вот раскроется, Василиса осторожно подцепила край тяжелого переплета и открыла альбом. Но увы, все его страницы оказались пустыми – лишь черные рамочки на желтоватых листах.

Послышались шлепки босых ног по полу – это Рунис соскочил с крышки сундука и подбежал к Василисе.

– Его надо смотреть не здесь, – присев на корточки, пояснил он. Грязный палец мальчика осторожно потрогал пустую черно‑желтую страницу. – В другом месте… Она мне так сказала… У нее вот картинки получались цветными… – мечтательно протянул мальчик. – Там даже я был, на часограмме! – Рунис вскочил на ноги, приняв смешную, по‑детски восторженную позу.

– Ты сказал «у нее»? – мгновенно зацепилась за нужные слова Василиса. – Ты про кого сейчас говоришь?

– Про девочку в белом платье… – Мальчик вдруг широко раскрыл глаза, его губы задрожали, словно он увидел что‑то страшное. – Она странная такая… Мне кажется, она затерялась во времени… Настоящий призрак! Я ее боюсь, потому что она ко мне часто приходит и постоянно ругает.

Мальчик доверительно взглянул на Василису, шмыгнул носом, тут же вытерев его рукавом, и – пропал.

Василиса даже моргнула от неожиданности. Для верности она потрясла головой, но увы, огненно‑рыжий мальчик, по имени Рунис, больше не появился.

Но часольбом остался лежать на полу. Василиса в задумчивости потрогала его страницы – они были плотные и твердые. Что же имел в виду Рунис, говоря, что часольбом нужно смотреть в другом месте? И что это за девочка такая загадочная? По описанию очень похожа на Николь…

Сунув тяжелый альбом под мышку, Василиса вышла из комнаты и, стараясь не шуметь, спустилась по лестнице.

К ее большому облегчению навстречу ей спешил Ник.

Их радостный возглас прозвучал одновременно:

– Фу‑ух!!!

– Василиса, я только что видел себя, маленького, – быстро зашептал Ник, оглядываясь с опаской. – Представляешь, я – шестилетний стал убеждать себя… ну, то есть меня, чтобы я бежал из дома и стал часовщиком… Я стал говорить себе маленькому, чтобы он не волновался – я уже часовщик, но он не поверил! Наоборот, разозлился на меня и даже набросился с кулаками… Что это за странное место, а? Вы с Фэшем никого не встретили? Я вас звал‑звал, но вы все не откликались. Признаться, я порядком струхнул.

– Погоди‑погоди, – прервала его бессвязную речь Василиса. – Так Фэш не с тобой?!

– Нет, а разве… Но он же погнался за тобой! – в отчаянии взвыл Ник. – Я же видел, как он исчез за поворотом лестницы.

– Быстро наверх, – скомандовала Василиса. – Надо найти его!

К счастью, они обнаружили Фэша в самом верхнем помещении башни – внутри того самого высокого шатра со стрельчатыми прорезями арок. Он сидел прямо на железном полу, уткнув голову в колени.

Василиса осторожно тронула друга за плечо и чуть не получила от него кулаком в ухо.

– Эй, ты чего?! – Она отпрыгнула в сторону, чудом избежав удара.

В гневном взгляде Фэша появилась осмысленность.

– Что это было? – Он оглянулся, дернулся, заметив Ника, и вдруг вскочил.

– Куда он делся?!

– Кто? – одновременно спросили Ник и Василиса.

– Да я сам… – нехотя отозвался Фэш. – Этот маленький гаденыш вдруг набросился на меня и стал требовать вернуть ему монетку… Драться начал, вот нервный пацан!

– Это ты про себя, маленького? – уточнила Василиса.

– Да это же не я, а эррантия! – мигом взорвался Фэш. – Дал мне по шее и отключил меня… Правильно рубил – точнехонько в сонную артерию целился, я заметил.

– Ты в шесть лет знал такие приемы? – удивилась Василиса.

– Отец научил кое‑чему… Правда, эррантии почти всегда ведут себя агрессивно – ведь, по их мнению, ты украл у них судьбу. Ну а вы где были?

– На Ника тоже напал он сам, а я видела какого‑то рыжего мальчишку, всего в веснушках. Он тоже просил у меня монетку.

– Вообще обнаглели, – покачал головой Фэш. – Даже деньги стали требовать!

– Я отдала ему монетку, – продолжила девочка, стараясь игнорировать недоуменный взгляд Фэша. – Рунис, так он назвался, выглядел очень несчастным… Представляете, взамен он подарил мне это…

И она положила на пол подарок рыжего Руниса.

Конечно, старинный часольбом произвел на ребят неизгладимое впечатление.

– В нем абсолютно пустые страницы. – Ник аккуратно потрогал шероховатую поверхность листа. – Вернее, рамочки для часограмм, да, Фэш?

– Меня другое удивляет, – откликнулся тот. – Почему эррантия сказала тебе свое имя? Они редко так поступают… Может, это твой брат? Двоюродный или троюродный… Он ведь рыжий.

– Ну да, и все рыжеволосые люди в мире мне братья и сестры, – иронично отозвалась Василиса. – Вообще он какой‑то странный был, точно не из нашего времени… Старомодный. И одежда порванная вся…

Фэш пренебрежительно фыркнул.

– Главное, мы хоть что‑то нашли, – с некоторой обидой заявила Василиса, захлопывая часольбом.

– А это ли мы искали? – не унимался Фэш. Судя по всему, встреча с собственной эррантией весьма отрицательно сказалась на его настроении. – Ты ведь отдала этому рыжему монетку! Вот почему мантисса привела тебя к альбому – подарку этого мальчишки.

– Вообще‑то, я проводила тиккеровку над тремя вещами, – не согласилась Василиса. – Во‑первых, ржавый обломок стрелы, во‑вторых, карта… О‑о‑о…

Она так и застыла с открытым ртом, не в силах поверить ошеломляющей догадке.

Ничего не объясняя удивленным друзьям, Василиса поставила часольбом на пол и, вытащив из медальона драгоценный ржавый кусочек, приставила к застежке‑трилистнику.

Обломок подошел идеально – острие от якобы часовой стрелы оказалось листком стилизованного трилистника ржавой кованой застежки переплета.

– Посмотрите! – Василиса поманила шар‑светильник, чтобы тот приблизился и лучше осветил переплет.

– Не может быть, – первым пришел в себя Ник. – Неужели этот альбом… э‑э… оружие против Астрагора?

– Угу, если подкрадешься к нему да как двинешь по башке…

Несмотря на свою ехидную тираду, Фэш внимательно оглядел обе застежки – верхнюю и нижнюю, провел пальцем по линии соединения вновь целого листка трилистника и наконец со вздохом признал:

– Да, пожалуй, это отсюда… Ну и что ж такого необычного в альбоме с пустыми страницами?

Василиса забрала обломок, чтобы вновь спрятать его в медальоне. И лишь потом осторожно захлопнула часольбом.

– Я положу его в часолист, в хранилище, – сказала она друзьям. – Сейчас давайте выбираться, а потом уже подумаем, огреть кого‑то им по башке или не стоит.

И она выразительно посмотрела на Фэша.

– Уматываем отсюда, – умоляюще произнес Ник. – Признаться, я бы дорого дал, чтобы больше не встречаться с самим собой.

– Вот‑вот, в этой башне полно эррантий! – содрогнулся Фэш. – А встретить собственную эррантию особенно неприятно… Вы как хотите, а я больше в саму башню не полезу. Предлагаю взять старт отсюда.

Он подхватил Ника под мышки и, моментально вызвав крылья, шагнул с ним в открытый арочный проем шатра. Василиса молча последовала за ними, гадая, смогут ли они без проблем вернуться в Зеленый Ларец. Главное, чтобы вавилонские свечи еще не погасли…

Поиск по сайту: