Глава 5. Мы идем через город на юг, мимо школы, кузни и многочисленных домов, в том числе моего, который обозначает границу города

Мы идем через город на юг, мимо школы, кузни и многочисленных домов, в том числе моего, который обозначает границу города. Там, где заканчивается голая глиняная земля, кустами растет высокая трава до самого леса. Обычно я не охочусь в южных лесах. Они глинистые и влажные, а большинство живности держится в более сухих местах. Чем дальше мы продвигаемся в лес, тем мягче становится земля. Но в последнее время почти не было дождей, так что мы не проваливаемся в рыхлую землю. Когда мы достигаем густых зарослей, за которыми находится озеро, Эмма дергает меня за руку, чтобы я остановился.

- Нам туда, - говорит она и показывает направо.

- Но оно прямо перед нами, прямо за этими зарослями.

- Я знаю, но вид будет лучше, если мы заберемся на холм.

- Вид? Там нет никакого вида.

- Поверь мне, Грей. Доверься мне, - и она, не ожидая, пойду ли я за ней, идет направо между деревьями и кустами, несмотря на то, что там нет дороги. Она поднимает юбку до коленей, и я смотрю на ее ноги, пока она перебирается через упавшее дерево и валун, которые преграждают нам путь. Медленно мы одолеваем отвесный склон. Возможно, там есть на что посмотреть.
Когда мы выходим из-за деревьев, я практически теряю дар речи. Мы стоим на холме высоко над водой. С этой точки зрения озеро выглядит довольно маленьким и узким. Длинная полоса воды скрывается за другим холмом. Вокруг нас растут колокольчики с высокими толстыми стеблями, которые достигают моего бедра. Нежные сиреневые цветы свисают пучками и танцуют на ветру. Вдали видно южную часть Стены.

Эмма идет вперед в поле к одинокой скале на холме. Фиолетовые цветы достают ей почти до плеча, но она идет дальше, и они ускользают из ее рук.
- Раньше я всегда приходила сюда с дядей, - рассказывает она мне, пока мы устраиваемся поуютней на камне. - Почти ежедневно. По крайней мере, пока... ну, ты понимаешь. Когда его забрали, мне было девять. Я не была здесь уже несколько лет.

- Отсюда озеро выглядит великолепно, - говорю я. - И, по правде сказать, оно кажется таким маленьким. Теперь я понимаю, почему ты называла его прудом.
- Видишь?

- Да, но это все равно озеро. Я просто пробую быть вежливым.

Она вздыхает.

- Ну да. Для тебя это очень тяжело.

- Знаешь, несмотря на то, что ты думаешь, я не плохой человек.

- И то, что ты сделал с Челси, не имеет значения?

- Это совершенно другое.

- Это все равно важно.

- Пусть. Но я не плохой человек. У тебя нет оснований думать обо мне плохо.

- Я приму это на веру до поры до времени, - она берет целую горсть травы и пускает ее по ветру.

- Тогда почему ты это сделал? - спрашивает она, глядя на меня. Солнечный свет падает на ее родинку под глазом, и похоже, будто она, в самом деле, плачет. - Почему ты сказал правду про назначение?

Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Объяснений много. Я не хочу становиться отцом. Я ненавижу официальные назначения. Я хочу ее, но не под давлением.

- Ты сказал правду или…? - спрашивает она, когда я не даю ответа. - Ты же не собираешься позже на меня наброситься или что-то подобное? Я сильнее, чем выгляжу. Мои руки лечат, и все думают, что я такая дружелюбная и заботливая. Но я могу быть сильной, если потребуется.

- Я слышал, - я тихо смеюсь. - И да, я сказал правду.

Она вновь смотрит на меня так же, как тогда в больнице. Я так и не могу понять ее взгляд.

- Я ненавижу назначения, - говорит она.

- Я тоже.

- Сколько у тебя уже было?

- Ты не хочешь этого знать, - мне не хватит пальцев рук, чтобы пересчитать их. Хотя я давно ни с кем не спал, все равно это число больше, чем мне хочется ей назвать.

- А ты?

- Только один, - итак, слухи неверны. Эмма уже приняла однажды одно назначение.

- Помнишь Кро Феникса? - спрашивает она.

Я киваю. Он был похищен полтора года назад.

- Он мне нравился, - объявляет она. - Я имею в виду, правда, нравился. Тот месяц был так прекрасен, что я даже подумала, что так будет и дальше, и что между нами что-то есть. Не знаю, что именно. Это и впрямь было глупо. Я бы хотела и дальше с ним быть, но думаю, не было оснований для взаимности. Через две недели он встретился с Сашей Квартер, а затем исчез.
- Мы все когда-нибудь исчезнем, - говорю я. - Вот почему я это ненавижу. Я не вижу смысла в планах, когда так легко помыкать людьми. У меня есть время только до моего восемнадцатого дня рождения. Лучше я найду кого-нибудь хорошего, с кем буду чувствовать себя хорошо, и останусь с ним.

Она кривовато улыбается.

- Быть только с кем-то одним? Так долго, как назначено?

- Забудь о назначении. Делай так, как будто нет никакого назначения, нет правил, нет Клейсута, а только один единственный человек. Навсегда. Это кажется тебе смешным?

Одно мгновение царит молчание. Я знаю, что это странный вопрос, полностью гипотетический и слишком глубокий, и на короткое время я пугаюсь, что она высмеет меня.

- Знаешь, большинство сарычей (птица - NB) соединяются на всю жизнь, - произносит она, покусывая губы, и опускает взгляд на озеро. Оно похоже как застывшее серебро, которое извергается из земли, и долина бросает голубую тень на его глубину.

- Правда?

- Да, краснохвостые сарычи. Мой дядя и я видели их каждый год. Они возвращаются каждый год, и всегда те же самые пары. Если птицы могут выбрать себе одного партнера на всю жизнь, почему мы не можем?

На мгновение я чувствую себя глупо. Я каждый день провожу несколько часов в лесу, но еще ни разу мне не попадались сарычи. С другой стороны, я даже не пытался их найти.

- Возможно, некоторые животные и находят себе пару на всю жизнь, но другие нет, - говорю я. - Может быть, нам не стоит быть похожими на птиц.
- А может и стоит.

Она так прекрасна, когда сидит вот так, играя пальцами с травой. Я спрашиваю себя, единственные ли мы люди на земле, кто хотел бы не обращать внимания на назначения и законы и найти кого-то, кто на самом деле тебе подходит. Я снова начинаю это делать: думать о чувствах в моей груди, вместо того, чтобы использовать голову. Если бы мы были птицами, вымерли бы через несколько десятилетий, после того как все мужчины были бы похищены. Все равно я хочу, чтобы это было бы возможно, хочу, чтобы Эмма и я были бы птицами, и тогда мы могли бы улететь далеко-далеко, не оглядываясь назад.

- Ты и вправду совсем на него не похож, - говорит Эмма. Ее слова вырывают меня из моих мыслей, и я понимаю, что она смотрит на меня. Снова этот испытующий взгляд, который я не могу понять. - Я имею в виду Блейна, - объясняет она.

- Я знаю, я знаю. Он дружелюбный и очень ответственный, а я безрассудный. Он все обдумывает, а я реагирую не думая.

- Да, я знаю, но это не всегда плохо. Возможно, это хорошо - просто действовать, не забивая голову всеми этими мыслями. Если бы мы были дикими и свободными, как птицы, ты бы выжил, а Блейн - нет. Он бы слишком много думал, как все сделать правильно и всегда быть честным.

- Звучит, как будто я эгоист.

- Нет, я не это имела в виду, - она нервно вытягивает пальцы. - Я пытаюсь сказать, что не всегда просто делать то, что думаешь. По крайней мере, ты доверяешь сам себе.

- Все в порядке, Эмма, ты не должна пытаться представить меня лучше, чем я есть. Ты не должна пытаться убедить саму себя, что со мной стоит встречаться.

- Нет, я...- говорит она с расстроенным видом. - Проклятье, Грей, я просто хочу сказать, что думаю о назначении то же самое. И что это не значит быть сумасшедшим - хотеть быть птицей. И я пытаюсь извиниться, что все эти годы думала о тебе хуже, чем ты есть. Ты не такой, как Блейн, но не хуже. Возможно даже, что тебя от него отличают очень даже хорошие черты, и я только сейчас это заметила.

Она смотрит на меня своими темными глазами, большими, как лесные орехи. Что-то екает в моей груди. Внезапно мне становится жарко.

- Хочешь поплавать? - спрашиваю я и встаю с камня. Так как я хотел быть очень близко к ней, мне требовалось держать дистанцию. Это то самое слово. Что оно обозначает? Еще сегодня она говорила, что испытывает ко мне отвращение и считает меня гнусным, потому что я ударил Челси, а сейчас она любуется мной. Только потому, что я следую своим чувствам?

- Купаться?- спрашивает она. - Сейчас? Не очень то и жарко.

- Делай, как хочешь, - отвечаю я и сбегаю вниз по склону с цветами. Когда я достигаю берега озера, оборачиваюсь и вижу, что Эмма озадаченно смотрит на меня сверху вниз. Возможно, она все еще думает над тем, почему ее дружелюбные слова обратили меня в бегство.

- Ты идешь? - кричу я. Она пожимает плечами и встает со скалы, на которой сидела.
Я скидываю обувь, снимаю всю верхнюю одежду и иду в воду, прежде чем Эмма успевает преодолеть половину пути к озеру. Холод пронизывает меня, и у меня перехватывает дыхание. Но он освежает, и я чувствую, что снова могу дышать. Слова Эммы блекнут, пока я плаваю в озере. Я переворачиваюсь на спину и наблюдаю за облаками, плывущими по небу, когда слышу рядом с собой всплеск. Я оборачиваюсь и вижу Эмму, которая бросает в меня камешки, стоя на берегу. Она зашла в воду по щиколотки и держит в руках белый подол своего платья.

- Так ты идешь или нет?

Она качает головой.

- Вода слишком холодная.

- Трусиха.

- Ну и пожалуйста.

- Разве это не так?

Я подплываю к берегу достаточно близко, чтобы хорошенько ее обрызгать. Вода попадает на платье, и ее лицо становится бледным от испуга. Вероятно, вода для нее и правда слишком холодная.

- Сейчас ты получишь! - кричит она.

- Как это? Я же уже мокрый.

Я снова плыву к центру озера. Эмма закипает от ярости. Она стягивает платье через голову и бросает его в сторону. Затем разбегается и ныряет в воду. Она плавает лучше и быстро догоняет меня. Подплыв, она кладет руки мне на плечи и толкает меня под воду. Я слишком занят, рассматривая нижнюю рубашку, которая прилипла к ее телу, чтобы подготовиться к борьбе. Плюясь и кашляя, поднимаюсь на поверхность.

- И кто теперь трус? - хочет она знать. Ее волосы висят вниз мокрыми прядями, некоторые из них приклеились к шее. В воде они выглядят темными, почти такими же черными, как мои. Я приближаюсь к ней, но она слишком быстрая. Эмма ныряет и снова выныривает за моей спиной, откуда снова толкает меня под воду. Я пробую поймать ее, а она с легкостью уходит от моих нападок. Когда, наконец, мне удается ее поймать, я уже четыре раза побывал под водой, а она четыре раза избежала моих нападений.

- Отлично, ты победила, - признаю я, пока мы выходим из озера. - Но в стрельбе из лука я легко тебя сделаю.

Я надеваю штаны и сушу волосы рубашкой.

- Ты ходишь каждый день на охоту, Грей. Это же нечестно, - она отворачивается от меня и одевает платье. Затем встряхивает волосы и заплетает их.

- Честно или нет, но это так.

- Прекрасно. Тогда возьми меня с собой, - отвечает она.

- Правда?

- Да. Возьми меня с собой, и тогда мы заключим пари, - она поворачивается и смотрит на меня. Там, где мокрые кончики касаются ее платья, остаются мокрые пятна.

- Договорились, - добавляю я. - Начинаем утром?

- Утром.

Мы идем домой молча. Я пытаюсь понять, почему Эмма такая милая и в таком веселом настроении. Так хорошо мы понимали друг друга, когда мне было шесть.

- Сегодня было весело, - говорит она, когда мы приближаемся к границе города.
- Да, - соглашаюсь я, - это было, как будто мы снова стали детьми.

Мы сворачиваем на короткую дорогу к больнице. Впереди я вижу Мод и Клару, которые сидят перед домом сестер Даннер.

- Возьми меня за руку, Эмма.

- Что? Почему?

- Просто возьми ее, - прежде чем она успевает возразить, я хватаю ее руку.

Ее кожа мягкая и нежная, в отличие от моих рук, которые покрыты мозолями после охоты. Я скрещиваю ее пальцы с моими и слегка сжимаю их, пока мы идем дальше. Мое сердце делает легкий скачок. Когда мы приближаемся к Мод, я замечаю, как она задерживает взгляд на наших переплетенных руках, и бросаю ей коварную улыбку, проходя мимо.

Поиск по сайту: