Глава 21. Я очнулся на кровати, сплетенной из веток

Я очнулся на кровати, сплетенной из веток. Она стоит в комнате со стенами из беспорядочного нагромождения камней и сучьев, как будто кто-то построил дом, который будет незаметен в лесу. Светловолосая девушка стоит ко мне спиной и разговаривает с мужчиной вдвое старше и в четыре раза крупнее нее. У него озабоченный вид, руки сложены на животе.

- Ты не должна была приносить сюда этих двоих, Бри, - высказывается мужчина.

- Посмотри еще раз, Люк. Скажи мне, что ты этого не видишь, и я отвечу, что схожу с ума.

Люк молчит.

- И он сказал «откуда я пришел».

Все еще нет ответа.

- И они близнецы.

- Мне все равно, - отвечает Люк и качает головой. - Они в форме Ордена. Они опасны для нас.

- Один из них без сознания и, скорее всего, в коме после удара головой.

- Все равно.

- Овен должен посмотреть на них, - настаивает Бри — Если он решит, что эти двое должны умереть, тогда я согласна. Но я хочу быть уверена.

- Хорошо, но сначала я приведу Клиппера. Того, что без сознания, он уже осмотрел. Я не хочу здесь находиться вместе с ними, - Люк подозрительно смотрит на меня и выходит из комнаты.

- Кто такой Клиппер? - спрашиваю я, садясь на кровати. Голова сразу начинает кружиться.

- Он специалист по обнаружению следящих устройств, - отвечает Бри. - Вот. Выпей немного воды, - она протягивает мне грубо вырезанную кружку, которую я жадно выпиваю.

- Следящие устройства?

- Ты же знаешь, где ты, или? - спрашивает она, поставив руки на бедра.

- Гора Мученика, - говорю я.

Ничего другого просто не может быть. Бри из повстанцев, и она притащила меня в их логово.

- Где мой брат? Я хочу его видеть.

Она садится на край кровати.

- Как тебя зовут? - спрашивает она и смотрит мне прямо в глаза, словно собирается прочитать в них ответ.

- А тебя?

- Бри.

- Приятно познакомиться.

Она хмурит лоб.

- Я бы тоже так сказала, но ты до сих пор не назвал себя.

- Я знаю. И не собираюсь этого делать.

Я не доверяю ей. Она хотела застрелить меня и Блейна, который был без сознания и полностью беспомощен.

- Ты все равно скажешь, - предполагает она. - У нас есть методы, чтобы заставить людей говорить.

Хлопает дверь, и входит парень. Он худой и похож на мальчишку с вытаращенными глазами и большими руками. На вид ему не больше двенадцати- тринадцати лет.

- Это Клиппер, - говорит Бри. - Он сейчас отключит твое следящее устройство.

Мальчик гордо улыбается.

- Не понимаю, о чем ты.

- Ну, конечно, - презрительно говорит Бри. - Они сказали, что тебе нужно сделать пару уколов, принять таблетки или подстричь волосы, и все это они называют очисткой. А потом ты просыпаешься утром с болью в затылке. Они вживили тебе жучок.

Я смотрю на нее и ничего не понимаю.

- Пока ты дышишь, и жучок под твоей кожей, они всегда могут определить, где ты находишься, - продолжает она. - Клиппер удалит передатчик. Как только он извлечет его из тебя, устройство перестанет работать, и Орден Франка потеряет твой сигнал. Они будут считать тебя погибшим. Я же правильно объясняю, Клиппер, или?

- Очень правильно, - объявляет он.

Да, это нужно сделать. Если Франк будет считать меня мертвым, я смогу начать новую жизнь. Найти Харви и понять, как освободить Клейсут. Когда будет удачное время, и Франк забудет обо мне, я смогу вернуться назад в Теам и выручить Эмму.

- Вот, - говорит Бри, протягиваю ложку, вырезанную из дерева. - Зажми ее зубами. Это очень больно.

Она поворачивается ко мне боком, и я вижу шрам, который начинается под ее правым ухом и заканчивается на ключице. Она тоже раньше была в Ордене.

Клиппер обнажает мою шею и вытаскивает из мешка странные устройства. Он связывает между собой несколько проволочек и раскладывает опасные на вид инструменты.

- Бри? Ты уверена, что Клиппер специалист?

Она хмурит лоб.

- Клайтон годами этим занимается, потому его и прозвали Клиппер (Clipper - ножницы), - она злорадно улыбается. - Может, твой шрам не будет таким жутким, как мой.

- Готов? - спрашивает парень.

- Сосчитай до трех, - отвечаю я. - Чтобы я знал, когда ты начнешь.

Клиппер держит что-то, что я не могу видеть, возле моей шеи.

- О’кей, - говорит он. - Поехали. Один... два...

Без предупреждения мою шею пронзает жгучая боль, как от горячего металла. Что-то вгрызается в мышцы, нажим, рывок, и он что-то вытаскивает из меня. Я так громко кричу, что у меня болят уши, и раскусываю ложку пополам.

Клиппер прижимает что-то к моей шее, и боль становится еще сильнее. Я чувствую, как плавится, горит и распухает кожа. Потом он убирает инструмент, и боль становится меньше.

- Ты сказал, что досчитаешь до трех! - ору я на него.

- Извини, - его голос звучит искренне. - Все получается, если пациент расслаблен. Если бы я досчитал до трех, ты бы напрягся, и ничего бы не вышло.

- Верно, - подтверждает Бри. Она улыбается, как будто радуется тому, что я страдаю.

- Посмотри сюда, - говорит Клиппер и протягивает зеркало. - Твой шрам едва заметен.

На шее видна еле заметная бледно-розовая линия. Он прав. Шрам не такой ужасный, как у Бри. Кажется, будто Клиппер резал ее шею столовым ножом.

- Можно, я посмотрю на жучок? - спрашиваю я.

Клиппер подает мне миску. В ней мирно лежит металлическая полоска не длиннее моего большого пальца. Я чувствую себя грязным оттого, что мне вставили что-то без моего ведома.

- Хватит, Клиппер, достаточно, - присоединяется Бри. - Мы не должны ему все объяснять. Я совсем не уверена, что он здесь останется.

- Ты шутишь! - Клиппер бросает жучок в свою сумку. - Я проделал все это только для того, чтобы вы убили этого парня?

- Что? - я тянусь за ножом, который спрятал на щиколотке, но его там нет. И я по-прежнему слаб, чтобы сражаться. Думаю, мне нужно еще воды.

- Мы должны принять меры предосторожности, - говорит Бри, пожимая плечами. - Да и окончательное решение принимаю не я.

- И кто его принимает? - осведомляюсь я.

- Овен.

- Кто это?

- Заткнись, наконец, - она направляет оружие на меня и толкает в плечо.

Я снова поднимаю руки в знак лояльности, и она выталкивает меня из комнаты. Мы проходим несколько узких проходов в скале, не встретив никого. Я обдумываю, не стоит ли напасть на Бри и убежать. Но тогда я буду бегать, пока меня не поймают. Или пока не умру от слабости. Кроме того, я не могу бежать без Блейна.

Мы останавливаемся, и Бри открывает тяжелую дверь.

- Заходи, - приказывает она и машет оружием. - Овен сейчас придет.

Я сдерживаюсь, чтобы не ответить, и вхожу в темную пустую комнату. Вокруг каменные стены, как в камере в Теаме, которую я делил с Бозо, только здесь так не воняет. В свете единственной настенной лампы я едва вижу другой конец комнаты. У стены стоит стул, и я волочу туда мои измученные ноги. Едва я сел, входит мужчина.

- Оставайся там, где сидишь, - говорит он.

Его голос звучит доверительно. Я еще больше оседаю на стуле. Со своего места я могу видеть его только ниже пояса - он носит штаны из грубой ткани и надежные сапоги.

- Бри говорит, что я должен на тебя посмотреть, прежде чем мы от тебя избавимся, - объясняет он. - Объясни-ка, почему?

- Потому что ее совесть не позволяет убить того, кто сдался и поднял руки вверх, - выпаливаю я, все еще глядя на его ноги.

Мужчина произносит что-то нечленораздельное.

- Очень смешно. У бойцов Ордена странное чувство юмора.

Он снимает что-то с плеча и ставит на пол. Похоже на лук. Потом он идет в угол, хватает длинную узкую палку, ставит ее перед собой и кладет на нее что-то вроде ключа. Комната сразу ярко освещается. Он устанавливает свет, чтобы он падал на меня, и я опускаю голову еще ниже.

- Смотри на меня, - приказывает мужчина. Снова его голос кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить. Я держу голову опущенной.

- Я сказал, что ты должен смотреть на меня, - командует он.

Свет слишком яркий, но я медленно поднимаю голову. Зажмурясь, открываю сначала один глаз, потом другой. Когда свет падает на мое лицо, он отходит на пару шагов назад.

- Ты..., - начинает он, но замолкает. - Как тебя зовут?

Он говорит как Бри.

- Зачем мне называть себя, если вы меня все равно убьете.

- Возможно, нет.

- Но, может, и да.

- Просто скажи свое имя, мальчик. Пожалуйста.

Он не требует, а, скорее, просит. Как будто для него нет ничего важнее, чем узнать мое имя. Но я так долго скрывал его, что кажется глупым расколоться только потому, что кто-то вежлив.

- Ты Грей или Блейн? - спрашивает он, когда я продолжаю молчать. От этих слов я вздрагиваю и распахиваю глаза, чтобы посмотреть на него. Как он смог выбрать именно эти два имени из всех возможных?

- Ни тот, ни другой, - бросаю я, но знаю, что моя реакция меня выдала.

- Нет, ты точно один из них. Могу поклясться своей жизнью.

- Я не знаю, о чем ты. Почему он не выйдет на свет и не покажет лицо? Трус.

- Конечно, нет. Вы меня никогда не видели, но я знаю о вас.

Сидя напротив мужчины, я чувствую себя неуютно. Когда он подходит ко мне, отклоняюсь на стуле назад, как только могу. В одну секунду темный силуэт превращается в такого знакомого человека, что я не верю своим глазам и думаю, что жажда помутила мой разум. Темные волосы падают на глаза так же, как у меня до того, как их подстригли. Широкие плечи и голубые глаза, как у Блейна.

- Я Овен, - говорит он и протягивает мне руку для приветствия. - Овен Везерсби. А ты...?

- Грей, - говорю я и с трудом поднимаюсь. - Я Грей.

Он прижимает меня к груди и крепко обнимает. - Добро пожаловать домой, Грей, - шепчет он. - Добро пожаловать домой.

Глава

Мой отец. Здесь. Он жив.

Через холодный каменный коридор он приводит меня назад в комнату с плетеной кроватью, в которой я очнулся. Когда я засыпаю, его лицо склоняется надо мной.

Меня будто что-то толкает, и я вновь открываю глаза. Бри сидит рядом и проверяет свое оружие. Интересно, она когда-нибудь выпускает его из рук? Ее одежда напоминает мне о Клейсуте: куртка из легкого волчьего меха и толстые хлопковые штаны.

- Как долго я спал? - спрашиваю я и быстро сажусь. Я снова чувствую себя полным сил. Голодным, но сильным.

- Целый день.

Мне кажется, что это было намного дольше.

- Где мой отец?

- Он хочет тебя видеть. Я должна отвести тебе к нему, как только ты проснешься.

- А мой брат?

- Он в больнице. На горе Мученика.

- Разве мы не там?

Она кривит угрюмое лицо.

- Думаешь, я такая дура? Притащила вас обоих в наше логово, прежде чем убедилась, что вы сыновья Овена?

- Но ты сказала... когда Клиппер приходил...

- Нет. Это ты сказал, что мы на горе Мученика. Я ничего не сказала.

Она права.

- И почему я еще здесь?

- Потому что ты не лежишь в коме, как твой брат. Он беспомощен. Ты нет... Мы просто не доверяем тебе.

- Ясно. Не доверяете тому, кто был готов умереть от жажды, чтобы найти вас.

Она злится, вскакивает и резко убирает с глаз выбившуюся прядь волос.

- Ты ничего не понимаешь. Ничегошеньки. Ты ходишь в этой ужасной форме Ордена, и мы не трогаем тебя, а помогаем восстановить силы. Мы очень сильно рискуем, потому что ты сын командира. И вместо благодарности ты говоришь, как несправедливо с тобой обходятся.

Я молчу, потому что не хочу сейчас ругаться с ней.

- Наверное, ты должна была меня застрелить тогда, Бри. Меня и моего брата. Жить тебе было бы легче.

- Если ты думаешь, что я хочу иметь на совести еще одну смерть, ты еще глупее, чем я думала, - она хватает свое оружие. - Ты хочешь увидеть своего отца или нет?

- Конечно.

- Тогда закрой рот, и идем. Если ты попытаешься сбежать, я застрелю тебя. Попытаешься на меня напасть, я тоже тебя застрелю. Сделаешь еще что-то, что мне покажется странным, и я вновь тебя застрелю. Понял?

Я киваю. Я ей не доверяю, но что мне остается? Кроме того, там отец, который ждет, у которого есть ответы. Нужно идти за ней.

- Хорошо. Тогда идем, - Бри толкает меня своим ружьем.

Она не тыкает в меня сильно, как при первой встрече, но держит ружье так, чтобы было понятно, у кого в руках власть. Думаю, если захочу, я могу ее одолеть. Я неплохо себя чувствую. Но тогда я не попаду к отцу, и они никогда не начнут мне доверять.

- У нас мало времени, - говорит она и энергично кивает в направлении двери.

Насмешливо я поднимаю руки над головой, как будто ее команда действительно меня напугала.

- Я снова твой пленный, так?

- Ничего не изменилось, - она чуть-чуть улыбается.

Не злой улыбкой, но ухмылкой, которая появляется на секунду и исчезает.

Думаю, меня ведут в комнату для допроса. По дороге через каменные проходы мы встречаем Люка, который прячет от нас окровавленные руки. Он несет свой ужасный, гнусный инструмент. Где-то в темном проходе сзади него я слышу душераздирающий крик, от которого у меня мурашки по спине. Они усиливаются, когда Люк бросает мне улыбку, которая, по его мнению, должна меня успокоить. Я все еще пытаюсь избавиться от пробирающего до костей страха, когда мы из темного прохода в скале выходим в солнечный полдень.

Я не вижу дороги, но Бри идет вперед, как будто точно знает, куда. Я перегибаюсь через край скалы, смотрю на равнину и глубоко вдыхаю. Бри терпеливо ждет и, когда я выпрямляюсь, бросает мне фляжку. Прежде чем успеваю сказать спасибо, мы снова двигаемся.

Молча карабкаемся, пока не добираемся до пологой площадки, которая кажется мне тупиком. Впереди отвесная стена горы Мученика, от которой берет жуть. Нужен не один день, чтобы вскарабкаться по этой скалистой круче.

- Мы на месте, - объявляет Бри.

Я решаю, что она разговаривает с кем-то другим, и осматриваюсь. Но мы одни.

- Мы у подножия горы Мученика. А это... - она указывает на крутой склон скалы, - проход к долине Расселин.

- Долина Расселин? - этого названия не было на карте Франка.

Она кивает: «Убежище».

Я рассматриваю могущественный скалистый массив.

- Но это совсем не похоже на долину.

- Сначала надо пройти через расселину, - она подходит к крутому склону скалы, я иду за ней и замечаю проход. Это темная прорезь, которая начинается у наших ног и простирается до неба, такая узкая, что ее сложно обнаружить, даже если стоишь прямо перед ней.

- Иди первым, - говорит Бри.

- Туда? - удивленно показываю на узкую щель в скале. - А другого входа нет?

- Есть, но тогда нам придется обойти весь горный массив, а у нас нет времени. Давай пошевеливайся.

Протиснуться в щель оказывается легче, чем я представлял. Не то, чтобы она оказалась шире или светлее, просто все равно некуда деться и нужно лезть. С одной стороны скала давит на спину, а другая сторона скалы царапает нос, но мы продвигаемся вперед.

Наконец, проход становится шире. Вскоре расселина оказывается достаточно широкой для моих плеч, и можно двигаться свободно. Через какое-то время Бри уже идет рядом со мной. Свет от входа в расселину почти полностью померк, но перед нами засветился выход из нее.

- А если нужно уходить? - осведомляюсь я, пока мы идем по все больше расширяющемуся пути. - Или нападет Орден?

- Тогда мы воспользуемся запасным выходом.

- А если они влезут сразу через оба? Тогда вы здесь как на тарелке. Сами себя загнали в ловушку.

- Не нужно нас недооценивать, - она показывает на окружающие скалистые стены. Высоко вверху, как насекомые, видны вооруженные люди. - Оба входа патрулируются день и ночь. Если нужно, мы можем пустить слезоточивый газ.

Она использует незнакомые слова, но мне все равно страшно. У Эвана и его группы мало шансов на успех. Войти в это убежище можно только по приглашению.

Наконец, название «долина» становится заслуженным. Ширина расселины удваивается, затем утраивается. Она становится такой широкой, что я не могу охватить ее взглядом. Нас все еще окружают скалистые стены, но они далеко отступают, над нами небесный купол с облаками, и дышится легко. Перед нами долина, сады и поля. Между домами и загонами со скотом тянутся проселочные дороги. От недалекого рынка долетает запах пряных трав и жареного мяса. В долине полно людей, сотни и тысячи. Никогда не думал, что Харви - или, возможно, Элия - сможет собрать столько беглецов. Я смутно вспоминаю документы из Центра и начинаю понимать, что сведения Франка о повстанцах неверны. Что-то не сходится. Возможно, Харви здесь нет.

Я смотрю на город внизу. Сверху люди похожи на куколок в серой одежде. Молодые и старые, женщины и дети, мужчины и мальчики. Это место кажется мне родным, как будто Клейсут подняли наверх и спрятали в горах. По краям долины в отвесных стенах, которые упираются в небо, видны туннели и проходы в глубину скал. Если Харви здесь, найти его будет непросто.

- Что мешает врагам напасть сверху? - спрашиваю я.

- У нас есть скрытые охранники, их не видно. Не знаю, могу ли я кое-кому доверять, так что мы лучше сверим твои показания с документами. Мы спускаемся вниз и идем по улице мимо рынка. Люди смотрят на красный треугольник с буквой «F» у меня на груди, и в их глазах отчетливо видна ненависть и желание меня убить.

- Сверить с документами? - спрашиваю я, когда мы покидаем рынок и поворачиваем на боковую улицу. - Что ты имела в виду под «сверкой документов»?

- Это и имела. Проверку твоих документов. От нее зависит, умрешь ты или будешь жить.

- Что? Я... я думал, это решил мой отец, когда встретился со мной в комнате для допроса.

- Да и нет. Овен решил, что ты будешь жить, чтобы увидеть долину Расселин, но он не принимает решение единолично. Теперь другие должны вынести свое решение.

- Кто эти другие?

Мы приближаемся к темному тоннелю, который уходит вглубь скалы. Возле него стоят двое огромных мужчин: они намного выше меня и в два раза шире.

- Кто эти другие, Бри? - еще раз спрашиваю я.

Она не отвечает. Вместо этого мужчины с легкостью подхватывают меня под руки. Я пытаюсь вырваться, но тщетно. Как я мог довериться Бри? Или моему отцу? Как мне могло прийти в голову, что в лагере повстанцев будет безопаснее, чем в Теаме? Они хотят меня убить, как и Франк.

Я зову Бри, пока мужчины тащат меня, но она стоит как вкопанная. На секунду в ее глазах мелькает сожаление.

Потом мы с шумом вваливаемся в большую комнату. Меня бросают на стул и связывают руки за спиной. Вокруг стола сидят пять человек, которые будут решать мою судьбу. Один из них мой отец, четверо мне не знакомы.

Глава

На меня направлены подозрительные тревожные взгляды. Я не знаю, что сейчас будет. Однако точно знаю, что проверка документов может означать мой конец. Конец моей погони за истиной, которая уничтожит и меня, и тех, кого я люблю.

Почему я был так глуп, так беспечен? Мне нужно вернуться к Эмме. Я пытаюсь вырваться из веревок и задыхаюсь от ярости.

- Будьте вы прокляты. Вы все, - я плюю в центр стола прямо перед высокой худой женщиной, которая щурит глаза. - И ты в особенности, - рычу я снова и смотрю на отца.

Он кажется подавленным. Предатель. Он обнимал меня, хотя знал, чем может закончиться эта проверка.

Кроме того, крик хорошо помогает от страха, как соль на рану.

- Вы будете решать, стоит ли мне жить, какой-то проверкой документов? - рычу я. - Вы понимаете, через что я прошел, чтобы добраться сюда? Только для того, чтобы вы меня убили, если решите, что я вам здесь не нужен?

Старый, почти лысый мужчина во главе стола улыбается: «О, просто море эмоций».

- Он взволнован, Райдер, - вставляет мой отец. - И запутался.

- Все в порядке, Овен, - отвечает Райдер и проводит рукой по своему почти голому черепу. - Я никогда не считал эмоции чем-то плохим.

Мой отец облегченно вздыхает, и это показывает мне, у кого здесь право первого голоса. Не у Харви или Элии, а у этого старика, которого я ни разу не видел до сегодняшнего дня.

- Что здесь происходит? - спрашиваю я. - Я хочу знать. Прошу вас.

Райдер отодвигает стул, встает и опирается руками на стол. Его мягкость и в то же время уверенность в себе напоминает мне Мод. Мод, которой я однажды доверился.

Старик смотрит мне прямо в лицо.

- Меня зовут Райдер Феникс, Грей, - объясняет он. - Я из Клейсута, как и ты. Мне понятно, почему ты чувствуешь себя обманутым, потому что я тоже пережил это. Многие из нас прошли через такое. Независимо от того, как закончится совещание, я даю тебе слово, что ты узнаешь правду.

Ответы. Мне должно стать легче, но его имя не выходит у меня из головы. Райдер Феникс. Почему оно кажется мне таким знакомым? Я вспоминаю о старых свитках. Это парень, с которым Мод провела первый опыт. Он первым пережил Похищение в присутствии других. Теперь он намного старше, но это должен быть он.

- Всю правду, - прошу я. - О проекте «Лейкос», и почему вы работаете на Харви после всего, что он сделал всем нам.

Единственная женщина за столом слегка улыбается: «Парень не в том положении, чтобы выдвигать требования».

- Все в порядке, Феллин, - говорит Райдер. - Всю правду, Грей. Я обещаю тебе.

Мне нужно бы поблагодарить его, но я молчу.

- Это совещание о судьбе известного нам Грея Везерсби, сына Овена Везерсби, члена Ордена Франка, который был пойман два дня назад Брианой Нокс и приведен к нам. Каждый здесь имеет право голоса: «нет» означает смерть и «да» - помилование. Простое решение, - Райдер поворачивается ко мне. - Есть что добавить?

Я осматриваю вырубленную в скале комнату. На меня устремлены гневные взгляды. Отец - единственный, кто смотрит дружелюбно. Блейн посоветовал бы мне сначала подумать, а потом уже излагать свои мысли. Я глубоко вздыхаю и начинаю говорить спокойно, как только могу.

Я говорю о том, что в Теаме видел документы Франка о казнях. О том, что перелез через Стену в поисках ответов. О том, что все поиски привели меня сюда. Я думаю, что здесь есть ответы. Я знаю это. Фактически я пришел, чтобы спастись от Франка. Но я здесь также из-за Харви. Но это немногое я пока оставил при себе.

Райдер кивает и снова садится на свой стул: «Начинаем голосование».

Встает мужчина, который сидит рядом с Райдером. Он приблизительно одного возраста с моим отцом. Мне сложно судить о возрасте мужчин, которые старше восемнадцати лет.

- Райдер Декстер, - говорит он. - Да.

Так это происходит. Никаких аргументов, никаких оснований. Просто один голос за мою жизнь, и он садится.

Следующим встает мой отец.

- Овен Везерсби. Мне жаль, Феллин, - говорит он женщине рядом с собой. - Ты думаешь, что мы ошибаемся. Но он мой сын - на такой риск я пойти не могу. Я голосую за жизнь.

Феллин поднимается и опирается руками на стол. В ее глазах дикая ярость. Взгляд Бри, когда мы встретили ее впервые, ничто по сравнению с этим.

- Феллин Кейс, - представляется она. - Он может быть двойником. Еще один,, запрограммированный в Теаме на то, чтобы уничтожить здесь все, убить нас во сне. Но если он даже не двойник, это все равно слишком большой риск. Я голосую за смерть.

Это первый голос за мою смерть, но вместо ужаса я чувствую удивление от слова «двойник». Что это такое? За этим стоит Харви?

Понимается следующий мужчина, и внезапно я узнаю его. Он парень из документов Франка. В реальности он еще моложе, чем на фотографии.

- Элия Брюстер, - говорит он. - Я должен согласиться с Феллин. Это слишком рискованно. Нет.

Он решили, и теперь очередь последнего голоса. Единственного крошечного голоса. Райдер не встает.

- Не думаю, что Орден может создать такую копию, - говорит он. - Клоны простые и туповатые, их легко понять. Но этот парень эмоционален. Его злость и страх, горечь, и ярость - все это по-настоящему. Это чувства после Похищения: когда тебя вырвали из одного мира и в полной изоляции поместили в другой. Я голосую за помилование. Я говорю «да».

Феллин ударяет кулаком стол.

- Если ты ошибся, Райдер, кровь будет на твоих руках, - она выбегает из комнаты. Элия отбрасывает стул и бежит за ней.

- Ты должен простить Элию и Феллин, - говорит Райдер и отвязывает меня. - Они только пытаются нас защитить.

На это я фыркаю, а Райдер что-то шепчет моему отцу, перед тем как выйти за дверь. Затем он говорит: «Так, мы приняли решение. Я оставлю вас вдвоем. Вам есть о чем поговорить».

- А что насчет правды? - кричу я.

- Ну, на это у нас еще будет время. Сначала тебе нужно привести себя в порядок и поесть.

- Но... Вы сказали...

- Я обещал тебе ответы, Грей, но не сказал, что ты получишь их сразу, и что тебе дам их я. Поговори с отцом. Познакомься с ним. Посети своего брата в больнице. Это сейчас важнее.

Сыграв на моей совести, Райдер выходит.

Отец выводит меня из комнаты. Я сразу теряю всякую ориентировку. Чувствую себя переполненным всеми этими туннелями и пещерами, которые ведут к долине. Последний туннель отец называет «Котелок». Каждый проход кажется мне одинаковым, и каждый новый поворот похож как предыдущий, но он обещает мне, что со временем я все запомню.

Я хочу спросить отца о Харви, о проекте с Клейсутом. Мне нужно знать, почему повстанцы работают с таким чудовищем. Что-то не сходится. В Теаме думают, это вокруг него собирается так много людей. Но я еще не видел здесь Харви, даже на совещании, где были командиры повстанцев. Возможно, Франк ошибается, и Харви совсем не предводитель. Может быть, Харви не здесь.

Но я откладываю этот вопрос и рассказываю отцу о нашем путешествии. Я начинаю с маминого письма и описываю, как я перебрался через Стену. Затем рассказываю ему об Эмме, о том, что ее посадили в камеру, и смертной казни, которую мы видели. Он молчит, пока мы идем к его комнате. Это маленькая комнатка в туннеле, такая же, как все другие. Внутри простая кровать и комод. На стене картина, на которой нарисовано солнце и небо - то, чего никогда не бывает в комнате без окон в скале.

- Твоя мама, Сара. Как она? - спрашивает он.

Я не знаю, как сказать ему. Он совсем чужой мне, а смерть мамы - очень личное воспоминание. Но мое молчание и так говорит ему о многом.

- Нет, - не веря, бормочет он. - Когда?

- Когда нам было пятнадцать. Воспаление легких. Картер испробовала все, но не смогла спасти ее.

Его глаза блестят от слез. Видно, как он ее любил. Я спрашиваю себя, ненавидел ли он назначения так же, как я, и говорил ли он маме о том, что он чувствует.

- У Блейна есть ребенок, - говорю я в отчаянной попытке отвлечь его, прежде чем слезы потекут.- Ее зовут Кейл, ей еще нет трех, и она очень милая.

Он присаживается на край кровати и проводит рукой по волосам, я тоже так делаю, когда расстроен.

- Я едва успел стать отцом, - говорит он. - И сейчас я даже представить не могу, что уже дедушка.

Странно видеть его таким потерянным. Наверное, дети всегда неосознанно считают, что родители все знают и все могут. Когда я был ребенком, всегда бежал к маме за утешением или советом. Удивительно видеть моего отца смущенным и растерянным.

Потом он отбрасывает в сторону отцовские вопросы.

- Полагаю, ты знаешь о решении Сары провести с тобой эксперимент, - говорит он. - Поэтому ты перелез через Стену?

Я киваю.

- Когда вы оба появились на свет, мне было семнадцать. В этот день после охоты я пришел к ней - мы любили друг друга и продолжали встречаться - и там были вы оба в люльке. Она обняла меня и сказала, что будет скрывать тебя. Блейна зарегистрировали, а ты, Грей, стал призраком. Кроме нас с Картер никто не должен был знать об этом, по меньшей мере, год. Сара создавала мир, который понимала только она. Я очень любил твою маму. Но все равно думал, что она фантазирует. Она ненавидела Клейсут и Похищение. Постоянно говорила, что мы живем в искусственном мире. Я обещал ей никому не рассказывать о ее подозрениях и домыслах.

Меня поражает, как плохо я знал свою мать. Нам с Блейном она никогда не рассказывала о своих мыслях. Словно женщина, о которой рассказывает отец, не та, что вырастила нас.

Мой отец тяжело вздыхает и рассказывает дальше.

- Она единственная думала обо всем этом. Никто больше не интересовался Похищением, даже я. Я хотел провести последний год с обоими сыновьями. Хотел выводить вас обоих на свежий воздух и солнце. Хотел побыть с тобой, Грей, не только дома, в замкнутом мирке. Но Сара победила. Я не мог допустить, чтобы она была несчастна в наш последний год вместе. Она была уверена, что ее эксперимент что-то значит. А я считал ее ненормальной, - он перебирает пальцами и смотрит на меня. - Как выяснилось, она была права во всем. Клейсут создан искусственно, и Похищение не является природным явлением. Все время это был огромный проект, но она никогда не узнает об этом.

- Да, Клейсут - эксперимент, и ты работаешь вместе с человеком, который его начал. Странный способ поддержать нашу маму, - как только эти слова вылетают, я осознаю свою ошибку.

Я хочу получить подтверждение, что Харви здесь, но отец еще не очень мне доверяет, и каждая минута на счету. Если Блейн был бы здесь, он бы одарил меня взглядом «большого» брата.

- Харви очень влиятельный человек. Сильный. Умный, - объясняет отец. Значит Харви здесь. - Нам нужна его помощь.

- Мне кажется, вам нужен тот, кому хватит мужества схватить его и получить от него ответы. Чтобы мы могли освободить всех из Клейсута, - Блейн бы уничтожил меня взглядом, но у меня не сочетаются понятия «Харви» и «доверие». По крайней мере, не с моим отцом. Я ничего не могу понять.

- Это не так просто, - говорит он.

- Тогда объясни мне, почему вы работаете вместе с ним. Я не понимаю этого.

- Если поймешь, тебе будет тяжелее жить. Возможно, нужно успокоиться, посетить Блейна в больнице. Не знаю, нужно ли переворачивать все с ног на голову.

- Конечно, нужно. Я должен понять.

- Лучше бы ты сначала освоился, - я складываю руки на груди. Он смотрит на меня, потом на дверь. - Какая вероятность, что ты дашь мне выйти из комнаты без объяснений? - спрашивает он.

- Нулевая, конечно.

Он вздыхает.

- Я должен был знать, что ты захочешь сразу получить все ответы. Я был таким же раньше.

Я прислоняюсь к комоду и жду. Он складывает руки и смотрит в пол. Мне кажется, проходят часы, прежде чем он говорит.

- Харви не начинал проект «Лейкос». Его начал Франк.

Поиск по сайту: