Международный аэропорт Сан-Франциско 2 страница

– Еда – дело важное. – Джон усадил Еву и вернулся на место. – Я понял это в тюрьме. Поразительно, но многие вещи, кажущиеся вполне обычными, мы начинаем ценить лишь после того, как лишаемся их.

– Ты голодал? – Вопрос сорвался с языка сам собой. Вообще-то Ева уже решила, что не станет без необходимости расспрашивать его о том страшном периоде.

– В тюрьме я сильно похудел. – Он пожал плечами. – Но мышечный тонус удавалось поддерживать. Делал упражнения по нескольку часов в день, чтобы быть в форме, если вдруг представится случай бежать.

– И такой случай представился. – Она оглядела комнату. – Мне здесь нравится. Здесь все говорит о богатстве, но говорит тихо и ненавязчиво. Приятное место для неспешной беседы.

Его глаза повторили путь, который только что проделал ее взгляд, и на лице, к немалому удивлению Евы, отразилась гордость.

– Мне тоже здесь нравится. Этот дом – мой рай. Раньше, когда мы знали друг друга, я не думал о рае, но с тех пор многое изменилось.

– Ты, похоже, стал и завзятым книголюбом. Что-то не припоминаю за тобой такого увлечения.

Джон усмехнулся:

– Ничего удивительного. У нас ведь были другие… интересы.

– И то правда, – согласилась она и поспешила увести разговор от опасной темы: – Я тогда вообще мало о тебе знала.

– Меня больше увлекали не столько умственные, сколько физические упражнения. – Заметив, что Ева нахмурилась, он предостерегающе поднял руку: – Я говорю не о сексе. Энергии у меня было с избытком, и дяде Теду как-то удавалось направлять ее в безопасное русло, обучая меня всему тому, чему он сам научился в рейнджерах.

Она кивнула:

– Рик Лазаро. Помню. Ты рассказывал о нем.

Джон вскинул брови:

– У тебя хорошая память.

Она не стала говорить, что помнит не только это, но и многое другое. Подняла стакан с водой. Сделала глоток.

– Что-то вспоминается, что-то забывается. Так что насчет книг?

– Еще одна форма лишения, как и голод. Пожалуй, даже еще более острая, потому что голод по прошествии некоторого времени притупляется. Мозг так легко не сдается. Мне повезло. В моей камере умер заключенный, и я нашел в его вещах Библию, сборник поэзии и «Энциклопедию мифов». Мало, конечно, но, по крайней мере, было на чем тренировать память.

– Учиться считать карты?

– Не только, хотя это увлечение оказалось впоследствии самым ценным моим приобретением. Были и другие, более абстрактные, но… – Он не договорил – в столовую вошла худенькая, невысокого роста женщина в джинсах и джинсовой рубашке. – Опоздала, Джуди. Я тут вовсю расхваливаю твои…

– Я никогда не опаздываю. – Джуди поставила на стол два накрытых крышками блюда. – Мне пришлось ждать, пока вы соберетесь, и только тогда приступать к готовке. Если б вы сами явились вовремя, я бы начала пораньше, но… – Она не договорила и, слегка склонив голову влево, внимательно посмотрела на Еву. – Я уже видела где-то вашу фотографию. И вы определенно не кинозвезда вроде тех, которых он, бывает, сюда привозит. Без обид. В наше время кинозвезды не обязаны быть гламурными красотками, но вы не похожи…

– Джуди Кларк – Ева Дункан, – вмешался Джон. – И Ева все-таки звезда, хотя и в особом королевстве.

– Черепа, точно. – Джуди щелкнула пальцами. – Вы что-то делаете с черепами.

– Я занимаюсь их реконструкцией, – кивнула Ева. – Восстановлением. Занятие определенно не гламурное.

– Достойная работа. Серьезная. У меня самой шестилетняя дочка, и я даже не представляю, что бы делала, если бы Кара исчезла. Думаю, родителям все-таки легче, когда они знают наверняка, так ведь, мисс Дункан?

– Ева. Мистер Хэнкс уже сообщил мне, что у вас дочь. Сколько ей, шесть?

– Ага. – Лицо Джуди осветилось улыбкой. – Такая милашка. Не то что я. И смышленая. Она сейчас на кухне. Помогает мне. Хотите познакомиться? Кара у меня немножко застенчивая, вот я и стараюсь почаще сводить ее с людьми.

Ева вспомнила, что Хэнкс упоминал мужа Джуди, любителя помахать кулаками. У таких отцов отношение к матери нередко переносится и на ребенка.

– С удовольствием!

– Вот и хорошо. Я принесу тортильи, а ее пришлю с соусами.

– Спасибо, что одолжили мне свою одежду. Вы очень добры.

– Не за что. Одеваюсь я просто, но и вы, видно, не модница. А вам все подошло. Сидит, как на мне. Хотя Джон, наверное… – Джуди оборвала себя. – Пойду за тортильями. Разболталась, а еда стынет. – Она повернулась и торопливо вышла из комнаты.

– Кинозвезды? – Ева вопросительно взглянула на Джона.

– Бывают, но нечасто. Я любопытен.

– Еще одна форма лишения?

– Нет. Я же сказал, любопытство. Попробовать интересно, а вот объедаться не хочется. – Он поднял крышку, и горячие фахитас дохнули паром. – М-м, как я их люблю!

– Надо было подождать. – Джуди вернулась в комнату с двумя тарелками. За ней следовала девочка со светло-русыми волосами и огромными карими глазами под необычайно длинными ресницами, которая несла блюдо с приправами. – Ты слишком нетерпелив, Джон. Я постоянно говорю тебе об этом.

– Жизнь слишком коротка. – Джон посмотрел на кухарку: – Так ведь?

Что-то неуловимое скользнуло по ее лицу и исчезло.

– Может, ты и прав. – Джуди поставила тарелки на стол. – Так что ешьте мои фахитас да похваливайте. – Она подтолкнула девочку в направлении Евы: – Кара, это мисс Дункан. Она друг Джона. Поздоровайся, милая.

Кара серьезно посмотрела на гостью:

– Вы надели мамину рубашку.

– Твоя мама разрешила мне поносить ее. Рада с тобой познакомиться, Кара.

Девочка кивнула.

– А я хотела вас увидеть. Мама сказала, что вы лучше, чем кинозвезда. – Она повернулась к Джону, и глаза ее вдруг блеснули, словно невидимая рука сбросила с детского личика маску серьезности. – А в чем она лучше?

– О, во многих отношениях! – Джон мягко улыбнулся в ответ. – Объясню позже, ладно? За минуту не получится.

– Идем, Кара. – Джуди ласково повернула дочку к двери. – Сегодня я разрешу тебе загрузить тарелки в посудомоечную машину, а потом отправлю спать. Скажи всем «спокойной ночи».

Кара обернулась через плечо:

– Спокойной ночи, мисс Дункан. Спокойной ночи, Джон.

– Спокойной ночи, Кара.

Дверь за ними закрылась.

Ева улыбнулась:

– Милая девочка. Такая серьезная. И Джуди… она необычная.

– Да. Они вырвались из обычного для таких людей круга.

– Не совсем традиционные отношения между работодателем и служащей.

– Какой из меня работодатель? Просто эти люди работают со мной. На всякую ерунду времени не остается. – Он взял ее тарелку и положил тортилью. – Жизнь и впрямь слишком коротка. О чем мы говорили, пока не пришла Джуди?

Ева наморщила лоб.

– О книгах?

Джон кивнул.

– Потом, уже после побега, немного оправившись, я и взялся читать и собирать книги. Мне нравится, когда их много.

– Ты бы сошелся с сыном Кэтрин, Люком. У него просто страсть к книгам. – Ева принялась за тортилью. – И причина этой страсти схожая.

– Я и не знал, что у нее есть ребенок. Сколько ему?

– Одиннадцать. – Ева посмотрела на него. – Удивительно, что у тебя нет досье на Кэтрин. Ведь Нейт Кин работал именно с ней.

– Знаю. Думаю, Кин считал, что личная жизнь Кэтрин никак меня не касается. – Он взял вилку и как бы невзначай добавил: – Или, может быть, защищал ее.

Ева вздрогнула, словно ее укололи. Разговор был неслучайным, но с самого начала шел неожиданно легко, в приятной, почти дружеской атмосфере. Вот только последняя фраза Джона задела ее за живое.

– Почему Кин считает, что ее сына следует скрывать от тебя?

Джон настороженно взглянул на нее:

– Я неточно выразился.

– Неужели? Нейт Кин знает тебя лучше, чем я. В чем дело? Мальчику что-то угрожает?

– Ничто ему не угрожает. – Джон пожал плечами. – Но Нейт Кин вбил себе в голову, что я способен на любое злодеяние. Винить его трудно. У меня не самый похвальный послужной список.

– Среди твоих жертв есть дети?

– Нет, – спокойно ответил он. – Насколько мне известно, я не обидел ни одного ребенка. По крайней мере, умышленно. Но бывали и такие ситуации, когда я вообще не понимал, что происходит. Случалось, отрубался. И не на часы – на дни. Знаешь, я ведь всего лишь исполнял приказы, делал свою работу.

– А если на пути оказывался ребенок?

– Я не помню никаких… – Джон остановился. Перевел дыхание. – Чего ты хочешь? Что я должен сказать? Черт возьми, я не все помню. Может, не хочу помнить. – Глаза на худощавом лице опасно блеснули, слова вылетали, как пули. – Хочешь знать наверняка – спроси Кина. Спроси, убил ли я хоть одного ребенка. Уж он-то наверняка ведет список всех моих грехов. Учет вели. А вот остановить меня никто не пытался. – Он снова сделал паузу. Помолчал. И продолжил уже спокойнее: – Понимаю, на самом деле тебя волнует другое. Ты хочешь узнать насчет Бонни. По-моему, эти отключения, эти провалы случались со мной только во время заданий. Я бы помнил Бонни.

– Ты так думаешь? Но ведь ты был в Атланте и ничего мне об этом не сказал. Как ты узнал, что у тебя вообще есть дочь?

– Отвечу. Всему свое время. – Он отвел глаза. – Сейчас ты в моем мире. Среди моих людей. Я дам тебе все, что ты захочешь. Но, повторяю, всему свое время. Поверь, мне тоже нелегко.

Она знала, что ее вопросы для него хуже любой пытки, но все равно не могла молчать.

– Если тебе так нелегко, на кой черт ты притащил меня сюда?

– Я уже объяснил.

– Прояснить отношения? Чушь.

– Для тебя, может быть, и чушь. – Джон едва заметно усмехнулся. – Но для такого, как я – чуточку тронутого, – очень даже важно.

– Когда мы поговорим о Бонни?

– Скоро. – Он налил ей бокал вина. – А пока давай о другом. Расскажи о Джо Квинне.

– Я его люблю! – резко бросила она. – Он сильный, решительный. Лучше его никого нет. В отличие от тебя, мне не нужны фальшивые насквозь кинозвезды, которые бы тешили мое самолюбие.

Он состроил гримасу.

– Крепко ж они у тебя в голове засели! Признаюсь, иногда приходится напрягаться, чтобы повеселиться. Но я ведь не собираюсь нападать на твоего любовника. Жизнь – штука суровая, а одиночество бывает невыносимым. Я рад, что ты нашла человека, с которым счастлива. Я и сам пытался сделать то же самое, но у меня такое никогда бы не получилось.

Ева не ожидала столь откровенного признания и, застигнутая врасплох, вернулась к исходной теме:

– Когда мы поговорим о Бонни?

– Расскажи мне о своей работе. Как ты это делаешь? Что чувствуешь? Какими приемами пользуешься? От тебя ведь требуется абсолютная точность.

Ева промолчала.

Он улыбнулся и поднял бокал:

– За мой мир!

Ева знала, что ничего не поможет, что никакие уговоры, просьбы, требования не заставят его передумать. Но и просто бросить тему она не могла. А раз так, придется играть по его правилам. А к Бонни она вернется позже.

– Вообще, судебная реконструкция не тот предмет, о котором говорят за обедом.

– Мародерство, тюрьма, голод – тоже не самые подходящие темы. Скорее, твоя область все же посветлее моей. – Джон протянул ей бокал. – Итак, расскажи мне о черепах.

Глава 12

Часа 40 минут

Полковник Нейт Кин жил в шикарном кондоминиуме, располагавшемся в модном районе Александрии, штат Виргиния.

– Милое местечко, – пробормотал Джо. – Никогда не думал, что военные так хорошо зарабатывают.

– Частные фонды? Хочешь, чтобы им занялась я? – спросила Кэтрин, когда они остановились перед зданием. – Он, конечно, удивится, но хватать за горло не станет.

– Бережешь меня? – усмехнулся Джо. – Или не хочешь, чтобы я вывел из игры одного из твоих самых ценных контактов?

– И то, и другое. – Кэтрин улыбнулась в ответ. – У тебя такая благородная душа, что Кин может подумать, будто у него есть какие-то шансы. Это может плохо кончиться. – Она вышла из машины. – Но ведь мне тебя не уговорить? Тогда давай так. Поднимайся и начинай разговор, а я открою замок и отключу сигнализацию. Сыграем в хорошего и плохого копа?

– Боюсь, Кину такая игра слишком хорошо знакома. Посмотрим, как пойдет. – Джо направился к передней двери.

Кэтрин справилась с замком за пару минут.

– Дай мне еще минутку, – бросила она и, пройдя по проводу сигнализации за угол дома, отключила систему.

Не тратя время на ожидание, Квинн вошел в дом. Когда Кэтрин вернулась, он уже скрылся из виду. Нисколько не удивившись, она миновала пустой холл и стала подниматься по лестнице.

Между вторым и третьим этажами ее внимание привлекло приглушенное проклятие и последовавший за ним глухой звук. Пробежав остаток пути, Кэтрин увидела открытую дверь и метнулась в комнату.

Совершенно голый Нейт Кин лежал возле кровати, придавленный к полу Джо, который держал его за горло. За первым проклятием последовали второе и третье.

– Заткнись, – процедил сквозь зубы Джо. – Разговаривать с тобой я еще не готов. Не то говоришь.

Квинн кипел от ярости, и Кэтрин с первого взгляда поняла, что, если не поторопится, хозяин апартаментов может и не успеть выдать им нужную информацию.

– Отпусти его, Джо. Мы же не хотим, чтобы он простудился. – Она включила верхний свет и прошлась взглядом по обнаженному телу. – Или всю оставшуюся жизнь страдал от комплекса неполноценности. – Она взяла с кресла коричневый халат и бросила полковнику на лицо. – Предупреждаю, без лишних движений. Мой друг не в самом лучшем расположении духа.

– А лучше вообще не шевелись. – Джо убрал руки с горла Кина, поднялся и взглянул на Кэтрин. – Пришлось немного повозиться. Наш приятель не спал. Как будто ждал гостей.

– Ждал, да не вас. Думаешь, я бы тебя испугался? – Кин сел и набросил на плечи халат. Мясистое, с тяжелым подбородком лицо горело от злости. На Кэтрин он посмотрел так, словно хотел испепелить ее взглядом. – Ты что это, дрянь? С каких пор ты притаскиваешь свой сброд…

– Поосторожнее. Меня привел он. И я здесь только для того, чтобы ты прожил еще немного и успел дать нам нужную информацию. Задача нелегкая, потому что я зла почти так же, как и мой спутник.

– Зря теряем время. – Джо схватил Кина за волосы и, оторвав от пола, подтащил к стоявшему неподалеку креслу. Полковник задергался и получил удар в живот, от которого рухнул в кресло. – Джон Галло. Где он? Говори.

Выражение на лице Кина изменилось, стало настороженным.

– Кэтрин, я же говорил, что не могу тебе помочь. Источник подвел.

– Это я слышала. Но не поверила тогда и не верю сейчас. Ты сильно испачкался, Кин. Тебе не отмыться. И ты плотно работал с Галло. Так что рассказывай.

– Да пошла ты… – Он грубо выругался.

В следующее мгновение Джо вскинул руку к шее Кина и надавил на сонную артерию.

– Повежливее. Убивать тебя еще рано, но больно я сделать могу. У меня это хорошо получается.

Лицо Кина потемнело, наливаясь кровью, глаза полезли из орбит.

– Останови его…

– Дай ему подышать, Джо. Хотя бы минутку.

– Ты что делаешь? – прохрипел полковник. – Ты же правительственный агент. Мы на одной стороне.

Кэтрин покачала головой:

– Ошибаешься. Я не с тобой. Ты солгал мне. Я хочу знать, куда Галло увез Еву Дункан.

– Еву Дункан? – Кин облизал губы. – Мне об этом ничего не известно. И про Галло тоже.

– А вот Галло знает о тебе много всякого. Он даже сказал Еве, что держит тебя на поводке

– Сукин сын! – Кин скрипнул зубами. – Свихнувшийся ублюдок! Наглец. Рано или поздно я до него доберусь и сам вырежу сердце. Я…

– Занимай очередь, – перебил его Джо. – Где Ева Дункан?

– Я же сказал. Мне об этом ничего… – Он осекся. Голова мотнулась назад и в сторону, зубы щелкнули – кулак Джо врезался в его подбородок. – Галло не упоминал при мне Еву Дункан. Это из-за тебя, Кэтрин, все проблемы. Я думал, он поедет за тобой.

– И ты меня даже не предупредил?

– Я пытался его отговорить. Убеждал, что разберусь с тобой сам. – Кин бросил взгляд на Джо. – Откуда мне было знать, что ему нужна Ева? Кашу заварила Кэтрин, а она и сама может о себе позаботиться.

– Где Джон Галло?

Кин покачал головой.

– Я не вправе выдавать такую информацию. Мигом вылечу с работы.

Джо наклонился к полковнику, так что их лица разделяли считаные дюймы.

– Знаешь, что с тобой будет, если не скажешь? – тихо спросил он. – Отрежу прибор и упрячу туда, где солнце не светит.

– Послушай, Джо, не забивай голову такими мелочами, – вмешалась Кэтрин. – Меня в Гонконге научили куда более изощренным способам получения информации.

– Не впутывайся в это дело, – подал голос Кин. – Галло – наша проблема, и мы сами с ним справимся.

– Пока что ты с ним не справился, и теперь проблему будем решать мы. Итак, где Галло? – мягко спросила Кэтрин.

– Думаю, он не сделает ей ничего плохого.

– Но на все сто ты не уверен.

– Галло давно ею интересовался. Даже настоял, чтобы мы посылали ему отчеты по ней. Но никаких действий не предпринимал.

– До сегодняшнего дня, – процедил Джо. – Ты назвал его сумасшедшим. Какие есть основания считать, что он и сейчас не сорвется?

– Наши специалисты по психам считают, что на данном этапе Галло может себя контролировать. Хотя признаки диссоциативного расстройства личности просматриваются. Раздвоение личности. – Кин укоризненно посмотрел на Кэтрин: – Почему бы вам не оставить его в покое?

– Где он? Ты упоминал Юту. Солгал?

Кин покачал головой.

– Нет. Я уже подумывал о том, чтобы сдать его вам. Хотел убедить начальство, что от Галло пора избавиться. Отыгранная карта. Меня от него тошнит.

– Где именно в Юте?

Кин молчал.

– Ты все равно скажешь. Скажешь, где он, как к нему попасть и все остальное. Вопрос только в том, когда ты это скажешь, сейчас или позже. В первом случае останешься цел, во втором…

Кин посмотрел на Кэтрин.

– Останови его, или я сделаю так, что ты вылетишь из ЦРУ как пробка.

– Ева – мой друг. – Угроза не подействовала, и Кэтрин даже бровью не повела. – Ты допустил ошибку. Исправь ее и выйдешь из игры без особых потерь. Где Галло?

Полковник бросил взгляд на Квинна и тут же отвернулся.

– А, черт! Да какое мне дело. С меня хватит. Слишком долго я прикрывал этого мерзавца. У Галло есть дом в Мацкале. Большой дом в горах. Если он похитил Еву Дункан, то, скорее всего, увез туда. Я дам адрес, но имейте в виду, дом – настоящая крепость и охраняется не хуже, чем Форт-Нокс. Вам туда не попасть.

– Мне нужно знать о доме все, что знаешь ты, – сказала Кэтрин. – И за нас не беспокойся – мы попадем.

– Вы скажете Галло, что это я…

Боится, поняла Кэтрин. Должно быть, Галло по-настоящему опасен. Ей стало немного не по себе.

– Возможно, обойдемся и без откровений.

– Его нельзя убивать, – предупредил Кин. – Галло должен остаться в живых. Пока он жив, мы в безопасности.

– Мы? То есть твой отдел армейской разведки? – уточнил Джо. – Что ж, тогда вам всем придется немного понервничать. – Он отступил на шаг, поднял халат и бросил его Кину. – Мне нужен адрес, карта и все остальное, что можно использовать против Галло. Шевелись!

– Придется спуститься в кабинет. – Полковник надел халат. – Карта местности есть, мы сделали ее год назад. Насколько точная, сказать трудно. Галло – парень скрытный.

– Интересно, зачем она вам понадобилась? Планировали облаву? Или операцию по ликвидации? – Кэтрин вышла за Кином из спальни. – Скорее, первое. Должно быть, у Галло есть на тебя компромат. Ты хотел нагрянуть туда и позаботиться о том, чтобы, если с ним случится что-то непредвиденное, в доме не осталось улик, изобличающих твои темные делишки. – Она оглянулась через плечо. Джо просматривал ящики письменного стола. Разумно. Кин – человек осторожный и важные документы мог держать под рукой.

Они вышли на лестницу.

– Что у него есть на тебя?

– Да катись ты! Я отдам вам, что хотите. Это все, что вы от меня получите. – Кин включил свет в кабинете. – Если провернуть все как следует, я еще смогу остаться в стороне. Кто знает, может, Галло всех вас убьет?

– Надежда умирает последней. – Кэтрин задержалась у двери, а Кин подошел к столу и стал открывать ящики. – Но в твоих интересах, чтобы Ева была живой, когда мы попадем туда. В противном случае Джо сорвется с катушек, и тогда живых просто не останется.

– Еще один сумасшедший? – хмуро проворчал Кин. – После Галло мне не привыкать иметь дело с чокнутыми.

– Вот как? А зачем вообще возиться с Галло? Почему бы просто не посадить его под крепкий замок и выбросить ключ? – Ответа не последовало, и она покачала головой. – Вот оно что! Ты так и сделал, да? Отдал его корейцам, но те ключ не выбросили, а сохранили.

– Никто его никому не отдавал, – попытался защищаться Кин. – Галло сам вызвался. Он был рейнджером и прекрасно понимал, на какой риск идет.

– Галло провел в тюрьме несколько лет. Вы не могли организовать обмен?

– Нам это было невыгодно. Если бы мы признали, что Галло наш человек, пришлось бы давать непростые объяснения, оправдываться.

– Боже мой!

Кин усмехнулся:

– Ужасно, да? А чего ты ожидала? Ты же знаешь, как все работает. Цель должна быть достигнута, и каждый делает все, что для этого требуется.

Да, Кэтрин знала, как все работает, но случай с Галло выглядел особенно отвратительно.

– Он все-таки сбежал? Надеюсь, с вашей помощью?

Кин не ответил.

– Вот и карта. – Он достал из ящика и бросил на стол сложенный лист. – Здесь же несколько сценариев операции по устранению, предлагавшихся нашим отделом.

– Так вы помогли ему бежать? – переспросила Кэтрин.

– Мы не могли рисковать. – Нейт Кин пожал плечами. – У него и без нас отлично получилось. Его забрали с побережья и переправили в Токио. Лечили. Обеспечили всем необходимым.

– В каком он был состоянии?

– А почему ты спрашиваешь? Какое тебе дело? Галло – твоя цель.

– По твоим словам, он сумасшедший. В таком случае Еве может угрожать опасность. Мне нужно знать, что с ним. На чем он может сорваться? Что может спровоцировать приступ?

– Галло сильно досталось. Первые два года он провел в одиночной камере. Его пытали. Каких-либо внешних повреждений врачи не обнаружили.

– А психика?

– Галлюцинации. Периоды полного аутизма. Кошмары. Приступы неконтролируемого гнева. По прошествии шести месяцев мы убедили врачей, что его можно выписать и передать на наше попечение.

– Зачем он был вам нужен? Почему вы не оставили его в госпитале?

– Не могли.

– Почему?

– Галло бредил и… говорил лишнее. Иногда просто бушевал, как сумасшедший. Мы не могли допустить, чтобы корейцы узнали о его задании. Вашингтон оказался бы в очень неловком положении.

– И вы забрали его из медицинского учреждения. Лишили медицинской помощи. Что дальше?

– Вернули на работу. Дали возможность делать то, чему его научили. Не забывай, что Галло – рейнджер.

– Вы использовали больного человека с неустойчивой психикой?

– Он отлично справлялся. Мы сами удивлялись.

Несколько секунд Кэтрин молча смотрела на Кина.

– Вы отправляли Галло на задания с расчетом, что он погибнет. Он мешал вам, и вы хотели убрать его чужими руками. Поручали самые опасные задания.

– Ерунда. В любом случае он выжил, так ведь?

Она промолчала.

– Сочувствуешь? Жалеешь? Ладно, посмотрим, что запоешь, когда он приставит нож к твоему горлу, – едко сказал Кин. – Или когда обнаружишь тело Евы Дункан в каком-нибудь овраге.

– Я его не жалею. – Кэтрин подошла к столу, взяла карту и сунула в карман. – Знаешь, иногда меня воротит от всех нас.

– Взяла? – спросил у нее за спиной Джо.

– Да. Собиралась избавиться от него.

Кин напрягся.

– Нет, убивать тебя я не стану. Это было бы, выражаясь твоими словами, неблагоразумно, а мы ведь должны быть практичными, да? Хотя я бы с удовольствием пустила тебя в расход. Что-то мне подсказывает, что сдался ты уж больно легко и, похоже, решил нашими руками сделать какую-то свою грязную работу. Но с соблазном я как-нибудь справлюсь, а о том, чтобы ты нам какую-нибудь подлость не устроил, позабочусь. – Она опустила руку в карман и достала шприц. – Будешь сопротивляться – воздух попадет в кровь, и дело может закончиться эмболией. Другой вариант – четырнадцать часов здорового сна.

– Не надо.

– Тебе выбирать. – Она воткнула иглу ему в шею.

Через две секунды Кин рухнул на стол.

– А ты подготовилась, – заметил Джо.

– Привычка. Мой наставник, Ху Чанг, всегда предпочитал химию грубой силе. – Она повернулась к Джо: – Хотя в данном случае боль была бы предпочтительнее. Кин – дерьмо. То, как они обошлись с Галло, отвратительно.

– Знаешь, мне наплевать. У него Ева.

Кэтрин кивнула:

– Да. И у нас в запасе четырнадцать часов, после чего придется иметь дело с армейской разведкой. А еще ведь надо добраться до Юты. Так что давай поторопимся. Помнишь Дорси? Того парня, с которым мы летали в Россию? Я уже связалась с ним, пока ехала к тебе. Подумала, может пригодиться.

– Когда он здесь будет?

– Дорси сейчас в Майами. Должен ждать нас в Национальном аэропорту имени Рейгана. Погрузимся, изучим карту, продумаем план действий и посмотрим, что у нас получится.

– Жаль, он сдался слишком быстро, – разочарованно проворчал Джо, взглянув на Кина.

– Он не хотел иметь никаких дел с Галло. – Кэтрин шагнула к двери. – Посмотри, как они нянчатся с ним. Он определенно взял их на чем-то. Помогать не станут.

– И без них обойдемся. – Джо открыл дверцу машины. – Пусть только не мешают.

В комнате кто-то был.

Ева открыла глаза. Сердце колотилось. Взгляд заметался в темноте.

– Все в порядке. Не бойся. Это только я.

Джон.

Теперь она увидела его – неясная тень в кресле у окна.

Ева выдохнула и села.

– То есть твое присутствие должно внушать мне ощущение безопасности? Что ты здесь делаешь?

– Ничего сексуального. Хотя я понимаю, о чем ты подумала. Мы ведь с тобой не книжки вместе читали.

– Это осталось в прошлом.

– Не разделяю твоей уверенности. Я и сейчас не могу смотреть на тебя без волнения. То ли это память, то ли воображение… Впрочем, я здесь по другой причине.

– Я включу лампу.

– Не надо. Мне будет легче в темноте. – Он помолчал. – Нужно сосредоточиться, исключить все постороннее, все, что отвлекает. Иначе не смогу говорить. Спрашивай о Бонни.

Она напряглась:

– Ты убил ее?

– Нет.

– Тогда что ты делал в Атланте?

– Хотел увидеть ее.

– Ты знал о Бонни? Кто тебе рассказал? Дядя Тед?

– Нет. Дядя умер, когда я был еще в корейской тюрьме. Если он и писал мне, я его писем не получал. Я любил его. Жаль, что не смог быть рядом в самом конце.

– Писем могло и не быть. Он получил извещение о твоей смерти.

– Знаю. Они выдали желаемое за действительное, хотя и не слишком преувеличили.

– Как ты узнал о Бонни? – повторила Ева. – Как узнал, что у меня ребенок от тебя?

– Я ничего не знал. Не был уверен. – Джон откинулся на спину. – Прости, Ева. Я обещал беречь тебя и защищать.

– Я сама тебе не позволила. Хотела оставаться независимой и совершила глупую ошибку. Хотя… Нет. Бонни не была ошибкой. Ошибкой было бы не дать ей жизнь. Бонни была самой счастливой, самой любящей и любимой девочкой на свете.

– Но тебе пришлось нелегко.

– Разве это что-то меняет? Она была со мной семь лет. Знаешь ли ты, какое это чудо?

– Черт! – Он вдруг вскочил, пересек комнату и опустился на колени перед кроватью. – Нет, Ева! Я не сталкивался с чудесами и ничего о них не знаю. А может, и сталкивался. – Джон прижался лицом к покрывалу, и его голос звучал глухо: – Может быть, ты была чудом. Я болтался, неприкаянный, а ты дала мне… что-то. Да, был секс, но, мне кажется, он вел куда-то еще. Мы просто побоялись идти дальше. И все потеряли. Упустили свой шанс.

– А теперь уже поздно.

– Поздно? Да, наверное. Но это еще не конец. Не знаю даже, будет ли этому когда-нибудь конец. Во всяком случае, не сейчас. Бонни…

– Джон, ты ведь даже не знал Бонни.

– Не знал? – Он повернул голову и прижался щекой к ее руке. – Когда меня схватили и бросили в тюрьму, чувство было такое, словно я там сгнию заживо. Я старался отвлечься, думать о чем-то далеком. Вспоминал дядю Теда… как хорошо нам было вместе. А еще думал о тебе. Мечтал. Вспоминал. Секс, конечно, там тоже присутствовал, но не всегда. Иногда я как будто погружался в чистое, прохладное озеро. В камере было жарко, душно, грязно, но ты… – Джон не договорил и умолк, наверное, на целую минуту. – Время шло, и лучше не становилось. Только хуже. Со мной делали такое, что я уже не мог удержаться ни за дядю Теда, ни за тебя. Я знал, что умираю.

– Джон…

– Нет, я не пытаюсь тебя разжалобить. Просто должен сказать тебе все это. А ты должна это знать. Прошло около трех лет в заключении, когда мне стала сниться Бонни.

Ева хотела что-то сказать и не смогла, ее словно парализовало.

– Ты, конечно, не веришь. Да и с чего бы? Ладно, скажу так. Мне снилась маленькая девочка с курчавыми рыжими волосами и карими глазами. В первый раз ей было годика два, два с половиной. Счастливая, улыбающаяся… Я почувствовал… даже не знаю… Но я смог за нее ухватиться. Она стала для меня якорем. Она спасла меня.

– И что… Она часто тебе снилась? – с трудом разлепив губы, спросила Ева.

Поиск по сайту: