ЦАРСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ

Царство человеческое, предшествующее Страшному суду и развёртыванию нового цикла, символически выражено на любопытном деревянном барельефе, сохранившемся в капитулярной церкви Святого Спасителя в Фижаке (департамент Ло). Под религиозными образами явно проступает эзотерический смысл. На барельефе младенец Христос, уснувший на лежащем кресте в окружении орудий своих мученических Страстей [XLIII]. Среди этих последних шесть намеренно изображены в виде буквы X (кси), так же как и наклонённый крест, на котором отдыхает маленький Иисус. Вспомнив о четырёх эпохах, мы получаем четыре греческих «X» (кси), каждую с численным значением 600, что в сумме даёт 2400 лет. Мы видим копьё Лонгина (Ин., 19:34) и трость (Мтф., 27:48; Мк., 15:36) или ветку иссопа с губкой, пропитанной уксусом (Ин., 19:29), видим пересекающиеся терновый венец и бич (Ин., 19:1; Мтф., 27:26; Мк., 15:15), и, наконец, молоток, которым забивали гвозди в распятие, вместе с клещами, которыми их вытаскивали после смерти Спасителя.

Три буквы «X» — тройной образ последнего излучения, графическая формула клонящейся к упадку духовности. Они обозначают второй цикл, в конце которого погрязшее в пороках человечество обволакивается тьмой вплоть до дня великого земного обращения, когда приходит освободительница — смерть. Если мы соберём три креста вместе так, чтобы точки пересечения всех трёх находились на одной оси, то получим геометрическую фигуру с двенадцатью лучами, которые символизируют двенадцать веков Царствования Сына человеческого, пришедшие на смену двенадцати векам Царствования Бога Отца.

ПОТОП

Когда говорят о конце мира (fin du monde), обычно подразумевают какой-нибудь вселенский катаклизм, который полностью разрушает Землю и истребляет её обитателей. Согласно этому мнению, Земля, вычеркнутая из числа планет, прекратит своё существование. Её выброшенные в космическое пространство обломки метеоритным дождём обрушатся на ближайшие к нам миры.

Некоторые мыслители, подходя к проблеме более логично, рассматривают конец света не в столь всеобъемлющем масштабе. Они полагают, что катастрофа коснётся лишь человечества. Им кажется невероятным, чтобы наша планета исчезла, хотя всё, что живёт и движется на её поверхности, обречено на гибель. Этот тезис Платона был бы приемлем, если бы не предполагал чудесного вмешательства иррационального фактора — предположения, что обновлённый человек способен вырасти из Земли, как простое растение, да ещё без семени.

Конец света следует понимать иначе. Не так о нём говорит Священное Писание, не так говорят легенды самых разных народов. Когда Бог, чтобы наказать человечество за его преступления, обрушил на землю потоп, воды не разрушили её, а только покрыли её поверхность. Мало того, Бог избрал несколько праведников, снискавших его милость, и дал им пережить потоп.

При всём своём символизме это указание зиждется на прочном основании. Мы видим, что восстановление Земли и животного мира предполагает сохранение какой-то части существ, а также условий, необходимых для поддержания их жизни. Поэтому, несмотря на кажущуюся всеобщность катастрофы, на наводящее ужас длительное бурление стихий, мы убеждены, что страшный катаклизм не затронет в одинаковой мере всё пространство морей и материков. Некоторые области Земли окажутся в особом положении. Воистину, подобно каменным ковчегам, они дадут приют тем, кто поспешит там укрыться. В течение дня, равного двум векам, эти люди, свидетели проявления божественного могущества, будут в тревоге наблюдать за колоссальным единоборством воды и огня. Там, в относительно спокойной обстановке, в умеренном климате, при бледном свете, постоянно льющемся с низкого неба, избранники будут ожидать, когда наступит мир, когда ветер золотого века разгонит последние тучи и их взору предстанут волшебное многоцветие двойной радуги, сияющие новые небеса, пленительная красота новой земли...

XLIII. Фижак (департамент Ло). — Церковь Капитула. — Часовня Скорбящей Матери.

Орудия и символы Страстей Господних.

Доводы рационалистов нас не привлекают, и мы полагаем, что ветхозаветный потоп — событие вполне достоверное, реальное. Мы, впрочем, знаем, насколько Библия превосходит все остальные книги, оставаясь вечной Книгой, полной непреложных истин, Книгой циклов (Livre cyclique) в высшем смысле этого слова, где в форме притч содержится вся человеческая история, в том числе и та, что выходит за рамки истории того или иного народа. Это описание странствия, совершаемого каждым полным поколением внутри одного временного цикла (périple qu'accomplit chaque grande génération cyclique). А так как история есть вечное возобновление, Библия, иносказательно воспроизводящая этот процесс, навсегда останется единственно подлинным источником, собранием всех исторических событий и переворотов, как прошлых, так и будущих.

В наши намерения не входит ни опровергать доводы противников моисеевой традиции, ни приводить аргументы, с помощью которых защитники религии откровения доказывают достоверность и богодухновенность своих книг. Мы лишь попытаемся установить, что сам факт потопа подтверждается преданиями всех народов, как Старого, так и Нового Света.

О потопе говорят священные книги индийцев и иранцев. В Индии Ноя называли Вайвасватой или Сатьявратой. Греческие легенды рассказывают об Огигии и Девкалионе, халдейские — о Ксисутре и Зиусутре, китайские — о Фу-си, перуанские — о Бохике. Согласно ассирохалдейским мифам, люди, созданные Мардуком, стали злыми и совет богов решил их наказать. Лишь одного человека бог Эа возлюбил за праведность: Ут-напишти, царя Вавилона. Эа открыл Ут-напишти во сне, что неминуемо должна произойти катастрофа и что сам он может избежать гнева богов. Вавилонский Ной построил ковчег и укрылся в нём вместе со всем семейством, слугами, ремесленниками — строителями корабля, а также целым стадом скота. Тут же небеса погрузились во тьму. Семь дней ковчег Ут-напишти носился по волнам, пока наконец не остановился у вершины горы. Спасшийся праведник выпустил голубку и ласточку, которые возвратились к нему, а затем ворона — ворон не возвратился. Тогда Ут-напишти вышел из ковчега и принёс жертву богам. У ацтеков и других племён, населявших мексиканское плоскогорье, роль библейского Ноя играл Кохкох или Тезпи.

Библейский потоп был столь же важен, происходил на столь же больших площадях и имел те же последствия, что и все предшествующие наводнения. Это в каком-то роде типичное описание периодических катастроф, вызываемых переориентацией полюсов. По сути дела, перед нами обобщенное описание последовательных потопов, о которых Моисей знал или по Божественному откровению, или по собственному опыту (возможно, он был очевидцем одного из таких потопов, что нашло отражение в его имени — взятый из воды). Спасительный ковчег представляется не рукотворным кораблём, а скорее неким географическим местом, где перед великими потрясениями собираются Божьи избранники. Уже своей круглой формой, мало напоминающей форму обыкновенного корабля, ковчег наводит на мысль о цикличности процесса. Опираясь на текст Писания, где сказано, что букве следует предпочитать дух, мы не можем понимать строительство судна и введение в него «пар чистых и нечистых животных» в прямом смысле. Бедствие длилось два века, и трудно себе представить, как дикие животные жили столько времени в условиях, столь отличных от тех, к которым они привыкли. Не надо забывать, что в продолжение всего потопа земля, отданная во власть волнам, была погружена в кромешный мрак. Следует знать, что Моисей говорит не о простых, а о циклических днях, тайное значение которых соответствует текущим годам. Написано, в частности, что дождь потопа длился сорок дней и вода покрывала затем землю сто пятьдесят дней, что в сумме даёт сто девяносто. Потом Бог распорядился подуть тёплому ветру, и вода стала убывать. Ковчег остановился у горы Арарат [441] в Армении. Ной открыл окно (снова стало светло) и выпустил ворона, который, привлечённый трупами, не вернулся обратно. Затем Ной выпустил голубя. Тот возвратился в ковчег, потому что деревья были ещё под водой. Подождав семь дней, патриарх вновь выпускает голубя, и на этот раз тот возвращается с зелёной масличной ветвью. Потоп кончился. А длился он сто девяносто семь циклических дней или без трёх лет два полных века.

Можно ли допустить, что корабль способен столь долгий срок противостоять непогоде? И что за это время произошло с его пассажирами? Эти кажущиеся несообразности никоим образом не поколеблют наших убеждений. Мы считаем сведения, приведённые в книге Бытия, истинными и верными по сути, то есть в том, что касается самого потопа, однако большинство сопутствующих обстоятельств и прежде всего относящихся к Ною, ковчегу, животных в нём, понимаем иносказательно. Библейский текст заключает в себе эзотерическое учение чрезвычайной важности. Отметим, в частности, что слово Noé (Ной), имеющее тот же кабалистический смысл, что и Noël (рождество; по-гречески Νώε) получается стяжением слов Νέος и Ήλιος (новое солнце), а ковчег (Άρχη) означает начало новой эпохи. Радуга символизирует союз, который Бог заключил с человеком в наступившем цикле. Это возрождённая, обновлённая симфония (symphonic): Συμφονία (consentement, accord, union, pacte, согласие, созвучие, союз, договор), это и пояс Ириды (Ceinture d’Iris)[442]* (Ζώνη), особая зона...

Апокалипсис Ездры ^XXXIX сообщает нам о символическом значении Моисеевых книг: «На третий день, когда я сидел под деревом, внезапно со стороны дерева раздался голос, говорящий: Ездра, Ездра! Я ответил: Вот я. И поднялся, и встал. Голос сказал: Я явился Моисею и воззвал к нему из горящего куста, когда Мой народ был рабом в Египте. Я послал Моисея вывести Мой народ из Египта, я возвёл Моисея на гору Синай, и он долго пребывал со Мной. Я поведал ему о многих чудесах; Я объяснил ему тайну дней, Я рассказал ему о последних временах и повелел: расскажи это, а то скрой»[443].

Из самого факта потопа следует, что подобное бедствие не могло не оставить глубоких следов, не могло не сказаться на топографии морей и континентов. Серьёзной ошибкой было бы считать, что их географические контуры, их взаимное расположение, распределение на земной поверхности более двадцати пяти веков назад совпадали с теперешними. При всём нашем уважении к трудам учёных, занимающихся доисторической эпохой, нам приходится с большой осторожностью относиться к картам четвертичного периода с современными очертаниями суши. Так совершенно очевидно, что долгое время находилась под водой значительная часть теперешней Франции, покрытая морским песком с многочисленными ракушками вкупе с известняком, сохранившим следы аммонитов[444]*. Напомним также, что остров Джерси был частью полуострова Котантен ещё в 709 г., когда волны Ла-Манша затопили тянувшийся до самого Уэсана обширный лес со множеством расположенных в нём деревень.

Из легенд мы знаем, что галлы на вопрос о том, что способно внушить им наибольший страх, обычно отвечали: «Мы боимся лишь одного: что небо рухнет на землю». Не скрывала ли эта шутка, которую принимали за проявление храбрости и удали, совсем иной смысл? Может, здесь не простое бахвальство, может, речь идёт о каком-то событии, глубоко укоренившемся в памяти народа? Кто отважился бы утверждать, что наши предки не оказались жертвами ужасного бедствия, когда во мраке ночи, продолжавшейся в течение жизни нескольких поколений, разверзлись вдруг хляби небесные?

АТЛАНТИДА

Существовал ли на самом деле этот удивительный остров, загадочное описание которого оставил Платон? Вопрос трудно разрешимый, если учесть, какими малыми средствами располагает наука, чтобы проникнуть в тайну морской пучины. Всё же некоторые факты вроде бы подтверждают правоту тех, кто верит в реальность Атлантиды. Зондирование глубин Атлантического океана позволило поднять на поверхность куски лавы, структура которых неопровержимо доказывает, что они кристаллизовались на воздухе. Значит, извергнувшие эту лаву вулканы находились на ещё не затопленной земле. Считается также, что рассказы египетских жрецов и Платона подтверждают схожесть растительных миров Португалии и Центральной Америки. Одни и те же виды растений, распространяющиеся по суше, указывают на тесную связь между Старым и Новым Светом. На наш взгляд, Атлантида вполне могла играть важную роль в ряду обитаемых стран, а её цивилизация — достичь высочайшего уровня, который был установлен Богом в качестве предела человеческому прогрессу: «Дальше пути нет». Это и есть та грань, за которой проявляются симптомы упадка, обозначается провал, если только полное уничтожение цивилизации не ускоряется внезапным непредвиденным бедствием.

Уверенность в истинности повествования Платона убеждает в том, что Земля периодически претерпевает настоящие потрясения, чьим зафиксированным в письменной традиции символом и священным прообразом служит библейский потоп. Отрицающих достоверность сведений египетских жрецов, которые те сообщили Солону, нам остаётся лишь спросить, что, по их мнению, хотел своей жуткой историей сказать наставник Аристотеля. На наш взгляд, истины, поведанные Платоном, несомненно, восходят к глубокой старине, а его книги — вместилище древних знаний. У его геометрического Числа (Nombre géometrique), у его пещеры свой особый смысл. Почему тогда миф об Атлантиде — исключение?

Атлантиде было не избегнуть общей участи, и у катастрофы, приведшей к её затоплению, была та же причина, что и у потопа, сорок восемь веков спустя погрузившего в морскую пучину Египет, Сахару и страны северной Африки. Но Египту повезло больше, чем земле Атлантов: через некоторое время после погружения морское дно в этом месте поднялось над поверхностью воды. Высохшие, покрытые толстым слоем соли озёра в Алжире и Тунисе, почвы в Сахаре и Египте, состоящие большей частью из морского песка, доказывают, что обширные пространства африканского континента некогда уходили под воду. Отчётливые следы затопления на храмовых колоннах, сохранившихся со времён фараонов, приподнявшиеся и переместившиеся под воздействием волн потолочные плиты в залах с колоннами, исчезновение внешней обшивки пирамид, а зачастую и соединительных швов между камнями (так, колоссы Мемнона некогда пели), явные размывы на сфинксе в Гизехе, а также на множестве других египетских статуй — все эти факты ничем иным не объяснишь. Не исключено, что жреческой касте было известно, какая судьба уготована Египту. Поэтому, наверно, подземные гробницы фараонов высекали глубоко в скале, а вход в них заделывали наглухо. Не находила ли вера в грядущий потоп своё отражение в переправе через воду, обязательной для души усопшего после телесной смерти? Среди символических предметов, погребённых вместе с мумиями фараонов, присутствовали маленькие, хорошо оснащённые лодки, целая небольшая флотилия.

Как бы то ни было, слова Иезекииля[445], объявляющего об исчезновении Египта, совершенно ясны и не дают повода для двусмысленного толкования:

«...солнце закрою облаком, и луна не будет светить светом своим. Все светила, светящиеся на небе, помрачу над тобою, и на землю твою наведу тьму, говорит Господь Бог. Приведу в смущение сердце многих народов, когда разглашу о падении твоём между народами по землям, которых ты не знал... Когда сделаю землю Египетскую пустынею, и когда лишится земля всего, наполняющего её; когда поражу всех живущих на ней, тогда узнают, что Я — Господь».

БОЛЬШОЙ ПОЖАР

История циклов начинается в VI главе Книги Бытия рассказом о Потопе и завершается в XX главе Апокалипсиса пылающим огнём Страшного суда. Автор первой из глав — Моисей, спасённый из вод, а последней — св. Иоанн, сакральная фигура солярного культа (exaltation solaire), запечатывающий книгу печатями огня и серы.

XLIV. Мелль (департамент Де-Севр). — Церковь св. Петра. — Южный портик.

Всадник Апокалипсиса.

В Мелле (департамент Де-Севр) можно полюбоваться на мистического всадника, о котором говорит патмосский духовидец. Этот всадник явится в полноте света, возникнет из огня, подобно чистому духу [XLIV]. Исполненная величия статуя под полукруглой аркадой церкви св. Петра возвышается над южным портиком, который в силу своего положения всегда освещён солнечными лучами. Свод и венец оказываются посреди несказанной Божьей славы, чьё огненное сияние поглощает всё, чего достигает. Символического оружия у нашего всадника нет, но на челе у него знак царской власти. Строгая поза всадника, его высокий стан свидетельствуют о силе, но выражение лица подёрнуто грустью. Своими чертами он необычайно напоминает Христа, Царя царей, Господа господствующих, Сына человеческого, которого, согласно Лентулию, никогда не видели смеющимся, но часто видели плачущим. И мы понимаем, что не без печали возвращается сюда, в места своих страстей, вечный посланец Отца, чтобы подвергнуть последнему испытанию развращённый мир и безжалостно уничтожить погрязшее в пороках человечество. Это человечество, созревшее для высшего суда, олицетворяет персонаж, которого сбивает с ног и затаптывает лошадь и о котором всадник не проявляет ни малейшей заботы[446].

Всякий период в двенадцать столетий начинается и заканчивается катастрофой. Человечество живёт и развивается между двумя катаклизмами. Вода и огонь, производящие все изменения в материальном мире, действуют в это время совместно, но в противоположных областях Земли. А так как перемещение Солнца — то есть восхождение светила над полюсом — остаётся главной движущей силой катастрофы, каждое полушарие поочерёдно подвергается потопу в конце одного цикла и пожару в конце следующего. И если на юге царит пекло из-за солнца и земного огня, то на север обрушиваются ливни из огромных туч, в которых сконцентрировалась вода, испарившаяся во время пожара. И если в предыдущем цикле наше северное полушарие покрыли воды потопа, то в заключительные дни теперешнего цикла его, надо думать, сожжёт огонь Страшного суда.

Ожидать последнего часа следует без всякой паники. Для большинства он станет часом заслуженного наказания, для немногих же — часом мученичества. Кратко, но определённо ясно, что на одно и то же полушарие, в данном случае наше, поочерёдно обрушиваются два разных бедствия, говорит великий христианский посвящённый апостол Пётр: «Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: "где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения всё остаётся так же". Думающие так не знают, что в начале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: Потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою. А нынешние небеса и земля, содержимые тем же словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков... Придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят... Впрочем, мы по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда»[447].

Впечатляющим, выразительным и строго согласующимся с традицией образом двух земных катастроф — великого пожара и потопа — в день Страшного суда служит обелиск в Даммартен-су-Тижо (департамент Сена-и-Марна) [XLV].

Воздвигнутый на пригорке, в наиболее высокой точке леса Креси (высота 134 метра), обелиск возвышается над окрестностями, и в просветах лесных просек виден издалека. Место для него выбрано превосходно. Он расположен в центре пересечения трёх прямых дорог, придающих ему вид шестиконечной звезды [448]. Памятник как бы имеет вид древней гексаграммы — совмещённых треугольников воды и огня, — которая выступает сигнатурой Великого Делания на материальном плане и его конечного итога — философского камня.

Этот прекрасный обелиск составлен из трёх различных частей: прочного вытянутого основания — квадратного в разрезе и с закруглёнными углами, колонны в виде четырёхугольной пирамиды со стёсанными краями и венца, в котором, собственно, и заключён весь смысл памятника. Здесь изображён Земной шар во власти воды и огня. Шар этот держится на волнах разбушевавшегося моря. Солнце в своём движении поражает его верхний полюс, земля возгорается и испускает молнии и громы. Перед нами, как мы уже отмечали, удивительно наглядное изображение гигантского пожара и потопа, одновременно очищающих и карающих.

Две стороны пирамиды ориентированы строго по оси север — юг и вдоль шоссе. На южной стороне — барельеф со старым дубом. Согласно Пиньяр-Пеге[449], под дубом раньше красовалась латинская надпись, которая впоследствии откололась. На других сторонах были выбиты: на первой — посох, на второй — скипетр, увенчанный изображением руки, на третьей — медальон с гербом короля.

XLV. Департамент-су-Тижо. — Лес Креси (департамент Сена-и-Марна).

Обелиск.

Дуб на каменном барельефе мог бы рассказать нам, что последние времена не за горами. Он своего рода предзнаменование, красноречивый символ нашего времени, времени упадка и всеобщего развращения. Посвящённый, которому мы обязаны этим обелиском, изобразил на главной стороне дуб в качестве кабалистической отправной точки, позволяющий расположить во времени роковую эпоху конца мира. Это наша с вами эпоха, её приметы ясно обозначены в двадцать четвёртой главе Евангелия от Матфея, другими словами, Евангелия Ведения (selon la Science): «Также услышите о войнах и военных слухах... И будут глады, моры и землетрясения по местам; Всё же это начало болезней». Частые сотрясения земли, сопровождающиеся необъяснимыми изменениями климата, последствия которых поразят народы и лишат людей покоя, символически выражены дубом (chêne). Это слово, во французском произношении принявшее шипящий звук, фонетически соответствует греческому Χήν, Khén, означающему обычного гуся. Старый дуб (vieux chêne) получает то же значение, что и старый гусь (vieille oie), и дополнительное тайное значение старого закона (vieille loi), предвещающего возобновление древнего союза (ancienne Alliance) с Богом или Царства Божия.

Сказки матушки Гусыни (Contes de ma mère l’Oie) — (loi mère, loi première, основной, или изначальный закон) — герметические рассказы, в которых эзотерическая истина явлена в чудесной (merveilleux) реальности Сатурналий, Рая или Золотого века.

ЗОЛОТОЙ ВЕК

Обновлённый человек, живущий в золотом веке, не знает никакой религии. Он лишь воздаёт хвалу Творцу, чьим самым прекрасным творением, являющим свой огненный, светлый и благосклонный лик, он считает Солнце. Он почитает и славит Бога в образе излучающего свет шара, сердца и мозга естества, дарителя земных благ. Видимый образ Предвечного, Солнце даёт представление о его силе, величии, доброте. Воспринимая его лучи, льющиеся с чистых небес на обновлённую Землю, человек любуется плодами Божественного труда, не прибегая к каким-то внешним проявлениям любви к Богу, не прибегая к ритуалам и обрядам. Склонный к созерцанию, не знакомый с нуждой, страстями, страданиями, он питает к Господу живую глубокую признательность, свойственную нищим духом, и безграничную сыновнюю любовь. Символом золотого века — солнечного века в прямом смысле этого слова — был образ самого светила, иероглиф, которым древние алхимики во все времена обозначали металлическое золото (or métallique) или минеральное солнце (soleil minéral). В духовном плане золотой век олицетворяется евангелистом Лукой. Греческое Λουχας — от Λύχνος, свет, лампа, факел (латинское lux, lucis) — позволяет толковать Евангелие от Луки как Евангелие Света (Evangile selon la lumière). Это солнечное Евангелие эзотерически представляет путь светила и его лучей на первой стадии сияния. Оно указывает на начало новой эры, на победу света на возрождённой земле и возобновление годового цикла (Λυκάβας на греческих надписях означает год). Атрибут Святого Луки — телец (taureau) или крылатый бык (bœuf ailé) — это одухотворённый солнечный образ, эмблема световых волн в условиях, обеспечивающих существование и развитие живой природы.

Счастливые и благословенные времена золотого века, времена Адама и Евы, живших в простоте и невинности, соответствуют земному раю. Греческое Παράδεισος (paradis, рай) произошло, по-видимому, от персидского или халдейского корня Pardès (jardin délicieux, сладостный сад). По крайней мере, в этом смысле его употребляли греческие авторы, в частности, Ксенофонт и Диодор Сицилийский, упоминая великолепные сады персидских шахов. То же значение ему придано в Септуагинте, в месте (Быт. 2:8), где речь идёт о блаженной жизни наших прародителей. Многие хотели определить, в каком месте Земного шара Бог расположил Эдем со всем его великолепием. Гипотезы на этот счёт существуют самые разные. Некоторые писатели — среди них Филон Александрийский и Ориген — вообще утверждают, что земного рая, такого, каким он описан в книге Бытия, никогда не было. По их мнению, всё, что говорит по этому поводу Священное писание, надо понимать иносказательно.

Мы, в свою очередь, считаем все описания земного рая, или, если угодно, золотого века, верными; однако обсуждать доводы в пользу той или иной его локализации не станем. Скажем лишь, что при перемене цикла остаётся только небольшая полоска обитаемой земли и что зона спасения, где Бог проявляет своё милосердие, находится в начале одного цикла в северном, в начале следующего — в южном полушарии.

Итак, подытожим. Земле, как всему, что на ней и благодаря ей живёт, уготован определённый срок. Эпохи её эволюции строго заданы и отделены друг от друга периодами, когда всё замирает в бездействии. Земля, таким образом, обречена погибнуть, чтобы возродиться снова. Временной промежуток от её возрождения (или рождения) и до её трансформации (или гибели) большинство древних философов именовали Циклом. Цикл, следовательно — это интервал между двумя земными катастрофами одного порядка, которые совершаются после прохождения Большого Периода времени (Grande Période circulaire), разделённого на четыре эпохи равной продолжительности — на четыре мировых века (âges du monde). Эти эпохи чередуются так же, как четыре времени солнечного года: весна, лето, осень, зима, и соответствуют им. Совокупность этих эпох именуется Большим Периодом, Большим Годом (Grande Année) или, чаще, Солнечным Циклом (Cycle Solaire).

КОНЕЦ ТРУДА

КОММЕНТАРИИ

(номера страниц указаны для книги на бумаге издания "Энигма" и к данному файлу.doc отношения не имеют)

I. с. 59

«Notre-Dame» не может переводиться однозначно: «Собор Парижской Богоматери», как справедливо отмечают, исходя из предания Золотой легенды и других источников, В.Микушевич, В.Карпец и Веков К.А., предлагающие более точное чтение: «Собор Владычицы нашей в Париже» или собственно «Нотр-Дам».

II. с. 78

Чьё имя, согласно фонетической кабале, можно прочесть как агнец весны (или агнец источника) — от lamb и искажённого spring. Агнец, или Овен, именовался у Философов Малым Тружеником, наряду с Большим Тружеником — Тельцом. Под покровительством этих двух зодиакальных фигур как раз и следовало начинать Великое Делание.

III. с. 91

Вадим Рабинович, переоткрывший более двадцати лет назад для массового русскоязычного читателя средневековую алхимию в качестве феномена культуры (а не как «собрание заблуждений» или, в лучшем случае, «недохимию»), в частности писал: «Алхимические языковые конструкции принципиально нетождественны новохимическим символическим аббревиатурам. Здесь вновь необходим возврат в знаковый контекст средневековья» (Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. — М.: Наука, 1979. С. 244). Согласно Рабиновичу (и это, на наш взгляд, его главная идея относительно настоящей темы), сама эссенциальная суть алхимии — в слитности и, одновременно, раздельности имени и вещи. И если современная позитивная наука не усвоит этого, она ни на йоту не приблизится к подлинному пониманию алхимии.

IV. с. 125

Впрочем, современная позитивная наука, по крайней мере самые непредвзятые её представители, похоже, уже готовы отказаться от определения «лженаука» в отношении алхимии и всё-таки развести последнюю с химией. Примером тому может служить хотя бы готовящаяся к публикации во вновь переиздаваемой Большой советской энциклопедии статья «Алхимия», автор которой, Андрей Константинов, будучи знаком с работами Фулканелли и других Адептов, довольно адекватно рассматривает различия между названными дисциплинами. Однако ещё у того же Рабиновича встречаемся с очень трезвым взглядом на данный вопрос: «Распространённый подход историков химии к алхимии сводится к следующему. Современная классификация естественных наук включает и химию. Именно эта классификация кажется настолько несомненной, что без обсуждения переносится на прошлые эпохи, в том числе и на средневековье. В качестве "химических" отраслей знания в эту эпоху историки химии видят химическое ремесло и алхимию, игнорируя при этом принципиально иной тип классификации природопознающих наук в средние века, в составе которых химикоподобные знания включены и действуют иначе, нежели химия в составе новой науки. Именно на этом этапе рассуждений происходит аберрация исторического зрения, при которой алхимия понимается как химия с большей или меньшей степенью сходства: алхимия — лженаука, алхимия — начальная пора химии, алхимия — "сверххимия" (у хемооккультистов). Берут лишь часть алхимии — её эмпирический фундамент, по видимости совпадающий с химическим ремеслом. Произведя такую операцию, историк химии без труда видит ряд впечатляющих совпадений алхимической или химико-ремесленной эмпирии с эмпирией научной химии или научной химической технологии. Алхимические же теории прямо не совпадают с теориями научной химии. Позитивно настроенные умы их попросту не учитывают и заодно приписывают всё эмпирическое знание, накопленное к XVII-XVIII векам, химическому ремеслу. Более умеренные готовы разделить эти достижения между химическим ремеслом и алхимией. Модернизаторы идут ещё дальше, перетолковывая на химический лад всю алхимию вместе с её теориями, которые можно при большом старании и хорошей фантазии перевести на язык современных теорий. Совершенно особый алхимический способ видения вещества и оперирования с ним безвозвратно исчезает. К этому есть определённые основания, таящиеся в синкретической полифункциональной природе самой алхимии. Однако эти заблуждения, ставшие в какой-то мере предрассудком, — лишь следствие крупного методологического просчёта, суть которого в том, что алхимию рассматривают вне контекста средневековой культуры (и науки), вне специфически средневекового способа видения мира. Но, вырванная из исторического контекста, алхимия перестаёт быть алхимией, легко становясь тем, что в ней ищут. Таков механизм "химической" модернизации алхимии». (Указ. соч. С. 329-330.)

V. с. 126

Почти то же самое наблюдаем и в средневековой Руси. С началом весны (время, когда, согласно всем добрым авторам, следует начинать работы) князь ездил по всем дворам своей вотчины и самолично запечатывал печи. Для нас очевидна корневая (или по крайней мере паронимическая) связь печати, печи (пещи) и пещеры в русской фонетической кабале.

VI. с. 127

Согласно русской фонетической кабале, Арес анаграмматически (палиндром — частный случай анаграммы) читается как Сера. Геродот описывает скифское поклонение Аресу (древнеримский Марс) под видом меча, воткнутого в специально настланную соломенную горку, крутую с одной стороны и пологую с другой. Согласно источникам хорасанской географии, одно из трёх племён русов именовалось Арса, Арта или Артания. Жители Артании никого в свою землю не пускали, а путешественников убивали, что наводит на мысль о неких тайных работах, проводившихся там. Это же имя находим в Авесте — areša, трансформировавшееся в скифо-сарматское arša, означавшее медведя (настоящее имя было табуировано), бестиарный символ воинской касты (варны, сословия) русов. Кабалистически Ursus переходит в Rusus. Медведь был также «именным двойником» баснословного Царя Артура (слово «король» здесь неприменимо как возникшее после каролингской узурпации). Медведь, будучи субститутом льва на Руси, может означать как сам Философский Камень, так и сущностное, эссенциальное начало Великого Делания — сульфур или Серу.

VII. с. 131

Гебер — западноевропейский вариант прочтения имени средневекового арабского алхимика Джабира Ибн аль-Хайана — может быть кабалистически преобразовано в берег. Это берег, куда причаливают корабли, совершившие Философское Плавание. Небезынтересно, что на гербе Костромы, хотя и позднем, сочинённом в Герольдмейстерской конторе в 1767 г., представлен старинный корабль под вёслами и с приспущенными парусами. Герб до чрезвычайности напоминает приведённое Фулканелли символическое изображение Алхимии в качестве навигирующего корабля (на барельефе фонтана в Вербуа). На верхнем поле герба Плёса (бывшего некогда «пригородом» Костромского уезда) мы видим этот причаленный к берегу корабль со спущенными сходнями. Вид этого герба особенно выразителен на витраже столового корпуса дома творчества Союза театральных деятелей. Характерно то обстоятельство, что Плёс — кабалистически «полюс» — находится на севере междуречья Оки и Волги, образующем вместе с Москвой-рекой неправильный круг. По соседству с этой «жемчужиной» Золотого кольца России находятся также деревня Каменка и старинный ювелирный центр, славящийся золотыми изделиями — Красное -на-Волге.

VIII. с. 133

Мёртвая голова в контексте Великого Делания является продуктом одной из важнейших операций — усекновения головы (decaputatio), символически описанной в Химической Свадьбе (Андреэ, Иоганн Валентин. Химическая свадьба Христиана Розенкрейца в году 1459. — М.: Энигма, 2003. С. 85-86) под видом обезглавливания королей (день четвёртый).

В русской народной традиции также встречаем загадку: «Два ворона летят, одну голову едят», чей герметический смысл не вызывает лично у нас никаких сомнений. Сказано несколько по другому поводу, нежели непосредственно decaputatio, однако хорошо иллюстрирует соответствие элементов применительно к Великому Деланию.

IX. с. 166

Oleum vitri, согласно русской фонетической кабале, корнесловно читается как елей ветра в полном соответствии с Изумрудной скрижалью Гермеса, где сказано: «Ветер носил его во чреве своём». Сближение русского языка с латинским перестанет быть химерой, если вспомнить, что и древние властители Первого Рима, и загадочные асы (арсы) Снорри Стурлусона, предшественники владетелей Рима Третьего вели свой род из Трои. Языки эти пеласгические (хотя в латыни древняя её основа практически полностью стёрлась, в отличие от французского, по справедливому замечанию Фулканелли), они берут начало от сурьянского, роусьского (Сирика, по Птолемею, граничила со Скифией) или сирьского (не имеющего почти ничего общего с современной Сирией) языка, иногда полностью отождествлявшегося с герметическим языком птиц, а иногда несколько разводившегося с ним, как и язык енохианский. Впрочем, все языки от одного истока, но пути их развития различны.

X. с. 170

Сталь пишется по-французски как acier, что является анаграммой собственно Aries, агнец. В то же время, как отмечает Веков К.A., acier анаграмматически и корнесловно может быть прочитано как сера, со всеми вытекающими отсюда выводами, уже нами высказанными допрежде. При этом следует также отметить, что Агнец (Agnus) сакрально-фонетически выводим из Ignis (Огонь). В русском языке эти слова тоже однокоренные, хотя и не так явно. Того же корня слово гниение — процесс, при котором выделяется теплота.

XI. с. 171

Имя сада Геспера (вечерней звезды) легко приходит в кабалистическое соответствие с именем третьего из царей-волхвов, Йаспара или Гаспара, оферовавшего Господу нашему смирну, которой и был умащён снятый со креста Спаситель перед погребением. Йаспар, согласно Иоанну Хильдесхаймскому (см: Иоанн Хильдесхаймский. Легенда о трёх святых царях. — М.: Энигма, Алетейа, 1998), правил «Третьей Индией», где было «царство именем Фарсис» (сближавшееся иногда с Персией, Ираном, страной ариев, чьё имя берёт начало от созвездия Агнца, Овна (Aries), находившегося некогда на месте Козерога, в «точке Рождества» и сместившегося к весеннему равноденствию, «к точке погребения и Воскресения» вследствии феномена прецессии). Анонимная Повесть о трёх королях-волхвах в западно-русском списке XV в. (см: Перетц В.Н. Повесть о трёх королях-волхвах в Западно-русском списке XV века. — СПб., 1903) сообщает о том, что «Иасперь» был «моурином чёрным», то есть «черноликим мавром». Но это обстоятельство скорее указывает не на его «расовую» принадлежность, а на принцип непроявленности, скрытости «третьего элемента». Таким же образом скрыт сад Гесперид, находящийся на западе Солнца. Солнце-Христос на Западе умирает. Но в саду Геспера также растут золотые яблоки, знаменующие воскресение. Их аналог в русской традиции — «молодильные яблоки». Таким образом, сад Геспера — это, с одной стороны, итог, пожинание плодов, обретение Камня. А с другой — то, что за этим следует.

XII. с. 172

Обезьяна обычно рассматривается как негативный символ, но ни один символ по своему естеству не может быть ни «плохим», ни «хорошим». Есть змей -искуситель и есть евангельские слова «будьте мудры аки змии», есть рога сатаны и есть рога Моисея, рога Агнца. Алхимики часто изображались обезьянами-мартышками. В частности хорошо известна герметическая гравюра, на которой алхимики-обезьяны водят хоровод вокруг осла. Это так называемый «Танец осла Тимона». Осёл также двойствен. Это, с одной стороны, тьма материи, а с другой стороны — то, что из неё извлекается (Посети недра земли и т.д). Вот почему осёл держит рог изобилия. По преданиям французского простонародья дьявол не может вселиться лишь в осла, потому что на спине последнего, когда Христос въезжал на нём в Иерусалим, остался крест. В.Б.Микушевич кабалистически прочитывает осёл как ось Эль, то есть ось Божества. Обезьяна же — о, бес она! восклицает Веков К.А. — была в России объектом пристального надзора издавна. Екатерина II, не любившая масонов и дразнившая мартинистов — мартышками, в одной из своих комедий (ряд стихов, как ни странно, принадлежит г-ну Елагину, одному из основателей русского масонства, безуспешному искателю философского камня и, опять-таки как ни странно, литературному редактору государыни императрицы, от чьей похоти, возможно, пришлось избавиться такой ценой) описывает опыты шарлатана по имени Калифалкжерстон, пытающегося изготовить искусственное золото в компании мартышек-мартинистов. Впрочем, масонская линия, к которой принадлежал Елагин, была антагонистична по отношению к мартинизму.

Кстати, имя крупнейшего традиционалиста Рене Генона, написанное без положеного аксана, Guenon вместо Guénon — что и делал в переписке небезызвестный оккультист Алистер Кроули, — превращало вполне благозвучную фамилию в издевательское прозвище: мартышкин, обезъянкин. Но только ли повод посмеяться мы здесь находим? Ведь имя мартышки кабалистически напрямую связано с мартом, то есть тем временем, когда начинает вступать в силу Малый Труженик — Овен. Март — Марс — Арес. И тогда обезъяна, как пишет в комментариях к русскому изданию Двенадцати Ключей мудрости Василия Валентина Веков К.А. становится без изъяна. Le singe (обезьяна) корнесловно переходит в le signe (знак), Знак Творения. Мы же укажем на далеко не случайное возникновение поговорки мартышкин труд, то есть нечто бессмысленное для здравомыслящего большинства и означавшее, по видимости, само Великое Делание.

XIII. с. 187

Французское corbeille (корзина) сакрально-фонетически близко к русскому короб. В короба были собраны оставшиеся куски от пяти хлебов и двух рыб, которыми Христос (на основании двух его природ — божественной и человеческой — символизировавшийся в средние века в том числе и грифоном) накормил более пяти тысяч народу (Мтф. 14:17-21). В раннем средневековье корзиной с бутылью красного вина и рыбой — карпом (карп — короб) иногда обозначали св. Чашу Грааль. Причём корзина стилизовывалась под корабль (опять-таки: корабль — короб). Образ грифона, издревле известный на Руси, в отдельных случаях заменялся на образ птицерыбы, что полностью соответствует замечанию Фулканелли.

XIV. с. 194

Принято считать, что геральдическая лилия явилась результатом преобразования из условного изображения пчелы, чьи очертания напоминают названный цветок в том виде, как он представлен на королевских гербах и эмблемах. Пчела — символ первой династии франкских государей, Меровингов. Русское слово рой (пчелиный) корнесловно родственно французскому roi, (царь, позднее — «король», хотя такой перевод неверен, «король» буквально — потомок Карла Великого, т.е. «Каролинг», позже вообще любой французский король). Пчелиный рой, как справедливо отмечали самые разные мистики, аналогичен человеческой крови. Мы бы добавили: особенно крови истинной, что приводит нас к Таинству Евхаристии, а также Чаше Грааль.

XV. с. 226

Самое время здесь напомнить, что принцип плетения связан с символикой корзины или короба, о чём уже было сказано выше.

XVI. с. 235

Французское шевалье так же, как испанское кабальеро или русское кавалер, восходит к слову конь, кобыла, поскольку привелегированное сословие было конным. Одним из благородных занятий почиталось кабалистическое прославление собственного герба. Поэтому иногда фонетическая кабала рассматривалась как фонетическая кобыла. Искусство воспевания герба (букв. трава, листок) корнесловно может быть истрактовано как искусство гебраическое (то есть еврейское), однако почти все добрые авторы, затрагивавшие этот вопрос, чётко разводили фонетическую кабáлу и гебраическую Каббалý, (букв, предание, традиция) как две различные дисциплины.

XVII. с. 241

Существует целый корпус преданий, согласно которым Соломону при постройке храма помогал его брат Китоврас (от греч. кентавр, κενταυροζ). Талмуд вместо Китовраса называет гнома. Ветхий Завет (а также масонское предание, так называемая Храмовая легенда) — Хирама (Адонирама). Храмовую легенду под видом мусульманского предания разгласил Жерар де Нерваль (см.: Нерваль Жерар де. История о царице Утра и о Сулаймане, повелителе духов. — М.: Энигма, 1996), за что и был, по одной из версий, повешен масонами. Нерваль сообщает о том, что Адонирам — отпрыск Каинова рода, обитающего под землёй. Налицо параллелизм: ветхозаветный и масонский Адонирам — талмудический гном. На Руси функцию Адонирама замещал Китоврас. Согласно древнерусскому Сказанию о Соломоне и Китоврасе (Изборник. — М.: Худ. лит., 1969. (БВЛ, серия 1, т. 15.) С. 370-375), Китоврас, пойманный с помощью Соломоновой хитрости, открыл, как можно обработать камень, необходимый для постройки храма, «без железа, тесла или иного какого инструмента» (таково было повеление Господне). Китоврас сказал, что в дальней пустыне на каменной горе живёт птица шамир (алмаз), называемая также кокот (по видимости «коготь»), и научил, как выманить у неё острый камень (собственно алмаз). С помощью этого камня и был построен храм. Герметический смысл настоящего сказания для внимательного читателя Философских обителей самоочевиден. Добавим лишь, что Китоврас представляет собой грубую, но созидающую силу естества, он мудр едва ли не более, чем сам Соломон, представляющий силу искусства. После того, как мудрейший из царей захотел испытать силу Китовраса, он расковал его и дал проглотить свой перстень, Китоврас же простёр крыло и ударил Соломона так, что забросил его на край земли обетованной. Соломона по ночам охватывал такой сильный страх перед Китоврасом, что он повелел 60 юношам с мечами охранять его царский сон. Есть множество и других преданий о Китоврасе (этот образ можно видеть на стенах Киевской Софии), все они не менее герметичны, но уведут нас в сторону.

XVIII. с. 245

Кальвария — иное название Голгофы. Кабалистически и то, и другое восходит к общему корню-триграмматону *clb, развивающемуся в ряд инвариантов в зависимости от фонетического контекста, но имеющему единое логосное основание. Этого же сакрального корня: голова (*glv), купол (*cpl), купель (*cpl), клобук (*clb), санскр. kapala (*kpl) — так именуется в шиваизме череп гуру-предшественника, плаха (*plh), также polus (*pls), центр, где свершается великое событие, жертва, наконец, Купала (*cpl), формально-лингвистически происходящее от лат. Cupido, Купидон, но в христианской традиции преобразованное в Иван-Купала, летнее солнцестояние, Janus Inferni. Отсюда календарный смысл слов Иоанна Крестителя (то есть купающего): «Ему <Христу> расти, а мне малиться» — начиная с летнего солнцестояния день сокращается, «усечённая голова Иоанна катится вниз», от Рождества Христова — солнце вновь идёт на подъём. Колпью (*klp) на Руси именовали феникса, иероглифически обозначающего в алхимии третий этап основной работы — рубедо. С этим мифо-языковым комплексом связана Кибела (*kbl), хтоническая богиня, представляющая материнское земное (и земляное) субстанциальное начало. Её царство — подземный мир, мир матерей, куда Адепту следует спуститься вослед за Распятым Христом.

XIX. с. 245

Именно здесь проходит линия размежевания между воззрениями Фулканелли и христианством, где «несть ни еллина, ни иудея» (то есть ни язычника-манифестациониста, ни авраамиста-креациониста). Согласно традиционалистской школе, христианству («третьему пути», отрицающему и первое, предельный манифестационизм, и второе, предельный креационизм) весьма неявно, но тем не менее действенно противостоит так называемый «орден Гермеса» или «орден Илии» (оба определения условно-типологические), являющийся одновременно и тем, и другим. Для Фулканелли Христос пострадал плотию, прежде, чем преобразиться в дух, для христианства же исключительно важно утверждение того, что Христос воскрес во плоти. Во плоти (но не будем забывать, что это плоть изменившаяся, воскресшая) и вознёсся Он на небеса, где сидит одесную Отца.

XX. с. 246

Рея-Кибела, таким образом, представляет «нижний», субстанциальный полюс, «полюс растворения». Юпитер же, напротив, являет «верхний», эссенциальный (сущностный) полюс, «полюс сгущения». Однако, вопреки обычной логике, на сакральных календарях зачастую нижний полюс изображался наверху, а верхний полюс — внизу. Канселье пишет (КЭА, с. 57), что в скульптурном ансамбле, сооружённом епископом Гильомом в Нотр-Даме «обычный порядок созвездий вдруг оказывается нарушен», вслед за Близнецами сразу идёт Лев. Дело в том, что, совершая круговой путь, Солнце движется по зодиакальному кругу от нижней точки вверх, а от верхней — вниз. Стало быть, нижняя точка рассматривается не только как негативная (Ад), но и как Janus coœli, небесные врата, а верхняя не только как положительная (Земной Рай), но и как Janus inferni, адские врата.

XXI. с. 246

Наша матушка гусыня, помимо прочего, означала собственно Ртуть. Памятуя слова Фулканелли о ртути-матери и ртути-дочери, уточним: Ртуть первую.

XXII. с. 261

Отсюда знаменитый осёл Тимон (âne-timon) со старинной герметической гравюры. Именно вокруг этого осла ведут свой хоровод обезьяны-алхимики.

XXIII. с. 262

Один из разделов современной философии, посвящённый знанию (иногда его отождествляют или аспектно соотносят, а иногда разводят с гносеологией), называется эпистемологией.

XXIV. с. 265

Хугин — имя вещего ворона Одина, барма — знак царского достоинства. Таким образом, имя этого Адепта, учитывая разрабатываемую им тему, может быть дешифровано как Ворон из Царской гробницы.

XXV. с. 273

Очень похожим образом описывает находящуюся в одном из храмов славян статую Сатурна (свинца) арабский географ аль-Масуди. Будучи явным мутазилитом (крайняя ортодоксия в исламе), Масуди при этом был тайным герметиком. В Серебряных рудниках он сообщает о здании на чёрной горе, окружённой чудесными водами, разноцветными и разновкусными, известными своей пользой. Внутри здания — статуя старца, «с палкою в руке, которою он двигает кости мертвецов из могил». Под левой ногой старца (Сатурна) — «изображения пречёрных воронов, чёрных крыльев... и странных Хабашцев и Занджцев (чернокожих абиссинцев и зангебарцев)» (См.: Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). — СПб.: Типография Императорской Академии Наук, 1870. С. 58-60). Символизм нигредо, Работы в чёрном, здесь, как мы видим, налицо.

XXVI. с. 274

Таковой перевод представляется более адекватным, нежели привычное «мать шутов», поскольку русское дура (кабалистически восходящее к лат. durus, твёрдый, суровый, грубый, невыделанный) анаграмматически переходит в руда (напомним, что рудой именуют не только то, что добывают в руднике или копях, но и то, что находится внутри самого алхимика, таким образом, внутреннее делание соответствует внешнему, микрокосм — макрокосму). Fol, происходящее, по Фулканелли, от follis (soufflet a 1'usage du feu, пламенная воздуходувка), с. 276, также имеет родство с feuille, лист (растения или бумаги), таким образом, мать шутов есть также и мать листов (или мать гербов). Герметический образ книги, в частности книги закрытой, начального субъекта, откуда извлекается Ртуть, которая после этого становится живой и открытой, подробно разобран Фулканелли.

XXVII. с. 284

Ещё Веков К.А., работая над Алхимией Эжена Канселье, перевёл Turba Philosophorum как Согласие Философов, вместо привычного Собрание Философов. Дело в том, что русское слово согласие означает не только единомыслие, но также и собрание единомышленников (например, Спасово согласие) и в данном случае согласие куда как лучше и полнее передаёт изначальный смысл латинского turba, нежели просто собрание.

XXVIII. с. 327

Современный исследователь алхимии Евгений Головин посвятил несколько работ рассмотрению герметической символики в произведениях Рабле. См. например: Головин Е. Франсуа Рабле: алхимический вояж к Дионису // Литературное обозрение, № 3-4. — М., 1994; Головин Е. Приближение к Снежной Королеве. — М.: Арктогея-Центр, 2003.

XXIX. с. 350

Медуза (Μήδουσα) также является паронимическим аттрактантом слова муза (μόυσα). Напомним, что один из бестиарных атрибутов Аполлона Мусагета — мышь, чьё именование во многих индо-европейских языках созвучно имени муза. В русском языке слово мышь, как и муза, фонетически связано со словом мысль. Отсюда — мыслию (мышью) по древу. Этот фонетический комплекс, вероятно, восходит ещё к ностратической языковой общности, где он, по-видимому, соотносился с определённой мифо-именной структурой, реконструируемой лишь гипотетически.

XXX. с. 375

Под именем Véra скорее всего скрывается червь (ver), чьё именование употреблено в женском роде (то есть червячиха). Это одновременно и апокалиптический червь неусыпающий, и змей-искуситель из Книги Бытия, терзающий, согласно де Сирано Бержераку, мужчин голодом, свернувшись в животе у них в виде кишок, выступающих наружу детородным удом, а женщин также и укусами, опухоль от которых держится девять месяцев (см.: ИС. С. 211-212).

XXXI. с. 386

Принят также вариант перевода: киммерийские тени. Однако слово сумерки точнее кабалистически, так как восходит к тому же корню, что и древнее именование Крыма. Этот корень базируется на консонантах –kmr- (или их инвариантах). В этом же ряду греческое химера, русское хмурый, мрак, морок (и бесчисленное множество других), также кикимора (и целый ряд именований персонажей нави с консонантным корнем -mr-), французское cauchemar, финно-угорское именование божества, демонизированного с приходом христианства, — Керемет. Киммерийцами называли не только известных из официальной историографии обитателей Крыма, но и франков. Корень же –km- входит в древнее название Египта, именовавшегося, как мы помним, Кеми (земля хамова), то есть чёрная земля, откуда, по одной из версий, и происходит слово ал-химия.

XXXII. с. 397

«Художник Элиас», по-видимому — вымышленный персонаж, или же псевдоним, поскольку Элиас есть всего лишь модифицированное Илия, художник Илия (либо Илия-Художник), чьё имя, согласно греческой фонетической кабале, означает солнце, солнечный (Elie от Ήλίαζ, Гелиос, Helios). Илия в герметике выступает не только как покровитель алхимиков, но и почитается (так же, как и Гермес) в роли тайного посвятителя. Отсюда эзотерический смысл беседы де Сирано Бержерака со старым Илией, описанной французским дворянином в Ином свете, или Государствах и Империях Луны (ИС. С. 205-216).

XXXIII. с. 404

В связи с этим можно упомянуть древнерусскую эзотерическую игру, в ходе которой всякий, кто притрагивался к несущему золотого гуся скомороху, «приклеивался» к последнему и не мог от него оторваться. В результате образовывалась целая вереница «приклеившихся» (по материалам скоморошеского общества «Троянова Тропа»).

XXXIV. с. 415

Лебедь часто является субститутом гуся (отсюда гуси-лебеди русских сказок), точнее, гусыни (отсюда Царевна-Лебедь и наша Матушка Гусыня). В традиционном индуистском обществе хамса (гусь), бестиарный атрибут Брахмы, некогда представлял высшую (или центральную, если учитывать, что брахманы, кшатрийи, вайшьи и шудры селились строго по сторонам света) варну. Отсюда метафизический смысл Шиваратри, индуистского праздника, посвящённого явлению Шивы в образе огненного столпа. Брахма (гусь или лебедь) вознёсся вверх, чтобы обнаружить вершину столпа, но, обманутый листком кетаки, вернулся назад, сказав Вишну (вепрю), что нашёл то, что искал. За это Шива отрубил пятую (центральную) голову Брахме. Эта пятая отрубленная голова лебедя-Брахмы соответствует принципу непроявленности, и, согласно аналогии, возвращает нас к исходной Ртути.

XXXV. с. 420

Позволим себе соотнести льва, козу и дракона с сущностью, формой и субстанцией неоплатоников (в позднейшей гносеологии их место заступают субъект, предмет и объект). Таким образом, перед нами Сера, Соль и Ртуть. Соль выступает в роли посредника и является всего лишь иным именованием философской ртути (mercure philosophique).

XXXVI. с. 468

Слова Сирия, сирийский, согласно самым разным авторам (от составителя Жития Мефодия Патарского до Рене Генона), изначально означали нечто совершенно иное, нежели принято обычно полагать. Сирия представляет собой Солнечную землю. Сирийский язык — изначальный адамический язык, то же самое, что язык птиц или язык ангелов. (См. об этом: Генон Р. Символы священной науки. — М.: Беловодье, 2001; Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. — М.: Гнозис, 1995. Т. I). По Страбону (География. XI. V. 8), аорсы и сираки живут между Меотидой (Азовское море) и Каспием. Птолемей (Географическое руководство. VII. V. 2) называет Сарматию, Скифию и Сирику граничащими на севере с неизвестной землёй, как если б то были смежные земли.

XXXVII. с. 488

На протяжении всей книги Фулканелли настойчиво намекает на активность материи и инертность духа. У современного спиритуалиста (чьи представления о Бытии, как ни парадоксально, основаны на той путанице, которой мы обязаны Аристотелю) подобный взгляд вызовет недоумение. Плохо понятый Аристотель повлиял на всё дальнейшее развитие «позитивной науки». Под материей, в отличие от более или менее традиционных взглядов стоиков и неоплатоников, принято понимать (и здесь так называемые «материалисты» и «спиритуалисты» проявляют полное единогласие) нечто формальное. В наиболее извращённом варианте это предстает как дихотомия формы («материи») и содержания («духа»). На самом деле всё намного сложнее. Ещё у Гесиода было сказано о том, что «боги рождаются из материи», то есть из хаоса. Хаос же (отсюда, кстати, Geist, ghost, gaz, гас, газ) есть наш Гусь или истинная Матушка Гусыня, изначальный хамса, иными словами, дух. Но не «тот дух, который вверху», а «тот дух, который внизу» (речь, разумеется, идёт не о «Сатане»). Если предельно упростить картину мира древних (хотя эти представления и не изначальны), то материя (или меон), будучи духом, проявляет активность, «дух» же, а точнее, Сверхсущее Единое, неподвижен, потенциален, инертен. Материя «сталкивается» с «духом» (Сверхсущим Единым), происходит «обжиг», образуются формы, эти формы взаимно «давят» друг на друга. «Наш» мир, Космос, в представлении древних, вовсе не материя (но и не «дух»), а форма, производная от сочетания материи и «духа» (Сверхсущего Единого), матери и отца. Впоследствии возникли «технические» понятия сущности (эссенции), формы и субстанции. Первая — «вверху», вторая — «посередине», третья — «внизу». При этом всё Мироздание представляет собой бесконечную (замкнутую в круг) иерархию этих метафизических «протяжённостей». «Протяжённостей», разумеется, говоря крайне условно. Фулканелли постоянно оперирует этими понятиями, используя их в изначальном, традиционном значении. И если мы не будем учитывать настоящее обстоятельство, то ничего здесь не поймём. Сущность, форма и субстанция — лишь отвлечённые обозначения сульфура (Серы), Соли и меркурия (Ртути).

XXXVIII. с. 488-489

Французское chardon (чертополох) является неточной анаграммой (но по крайней мере полным паронимическим аттрактантом) cadran (циферблат). Так же, кабалистически, chardon трансформируется в charbon (уголь). Таким образом, циферблат гномона (cadran de gnomon) — это уголь гнома (charbon de gnome), сиречь краеугольный камень терристериального духа.

XXXIX. с. 510

В Православной традиции Апокалипсис Ездры именуется Третьей книгой Ездры. Эта книга, будучи не -канонической, но и не -апокрифической (что важно), содержится в Елизаветинской Библии и отсутствует в синодальных изданиях.

Олег Фомин

A. с. 193

Титло, сделанное Пилатом на Кресте, INRI — Iesus Nasareus Rex Iudeorum — розенкрейцеры расшифровывали как Igni Natura Renovatur Integra — Огнём Естество Всецело Обновляется. См. об этом в предисловии Э.Канселье к Двенадцати ключам Василия Валентина. Русское Древлеправославие настаивает на титле — Исус Христос Царь Славы.

A'. с. 388

См. прим. d к с. 423.

B. с. 408

Генрихом II (или Генрихом V, в зависмости от династического счёта) французские монархисты-эзотерики именуют Великого Монарха, появление которого, по их толкованиям, связано с исполнением эсхатологических сроков, описанным в конце книги Фулканелли.

C. с. 422

В Римско-католической церкви, в отличие от Православной, празднование Богоявления (Крещения Господня) совпадаёт с Рождественским сочельником, и потому носит ещё одно название — День Царей (то есть Царей-волхвов Гаспара, Валтасара и Мелхиора).

D. с. 423

Поиск по сайту: