ЧАСТЬ ВТОРАЯ 1 страница. Я решил, что прошло время снисходительного отношения к моему сыну

Я решил, что прошло время снисходительного отношения к моему сыну. Я долго верил в то, что своей суровой дисциплиной смогу закалить мягкий характер, доставшийся ему от матери. Но все оказалось безрезультатно. Большой ошибкой было с моей стороны доверить Неору воспитание принца. Мне нужен человек, способный сделать из него настоящего мужчину, и думаю, что я нашел такого человека – Фора, безусловно, один из самых преданных мне людей. Возможно, он грубый и недалекий, но зато и беспощадный человек, в бою ему нет равных. Именно он сделает из Леарко жестокого воина, каким я хотел бы его видеть. Он вытравит из его сердца жалость, заставит стать достойным своего отца. Наконец у меня появится наследник, о котором я так долго мечтал с тех самых пор, как от красной лихорадки умер первый Леарко. Став равным мне, он сможет увековечить мою власть над Всплывшим Миром. Ибо имя мое войдет в историю и все последующие поколения будут вспоминать меня со страхом и восхищением. И не будет конца моему правлению…

Из дневника Дохора, короля Земли Солнца

8
ОТГОЛОСКИ ПРОШЛОГО

Макрат, щупальцеподобный и беспорядочный, предстал взорам путешественников на четвертый день после нападения грабителей. Они ехали не слишком быстро, потому что, несмотря на все старания девушек, Леарко был еще слаб и быстро уставал. По этой причине за день они проезжали не слишком большое расстояние и надолго останавливались, чтобы перекусить и переночевать. Дубэ была все время на страже, невзирая на то что принц всякий раз пытался этому противиться. Девушка была неумолима, к тому же после их последнего разговора ее все чаще мучила бессонница.

Никогда еще в своей жизни она не была такой растерянной. С одной стороны, она чувствовала, как в душе ее растет надежда на нормальную жизнь. С другой стороны, теперь они были еще в большей опасности, и все из-за того вечера, когда она проявила слабость и позволила себе проливать слезы, как глупая изнеженная барышня.

Ее одолевали то ненависть, то восхищение; когда наступала ночь, ее начинали терзать воспоминания. Она вспоминала и размышляла, и главное место в ее размышлениях занимал Леарко. Ей нравился его облик, сила его духа, отвага, но осознание того, что она, словно сообщница, знала о том, что творилось у него в душе, отталкивало ее. Принц по-прежнему был для Дубэ чужим человеком, который воспользовался ее минутной слабостью и выведал мрачный секрет девушки.

Поэтому, когда они вступили на улицы Макрата, Дубэ вздохнула с облегчением. Вот и долгожданный конец путешествия. Теперь она может сосредоточиться на своей миссии и освободиться от этого сладкого и одновременно горького наваждения.

Путники передвигались инкогнито. Чтобы не быть узнанным, Леарко надвинул на голову капюшон плаща.

Дубэ почувствовала, что снова дома. Это гнилое и мерзкое место было ее средой, в которую она вросла корнями и стала его неотъемлемой частью. Сельва была ее прошлым: в ней осталось детство разбойницы, в то время как Макрат, с его опасными кварталами, был ее настоящим, на самом дне которого она очутилась после смерти Горнара. Здесь все напоминало ей о ее воровской жизни и об Учителе. Казалось странным, но теперь воспоминания о нем не были столь яркими. Дубэ любила его, и этот человек значил для нее все, но теперь она явилась словно из другого мира. И это удивляло девушку. Она испытывала угрызения совести из-за того, что позволила навсегда исчезнуть этому призраку. Кто еще в этом мире вспомнит о Сарнеке, если не она?

Теана с тревогой прижалась к ней.

– Ты была здесь? – спросила ее Дубэ.

Девушка-маг тряхнула головой.

– Я знаю, как выглядит дворец, но город мне незнаком.

Дубэ представляла себе, как, должно быть, напугана Теана видом этого города, его теснившимися друг к другу домами и зловонными улочками. Но девушка уже не раз обнаружила свое умение быть сильной, Дубэ не сомневалась, и на этот раз юная волшебница оправится.

Едва добравшись до дворца, Леарко наконец скинул капюшон. Охранники мгновенно почтительно склонились перед ним.

– Мой отец на месте?

– Он ожидает вас в тронном зале, ваше высочество.

Принц обернулся к девушкам:

– Следуйте за мной.

Они шли по коридорам королевской резиденции. Дубэ знала о ней по рассказам, но у нее никогда не было возможности посетить ее. Уже снаружи дворец поражал своим великолепием: высокие шпили, купола, повсюду позолота и барельефы. Интерьеры дворца были еще более яркими и красочными: анфилада огромных залов, отделанных белым мрамором; величественные треножники в углах, излучавшие в каждой комнате горячий свет и наполнявшие воздух ароматом благовоний.

Дубэ шла ссутулясь, с изумлением оглядываясь вокруг. Теана, напротив, двигалась легко и быстро, глядя прямо перед собой. Сразу было видно, что она неплохо знакома с местами обитания правящих особ; лишь едва заметная дрожь ее рук выдавала внутреннее напряжение девушки. Дубэ решила, что причиной ее страха было предстоящее знакомство с Дохором, человеком, которого все считали ужасным. И то, что они должны были совершить.

Наконец они оказались перед широкой бронзовой дверью, украшенной миниатюрами. Вход охраняли вооруженные копьями солдаты, которые, едва завидев принца, тут же низко поклонились ему.

– Я прошу аудиенции у моего отца.

– Королю уже доложили о вашем прибытии, – произнес один из охранников. – Обе женщины должны подождать здесь.

– Прошу разрешения на то, чтобы и их также впустили. Я буду говорить о них с королем.

Охранник, казалось, был в недоумении.

– Мой господин, вы прекрасно знаете приказ: простолюдины не могут быть допущены к его величеству.

– Я беру на себя полную ответственность за свое прошение.

Солдат, все еще колеблясь, посмотрел на Леарко; затем с помощью своего напарника открыл одну тяжелую дверь.

Все трое оказались в громадном зале, почти полностью украшенном позолоченной мозаикой. В самом центре с потолка свисала огромная золотая люстра, украшенная драгоценными камнями: она грозно нависала над головами тех, кто торопился предстать перед королем. Все пространство зала было поделено величественными колоннами из серого гранита на три сверкающих нефа. Ниши двух боковых украшали статуи. Леарко, Дубэ и Теана двигались под пристальным взглядом суровых ликов каменных изваяний. В глубине зала на возвышении стоял великолепный трон, усыпанный драгоценностями, размер которого должен был внушать трепет перед могуществом его величества.

Они приблизились, и обе девушки поразились невероятному сходству Дохора с его сыном: те же светлые, почти белые волосы и те же черты лица, только не такие тонкие, как у сына. Казалось, что это сам Леарко, но только озлобленный, изгнавший из своей души всякое проявление благородства, для того чтобы оставить в ней место для жесткого политического расчета и жестокости воинствующего короля. На нем были простые доспехи, а сбоку на поясе висел меч. Он с безразличием ожидал приближение сына, устремив на него строгий взгляд. Сопровождавших принца девушек он не удостоил ни малейшего внимания.

На расстоянии десяти шагов от трона Леарко опустился на колени и склонил голову. Его раны еще не зажили, поэтому он двигался осторожно, терпеливо снося приступы боли, терзающие его бок.

– Отец…

– Ты заставил нас ждать, – неожиданно произнес Дохор.

Спина принца дрогнула.

– Лучше поздно, чем никогда, – добавил король с надменным взглядом.

Принц не отвечал; он продолжал стоять на коленях и с опущенной головой. Теана и Дубэ следовали его примеру.

– Вижу, что в дороге у тебя возникли какие-то трудности.

– На нас напали бандиты. Они были впятером, и мне пришлось потрудиться, чтобы справиться с ними. В бою я был ранен, но, к счастью, две эти девушки опытные жрицы, и они вылечили меня.

Король встал. На его лице отразилась саркастическая гримаса.

– Ты теперь сражаешься не только со стариками, но и со всяким сбродом!

Он медленно приблизился к сыну, сохраняя величественную осанку. Дохор несколько мгновений внимательно смотрел на принца, а потом с силой пнул его ногой в бок. Его ярость была слепой, почти животной. Леарко машинально прижал руку к ране, с трудом подавляя крик боли.

Девушки, застыв от удивления, замерли.

– Ты – слабак… – прошипел король.

– Прости меня, отец, – прошептал принц.

– Ты только и можешь, что просить прощения. Прощение за то, что не принес мне голову Идо, за то, что не смог справиться с простыми уличными оборванцами, за то, что тебя спасли какие-то простолюдинки! – заревел Дохор.

Дубэ сжала зубы.

– Прости меня, отец, больше не повторится…

Король снова уселся на трон и погрузился в свои мысли.

– Зачем ты притащил за собой этих женщин?

Только теперь Леарко поднял голову:

– Я спас их в одном из приграничных городов. Наши враги разрушили их дом, и я подумал, что они могут быть нам полезны. Я привез их сюда, чтобы их приняли во дворец на службу.

Дохор затряс головой.

– Какой наш принц великодушный… Почему, судьба, ты не захотела дать мне достойного сына? С тобой я только теряю время. Ты не сможешь стать достойным моего трона. Ты гнешься, как камыш, и лишен какой бы то ни было твердости. – Он глубоко вздохнул и посмотрел вдаль через витражное окно. – Если бы твой брат не умер, он наверняка сумел бы. – Его голос прозвучал с едва заметным надрывом.

Леарко застыл, сжав кулак.

– Отведи их к Волько и сделай так, чтобы они больше никогда не показывались мне на глаза, – произнес он наконец. – Пусть он отправит их на кухню или еще куда-нибудь, но если я их снова увижу, то за себя не отвечаю, ясно?

– Да, мой господин.

Дохор махнул раздраженно рукой:

– А теперь прочь, убирайся к себе. За ужином еще поговорим с глазу на глаз.

Леарко поднялся и, чуть прихрамывая, направился к выходу.

Теана последовала за ним, в то время как Дубэ продолжила еще какое-то мгновение стоять на коленях. Она чувствовала, как ее переполняла черная, нестерпимая злоба. Наконец-то ей это удалось: она стоит напротив человека, которого должна убить. Разбойница никогда прежде не видела Дохора, но ненавидела его с тех самых пор, как оказалась в Гильдии. И впервые она испытывала непреодолимое желание убить; и зверь здесь ни при чем, она хотела этого сознательно. Она медленно встала, угрожающе глядя на короля. На долю секунды по его лицу мелькнула тень, словно он о чем-то догадался. Но это длилось не дольше мгновения, затем король перевел взгляд, а Дубэ, склонив голову, направилась к выходу.

Волько был худым и на вид слабым, но симпатичным стариком. Он тепло обнял Леарко и долго смотрел ему в глаза.

– Непременно и как можно скорее покажитесь лекарям, мой принц, – произнес он печально.

– Не беспокойся, я обязательно это сделаю.

– Почему, скажите, вы не бережете себя?

Принц улыбнулся, затем перевел разговор на другую тему, обрисовав ему в общих чертах историю сопровождавших его девушек, и поручил их его заботам.

– Не беспокойтесь, я найду для ваших подопечных подходящее местечко, – сказал старик.

– Вы остаетесь в хороших руках, – обратился он к Теане и Дубэ. – Мы обязательно скоро встретимся.

Затем он слегка наклонил голову в знак прощания и вышел за дверь, а девушки остались наедине с Волько.

– Следуйте за мной, – сказал старик.

Теана и Дубэ последовали за ним. Дубэ почти сразу почувствовала к Волько доверие. Разбойница подумала, что неплохо было бы завоевать его расположение.

– Вот и вы смогли убедиться, насколько добр наш принц, – вздохнул старик. – Знаете, в королевстве немало людей, которых он облагодетельствовал, а некоторым и спас жизнь: женщины, дети и даже враги. И никогда не хотел, чтобы эти его поступки получили огласку.

Старый слуга говорил так, будто Леарко был его сын: в каждом его слове слышалась искренняя любовь.

– Правда, он еще никогда никого не приводил во дворец. Его величество не терпит проявления великодушия, считая его слабостью. А впрочем, королю следует быть несгибаемым, – произнес он, тут же поправив себя: старик явно спохватился, что сказал лишнее. А между тем он без лишних остановок вел их по бесчисленным дворцовым коридорам. Вскоре барельефы уступили место обычной каменной кладке, а широкие коридоры – тесным проходам. Все трое спускались в самую глубь дворца. – Здесь всегда найдется место для рекомендованных самим принцем девушек, – продолжал старик.

Наконец они попали в коридор, в котором было с десяток запертых дверей. Волько достал из туники внушительную связку ключей, уверенно нашел среди прочих один и вставил его в замочную скважину одной из дверей. Внутреннее убранство помещения напомнило Дубэ ее дом: это была скромная комната, правда без окон, с двумя кроватями и двумя платяными сундуками.

– Можете располагаться, – произнес с улыбкой старик.

– Чудесно, – заметила Дубэ, входя в комнату.

– А как вас зовут?

– Я – Саннэ, а это – моя сестра Лея. Мы в некотором роде жрицы и хорошо разбираемся в травах.

Волько кивнул:

– Полагаю, что вам подошло бы место на кухне, верно?

– Нам уже и так безмерно повезло, что принц решил спасти нашу жизнь, поэтому нам все подойдет, – смиренно произнесла Теана.

Волько растроганно улыбнулся:

– Я обо всем узнаю и тогда дам вам знать. Пока отдыхайте, а ближе к вечеру все вам расскажу.

Он вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Едва он скрылся, как Теана рухнула на кровать.

– Ну, вот мы и на месте.

Дубэ молча села на свою постель. И то правда. В конце концов, дело оказалось не таким уж и трудным. Им явно сопутствовала удача.

– Первые несколько дней будем сидеть тихо, – стала она объяснять план действий. – Нам нужно освоиться на этом месте, узнать распорядок и постараться не вызвать к себе лишнего внимания. Поскольку мы здесь чужие, к нам наверняка будут относиться с подозрением. Я скажу тебе, когда пора будет приниматься за дело, в любом случае на первом этапе я займусь поиском необходимых нам предметов. Ты вступишь в игру только тогда, когда придет время совершить ритуал.

Теана согласно кивнула.

Дубэ заметила, однако, в ее лице некоторое волнение.

– О чем ты думаешь? – спросила разбойница.

Девушка-маг отвернулась и легла на кровать, глядя на светильник.

– Я никогда не думала, что когда-нибудь буду втянута в подобные дела, – прошептала она.

– Это был твой выбор.

– Я знаю… знаю.

Теана никак не могла побороть свой страх. Перед тем как отправиться в дорогу, она полагала, что ей нужно будет всего лишь воспользоваться своими умениями, что все пройдет быстро и безболезненно, и к тому же это ее участие позволило бы ей внести свой вклад в освобождение Всплывшего Мира. Но неожиданно все величие ее миссии сошло на нет. Да, она хотела уничтожить врага, негодяя, поработившего свободные Земли, но тогда она не думала о том, что у него есть семья, сын. Даже деспотов невозможно убивать с легким сердцем.

– Что, уже передумала? – спросила Дубэ, глядя ей прямо в глаза.

Теана замотала головой:

– До этого момента все было как-то не по-настоящему. А теперь… теперь это уже неизбежно.

– Ты уже не сможешь вернуться назад.

– Я слишком хорошо это понимаю. Но это не меняет сути вещей. Справедливо ли мы поступаем?

– Вся ответственность на мне.

Дубэ сидела с потерянным видом.

– Именно я убью Дохора, а ты только освободишь меня от проклятия. На тебе не будет крови.

Теана вздохнула. Это-то и было самое отвратительное: спрятаться за спиной Дубэ и оправдывать себя тем, что не нужно заниматься грязной работой. Девушка-маг улыбнулась: она оценила попытку своей спутницы снять с нее чувство вины.

– Мы это сделаем вдвоем и вместе будем за все в ответе.

– Я всегда была одна, – заметила Дубэ.

– Может, сейчас пришло время больше не быть одной.

Леарко, широко шагая, шел по коридору. Он с облегчением думал, что наконец вернулся в свое убежище, туда, где уединялся всегда, когда хотел остаться один. Здесь же он скрывался, когда возвращался с полей сражений. Все ужасы войны исчезали на фоне умиротворяющего образа того уголка, где он вырос. А в двух шагах от его спальни находились покои матери, вход в которые был для него категорически воспрещен. Однако при этом они оставались неотъемлемой частью его существования: как если бы королева только что вышла из своей спальни, ее присутствие все еще ощущалось там. И чувство отверженности собственной матерью все так же неизменно продолжало мучить его.

Погруженный в эти мысли, он неожиданно заметил темный силуэт в конце коридора. Юноша замедлил шаг. Одежда этого человека выглядела довольно необычно: на нем были узкие зеленые штаны и красная куртка с широкими рукавами. Он чувствовал себя уверенно и, едва завидев Леарко, поторопился поднять руку и подать знак с явным намерением что-то сказать. Принц неожиданно остановился: это было подобно движению навстречу собственному прошлому.

Человек с широкой улыбкой на лице спешил к нему навстречу. У него были те же светлые, почти белые волосы, но только еще длиннее и красивее: он всегда завязывал их в изящный хвост. Его лицо было обрамлено длинной, ухоженной бородой. Он нисколько не изменился с той поры, как Леарко видел его в последний раз: разве что морщин прибавилось, да и спина согнулась еще больше. Ну конечно, это был Неор.

– Дядя…

Неор горячо обнял принца.

– Черт возьми, Леарко, ты стал настоящим мужчиной…

Казалось, Неор был очень взволнован, он немного отстранился и посмотрел юноше в глаза.

– Сколько лет уже прошло… девять, десять?

– Восемь, – ответил не менее взволнованный Леарко. – Ровно восемь.

Неор отвел взгляд:

– Пойдем, нам нужно о многом поговорить.

Они расположились в саду, там, где проходили свадебные торжества Дохора и Суланы. Леарко, когда был маленьким, часто наведывался сюда в поисках уединения.

Дядя принца нашел удаленный уголок, где им никто не смог бы помешать. Они уселись прямо на земле, так же как и в те времена, когда Неор был учителем, а Леарко его любимым учеником.

Неор был одним из многочисленных кузенов Дохора и приобрел известность благодаря своим странным манерам, а также виртуозному умению владеть мечом. Последнее обстоятельство и послужило причиной того, что король, невзирая на строптивый характер кузена, решил приблизить его к себе. Некоторое время все шло хорошо и Неор блестяще справлялся с возложенными обязанностями. Вскоре, однако, выявилось некоторое неприятие им политических амбиций короля. Он перестал выполнять в срок некоторые поручения, резко критикуя действия короля сначала наедине, а затем даже на общих собраниях Совета. Именно тогда Дохор отдалил от себя своего соратника, отстраняя его и от принятия наиболее важных решений и одновременно сблизился с более лояльным и жестоким Форой.

Тогда Леарко был слишком мал, чтобы понять своего дядю; только годы спустя по крупицам он смог заново восстановить весь ход событий: вне стен дворца Неор готовил мятеж.

Прежде всего, он обратил внимание на то, насколько опасной и несправедливой была убежденность Дохора в собственном величии. Неор пытался по-хорошему привлечь внимание Совета к своему голосу, но все оказалось безрезультатно.

Последним ударом стало назначение его наставником Леарко. Очевидно, Неору это поручение показалось незначительным, но таким образом король смог бы держать его вдали от опасных для своей власти связей.

Они пробыли вместе всего несколько месяцев, но Леарко вспоминал их как самые счастливые моменты в своей жизни. Неор был великолепным учителем: в воспитании принца ему удавалось сочетать суровость и душевное тепло. Среди холодного равнодушия двора, между вечно отсутствующей матерью и слишком требовательным отцом дядя стал для него спасительным якорем: он не требовал от принца ничего невозможного, никогда не скрывал, что гордится его успехами, а самое главное, всегда очень внимательно выслушивал мальчика.

За эти четыре месяца, которые Леарко провел вместе с Неором, тот стал для него настоящим учителем жизни. Мальчик чувствовал, что нашел в нем родственную душу, человека, на которого можно было положиться и довериться во всем.

Но потом пришел конец. Король счел, что принц получил слишком мягкое воспитание, и решил отстранить кузена от порученного дела. Для дальнейшего обучения наследника он привлек Фору.

Леарко все еще помнил, как подслушивал украдкой продолжительную и неистовую перепалку между Форой и Неором. Принц слышал, как неестественно звучали их голоса, срывавшиеся на крики, а сам, стоя за дверью, тихо плакал. Дохор узнал, что кузен зашел слишком далеко. Он разработал стратегию, согласно которой король оставался бы в Совете в меньшинстве, что косвенно расценивалось как попытка его свержения.

Все разрешилось без лишней огласки. Неор был сослан в Землю Дней. Его жену оставили при дворе для возможного шантажа, на случай, если тот не одумается. С тех пор Леарко больше ничего о нем не слышал.

– Я знаю, что ты много сражался.

Принц посмотрел на дядю, и на мгновение два образа, нынешний и прежний, из его прошлых воспоминаний, наслоились один на другой.

– Да… но я терпеть не могу войну.

Для Леарко эти произнесенные вслух слова были равносильны сброшенной с плеч тяжелой ноше. Он долго не мог позволить себе роскошь высказать кому-либо всю правду. Принц знал, что ему незачем лгать своему дяде; тот, как никто другой, все очень хорошо понимал.

Неор улыбнулся:

– А ты не сильно изменился…

Леарко тяжело вздохнул:

– Я теперь убийца.

Его дядя опустил глаза в землю с горькой улыбкой.

– Если бы я мог, я бы остался с тобой.

– Тебе не в чем себя упрекать. Тогда я не понимал, а теперь знаю, что произошло на самом деле.

И снова повисла пауза.

Леарко первым нарушил это молчание:

– Как ты жил все эти годы?

– Не многим лучше тебя, как вижу. Годы, прожитые в Земле Дней, стали для меня невыносимой пыткой. Я был далеко отсюда, когда умерла Сибилла. До сих пор помню ее заплаканное лицо в тот день, когда мы прощались. Ты даже не представляешь, что это значило для меня.

Леарко ничего не сказал в ответ, но его лицо стало серьезным.

– Я стал стар и слаб, и твой отец знает об этом. Но я не сдался.

Неор резко повернулся и с пылом посмотрел на племянника.

– За восемь прошедших лет я не изменил своих убеждений, и, хотя мне пришлось заплатить за них слишком высокую цену, я и теперь не отказался бы от них.

Леарко отвел взгляд. Он и сам хотел быть таким решительным и стойким, как Неор, но его смелости хватало только на безмолвное сопротивление отцу.

– А что ты о нем думаешь? – неожиданно спросил Неор.

Юноша посмотрел на него растерянно:

– Я…

– Мы не виделись восемь лет, за такое время человек может кардинально измениться, тем более что восемь лет назад ты был подростком, а теперь стал совсем взрослым. Но я уверен, что ты не изменил себе. Я по-прежнему тебе доверяю.

Руки принца едва заметно задрожали.

– Во время церемонии я склонял голову перед королем, улыбался и обнимал его, как ни в чем не бывало. Но теперь мне нечего терять, я доведу начатое когда-то дело до конца.

Леарко опустил глаза:

– Мне нет дела до ваших признаний.

Эти слова обескуражили Неора.

– Хочешь сказать, что ты последуешь за ним? Ты не хотел этого, когда был ребенком, а теперь?

– Он мой отец.

– Отец, который сделал из тебя убийцу: ты же сам это сказал. Человек, который продолжает презирать тебя.

– И все же он остается моим отцом.

В воздухе повисла недосказанность.

– Я знаю, что твоя мать говорила с тобой перед смертью.

Леарко вздрогнул.

– Я получил от Сибиллы письмо, в котором она мне обо всем поведала. Это было одно из тех немногих посланий, которые я получал в изгнании. Я знаю, что сказала тебе мать.

Руки Леарко покрылись холодным потом.

– Она была при смерти и сгорала от ненависти.

– Возможно. Но в этой просьбе была истина.

– И теперь ты просишь довести это дело до конца, чтобы исполнить ее волю? Ты просишь помочь тебе убить короля, потому что моя мать потребовала отомстить за нее после ее смерти?

Неор внимательно посмотрел на племянника:

– Я не прошу тебя делать что-либо против твоей воли, но обдумай хорошенько причину, вынудившую ее просить тебя об этом.

Леарко ответил ему печальным взглядом, это воспоминание еще долго будет мучить его. Дядя положил руку ему на плечо, и в этом жесте принц почувствовал все тепло их старой дружбы.

– Я не хотел смущать тебя, теперь, когда мы снова встретились после такой долгой разлуки. Но ты – единственный человек, которому я могу доверять, и хочу, чтобы ты встал на мою сторону. Это – просьба о помощи. Сейчас очень тяжелые времена, и я знаю, что то, о чем я прошу тебя, звучит ужасно. Но обдумай все. Твоей земле нужен новый правитель.

Неор медленно поднялся и прежде, чем уйти, повернулся к племяннику, как будто что-то забыл сказать.

– Я очень рад был тебя увидеть. Я горжусь тобой, ты выстоял. Молодчина! – сказал Неор с грустной улыбкой на лице.

Леарко почувствовал, как его глаза наполнились слезами: его дядя встал на опасную тропу и назад пути не было.

9
ЧЕРНЫЕ КНИГИ

Шерва низко поклонился. В комнате Иешоля было мрачно и пахло кровью сильнее обычного. Днем темп жертвоприношений стремительно увеличивался, что было верным признаком того, что здесь явно торопились.

Иешоль невозмутимо продолжал делать записи в лежавшей перед ним на столе книге.

– Мой господин…

Только тогда Верховный Страж поднял глаза.

– Встань.

Шерва повиновался. У него возникло неприятное ощущение. С тех пор как ему не удалось выкрасть Сана, он уже ни в чем не был уверен. Его лечили и, очевидно, долго допрашивали. Обезумев от боли и странных лекарственных снадобий, прописанных ему новым стражем ядов, он рассказал все, что знал, и даже больше. Он описал Сана и назвал приметы Идо. Шерва, в общем, выполнил свой долг слуги, но не перестал бояться за свою жизнь, так как провалил задание. А это было непростительным грехом для победителя. За такие промахи все всегда расплачивались жизнью. А он не хотел умирать. Не сама смерть страшила его: в его бытность наемным убийцей она всегда шла где-то рядом. Ему была невыносима мысль, что его просто зарежут в бассейне, как какого-нибудь просителя, и вся его жизнь потеряет всякий смысл. А он стремился к другой цели. С детства он мечтал стать легендарным убийцей, самым лучшим среди всех. Ему все еще не удалось уничтожить Иешоля, превосходившего его и в силе, и в хитрости. Убить Иешоля – именно это было его целью, смыслом всей жизни.

Едва он вернулся назад, как его понизили на ступень ниже: теперь он из стража гимнастического зала превратился в обычного убийцу, такого же, как и все остальные наемники.

– Ты должен был умереть, и тебе это известно, но ты слишком ценное орудие для Гильдии, а я не расточаю свои орудия, – произнес Иешоль, глядя сверху вниз. Стоявший на коленях Шерва заскрежетал зубами. Вот он, его конец: погибнуть от рук старого фанатика, воспринимавшего его всего лишь как инструмент, при помощи которого тот служил своему богу.

– Позвольте мне остаться на прежнем посту.

Иешоль наклонился:

– С тобой и так слишком милостиво обошлись.

– Вы меня знаете. Вы знаете, что я так просто не сдамся.

В один момент его жизнь показалась ему жалкой и ничтожной. Он привык пресмыкаться, унижение было образом его жизни. Но не этому учила его мать – нимфа, за любовь к мужчине она была отправлена своими соплеменниками в изгнание, но так и осталась несломленной. Он усыпил свою гордость, но хорошо помнил слова матери. «Наступит момент, и ты выделишься среди прочих, показывая всю силу твоей смешанной крови тем, кто унижал меня», – сказала нимфа, глядя в глаза своему сыну.

И он верил ей. Превосходить других. И совсем не важно, что для этого он проливал чью-то кровь. Шерва прекрасно помнил презрительные взгляды окружающих, направленные на него и его мать. Именно тогда он понял, что на мир нужно нападать, завоевывать и разрушать. Поэтому он выбрал путь насилия и неотступно следовал своему выбору. Он должен был показать миру, из какого теста был сделан. А теперь что станет с его мечтой?

Шерва получил задание выяснить, где находятся Идо и мальчик. Он узнал, что оба беглеца скрываются в Затонувшем Мире уже на протяжении трех недель. Теперь, должно быть, они уже ступили на морское дно. Иешоль внимательно слушал и, очевидно, предпринял соответствующие меры, тем не менее Шерву не вызвали. Тогда он решил сам сделать первый шаг. Он пришел к Верховному Стражу Гильдии и попросил привлечь его к поискам. Только так Шерва надеялся получить обратно свой утерянный пост.

Иешоль посмотрел на него:

– Ну, так что же?

Шерва встал, решительно глядя ему в глаза:

– Я выполнил поручение. Теперь скажите, обдумали ли вы мое предложение?

Наступило тяжелое молчание, казавшееся Шерве бесконечным.

Наконец Иешоль улыбнулся:

– Ты хорошо потрудился, только это был твой долг, и ничего более.

Шерва сжал кулаки:

– Тогда пошлите меня вдогонку за мальчишкой. Мне еще нужно поквитаться с гномом.

Иешоль посмотрел на него в упор:

Поиск по сайту: