|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 5 страница. – Ах, ну да, конечно! Тот самый, с трещиной!– Ах, ну да, конечно! Тот самый, с трещиной! Сеннар снова мысленно представил себе этот магический амулет, как будто он никогда не покидал стен его дома: то был знаменитый талисман власти. Он имел форму круга и был поделен на восемь частей, в каждой из которых было вставлено по одному священному камню: Ниал собирала их по всему Всплывшему Миру. В центре талисмана был изображен глаз, на месте зрачка которого сиял драгоценный опал. Маг хорошо помнил тот момент, когда Ниал, спасая жизнь сыну и мужу, расколола его. Ее прощальная улыбка навсегда запомнилась магу. – Продать его оказалось делом непростым, – заключил торговец. Лонерин заметно сник, но Сеннар старался не показывать своего разочарования. – Значит, его у вас нет? Гном кивнул: – Его забрал один коллекционер. Тот очень загорелся идеей купить у меня кулон и заплатил за него баснословные деньги, значительно превышающие настоящую стоимость этой вещи. Я помню, как странно засверкали его глаза и… – Вы не помните имени того покупателя? – перебил его Сеннар. Гном с недоверием посмотрел на незнакомца: – Один мой давний клиент. Он приходит сюда раз в месяц и с огромным удовольствием начинает рыться в магазине. Это – богач из Барагара по имени Йдат, он родом из Земли Моря. Сеннар запомнил это имя. Похоже, все в этой миссии связано с его прошлым. После Земли Ветра пришел черед отправиться на родину старого мага. – Понятно… – Вы бы хотели купить его? – поинтересовался гном. Он явно сгорал от любопытства, ему отчаянно хотелось знать причину такого повышенного внимания покупателей к этой реликвии. Сеннар повел плечами: – Возможно, хотя наверняка это будет трудно сделать. Мы, коллекционеры, очень высоко ценим подобные вещи, а купив их ни за что не хотим с ними расставаться. – В таком случае у меня есть еще одна, последняя вещь, которая могла бы вас заинтересовать. Сеннар непонимающе посмотрел на Лонерина. – Говорите прямо. – Речь идет об одном великолепном мече из черного кристалла. Глаза гнома заблестели. Сердце Сеннара чуть не выскочило из груди: он словно увидел меч Ниал рядом с кроватью.
– Ты всегда его здесь держишь? – улыбаясь, спросил он Ниал. Девушка чуть смущенно посмотрела на него: – Пока да. Мне нужно понять, как он сможет вписаться в мою новую жизнь, – произнесла она и нежно поцеловала его.
– Это – ценнейшая копия меча Ниал, того самого, который наша героиня носила при себе. Великолепный экземпляр: никогда еще в своей жизни мне не приходилось встречать ничего лучше этого, а я, можете мне поверить, повидал их достаточное количество, – с гордостью произнес торговец. – Следуйте за мной. Гном проворно засеменил на своих коротких ножках и повел незнакомцев в комнату, дверца которой, казалось, была сделана в рост самого хозяина. В этой комнате на удивление царил порядок. Здесь гном хранил свой самый ценный товар, и прежде всего оружие редкого качества, утварь и посуду, которая не была такой грубой и дешевой по сравнению с той, что стояла при входе в лавку. Все эти предметы сверкали чистотой и были аккуратно расставлены по шкафам. – Во-первых, он изготовлен из настоящего черного кристалла, и от этого его цена будет выше, – продолжал Молио, поднимаясь по шаткой лестнице. – И потом, какая гравировка, а какой камень на рукояти! Белый камень – просто фантастика, это – настоящая слеза! Торговец на мгновение исчез из поля зрения обоих посетителей, а затем вновь показался, спускаясь с лестницы и прижимая к груди длинный предмет, завернутый в фиолетовый бархат. Сеннар почувствовал, как его сердце с неистовой силой бьется в груди, а при виде оружия земля чуть не ушла у него из-под ног. Вот он, наконец, этот заветный меч: весь сверкающий, все такой же острый, с множеством царапин и сколов – свидетельств бесконечных сражений, в которых Ниал принимала участие. Наверняка здесь остался и след от последнего фатального удара, расколовшего талисман и жизнь самого мага на две части. Острие черного кристалла сверкало при тусклом свете этой комнаты; казалось, что дрожал выгравированный на рукояти дракон. Слеза – камень, подаренный Ниал Фосом, духом воздуха, так ярко искрился, что слепил глаза. В этом оружии была заключена вся жизнь жены Сеннара. – Подумать только, такая вещь валяется в шкафу. У меня возникли сложности с его продажей! Посетители моей лавки зачастую не имеют достаточно денег на покупку таких дорогостоящих вещей. И даже Йдат, тот самый человек, о котором я уже вам рассказывал, ждет, когда окупятся затраты, связанные с покупкой медальона, чтобы затем прийти и выкупить меч. Но вам я уступлю его по выгодной цене. Сеннар почти не слышал торговца. Его внимание было полностью поглощено мечом: это все равно что заново увидеть Ниал. После смерти жены маг повесил это оружие над очагом; не проходило и ночи, когда бы он, безутешный, не сидел в кромешной темноте и не разглядывал его. Сеннар протянул руку и слегка коснулся его пальцами. Он почувствовал шероховатую поверхность холодного лезвия, и воспоминания с новой силой нахлынули на него. – Кажется даже, что им пользовались, – произнес гном. Сеннар посмотрел на него вытаращенными от удивления глазами. – Сколько? – просил Лонерин уверенным голосом. – Тысяча каролей. Цена была непомерно высокой. Лонерин попытался возмутиться: – Уверен, что цена завышена. За такие деньги я смогу купить оригинал… Вам так не кажется? – Могу снизить до восьмисот. Лонерин продолжал торговаться до тех пор, пока гном не уступил его за семьсот каролей. Юноша первым осторожно взял в руки меч и снова аккуратно завернул его в фиолетовый бархат. – А ножны? – спросил он некоторое время спустя. В ответ гном лишь пожал плечами: – Я продал их отдельно. Они не представляли никакой ценности – обычные потертые кожаные ножны. Впрочем, какой коллекционер стал бы покупать подобное оружие, чтобы затем держать его в ножнах? Такое чудо вывешивают на всеобщее обозрение… – Вы нам очень помогли, – улыбаясь, произнес Лонерин в заключение. – И вам спасибо. Вы очень хорошие покупатели. Имейте меня в виду, когда вам потребуется еще какой-либо товар. – Непременно. Оба мага вышли из лавки. Сеннар не произнес ни слова. Он был взволнован тем, что вновь увидел меч Ниал, он не мог понять, счастлив ли он оттого, что снова держит в руках меч жены, который она ценила больше собственной жизни, или боится, что вновь испытает полное опустошение при мысли, что никогда уже не придется ей взять его в руки. Лонерин торжественно вручил Сеннару оружие, подобно тому, как это делали оруженосцы, обращаясь к своим рыцарям. – Полагаю, что он по праву принадлежит вам. Старый маг удивленно посмотрел на него. – Но почему? – просто спросил он. – Потому, что вы уже и так многое потеряли, а история вашей жизни не заслуживает того, чтобы покрываться плесенью в углу какой-нибудь лавчонки или, того хуже, пылиться в доме бездушного богача. Сеннар положил одну руку на рукоять, а другую – на лезвие меча. Он почувствовал, как острие кристалла ранит его пальцы, но эта боль казалась ему сладостной. Старый маг сжал рукоять меча в кулаке. – Я не владею мечом. Без Ниал это оружие мертво. – Но ее душа все еще заключена в нем. Лонерин смотрел на него с восхищением – живая легенда, самый настоящий герой стоял перед ним. Меч Ниал. Сеннар подумал, что, возможно, он и совершил ошибку, но только не его жена. Память о них еще жила в этих местах, пример их подвигов еще что-то значил для многих людей. – Благодарю, – прошептал он. Лонерин только улыбнулся в ответ.
Путешественники, не теряя ни минуты, покинули Салазар. Сначала они заехали в гостиницу и забрали свои вещи. Хозяин заведения смерил постояльцев подозрительным взглядом, когда те оплачивали выставленный счет. Ему было известно, что оба путника успели побывать в башне и встретиться со священником, занимавшимся похоронами убитой некоторое время назад семьи. Слухи в этом городе распространяются быстро, и темные делишки, тем более заговоры, жестоко карались королем. Никто не чувствовал себя в полной безопасности. – Вы говорили, что останетесь здесь на пару дней… – Мы закончили свои дела раньше намеченного срока, – резко перебил его Сеннар. Но этот ответ не удовлетворил хозяина. – Я не хочу неприятностей, понятно? Я человек честный. Сеннар швырнул на стол требуемую сумму и сверху еще добавил четыре кароля. – Ваша честность удовлетворится дополнительным вознаграждением? Мужчина недоверчиво глянул на монеты. – Ничего не хочу об этом знать, – сказал он, пряча деньги в карман. – А ничего и не нужно знать, – сухо возразил старый маг. Постояльцы сели на лошадей и помчались что было сил обратно в степь.
Лонерин начал уставать от этого бесконечного бегства: они летели так, словно легионы призраков дышали им в спину. Временами он испытывал потребность остановиться хоть на мгновение, хотя бы только для того, чтобы осмыслить все происходящее. С самого начала их путешествия у него не было возможности обо всем подумать. Сначала его миссия и выражение лица Дубэ во время их расставания, затем решение Теаны, ненависть к Гильдии, заглушавшая иной раз все другие чувства: все это приводило к смятению в его душе и ввергало в хаос, основательно подтачивая его силы. Ту ночь они провели под открытым небом. Путники устроились в зарослях кустарника, росшего вдоль границы степи. Небо над их головой было мрачным, а звезды тусклыми, становилось жарко. – Поднимайся, для отдыха еще не время. Лонерин устало посмотрел на Сеннара: – У меня нет больше сил. Вот уже несколько дней мы только и делаем, что скачем без остановок. – Это не увеселительная прогулка. Старый маг достал из своего дорожного мешка несколько книг. Снова учеба. Лонерин чувствовал, что не в состоянии продолжить занятия. – Сожалею, но у меня действительно ничего не получится. Сеннар взглянул на него с усмешкой: – Я в три раза старше тебя, и у меня больная нога, а силы все еще есть. Это было не так. Глаза старика ввалились, а руки тряслись, он с трудом держался на ногах, но уже не мог остановиться. Молодой маг слишком хорошо это понимал. – Мы должны сделать остановку. Если мы не передохнем, и вы не выдержите. Мы не сможем никому помочь, если растратим свои силы в этих поисках. Чтобы суметь исполнить ритуал, мне для начала нужно хотя бы выспаться. – Нет времени, мальчик мой, ты сможешь выспаться, когда познаешь все магические приемы. Нам помогут только активные действия, во всех смыслах. Сеннар пристально посмотрел на юношу, и тот понял, какой страх испытывал в эту минуту его престарелый спутник от одной мысли задержаться: прошлое все стремительнее настигало его, самые тяжелые и горестные воспоминания одолевали старого мага. Единственный выход – это умчаться от них как можно скорее, с головой погрузиться в выполнение миссии и заглушить шумом своих шагов звучание голосов, раздававшихся за спиной. – Я думаю иначе, – резко выпалил Лонерин. – Мне нужно все понять. С тех пор как мне удалось выбраться из Дома Гильдии, я все время иду только вперед. События, происходящие вокруг меня, развиваются слишком быстро, я не успеваю обдумать их, понять… А это очень плохо. Сеннар спокойно открыл книгу. – Ничего не нужно понимать, потому что в случайных событиях нет никакого смысла. Их развитие не подчинено единым правилам; в основе их нет никакого тайного замысла, который следовало бы расшифровывать. В любом случае ход времени невозможно остановить. Лонерин медленно встал: его суставы ныли, а рассудок был затуманен от недостатка сна. – Вы здесь из-за своего внука? Этот вопрос вырвался у него непроизвольно. Юноша никогда бы не осмелился на подобный выпад, но сейчас, обезумев от усталости, он потерял над собой контроль. Сеннар только на мгновение прекратил перелистывать книгу. – Не оттягивай момент начала занятий ненужными вопросами, – с улыбкой ответил он. – А вы совсем не такой, каким я вас себе представлял, – продолжал Лонерин невозмутимо. Все происходившее вокруг него теряло свою осязаемость, и, находясь в полной прострации, он чувствовал, что мог позволить себе даже непочтительность по отношению к самому великому из всех магов, когда-либо живших во Всплывшем Мире. – Вы были настоящим примером в учебе для меня и для многих других таких же, как я. Но теперь мне кажется, что вы потеряли свою прежнюю веру. Тогда почему вы здесь? – Потому, что Всплывший Мир все еще нуждается во мне. Лонерин внимательно посмотрел на старого мага. – Почему? – снова спросил он. Сеннар со вздохом захлопнул книгу. – А для чего ты здесь? Для чего ты добровольно берешься выполнять самые опасные задания? Сначала ты внедрился в стан неприятеля, теперь строишь из себя мученика, отправившись вместе со мной в опасное путешествие, прекрасно понимая, что рискуешь собственной шкурой. – Потому, что я в это верю, – с гордостью ответил Лонерин. Но под пронзительным взглядом Сеннара юноша вдруг осознал, что его слова не более чем выдумка. Ведь и он не мог понять истинную причину своего многолетнего беспокойства и так же, как и его спутник, пытался заполнить внутреннюю пустоту своей безудержной активностью. – Я думаю, что могу быть полезен людям, – искренне признался наконец молодой маг. – Хотя были и другие причины, которые побуждали меня к действию. Но как бы то ни было, я полагаю, что мои усилия будут не напрасными. Я уверен, что у Всплывшего Мира есть надежда на хорошее будущее. Я искренне верю в то, о чем вы писали в конце вашей книги: все циклично и за войной следует мир. И не имеет значения, что война все еще продолжается. Важно то, что и здесь мир когда-нибудь наступит. Лицо Сеннара смягчилось, и в его глазах возникло нечто похожее на печальное сострадание. – Я здесь потому, что, возможно, эта мечта принадлежит не только мне одному, – тихо произнес он. – Она в равной степени принадлежит Ниал и моему сыну. Они страстно верили во Всплывший Мир и отдали жизнь за свою веру. Теперь остался Сан. Он жил здесь, и у него, в отличие от его бабушки и отца, должно быть будущее. Руки старого мага тряслись, взгляд был печален. Он склонил свою голову. Лонерин медленно потянулся. – Нам нужен отдых, – сказал он буднично, словно разговаривая сам с собой. – Возможно, нам и удастся двигаться быстрее настигающих нас призраков, но так мы просто без толку растратим свои силы и не сможем довести начатое дело до конца. Сеннар отложил в сторону книгу и тоже прилег. Он застонал от боли, едва его спина коснулась земли. – Ты расскажешь мне об истинных причинах, побудивших тебя отправиться в путь? – неожиданно спросил он. Юноша почувствовал, как сердце выскакивает у него из груди. Он был ослеплен нахлынувшими на него воспоминания о многолетней ненависти к Гильдии. И он рассказал легко и без всяких колебаний: – Моя мать пожертвовала своей жизнью в Гильдии только для того, чтобы я не умер от красной лихорадки. С тех пор к этой секте я испытываю безграничную ненависть. Поначалу мне хотелось взять в руки меч и отправиться в резиденцию Гильдии, чтобы учинить там резню. Мой учитель спас меня и познакомил с магией. Потом многолетняя учеба и участие в сопротивлении: только в борьбе я видел смысл своего существования. Но ненависть ни на секунду не покидала меня. Целью моей жизни было уничтожение Гильдии. Стрекотание сверчка прервало это недолгое повествование. Лонерин чувствовал необыкновенное умиротворение. Он вспомнил тот давний вечер, когда Теана поделилась с ним своей тайной. Тогда она в первый и последний раз поведала ему о своем отце. В ее рассказе было столько страдания и жестокой откровенности, что его сердце разрывалось от боли. – В конце концов ненависть покинет тебя. Лонерин посмотрел на Сеннара с удивлением: впервые с момента их встречи он услышал от Сеннара обнадеживающие слова. – Сначала придет усталость. Все всегда покрывается тленом, и может так случиться, что и ты когда-нибудь сдашься, как это произошло со мной. Старый маг замолк на мгновение, и Лонерин вдруг понял, что он вспоминает о том происшествии на поляне, когда ему в первый и в последний раз пришлось убивать. – Все проходит. А знаешь, что Ниал также прошла через это? И с тобой повторится то же самое. Ты сейчас молод, а молодые, снедаемые страстями, живут не щадя своих сил. Но годы проходят, и гаснут самые разрушительные пожары. У меня теперь нет ни капли ненависти. Тиранно, фаммины… и даже эльфы. Я больше ни к кому не питаю отвращения. Для меня главное – жить дальше. Лонерин смотрел на небо, на потускневшие звезды и задавался вопросом, а стоило ли платить такую высокую цену за то, чтобы увидеть гибель своего врага. – Завтра я научу тебя материализовывать дух, – прервал Сеннар его размышления. Невысказанное недоумение Лонерина повисло в воздухе. – Сегодня спать, а завтра работать, – заключил старый маг, глубоко вздохнув.
13
Теана развернула на кровати густо исписанный лист пергамента. Дубэ наклонилась вперед, чтобы повнимательнее его разглядеть. Это был список, собственноручно составленный девушкой-магом, в который были внесены книги и документы с приписанными сбоку ссылками на их местонахождение. И каждая запись помечалась легко узнаваемым символом: схематичным изображением грифона с неким подобием пятиугольника в клюве. – В каталоге библиотеки много книг без названий, и все они обозначены этим символом. В шкафах, на их месте, мне встречались только копии, и, насколько я поняла, они представляют собой, в большинстве своем, завещания, хронологии и скрепленные подписями договоры. Возможно, разыскиваемые тобой документы находятся именно среди них. Дубэ напрягла зрение. Она тщательно анализировала все увиденное ранее, пытаясь вспомнить каждое мгновение своего недавнего безрезультатного расследования. Она снова и снова перебирала в голове залы, стены, картины, даже мебель. Затем появился символ. – Ты меня слушаешь? Но Дубэ не слышала голоса Теаны. Она вдруг вспомнила полупустую комнату и рисунок на стене. Одна из изображенных фигур держала в руке пергамент с каким-то отпечатанным знаком. Это был тот самый ярко-красный грифон, которого показала ей Теана, и это место было далеко не единственным во дворце, где она встречала подобный символ. – Дубэ, с тобой все в порядке? Ты какая-то странная, с тех пор как вошла… – Я его видела, – ответила разбойница, открывая глаза. – Я видела этот символ. Сначала на одной картине, а потом на архитраве одного из коридоров. Еще на дверце буфета, правда очень маленький, почти невидимый. Девушка-маг посмотрела на нее с изумлением, но улыбка надежды коснулась ее губ. – Как назывались эти документы? – спросила Дубэ, беря в руки список. Общие названия были таковы: «Документ от 15 марта», «Хроника от 23 декабря», «Книга, обнаруженная 18 января». Что-то дрогнуло у нее внутри. А что, если они на верном пути? – Это они, – прошептала девушка. – Я знала, что пригожусь тебе, – ответила Теана с явной гордостью в голосе. «Это правда. Она действительно молодчина», – подумала про себя Дубэ. Разбойница взяла в руки пергамент и, присев на кровать, принялась с жадностью его изучать. – Нам нужно разыскать во дворце все эти символы, а затем выявить тот из них, под которым мог бы находиться нужный документ, – заметила она. Теана сидела рядом и довольно улыбалась. Дубэ все больше проникалась к ней нежными чувствами. Но очень скоро усталость взяла верх. Девушка вздохнула, а потом засунула пергамент под подушку. – Знаешь, нам нужно отдохнуть, потому что скоро наступит утро, – произнесла она. Дубэ легла в надежде сразу погрузиться в объятия сна. Она была измучена не столько своими ночными похождениями, сколько неожиданной активностью зверя, заставшего ее в тот вечер врасплох. Это случилось после встречи с Леарко, за пределами сада. Ночные беседы всегда приводили Дубэ в замешательство, и, спускаясь на нижние этажи, она вдруг, без видимых причин, почувствовала головокружение. Девушка оперлась о стену: у нее сильно заболела голова и она почувствовала знакомую боль, раздиравшую ее грудь изнутри. Едва возникнув, это ощущение сковало ее действия. Разбойница подняла рукав и заметила, что символ на ее руке проявился снова. По мере надобности Дубэ маскировала его мазью Теаны, и действие снадобья длилось не менее двух дней. Но в тот вечер ощущалось легкое пульсирование печати и даже знаки, начертанные Теаной во время магического ритуала, приобрели мутный оттенок и заметно побледнели на ее коже. Разбойнице становилось все хуже и хуже. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, потом посмотрела на руку – пульсация исчезла. Дубэ знала, что это не предвещало ничего хорошего, но она не хотела обращать на это внимание. Происходило что-то совсем другое, значительно более важное для нее и имевшее косвенное отношение к Леарко. Теперь они встречались с принцем почти каждую ночь, и всякий раз эти встречи приобретали для нее черты искушения. Сначала Дубэ считала, что Леарко мог оказать ей неоценимую помощь в успешном выполнении ее миссии. Но их общение не ограничивалось только темами, представлявшими особый интерес для разбойницы. Напротив, они, сидя на балконе, все чаще беседовали о прошлом. Леарко с такими же, как и она, мучительными переживаниями вспоминал о своем детстве, о войне, о службе у Форы, о встречах с отцом, которого ненавидел и любил одновременно. Девушка почувствовала, как постепенно привыкала к его рассказам. Раньше она думала, что никто не в силах представить себе весь ужас происходившего в ее судьбе. Каждая раскрытая тайна из собственной жизни заставляла учащенно биться сердце девушки. Но в конце концов она, незаметно для себя, стала все больше доверяться принцу. Уже во время второй встречи Дубэ поведала Леарко о суде. Сначала девушка попыталась замаскировать правду, придерживаясь придуманного ею образа смиренной рабыни, но скоро поняла, что в этом не было особой нужды. Слова потоком лились из нее, да так, что она с трудом могла сдерживаться. В итоге она убежала, упрекая себя за дурацкое простодушие. Ей никак нельзя было терять бдительность: ведь она была убийцей и проникла во дворец с очевидной целью. Остального ей нельзя было даже касаться. Дубэ поклялась больше не встречаться с принцем, но всего лишь один раз она не пришла в назначенное время. На следующий день Леарко встретил девушку в одном из подземных коридоров замка и, схватив ее за руку, вынудил посмотреть ему прямо в глаза. – Что такого плохого я сказал тебе вчера? – Ничего, – ответила она, опуская глаза. – Так ты придешь завтра? – Не могу, – произнесла Дубэ, кусая губы. Непросто было сопротивляться искушению, потому что одна половина ее души страстно желала продолжить встречи. Другая была категорически против – девушка понимала, что рано или поздно юноша возмутится тем, что узнает. Она должна убить его отца, и нет сомнения в том, что Леарко станет считать ее своим врагом. – Но почему? Дубэ умоляюще на него посмотрела: – Я не могу, да и тебе не следовало бы этого делать. Леарко пристально глядел на девушку. – Завтра вечером я буду в саду. Если захочешь, ты сможешь меня найти. И Дубэ с потными от волнения руками и опущенными глазами удалилась прочь. В присутствии принца ее лицо теряло то простодушное выражение, которое служило девушке маской; ее глаза снова превращались в два бездонных, полных мрака колодца. Когда Дубэ возвращалась в свою комнату, она испытывала необыкновенное чувство облегчения: девушка снова становилась самой собой, как будто ничего с ней и не произошло. Но с наступлением вечера она торопливо бежала по дворцу для того, чтобы с восходом луны снова оказаться под стенами сада. А принц с зелеными глазами, обмануть которые было невозможно, все так же сидел и ждал ее. На этот раз Дубэ рассказала про свои тренировки и про то, как Учитель однажды заставил ее убить молодого оленя. Правда о прошлом выходила из уст растерянной девушки помимо ее воли. Свой рассказ Дубэ приукрашивала трогательными небылицами единственно для того, чтобы Леарко не заподозрил лишнего. Во всем этом было что-то пугающее и сладостное одновременно. Ни с кем еще в жизни Дубэ не была столь откровенна: ни с Дженной, с которым многие годы работала бок о бок, ни с Учителем, ни даже с Лонерином. Леарко, казалось, впитывал ее страдания: он слишком хорошо понимал девушку. Он был похож и, одновременно, не похож на нее. Юноша так близко воспринимал ее боль и был так далек от того, чтобы освободить ее от этого бремени. Как могла она отказать ему? Дубэ лишь на мгновение позволила себе подумать об этом, как сон полностью завладел ею. Весь следующий вечер девушка полностью посвятила своим расследованиям. Вплоть до нынешнего дня она каждую ночь шаг за шагом обследовала дворец. Ей удалось многое обнаружить, но ощущение того, что она движется вперед слишком медленно, не покидало Дубэ. Это, в свою очередь, отражалось на состоянии терзавшего ее проклятия. Вдвоем с Теаной они каждые два дня проделывали ритуал, поскольку уже на седьмые сутки Дубэ начинала чувствовать активность зверя. За месяц работы во дворце разбойнице удалось снискать доверие дворцовой прислуги и на шаг приблизиться к королю с целью изучения его привычек. Дохор появлялся всегда в сопровождении двух человек в строгой темной одежде, без каких-либо опознавательных знаков. Оба телохранителя, казалось, имели слишком заурядную внешность, чтобы можно было их запомнить. Но Дубэ знала их. Это были убийцы: она видела их в день своего посвящения в Доме Гильдии. Оба, словно тени, повсюду следовали за королем. Один из них был личным дегустатором Дохора. По ночам они по очереди охраняли королевские покои. Дубэ, чтобы ободрить себя, без устали твердила про себя, что смогла уничтожить Реклу, одного из самых опасных стражей секты. И это позволяло ей преодолевать страх перед обычными убийцами. Жизнь короля была подчинена довольно жесткому распорядку: подъем на рассвете, затем утреннее совещание с министрами, и в первую очередь с Форой, если тот в это время был во дворце. Далее час тренировки с оружием, несмотря на то, что на протяжении многих лет ему лично не приходилось участвовать в сражениях. Дубэ, прикинувшись больной, смогла проследить за Дохором. Тот факт, что обе девушки были на особом счету у Волько, очень помог ей в получении некоторых привилегий. Король неплохо владел мечом, но, видимо, нехватка боевого опыта отрицательно сказывалась на его мастерстве. Дохору перевалило уже за пятьдесят, и чуть замедленная реакция вполне соответствовала его возрасту. Дубэ отчетливо понимала, что непросто будет его убить, но она была очень близка к тому, чтобы осуществить свой план. Разбойница решила начать действовать с наступлением ночи. Минуя охранников, она под покровом темноты намеревалась проникнуть в комнату короля. Но главное беспокойство девушке доставляли документы. Ей не удалось найти ни единого намека, она не услышала ни единого оброненного вскользь кем-нибудь слова, послужившего подсказкой в ее поисках. Поэтому открытие Теаны оказалось как нельзя кстати. Лежа на кровати, Дубэ принялась подробно изучать перечень, составленный ее измученной спутницей, мирно спавшей рядом с ней. Девушка обратила внимание на то, что напротив каждого наименования книги стоял номер. Дубэ отчетливо помнила день, когда она совершила кражу. Это было как раз в то время, когда зверь вошел в ее жизнь, – 16 октября. Она пробежала глазами весь список и вскоре обнаружила то, что ее так интересовало. «Кар. 1106». Число было зашифровано, но удача сопутствовала девушке, потому что на самом деле в списке указывалось на шестнадцатое число десятого месяца. Дубэ позволила себе немного поликовать, а затем прочла примечания. «Ш. Чет. Поз. Кн. Вос.» Теана говорила, что тома разложены в определенном порядке по шкафам, порядковый номер и ряд которых значились в начале или в конце записи. «Ш.» – наверняка это шкаф, «Чет.» – должно быть, четвертый либо четырнадцатый. Но в таком случае книжный шкаф непременно должен быть очень высоким. Дубэ записала эти данные, а затем продолжила расшифровку. «Поз.», должно быть, указывало на местоположение документа, хранящегося позади чего-либо. В действительности многие манускрипты имели обозначение «Поз.» или «Пос.» – для того чтобы установить их место в ряду. «Кн. Вос.» – вероятно, восьмая книга, а может, восемнадцатая, хотя с трудом верилось в существование таких длинных шкафов. Итак, документы находились в каком-то месте дворца, под одним из символов, в четвертом шкафу, ряд второй, восьмая книга. Но где это может быть? Дубэ тяжело вздохнула и положила голову на пергамент. Она не должна была падать духом. Наверняка девушка находилась в одном шаге от разгадки. Она понимала, что убийство Дохора было ей вполне по силам. Она представила, как входит в королевские покои и заносит над Дохором свой кинжал. Девушка нисколько не сомневалась, что на этот раз удовлетворение от убийства короля не будет иметь ничего общего с кровожадностью зверя. Это ликование разбойницы будет натуральным и искренним. А что потом? Как-то разбойница услышала слова одного священника, утверждавшего, что жизнь есть вечное ожидание. Перед нами непрерывно возникают цели, которых мы добиваемся, и человеческое существование проходит в ожидании достижения заветных горизонтов. После каждого сделанного шага должны открываться новые пути, и так будет длиться до самой смерти. Итогом жизни Дубэ стало бы убийство Дохора и смерть зверя. Но могла ли она ответить, чего действительно страстно желала и для достижения какой цели приложила бы все свои усилия? Какую новую дорогу приоткроет девушке очередное совершенное ею убийство? Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.019 сек.) |