ЧАСТЬ ВТОРАЯ 12 страница

Графиня растерянно кивнула:

– Как только ты покинешь Затонувший Мир и поднимешься на поверхность суши, увидишь корабль, самый быстрый из всех в нашей флотилии. Он будет в полном твоем распоряжении.

Идо, снаряжая своего коня, кивнул.

Ондина с грустью посмотрела на гнома.

– Сожалею, что все так случилось. Мне нужно было найти для него учителя получше…

– В этом нет твоей вины, – прервал ее Идо. – Только я за все в ответе.

С этими словами они простились, понимая, что, возможно, больше никогда уже не увидятся. Но времени для долгих проводов не было. Гном должен был попытаться исправить хотя бы часть из допущенных им оплошностей. Он пришпорил коня и помчался в путь, преодолевая сотни километров под водой.

Возникшая перед его глазами гряда имела все такой же неприступный и непроходимый вид, как и в тот момент, когда они ее покинули. Тогда все, казалось, было на своих местах: горе мальчика было и его горем, ведь гном нисколько не сомневался в том, что Сан – это Ниал его преклонных лет.

Он стремительно взобрался по тропе, которая вела с пристани до самой вершины. Там наверху он спросил у моряков, не случилось ли им видеть юношу, одетого во все черное, и мальчика с лиловыми глазами и заостренными ушами, возможно, они взошли на борт какого-нибудь судна.

– С тех пор как вы ушли отсюда, прошел только один грузовой корабль, но и на нем пассажиров не было.

Идо выругался. Возможно, они пошли другой дорогой и еще не добрались сюда, а может, они двигались незаметно и уже давно покинули эти места.

Добравшись до вершины гряды, гном огляделся вокруг. Беглецы могли укрыться где угодно, шансов отыскать их следы почти не было. Но почему он всегда должен был платить такую высокую цену за свои ошибки?

Спасение Сана стало делом его жизни, и ничто, будь то старость или разочарование, не в состоянии воспрепятствовать этому. Он резко отскочил в сторону, едва успев заметить, как летит в пропасть кинжал.

«Это – они!» – промелькнула в его мозгу безрассудная мысль. Гном обернулся, обнажая меч. Но перед ним возникла только одинокая фигура худого, извивавшегося, как змей, человека. Идо почти сразу его узнал – это был тот самый убийца, что сразил Тарика и пытался выкрасть Сана.

– Тебя не было слишком долго… – произнес наемник с отвратительной улыбкой.

– Где Сан?

– Я жду тебя вот уже больше недели. А ты знаешь, какими бесконечно долгими показались мне эти семь дней вынужденного созерцания моря?

Идо заскрипел зубами. Пришло наконец время расставить все по своим местам.

– Скажи мне, где он?

Человек пожал плечами:

– Возможно, что уже в Земле Ночи, и меньше чем через неделю он будет в храме. Но я могу и ошибаться, ведь теперь его судьба меня не волнует.

Идо непонимающе посмотрел на него. Это казалось невероятным: разве что только на крыльях можно так быстро передвигаться.

– Лучше уйди с дороги. Человек, которого ты видишь сейчас перед собой, уже не тот, с кем ты сражался три месяца тому назад.

– Я тоже изменился, – заметил, ухмыляясь, Шерва и со свистом метнул в лицо гнома два ножа.

Один из ножей Идо остановил мечом, а второй он успел заметить только в последний момент и, пригнувшись, отскочил в сторону. Едва гном поднялся на ноги, как за его спиной снова возник этот демон.

– Теперь держись, – выкрикнул убийца, обхватил шею Идо и стал сжимать ее.

Гном стал задыхаться, но смог дотянуться до кинжала, что торчал у Шервы за поясом. Нащупав рукоятку, Идо выхватил его и вонзил в руку убийцы. Шерва, не проронив ни звука, ослабил захват и отскочил на безопасное расстояние.

Шерва вытащил кинжал не поморщившись и снова набросился с ним на гнома. Но Идо был готов отразить все удары противника и даже успел приспособиться к его манере вести бой. Тот был вне себя от ярости: это читалось в его глазах. Гном вел свою игру, позволяя противнику думать, что преимущество на его стороне; но как только Идо увидел в глазах Шервы ликование, сделал неожиданный выпад и застал его врасплох. Гном ударил по рукояти кинжала и тут же пронзил вторую руку убийцы. Рана была глубокая, и Шерва истекал кровью.

– Будь ты проклят… – прошипел Шерва, пошатываясь.

– Ты мне не нужен. Убирайся отсюда и живи, – сказал гном, тяжело дыша.

– Мне не нужна жизнь без чести! Я довольно настоялся на коленях за эти годы и не уйду отсюда, пока не смою позор своего поражения! – выкрикнул Шерва.

Он подскочил к Идо, метнув на его шею неизвестно откуда взятую удавку. Гном успел сунуть руку между веревкой и горлом, но петля стягивалась все туже, и Идо стал задыхаться. Однако Шерва слабел на глазах – сказывалась потеря крови. Идо воспользовался этим и, упираясь рукой, скинул лассо. Одним движением он повалил противника на землю, пригвоздив его мечом. Потом еще раз вонзил свое оружие в плечо Шервы, потому что прежде, чем умереть, он должен был обо всем рассказать.

– Убей меня! – завопил Шерва, брызгая слюной. – Я не справился и с этой миссией и заслуживаю смерти!

Идо бесстрастно слушал это признание: лежавший перед ним человек представлял собой всего лишь еще одно препятствие на его пути.

– Ты сказал мне правду? – спросил он убийцу, опираясь на рукоять меча.

– Я просил убить меня, – прошипел тот в ответ. – Моя жизнь кончена. И теперь тот, кто хотел быть сильнее всех, вынужден пресмыкаться, как червь.

Идо подозрительно посмотрел на Шерву. Несчастный стал очередной жертвой Гильдии, но он был убийцей Тарика.

– Сначала ответь мне, правда ли то, что ты мне сказал сначала, и я лишу тебя жизни.

Убийца еле заметно кивнул:

– Они прошли по подземному ходу, который использовал Тиранно, когда посылал своих эмиссаров в Затонувший Мир во времена Зимней Битвы. Поэтому они и опередили тебя.

– Проклятье!

Шерва, задыхаясь от хрипов, горько усмехнулся:

– Он надул нас обоих. Он знал, что мне не одолеть тебя, и послал меня на это задание. В итоге он воспользовался мной как орудием.

Шерва повернулся лицом к гному:

– И ты стал орудием в его руках, так же как и тысячи рабов, взращенных им под землей и используемых для разрушения этого мира.

Идо с ненавистью посмотрел на убийцу:

– О ком ты говоришь?

– Об Иешоле, Верховном Страже, человеке, уничтожающем каждого, кто осмелится проникнуть в Гильдию, о том, кто лишил меня всего.

Идо угрожающе надвинулся на Шерву:

– На какой день назначен ритуал?

Шерва сначала в нерешительности посмотрел на гнома, а потом гримаса боли на его лице сменилась безжалостной ухмылкой.

– Через две недели. Одна неделя нужна для того, чтобы доставить мальчишку к нему, а другая – чтобы подготовить ритуал.

– Почему неделя?

– Потому что возрождение Астера ознаменуется массовой бойней просителей, которых принесут в жертву у подножия статуи Тенаара, в Доме Гильдии. Среди них будут два особых гостя, которых Иешоль еще должен заполучить: девушка-маг по имени Теана и сын Дохора.

Идо почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Девушка-маг, спасшая ему жизнь, и печальный юноша, с которым жизнь его однажды уже сталкивала; тот самый принц, которому никогда не суждено стать королем.

Гном вырвал меч из плеча Шервы, и тот вскрикнул от боли. Затем вытер оружие куском материи, найденным в сумке. Кровь убийцы, в отличие от человеческой, имела необычный бледный оттенок и странную консистенцию.

– Ты дал мне слово, – произнес, приподнимаясь, Шерва.

Идо бросил на него безразличный взгляд:

– Я не убиваю тех, кто больше не представляет для меня угрозы.

– Если ты не убьешь меня, то обещаю, что я найду тебя даже на краю света и не позволю освободить мальчишку.

Идо повернулся к нему спиной:

– С такими-то ранами? В любом случае тебе нет смысла этого делать, ты только что сам в этом признался.

Шерва с тоской потупил взор:

– Моя жизнь потеряла всякий смысл. Если ты настоящий воин, то сжалишься надо мной.

– Значит, у тебя есть еще один враг, – возразил Идо, а затем вложил меч в ножны и пошел своей дорогой.

Потрясенный Шерва смотрел вслед удалявшемуся гному, но вскоре его недоумение сменилось такой дикой решимостью, которой он не испытывал никогда в своей жизни.

Теперь он был готов на все, чтобы достигнуть желаемой цели.

23
ПРИЗРАК ЧАЩИ

Ветер завывал среди стволов сухих деревьев. Стояла самая отвратительная пора лета; от изнуряющего зноя потрескалась земля, песчаная пыль нестерпимо резала глаза.

Лонерин никогда прежде не видел воочию Чащи. Читая о ней в «Хрониках», он мысленно пытался представить ее себе. Но его воображение рисовало картины яркой и богатой красками местности, тенистой и освежающей – ничего общего с тем унылым зрелищем, которое теперь простиралось у него перед глазами.

Шедший рядом Сеннар еще сильнее закутался в плащ.

– Ты уверен, что это именно здесь?

Лонерин кивнул:

– Вчера вечером я дважды проверил, и результат всегда оказывался неизменным. Талисман находится здесь, в Чаще.

Сеннар вздохнул.

С тех пор как они впервые вступили в Салазар и вплоть до их повторного возвращения в Землю Ветра, это путешествие превратилось в мучительную дорогу по руинам его прошлой жизни. Старый маг испытывал непреодолимую тягу к этим местам, превратившимся в ловушку, от которой не было спасения.

– Во всем этом есть смысл, – произнес старый маг, сделав несколько шагов навстречу ветру. – Я не знаю, чем все это закончится, но, без сомнения, все это неспроста.

Вскоре после пиратского нападения на город обоих путников охватило уныние. В очередной раз, находясь уже в шаге от заветной цели, они вновь все теряли, словно в тумане. Однако если Сеннар, казалось, склонялся к тому, чтобы считать их миссию неудавшейся, Лонерин сдаваться не собирался. Искать, настойчиво разыскивать повсюду – было его твердым решением.

В какой-то момент терпение Лонерина лопнуло.

Путники вернулись в гостиницу, намереваясь серьезно обдумать свои дальнейшие действия.

– Почему вы так быстро сдаетесь? Ваш фатализм нам не помощник. Если вам неинтересна эта миссия, лучше было бы и вовсе не ввязываться в это дело.

Юноша знал, что он несправедливо упрекал своего спутника, но желание выговориться было сильнее.

– А почему ты не хочешь замечать очевидное? Почему не хочешь признать наш провал?

Лонерин от удивления вытаращил глаза.

– А вы понимаете, какое значение имеет наша миссия? Вы знаете, что без талисмана у нас нет шансов остановить Дохора и Гильдию?

Сеннар ничуть не смутился:

– А ты отдаешь себе отчет в том, что нежелание смириться с существующим положением вещей ни к чему не приводит?

Лонерин сел на кровать и обхватил голову руками. Ему необходимо было как-то погасить свой гнев.

– И что теперь? – чуть слышно спросил он.

– В крайней беде – крайние меры, – был ответ Сеннара.

Лонерин хорошо знал магию. Неофиты, или новообращенные, обладали свойством распознавания магических чар. Это искусство юноша освоил уже в первый год своей учебы у Фольвара.

– А это осуществимо? – спросил молодой маг с некоторым сомнением в голосе. – Я полагал, что после смерти Ниал талисман потерял какие бы то ни было магические свойства…

– В действительности это почти так. Однако если талисман впитал хотя бы малую часть ее духа, контакт с моей женой может сохраняться довольно долго.

Сеннар впервые говорил о Ниал, не называя ее по имени.

– Даже если речь идет об очень незначительной связи, в теории при помощи этого магического приема можно постараться распознать ее. Но я буду откровенным до конца. Если бы я по-настоящему верил в это, то, чем бродить с тобой по всему Всплывшему Миру, я бы непременно воспользовался бы им в самом начале. Для подобного ритуала нужно быть не только достаточно опытным, но и обладать огромной внутренней силой. А у меня ее нет, – добавил Сеннар после небольшой паузы.

Лонерин прочел в его глазах окончание мысли. Юноша испытал даже некоторую гордость за себя. Сеннар с такой уверенностью посмотрел на него, будто на самом деле верил в то, что может положиться на молодого мага. Впервые, с самого начала их совместного путешествия, старый маг позволил себе признать его заслуги.

– Но предупреждаю, не торопись и не думай, что это так просто, – заметил Сеннар, увидев выражение удовольствия на лице юноши.

– Я непременно все освою.

– И прежде чем начать, хочу, чтобы ты знал, что я не жду скорых результатов. Это – всего лишь попытка.

– Я знаю, но это – единственная надежда, что у нас осталась, – ответил Лонерин.

Сеннар кивнул:

– Да, последняя надежда.

В гостинице маги прожили целую неделю. Первые два дня Лонерин провел в упорных тренировках. Ритуал, который ему предстояло провести, несколько отличался от того, которому он научился еще в детские годы.

– Я лично внес туда некоторые изменения, – как-то мимоходом обмолвился Сеннар. – Ты еще молод, но поздно или рано и тебе захочется поэкспериментировать немного с магией. Все великие маги прошли через это. Некоторые миновали эту стадию без особого ущерба для себя, другие же погрузились в нее с головой. А самых невезучих ждала участь Астера.

Легкая дрожь пробежала по спине юноши, и с этого момента он еще с большим рвением погрузился в учебу.

– Я делаю все, что вы мне сказали… Так почему же ничего не выходит? – с недоумением воскликнул однажды Лонерин.

– Может, потому, что ты слишком слаб, а может, потому, что объект находится слишком далеко, – грубо отрезал старый маг. – Получается, что эта связь слабовата, – заключил он, тряхнув головой.

На третий день безуспешных попыток Сеннар взял в руки трость и набросил на себя плащ.

– Оставайся здесь и занимайся, а я тем временем постараюсь разузнать что-нибудь.

– Я пойду с вами.

– Нет, ты должен продолжать попытки. Все, что нужно было, я объяснил тебе, теперь все зависит от тебя.

Дверь захлопнулась, и Лонерин остался сидеть в оглушающей тишине комнаты. Перед ним едва заметно вращались в воздухе десять серебряных дисков. Это были те самые диски, которые Сеннар использовал для опознавания посланников Астера среди жителей Залении. Лонерин смотрел на выгравированные на них руны. Некоторые из них были совсем свежими, в подтверждение того, что старик говорил правду. Он написал их, когда вносил свои изменения в ритуал.

Потом юноша уселся на пол и, закрыв глаза, принялся бормотать заклинания. Несколько часов подряд он с невероятным упорством продолжал это делать, не останавливаясь, даже когда совсем охрип. Казалось, что комната гостиницы замкнулась над ним, как гробница. Ничего не существовало, кроме этого ритуала; все его сознание, от начала и до конца, занимала магия.

Вечером вернулся Сеннар с мрачным лицом. Он в гневе забросил в угол свою трость, снял плащ и завалился на кровать, уставившись в потолок.

– Ну что?

– Ничего.

Так прошла целая неделя.

Тем не менее как-то вечером один из дисков неожиданно стал вращаться быстрее остальных, словно пританцовывая в воздухе. Лонерин с открытым ртом следил за тем, как тот поднимался все выше. Руна окрасилась в ярко-пурпурный цвет. Этот же самый символ стал медленно приобретать красный оттенок и на других дисках до тех пор, пока не стало, наконец, очевидным направление поисков.

Итак, дорога магов лежала на юг.

Маги двинулись в путь на следующее утро. Они купили лошадей и основательно запаслись провизией.

Лонерин все еще не мог понять, как ему удалось наконец справиться с этими чарами. Юноша не знал, был ли он обязан этим своим способностям либо все произошло по воле случая. Сеннар говорил, что магия пытается передать окружающий мир словами, понятными для особо чувствительных людей, но при этом мироздание – это книга, написанная таким сложным почерком, что не каждому дано ее постичь. Одним словом, довольно запутанная для понимания концепция. Вплоть до завершения своего обучения у Фольвара молодой маг считал, что не существует тайн для могущественного мага. Впервые он столкнулся с явлением, выходившим за грань его понимания.

Они стремительно покинули Барагар и направились к Малому морю. Шесть дней они двигались вдоль морского побережья.

Наконец путники приблизились к Земле Воды, с ее величественными горами и бесчисленными лесами. Серебряные диски настойчиво указывали южное направление, и маги упорно продолжали свой долгий путь.

Вскоре стало ясно, что их дорога снова лежит в Землю Ветра.

– Люди ошибочно полагают, что жизнь – это прямая дорога. Жизнь – это замкнутый круг, проклятое вращение по кругу. В итоге в твои руки попадает то, что когда-то, в самом начале, принадлежало тебе, и ты возвращаешься туда, откуда прежде вышел, – печально изрек старый маг.

Путники уже прибыли в Землю Ветра, когда руны заговорили вновь: Чаща – четкими буквами было начертано на каждом из дисков. Сеннар, словно загипнотизированный, не мог оторвать от них глаз. Лонерин вспомнил все, что хоть как-то было связано с этим местом.

В Чаще находился дом Соаны; в Чаще Ниал приняла обряд посвящения в магию и нашла последний камень для талисмана. Это место имело особое магическое значение.

Сеннар был прав: определенно в этом возврате к истокам был свой смысл.

Путники в полном молчании пересекли Чащу, вернее, то, что от нее осталось. Войска порубили деревья на копья и на дрова для ночных костров; в годы неурожая крестьяне сожгли оставшуюся часть леса, отвоевывая еще немного земли для посевов. Теперь на его месте осталась равнина с торчащим кое-где хилым кустарником.

Лонерин хорошо знал историю этого леса. Он был загублен в тот момент, когда Ниал забрала магический камень у Отца Леса. Без него все растения начали подвергаться разным напастям, и вскоре от Чащи не осталось и следа. На протяжении веков степь и лес оспаривали свои права на эту землю: так говорили старожилы. Одно время деревья разрослись вплоть до самой Земли Воды; Лонерин с тоской подумал о том, что все прекрасное не может быть вечно. О прежней Чаще в памяти юноши остались только смутные воспоминания из прочитанных им когда-то у домашнего очага книг.

Ничто не вечно – вот оно главное открытие, сделанное Лонерином за время его долгого путешествия вместе с Сеннаром. Герои стареют и теряют надежду, города разрушаются, леса умирают, и все рано или поздно исчезает с лица земли.

Ночью при слабом свете магического огня они устроили привал на одной из узких просек. Трава была такой сухой и жесткой, что колола кожу даже сквозь одежду. Сеннар безмолвно взирал в пустоту, а Лонерин в это время продолжал готовиться к ритуалу.

– Я знаю, куда мы идем, – неожиданно произнес старый маг, поднимая глаза. – И мне совсем не хочется туда идти.

Лонерин вопросительно на него посмотрел.

– Мне и так почти не за что зацепиться в этой жизни… Я не хочу терять и это.

– Никто не может лишить вас воспоминаний, – заметил с грустной улыбкой Лонерин.

– Ты ошибаешься. Действительность одно за другим крадет их у меня.

Утром следующего дня Лонерин был разбужен настойчивым звоном. Ночью ему снилась Лаодамея. Рев ее водопадов вызывал у мага необъяснимое раздражение. Юноша открыл глаза и увидел сквозь скрученные ветви деревьев бледное и изможденное солнце. Было уже нестерпимо душно, хотя небо заволокло тучами. Звон не прекращался. И это был не сон.

Он обернулся и увидел, что диски, цепляясь друг за друга, выстроились в форме стрелы. Лонерин вскочил на ноги и разбудил Сеннара. Такого он никогда еще не видел: без всякого сомнения, это был знак, и нельзя было терять ни минуты. Старый маг внимательно посмотрел в том направлении и, не проронив ни слова, собрал свои вещи.

Пока путники шли по Чаще, серебряные диски, даже в сумке, привязанной к поясу Сеннара, не переставали звенеть.

– Может, стоит проверить, о чем они нам сигналят… – заметил Лонерин.

– В этом нет необходимости. Я знаю, куда нужно идти.

И юноша пошел вслед за Сеннаром, не проронив больше ни звука. Трость шедшего впереди старого мага оставляла глубокий след на выжженной солнцем земле. Внезапно Сеннар остановился, и слабая дрожь пробежала по его прямой, не по годам, спине. Тогда юноша поднял голову и сразу все понял.

Прямо перед собой они увидели остатки могучего ствола, принадлежавшего некогда столетнему дереву. Его срубили много лет тому назад. На полуистлевшей коре Лонерин заметил множество надрезов и грубых надписей – дело рук проходивших мимо солдат, не пощадивших дерево.

Вот он – древний Отец Леса, сердцем которого был камень Земли Ветра из талисмана власти. Лонерин попытался убедить себя в том, что эта жертва спасла Всплывший Мир от полного разрушения, но, глядя на поруганное дерево, испытал чувство бесконечной тоски.

Поведение Сеннара немало удивило юношу – старый маг смиренно улыбался, глядя на погибшего исполина.

– Боги обладают любопытным чувством юмора. – Старик посмотрел на побелевшее от зноя небо, на котором едва виднелись рассеянные солнечные лучи. – Вы хотели, чтобы я пришел к вам? Вот он я. На этой земле уже не осталось ничего святого. Я давно это понял. Я расстался с самыми дорогими моему сердцу воспоминаниями. Так не кажется ли вам, что пришло время покончить с этим? Я слишком устал от этой жизни, в чем же, наконец, главная цель?

Легкий ветерок неожиданно поднялся ввысь, и звон в очередной раз привлек внимание магов. Они присмотрелись и увидели на краю ствола маленькую сверкающую фигурку, пристально смотревшую на них своими голубыми, лишенными зрачков глазами. У человечка были всклокоченные волосы, заостренные уши и нежное, как у ребенка, лицо. Пара прозрачных крыльев трепетала у него за спиной. Лонерин не мог понять, откуда явилось это странное существо, и на мгновение растерялся.

– Боги здесь ни при чем, это моих рук дело, – произнес дух.

Сеннар вытаращил глаза от удивления; все во Всплывшем Мире считали, что духи воздуха уже давно исчезли. Никто не мог объяснить толком это явление; ясно было одно, что с тех пор, как люди стали вырубать леса, их удивительные обитатели также пропали в неизвестном направлении.

Сеннар наклонил голову и улыбнулся.

– Наконец мы встретились. Ты – Фос, не так ли?

Дух не ответил, а только рассмеялся в ответ.

– Ведь это ты привел нас сюда, верно? И твоя заслуга в том, что магия Лонерина начала действовать?

– Именно так, – согласился Фос.

Лонерина удивил голос этого духа, в нем странным образом звучали ноты взрослого и ребенка. Впрочем, так же как и его внешность: возраст существа также не поддавался определению.

Сеннар, нарушив возникшее молчание, произнес:

– Ниал мертва.

Фос ничуть не смутился, но его взгляд стал печальным.

– Я знаю.

– Иногда я думаю, что должен был взять этот камень и вернуть его на свое место. Именно так я должен был поступить, – сказал маг, указывая на погибший лес. – Было бы лучше, если бы ты тогда не оставил Ниал в живых.

Фос, улыбаясь, продолжал смотреть на мага – печальная и потухшая улыбка, но исполненная глубокого смысла. Он был выше этого горя, но при этом не отделял себя от происходящего. Он все знал и принимал это.

– Ты позволил себе согнуться под грузом этих бед, – возразил дух. – В конце концов, ты сделал то, что и другие: ты опустил оружие, полагая, что смирение – единственное средство для понимания смысла жизни. Но на самом деле ты просто перестал бороться.

Обескураженный Лонерин отступил на шаг. Старый маг остался неподвижен.

– Ты не имеешь права говорить мне это, – прошипел он. – Ты не терял того, что я, и не сталкивался с тем, с чем был вынужден столкнуться я.

– Ты действительно так думаешь? – спокойно спросил его дух. – Весь мой род вымер. У меня нет больше ни дома, ни святилища, которое нужно оберегать, – с горечью продолжал он, прикасаясь рукой к сухому стволу. – Но тем не менее я нахожу в себе силы оставаться здесь и буду привязан к этому месту целую вечность. Я стану свидетелем того, как целые поколения погибнут в братоубийственных войнах. Затем я увижу рождение новых, которые точно так же скоро канут в забвение. Я обречен на одиночество и не постарею даже на год, в то время как вокруг меня будет рушиться весь мир.

Его слова поглотила неестественная тишина. Ветер перестал свистеть между ветвей. Не было слышно ни единого звука вокруг, будто весь окружавший их мир не мог и не хотел прерывать эту печальную исповедь.

Сеннар сидел чуть поодаль на лежавшем стволе и рассматривал свои сжатые в кулак руки.

Фос обратил на него свой тягучий и неумолимый взгляд.

– У меня есть кое-что для тебя, – добавил дух и потянул за цепочку, прикрепленную к его руке.

Лонерин и старый маг увидели, как из углубления в дереве появился талисман власти, точно такой же пыльный и местами проржавевший, каким он хранился в доме Йдата.

– Я почувствовал талисман, когда человек, к которому он попал, ступил на Землю Ветра, – сказал он. – Благодаря силе, которая у меня еще осталась, я сделал так, что он снова вернулся ко мне. Ведь я – единственный, кто может взять на себя заботу о нем. Теперь он ваш. Именно за этим я и позвал вас сюда, чтобы дать вам то, в чем вы так нуждаетесь.

– А как ты узнал, что мы его ищем? – спросил духа удивленный Лонерин.

Фос посмотрел на него, понимающе улыбаясь:

– Мы, стражи природы, знаем так много, может, даже слишком, и храним так много тайн, о которых ты ничего не найдешь в своих книгах, да и заглянуть в них ты смог только мельком.

Дух вмиг поднялся, с трудом удерживая талисман за цепочку, вложил его прямо в ладонь Сеннара, встал напротив мага.

– Я знаю, что ты устал, но поверь мне, я устал не меньше тебя, но это не повод для того, чтобы складывать руки.

Лонерин увидел, как просветлел взгляд старого мага.

– С тех пор как она погибла, все потеряло для меня смысл.

Фос, опираясь своими маленькими ручками о ладони старика, печально посмотрел ему прямо в глаза. Он также чувствовал эту боль.

– Приговор для всех земных существ, а может, наоборот, это их дар – таков: нужно жить не задумываясь. Надежда – вот единственная движущая сила, которая позволяет нам идти вперед. Скоро здесь снова будет война и отчаяние, затем мир и надежда, а следом – опять тьма. И в этом вечном круговороте и заключается единственный смысл жизни, который мы можем внушить вам, смертным.

Сеннар вскочил на ноги:

– Зачем ты позвал меня сюда? Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? Я стар, и большая часть моей жизни уже позади. Чего тебе от меня надо?

Фос поднялся и посмотрел ему в глаза.

– Хочу напомнить тебе, что она признавала это, я признал это и ты, если хочешь, можешь также признать. Этот мир пока нуждается в тебе, потому что эта история не будет иметь своего завершения без твоего участия. И если правда то, что большая часть твоей жизни пройдена, то еще есть время сделать последний шаг навстречу счастливому концу. Счастливый конец может смягчить даже самую неизлечимую боль, – добавил с улыбкой дух, указывая на талисман. – Воспользуйся им во благо.

Затем он исчез так же незаметно, как и появился.

24
МЕСТЬ

Фора долго глядел на Дубэ в упор. У него был взгляд охотника, рассматривавшего свою добычу. Девушка пыталась освободиться, но у солдат, удерживавших ее, была крепкая хватка. Меч наместника упирался в ее грудь, Фора словно раздумывал, не нажать ли на него посильнее, но ограничился тем, что разрезал жилет разбойницы.

– Я даже не мог и представить себе, насколько ты хороша…

Дубэ почувствовала терпкое дыхание Форы и резко ударила ногой по мечу, тот отлетел прочь, полоснув наместника по щеке.

– Будь ты проклята!

В ответ Дубэ получила сильнейший удар в челюсть. Ей показалось, что он выбил ей все зубы. На языке ощущался металлический привкус крови.

– Спокойно, господа, спокойно, – произнес Фора, потирая рану тыльной стороной руки. – К женщинам вовсе не стоит применять грубую силу.

Стоявшие рядом воины недвусмысленно ухмыльнулись.

– В Гильдии нас не предупредили, что ты такая гадюка.

Дубэ представила себе такую картину: Иешоль, Фора и Дохор стоят вокруг стола в Доме Гильдии под пристальным взглядом нескольких статуй Тенаара и решают ее дальнейшую судьбу. Печать проклятия с неистовой силой загорелась на ее плече.

– Я убью тебя… – прошипела она сквозь зубы.

Фора от души рассмеялся, указывая рукой на солдат, стоявших позади нее, и на бескрайнее поле.

– Может, ты не совсем понимаешь, что здесь происходит, девочка. Ты в меньшинстве, а я не такой милосердный, как твой любовник. Мне наплевать на то, что я хитростью добиваюсь победы; главное то, что она всегда у меня в кулаке.

Он достал из своего сапога длинный кинжал. Дубэ увидела, как его лезвие сверкнуло в лунном свете, но она не могла допустить даже мысли, что погибнет от руки этого человека. На какое-то мгновение она взмолилась, обращаясь к зверю, призывая его выйти из своего укрытия и истребить этих людей. Но укрощенный ритуалом Теаны его буйный рев был слишком далек: на этот раз зверь не мог прийти ей на помощь.

Фора занес над Дубэ свой кинжал, но она не стала смиренно ждать и завопила что было сил. И почти сразу почувствовала странный гул. Земля затряслась под ногами от ритмичного и мощного грохота. Фора застыл с поднятой рукой. Свирепая улыбка исчезла с его лица: навстречу его войску стремительно приближались всадники.

Поиск по сайту: