Заблуждение, или error

Заблуждение, или error (ignorantia), являлось ошибочным представлением о каком-либо факте при заключении сделки. Согласно этому, при заблуждении не шла речь о расхождении между выраженной волей и внутренней волей контрагентов. Здесь шла речь о формировании воли вопреки "bonus moribus" или "aequitati". Именно поэтому римские юристы считали, что заблуждение предопределяет недействительность акта: nоn consentiunt qui errent; quid enim tam contrarium consensui est, quam error, qui imperitiam detigit — не существует согласия между теми, кто заблуждается; истина противоречит согласию по заблуждению, под которым скрывается незнание. (371) При актах, заключенных по заблуждению действовал принцип: nulla voluntas errantis est. (372)

Однако не всякое заблуждение или ошибочное представление являлось право-релевантным. Для этого требовалось несколько условий: оно должно было быть приемлемым, существенным и возникать по незнанию фактов (error facti).

Заблуждение было приемлемым (error tolerabilis или error justus), когда его нельзя было приписать крайней небрежности заблуждающегося лица. Заблуждение было существенным (error essentialis), когда относилось к незнанию существенных фактов. Если шла речь о несущественных фактах, применялось правило: de minimis non curat praetor — судья не судит о мелочах.

Заблуждение не могло относится к незнанию предписаний правопорядка (error juris), так как существовала предпосылка о том, что все граждане знают право: juris quidem ignorantiam cuique nocere — любому вредит незнание права. (373) В виде исключения, воины, женщины, несовершеннолетние и некоторые неграмотные люди иногда могли сослаться на error juris как на основание для погашения сделки.

Согласно этому, для того, чтобы быть право- релевантным, заблуждение должно происходить из незнания фактов, существенных для заключения договора (error facti). Error facti, или заблуждение по фактам, являлось право- релевантным, если одновременно являлось и tolerabilis и essentialis: facti vero ignorantiam non nocere — никому не вредит незнание фактов. (374)

Приемлемые и существенные заблуждения по поводу фактов, существенных для заключения сделки (error facti) делились на несколько видов.

Error in negotio являлось ошибкой в сущности и содержании сделки. Такая ошибка возникала, когда между сторонами не было точно и согласованно утверждены элементы договора, который они намеревались заключить (одна сторона полагала, что речь идет о договоре найма, а другая о договоре дарения). Достигнутое соглашение в таких случаях было мнимым и поэтому не приводило к заключению сделки.

Error in persona являлась ошибкой о существенных качествах контрагента, или личности стороны, с которой заключался договор. Эта ошибка возникала при сделках institutu personae, как и при актах наследственного и брачного права.

Error in objecto, или error in corpore, являлась ошибкой в предмете престации. Такая ошибка случалась, когда стороны при заключении договора имели в виду не один и тот же предмет, соответственно — одну и ту же престацию (кредитор имел в виду дом в Риме, а должник — дом в окрестностях Рима). Error in objecto не возникала, когда стороны имели в виду один и тот же предмет, хотя и описывали его неверно: falsa demonstratio non nocet — ошибочное описание предмета не вредит. (375)

Error substantia являлась ошибкой о сущности или о существовании предмета престации, т. е. заблуждение о материале, из которого был сделан предмет (покупатель считал, что покупает золотой кубок, а кубок был позолочен). Классические юристы к таким ошибкам относились с недоверием, но возобладал взгляд, что такие ошибки могут приводить к недействительности договора.

Обман

Обман, или dolus, состоял в провоцировании ошибочных представлений контрагента с намерением склонить его к заключению какого-либо договора, являющегося для него убыточным: dolu malo pactum fit, quotiens circumscribendi alliud agitur et alliud agi simulatur — договор заключен обманом всегда, когда для завлечения контрагента делают одно, а говорят что делают другое. (376) Обман, или преднамеренное введение контрагента в заблуждение, осуществлялся при помощи хитрости, притворства и ложного представления фактов — calliditatibus, fallaciis et machinationibus. (377)

Согласно этому, и при обмане (dolus) не могла идти речь о расхождении между выраженной волей и внутренней волей сторон: речь шла о намеренном побуждении контрагента к формированию такого волеизъявления, от которого он отказался бы при верном понимании фактов.

В связи с тем, что долус противоречил принципу "bonae fidei", обманутые при договорах bonae fidei были защищены. Действовал принцип: exceptio doli inest bonae fidei judicibus. (378) Для защиты и при договорах stricti juris требовалось соглашение о специальной "clausula doli". (379)

Для защиты обманутых лиц служили правовые средства exceptio doli и actio doli.

Право на exceptio doli имели обманутые лица, которые еще не выполнили обещанную престацию. Exceptio doli являлась общей (exceptio doli generalis seu doli praesentis), когда пострадавшее лицо утверждало, что выплата долга противоречит принципу bonae fidei из-за фактов, установленных в момент, когда было истребовано выполнение. (380) Exceptio doli являлась специальной (exceptio doli specialis seu doli praeteriti), когда обманутая сторона утверждала, что в договоре уже в момент его установления были осуществлены обманные действия. (381)

Actio doli могли применять лица, которые не имели другого способа обеспечить реституцию уже совершенной в пользу недобросовестного контрагента престации. Недобросовестный контрагент, который даже по "clausula arbitraria" (приказ реституировать престацию, выполненную пострадавшим лицом) не реституировал выполненную престацию, приговаривался к возмещению ущерба и объявлялся обесчещенным лицом. (382)

Поиск по сайту: