При опознании двумерных стимулов

Анализ данных о порядке называния признаков при опознании двумерных стимулов показывает, что при опознании формы—ориентации и формы—размера порядок называния признаков у всех испытуемых одинаков и начинается с признака формы (табл. 22). Это можно объяснить либо явным доминированием признака формы над признаками размера и ориентации, либо осознанно выбранной стратегией называния, при которой предоставляется большее количество времени на опознание признаков ориентации и размера. В случае опознания стимулов по признакам цвета и формы все испытуемые разделились на две группы: 6 человек называли в первую очередь форму стимула, другие 6 — цвет, у одного испытуемого порядок называния признаков в течение опыта изменялся. Таким образом, субъективная

трудность опознания этих признаков для испытуемых оказалась равноценной.

Обращает на себя внимание тот факт, что во всех тех опытах, в которых необходимо было опознание признака ориентации, этот признак в большинстве случаев (12 испытуемыми из 13) назывался в последнюю очередь. При этом длительность паузы перед называнием этого признака значительно превышала время пауз, предшествующих называнию признаков формы, цвета и размера (табл. 22).

При опознании трехмерных стимулов наблюдается большее разнообразие в организации ответов испытуемых по сравнению с опознанием двумерных стимулов. Последовательность называния признаков стимула определялась либо сознательной стратегией испытуемого, либо неосознанным доминированием признаков стимула при их опознании. Некоторые испытуемые до начала опыта определяли для себя порядок называния признаков, как бы организуя структуру ответа, и строго следовали этой организации в течение всего опыта. Другие меняли порядок называния признаков стимула на протяжении всего опыта. У шести испытуемых при опознании трехмерных стимулов, как и двумерных, явно доминирует признак цвета. У остальных испытуемых не выявлено доминирование какого-либо из опознавательных признаков. Латентный период реакции, длительность пауз, а следовательно, и время опознания оказались чувствительными к стратегии опознания. Так, при опознании по признакам формы, цвета и ориентации наибольшая скорость опознания получена для случая, когда вербализация признаков происходила в этом же порядке. При оперировании признаками формы, цвета и размера наиболее эффективной оказалась стратегия опознания в последовательности цвет—форма—размер. При опознании по признакам формы, размера и ориентации наиболее эффективным оказалось называние сначала размера, а затем формы и ориентации стимула.

При опознании четырехмерных стимулов у 13 испытуемых наблюдалось пять вариантов последовательности называния признаков. У некоторых испытуемых отмечается постоянная стратегия ответа в назывании признаков цвета и формы и переменная — в последовательности называния признаков размера и пространственной ориентации. Почти все испытуемые строили ответ так, что признак ориентации назывался последним. Эта тенденция сохраняется на протяжении всех опытов и свидетельствует либо о более прочном сохранении этого признака в кратковременной памяти испытуемого и легкости его считывания даже в последнюю очередь, либо о необходимости более длительного времени для перекодирования этого признака в вербальную форму. Резерв времени для перекодирования создается за счет пауз и называния других признаков стимула.

Следует отметить, что ни один испытуемый не начинал ответа

с признаков ориентации и размера. Как повлияло на точность опознания называние признака размера во вторую, третью и последнюю очередь? Оказалось, что точность опознания признака размера в среднем на 2,3% выше у испытуемых, которые называли этот признак во вторую очередь, по сравнению с теми, которые называли его последним. Эти данные служат подтверждением неустойчивости сохранения размера предъявляемого стимула в кратковременной памяти и трудности оперирования эталонами этого признака.

Показатели времени опознания четырехмерных стимулов также оказались чувствительными к последовательности называния признаков стимула в речевом ответе. Наибольшую скорость опознания четырехмерных стимулов обеспечивают последовательности называния признаков ЦФОР или ФЦРО.

Таким образом, исследование опознания одномерных и многомерных визуальных стимулов выявило влияние индивидуальных особенностей на эффективность опознания многомерных стимулов, которое выразилось в стратегии опознания и организации вербального ответа. Испытуемые в процессе опознания пользуются либо осознанно выбранной стратегией опознания, а затем и воспроизведения названий признаков, в которой учитывается трудность опознания признаков и опознание более сложных осуществляется в последнюю очередь (возможно, более тонкая и точная оценка этих признаков продолжается во время называния субъективно более легких признаков, которыми оказались форма и цвет стимула); либо независимо от степени осознанности в ответе испытуемого проявляется доминирование тех или иных признаков, которые и опознаются, и называются в первую очередь.

Индивидуальные особенности испытуемых. Проявляются они не только в стратегии опознания, но и в степени подверженности тренировке (о чем речь шла выше) и утомлению. Кроме того, поскольку опознание является полисистемным процессом, включающим перцептивные и мнемические компоненты, для прогнозирования эффективности опознания необходимы сведения о возможном диапазоне индивидуальных различий и индивидуальной изменчивости различных характеристик восприятия и кратковременной памяти.

В ряде работ отмечается, что одним из важных факторов, определяющих количественные и качественные особенности процессов обработки информации, являются индивидуальные особенности испытуемых. Существенные индивидуальные различия наблюдаются в скорости обработки информации. Так, У. Нейссер [9] показал, что у разных испытуемых длительность интервала между первым и вторым стимулами, при котором проявляется эффект обратной маскировки, различна. Некоторые авторы делят испытуемых по скорости обработки информации на «быстрых» и «медленных». М. Майзнер и М. Трессельт оперируют

[142] при этом временем центральной обработки информации: у «быстрых» оно составляет 120—200 мс, у «медленных» — 400 мс. Ю. К. Стрелков, Е. И. Шлягина и А. Н. Лебедев [143, 144] используют длительность латентного периода реакции испытуемых при определении отсутствующего члена: у «быстрых» латентный период составляет 424—573 мс, у «медленных» — больше 1200 мс. Авторы высказывают предположение о том, что различия между испытуемыми связаны с неодинаковым участием параллельных и последовательных компонентов в процессе опознания. По данным Ю. К. Стрелкова [145], время извлечения следа из сенсорной памяти также подвержено существенным индивидуальным колебаниям.

А. Н. Беловой [146] была разработана методика по оценке индивидуальных различий в объеме зрительного восприятия и кратковременной памяти. В результате проверки различных экспериментальных условий и критериев выполнения были выделены наилучшие условия для выявления индивидуальных различий. Автор рекомендует использовать показатели объема восприятия, т. е. количество безошибочно воспроизведенных наборов при предъявлении 6 цифр на 15 мс, и объема кратковременной памяти при предъявлении 9 символов на 2 с.

Наше исследование было посвящено выявлению индивидуальных различий при решении некоторых задач по обработке информации в зрительной кратковременной памяти. Мы исходили из предположения, что различные задачи создают неодинаковую нагрузку на отдельные функциональные блоки, принимающие участие в обработке информации. Поэтому сопоставление результатов обработки может способствовать выявлению наличия или отсутствия связей между отдельными блоками и индивидуальных различий в работе этих блоков.

Для изучения индивидуальных различий в процессе обработки зрительной информации использовались следующие методы:

— метод полного воспроизведения — для определения индивидуальных различий в способности хранения предъявленной информации;

— метод идентификации по эталону памяти — для определения индивидуальных различий в скорости сканирования информации из зрительной памяти и выявления соотношения последовательных и параллельных компонентов в процессе сличения;

— метод определения отсутствующего элемента — для выявления индивидуальных различий в способности к манипулированию материалом, записанным в зрительной памяти.

В опытах участвовала группа из 10 испытуемых (пятеро мужчин и пять женщин) в возрасте от 18 до 25 лет с нормальным зрением. Стимульный материал предъявлялся на экране электронного тахистоскопа в условиях обратного контраста.

При исследовании способности испытуемых к хранению предъявленной информации в качестве стимульного материала использовались матрицы с девятью цифрами (3Ч3), с угловым размером 2°, предъявляемые при времени экспозиции 2 с. Задача испытуемых состояла в полном воспроизведении предъявленных матриц. Исходя из количества правильно воспроизведенных матриц, определялся процент правильных ответов (ППО). Анализ полученных данных позволил выявить существенные индивидуальные различия в значениях этого показателя. По результатам выполнения данной задачи испытуемых можно разбить на три группы: «хорошую» (ППО составляет 62—73%), «среднюю» (ППО составляет 35—44%) и «плохую» (с ППО от 22 до 26%). Оценка достоверности различий в результатах полного воспроизведения у испытуемых выделенных трех групп показала, что результаты испытуемых «хорошей» и «плохой» групп различаются значимо (P ≥0,95).

При методике идентификации по эталону памяти испытуемому сообщался эталонный объект, а затем предъявлялся стимульный набор, в котором либо содержался, либо не содержался стимул, идентичный эталону. В качестве стимульного материала использовался набор букв с угловым размером 1,5—2,0°, предъявляемый при времени экспозиции 50 мс. Эталоном служила буква «к». В случае присутствия эталона в стимульном наборе испытуемый должен был давать утвердительный ответ, в противном случае — отрицательный. В опыте регистрировались латентный период сенсоречевой реакции (с помощью звукового реле) и ответы испытуемых. По данной методике было проведено несколько серий экспериментов, которые различались количеством предъявляемых букв (от двух до шести) и семантикой стимульного набора (бессмысленные сочетания букв и слова). Буквы располагались на экране таким образом, чтобы их отображения попадали на участки сетчатки с примерно равной чувствительностью.

При обработке полученных данных оценивались следующие показатели: точность идентификации; среднее время реакции идентификации при различном числе букв; скорость работы блока сличения где t ₆— время реакции идентификации при предъявлении шести букв, t ₂— время реакции идентификации при предъявлении двух букв. Разность во времени реакции при обработке шести и двух букв мы рассматривали как показатель скорости работы блока сличения (чем меньше прирост времени с увеличением числа букв, тем выше скорость работы блока сличения), при этом нивелировались индивидуальные различия между испытуемыми по величине моторного компонента реакции.

Были выявлены существенные различия между испытуемыми по показателям точности и скорости идентификации. При

анализе данных по времени реакции идентификации мы исходили из следующих предположений. В случае, если имеет место параллельная обработка предъявленных в стимульном наборе букв, кривая зависимости времени реакции идентификации от числа символов должна быть параллельна оси абсцисс. В случае последовательного способа обработки информации время реакции должно возрастать пропорционально увеличению числа элементов.

Анализ полученных данных свидетельствует о различном соотношении параллельных и последовательных компонентов в процессе идентификации стимулов по эталону памяти. Так, у исп. 3 параллельное сличение преобладает при любом числе знаков в зрительном поле (рис. 32). У исп. 1 и 2 отмечается переход к последовательному сличению с увеличением числа букв до шести.

Рис. 32. Зависимость латентного периода реакции идентификации от количества букв в стимульном наборе (по данным четырех испытуемых).

Для выяснения вопроса о том, влияет ли на выполнение операции идентификации семантика сообщений, сопоставлялось время реакции идентификации при предъявлении осмысленных и бессмысленных наборов, состоящих из четырех букв. Оказалось, что у большинства испытуемых время реакции идентификации значимо сокращается при переходе к осмысленным наборам (различия значимы на уровне P≥ 0,95). Примечательно, что только исп. 3, являвшийся одним из двух самых «быстрых» испытуемых из обследованной группы, заметил, что в одной из серий эксперимента предъявлялись осмысленные слова. Тот факт, что смысл сообщений был извлечен именно «быстрым» испытуемым, подтверждает гипотезу П. Колерса о том, что опознание элементов и синтез смысла представляют собой последовательные процессы. Уменьшение времени реакции в случае предъявления слов тем не менее свидетельствует о влиянии смысла сообщения на скорость идентификации. Этот факт может рассматриваться как доказательство справедливости предположения о том, что в процессе сканирования осуществляется не поэлементная обработка стимульного материала, а одновременно могут обрабатываться несколько сигналов.

При исследовании индивидуальных различий в способности манипулирования материалом, записанным в зрительной памяти, по методике определения отсутствующего элемента стимульным материалом служили матрицы из 9 цифр (3Ч3), расположенных в случайном порядке. Использовался алфавит из 10 цифр (от 0 до 9). Таким образом, в каждой матрице отсутствовала

одна цифра. Стимульный материал предъявлялся на экране тахистоскопа при времени экспозиции 100 мс, угловые размеры матрицы составляли 2°. Задача испытуемого состояла в том, чтобы назвать отсутствующую цифру. В ходе эксперимента регистрировались ответы испытуемых и латентный период сенсоречевой реакции.

Жесткость условий опыта позволила выявить большие индивидуальные различия в точности решения задачи: процент правильных ответов колеблется в пределах от 15 до 53%. Анализ данных по времени реакции показал отсутствие существенных различий в значениях латентного периода реакции. Оказалось, что величина ЛП-реакции не связана с успешностью выполнения задания (коэффициент корреляции ρ=–0,07). Таким образом, латентный период реакции оказался малоинформативным показателем. Различия во времени реакции у разных испытуемых определяются, очевидно, использованием различных стратегий решения задачи. Однако выявить эти способы по отчетам испытуемых не удалось, так как лимит времени приводил к свернутости процесса решения задачи и затрудненности интроспекции. Об использовании различных способов решения задачи свидетельствует и большой разброс значений латентного периода реакции у большинства испытуемых (С _υпревышает 50%).

Сравнение показателей эффективности выполнения испытуемыми различных задач показывает, что существует положительная корреляция (ρ=0,61) между скоростью идентификации, оцениваемой по возрастанию времени реакции идентификации с увеличением числа букв, и ППО, определяемым по методике полного воспроизведения: чем больше скорость идентификации, тем более эффективно полное воспроизведение предъявленной информации. Такая же связь обнаружена и между скоростью идентификации и точностью решения задачи по определению отсутствующего элемента: ρ=0,63. Корреляция данных по эффективности полного воспроизведения и точности решения задачи определения отсутствующего элемента незначительна: ρ=0,31.

Таким образом, скорость сканирования и опознания определяет успешность работы блоков манипуляции и семантической обработки информации. В свою очередь, эти уровни не имеют значимой связи с воспроизведением материала.

Результаты исследования показывают, что обработка информации в зрительной системе представляет собой связанный процесс. Результаты работы нижележащих блоков обработки информации влияют на эффективность последующих уровней. В наибольшей степени это касается точности и скорости сканирования и опознания, от которых зависят смысловая обработка материала и его воспроизведение.

Поиск по сайту: