Знаешь ли ты возрастные особенности ребенка?

Я говорила однажды с неопытным молодым папой, который наказывал своего трехлетнего сына, ставя его в угол.

‑ Зачем вы это делаете? ‑ спросила я.

‑ Чтобы он понял, ‑ ответил папа.

‑ Что понял?

‑ Что он ‑ плохой!

‑ Но зачем же вам надо, чтобы чистый и хороший ребенок узнал, что он плохой?

‑ Чтобы осознал… ‑ сказал папа. ‑ Чтобы исправился…

Этот папа с чистой совестью слушает ор ребенка и считает, что тот должен что‑то осознать. В три года! Что может осознать ребенок в три года?! Он может сейчас только чувствовать ужас оттого, что его отвергли. Одиночество, жуткое одиночество, оттого, что ему сейчас плохо и никто не идет ему на помощь. Оттого, что мама или бабушка слышат его крик и не приходят, чтобы его утешить. Он сейчас только чувствует. Он чувствует себя брошенным, одиноким, отвергнутым. Он чувствует себя несчастным. Но пока он переживает эти чувства ‑ нет логики, невозможно осмысление.

‑ Как реагирует ваш ребенок на то, что вы ставите его в угол? ‑ спросила я.

‑ Стоит, кричит, зовет к себе маму или бабушку ‑ кто есть в доме. Устраивает душераздирающий ор.

‑ И что мама или бабушка? Идут на его зов?

‑ Может, они бы и пошли, ‑ сказал мужчина сурово, ‑ но я не разрешаю. ‑ Пусть поорет и осознает свое поведение!…

‑ И долго он орет? ‑ спрашиваю я.

‑ Долго, он у нас с характером. Орет на все лады ‑ и с завыванием, и с захлебыванием. Моя теща иногда жалуется, что у нее у самой сердце болеть начинает, когда он так ее зовет… Но потом он все же замолкает.

‑ И вы его выпускаете?

‑ Нет, я его еще выдерживаю. Чтобы постоял, подумал…

Подумал… Да ребенок просто истощает свои силы на такую бурную реакцию и замолкает. И отвлекается. Так устроен трехлетний ребенок. Он стоит в углу и рассматривает издалека какую‑нибудь игрушку, или водит пальчиками по обоям, повторяя контур изображенных на них машинок. Он меньше всего «думает».

Представим ситуацию: мать говорит трехлетней дочери: «Пристрочи оборку к платью!» Отец говорит пятилетнему сыну: «Возьми дрель и повесь зеркало!» Но это же невозможно, скажешь ты. Дети в этом возрасте просто не могут еще такое сделать! От них нельзя этого требовать!

Но именно это мы и делаем.

‑ Сохраняй порядок в своей комнате! ‑ говорим мы трехлетнему ребенку.

Но какой порядок может быть в представлении трехлетнего ребенка, основная деятельность которого ‑ игра с предметами? Как можно сохранить порядок в свободе игры?

‑ Не прыгай! ‑ требую я от пятилетнего ребенка. Но как может не прыгать ребенок пяти лет, когда он так выражает себя и свое мироощущение.

‑ Не шуми! ‑ требую я, а он играет в войну, и в этой игре просто необходимо изображать разрывы снарядов и стрельбу. Иначе ‑ это не игра!

‑ Не отвлекайся! ‑ требую я от ребенка. Притом, что в его возрасте он может только несколько минут удерживать внимание на какой‑то деятельности.

‑ Не испачкайся на улице! ‑ требую я. Но туда, на улицу, дети для того и идут, чтобы все исследовать, все потрогать. Лужи такие черные, и земля так хорошо мнется руками! Любой нормальный ребенок просто должен испачкаться!

Совершенно неразумен тот, кто считает необходимым учить детей не в той мере, в какой они могут усваивать, а в какой только сам он желает.

Ян Коменский

Как говорила на тренинге одна очень воспитанная, чистоплотная мама:

‑ Хочется уже когда‑нибудь одеть его чистенько, и чтобы сидел так до вечера…

‑ А ты его сразу одевай в ночную рубашку, чтобы до вечера сидел, и чтобы переодевать не надо, ‑ иронично подсказал кто‑то из родителей. И все засмеялись. Хотя в реальной жизни тоже об этом мечтали: чтобы с ребенком не было никаких хлопот! Но только тогда ‑ какой же это ребенок?!

Мы должны помнить, что наши дети ‑ это существа, чья основная цель сейчас ‑ это исследование мира, узнавание этого мира. Поэтому они должны получать свои уроки, набирать свой опыт, проходить определенные этапы развития. И нам, родителям, надо знать эти этапы, особенности его возраста. Именно нормальные особенности возраста.

Как часто я на практике сталкивалась с родителями, считавшими ненормальным, неправильным в ребенке то, что на самом деле было его возрастной нормой.

‑ Что‑то делает и говорит, говорит… Рисует и говорит, кубики складывает и говорит… Это нормально? ‑ спрашивала мама, говоря о двухлетнем ребенке. Мама просто не знала, что все нормальные дети в этом возрасте проговаривают вслух то, что делают. Что гораздо позже эта внешняя речь перейдет во внутреннюю, когда ребенок будет все делать молча, разговаривая при этом «внутри себя».

‑ То одну роль играет, то другую, разными голосами разговаривает. За маму, за дочку, за продавца, ‑ тревожно жалуется мама. А ребенку четыре года, и он в этом возрасте просто должен играть в ролевые игры. Именно так он овладевает правилами и ролями этого мира.

‑ Вредный, противный, как будто его подменили! Это не хочет, тут упрямится, все старается сам, никого не слушает!…

А у ребенка «трехлетний кризис» ‑ обычное, нормальное явление, когда он просто должен так себя вести. Именно в этом возрасте он впервые осознает себя личностью. И действительно начинает сам хотеть ‑ делать выбор, совершать поступки, стоять на своем. Но как редко родители позволяют ему это! И тогда этот период становится действительно кризисным и для ребенка, и для родителя. Маленькая личность пытается всем доказать, что она ‑ личность. Родители же со всем присущим им пылом стараются задавить эту личность, не видя в ребенке личность, видя только ‑ его «вредное» поведение!

‑ Никакого желания учиться! ‑ говорит мама шестилетнего мальчика. А у него этого желания и в помине быть не должно. Его ведущая деятельность в этом возрасте ‑ игровая. Нормальный ребенок и должен играть, не желая учиться. Только в первом классе школы происходит перестройка и на смену ведущей игровой деятельности приходит учебная.

‑ Не слушается, капризничает, настроение какое‑то плаксивое, чуть что ‑ слезы, обиды! Не хочет сам садиться за уроки, отлынивает, отказывается идти в школу, ‑ жалуется мама первоклассника.

А у него «семилетний» кризис. Потому что, став школьником, он переживает переворот всей своей жизни. Меняется все: группа детей, с которой он общался, появляются новые взрослые люди ‑ учителя. Появляются новые правила, появляется оценка его ‑ как личности, оценка его результатов. Перестройка всей его жизни проходит иногда очень болезненно. И если родители знают об этом кризисном периоде, они понимают, что такое поведение ребенка нормально. Оно говорит о том, что ребенок переживает сложный период. О том, что ему сейчас очень нужна поддержка. И помогают ему пережить этот период, поддерживая в нем уверенность в его способностях, в том, что он обязательно подружится с новыми ребятами.

‑ Вертится перед зеркалом часами, все себя рассматривает, начала краситься, с подружками разговоры про одни тряпки ‑ ворчит папа, жалуясь на свою дочь‑подростка.

‑ Часами сидит за компьютером, ничем не интересуется. Может только часами по телефону со своими друзьями трепаться, или по улицам шляться… И одеваться стал как чучело ‑ штаны какие‑то немыслимые потребовал купить, рубашку носит навыпуск, как его друзья носят. Сам на себя стал не похож, ‑ жалуется мама на сына‑подростка.

А у их детей ‑ нормальный «подростковый кризис». Период, когда они сравнивают себя со сверстниками, стараются быть похожими друг на друга, вообще ‑ начинают сильно заботиться о своей внешности. Период, когда их ведущей деятельностью становится общение со сверстниками. Когда целью их поведения и поступков становится самоутверждение, принятие сверстниками. Это сложный период, когда их трясет от резкой смены настроений. Когда с утра жизнь кажется прекрасной, а уже через час и ты сам, и твоя жизнь кажутся ужасными. Это период, когда происходит гормональный взрыв, дисбаланс всего организма, непропорциональный рост, и отсюда ‑ недовольство собой, своей внешностью или проявлениями, потеря каких‑то ориентиров, перестройка отношений со сверстниками. Это такой сложный период, что ребенка действительно трясет от его ощущений, от его же поведения, поступков.

Трясет от него и родителей. Но если бы только понимали они всю нормальность такой тряски и хотели помочь ребенку спокойнее пережить этот период, они бы не отвергали его, такого, не критиковали на каждом шагу, не старались «задавить», а поддерживали в нем уверенность в его нормальности, красоте, его способностях и возможностях строить отношения, любить, быть принятым другими.

Но родители так часто не понимают этого, не смотрят вглубь! Они видят внешнее плохое поведение ребенка, его грубость. И требуют от ребенка прекратить такое поведение. Как будто это требование поможет ребенку. Поможет в чем? Прекратить быть подростком? Прекратить гормональные изменения?

Мы, будучи подростками, тоже переживали такой кризисный период. И когда я на тренинге прошу родителей вспомнить этот период ‑ он вспоминается большинством родителей как очень сложный. Период, когда ты сам не понимал ни себя, ни свое поведение. И взрослые тебя не понимали и были тобой недовольны. И ты был так одинок во время этого взросления, познания, осознания себя. А тебе так была нужна поддержка!

Но что еще всегда удивляет родителей ‑ так это то, что их собственный период такого вот «вредного», как его называют родители, неуступчивого, иногда жесткого поведения ‑ прошел. И они уже давно стали «нормальными» людьми. Но когда их дети переживают этот период ‑ им, родителям, кажется, что он никогда не кончится, что их дети так и останутся такими вот неуживчивыми, непонимающими, противными. Что это ‑ чуть ли не диагноз!

Мы опять забываем о преходящести всего. О том, что все меняется. На смену одному возрастному периоду приходит другой. Один кризис сменяется другим кризисом. Одна ступенька роста, пройденная ребенком, поднимает ребенка на другую ступеньку роста.

Промахи свойственные возрасту, с возрастом и проходят.

Публий Сир

Каждый возрастной период ребенка надо рассматривать действительно как временный возрастной период, который пройдет, и на смену ему придет следующий временный возрастной период. Если бы мы помнили об этой простой вещи, насколько спокойнее мы относились бы к поступкам и проявлениям наших детей, не видя в этом ничего криминального или патологичного! Как могли бы детям помочь в осознании, что с ними все в порядке, просто у них сейчас такой период и он обязательно сменится другим, более хорошим и спокойным.

Я подумала об этом недавно, когда отдыхая за городом, живя в чистом и красивом месте, увидела однажды, как на поляну пришли такие вот «оторванные», развязные, «другие» молодые люди. И вели себя они эпатажно, громко ругались матом, как бы стараясь всех задеть, довести своим поведением. И я, спокойно наблюдавшая это их цинично‑демонстративное поведение, услышала, как один из взрослых людей, солидный, правильный мужчина, негодовал, возмущался.

‑ Нет, ну какие они уроды! Вся молодежь сейчас ‑ такие вот уроды! ‑ говорил он, яростно убежденный в своей правоте.

А я вспомнила одного папу, такого вот правильного, категоричного, и «доведенного» поведением своей дочери‑подростка. И ранее рассказанную им историю из своей юности. Тогда они с такими же друзьями‑подростками уезжали за город, чтобы освободиться от родительского надзора, и там напивались пивом, и все их развлечения и обсуждения потом заключались в том, кто сколько выпил, кто сколько «выблевал», кто где «поссал»… И помню изумление самого папы ‑ он и забыл, что сам когда‑то был таким же вот подростком с безобразным поведением.

‑ Вы думаете, у нее это тоже пройдет? ‑ спросил он меня, осознав, что сам‑то был не лучше и, однако же, стал «нормальным». И я просто не удержалась, расхохоталась.

‑ Нет, это только у вас прошло! У других подростков это на всю жизнь! ‑ Потом, уже серьезно сказала: ‑ Это от вас зависит ‑ пройдет это у нее, как временный нормальный период, или вы сделаете из нее уродку с ненормальным поведением, и она это будет знать про себя. И действительно ‑ останется такой…

Поиск по сайту: