Научное осмысление синташтинского феномена. (с.100)

При рассмотрении истории изучения ситаштинских памятников необходимо иметь в виду то обстоятельство, что они резко отличались от стандартных представлений о характере памятников эпохи бронзы. Это всегда вызывало к ним особое отношение и мешало подходить с традиционных позиций методиики археологической науки. Особенно это проявилось в тот период, когда характер памятников был выявлен достаточно хорошо.

Первоначально первые объекты этого типа интерпретировались как абашевские, что объяснялось определенным родством синташтинского и абашевского материала. Выше мы уже указывали, что именно так подходил к Мало-Кызильскому селищу К.В.Сальников. Подобная интерпретация была в тот период тем более логична, что на Мало-Кызильском селище не быля выявлены образцы классической синташтинской планировки, к тому же само селище в культурном плане занимает промежуточную позицию между синташтой и уральским абашевом. Подобный подход к синтиштинскому материалу был вполне закономерен и оказался достаточно устойчивым. В частности, он проявился в работах А.Д.Пряхина, принимавшего участие в ранних раскопках Синташтинского поселения. Впоследствии отдельные собственно синташтинские комплексы рассматривались в качестве абшевских.

В.Ф.Геннинг, К.Ф.Смирнов и Е.Е.Кузьмина. Ситуация начала меняться с появлением работ В.Ф.Геннинга, К.Ф.Смирнова и Е.Е.Кузьминой. Этими работами была определена индоиранская принадлежность комплексов, их самобытность и несопоставимость с абашевской культурой, а также датировка в рамках XVI в. до н.э., что делалось на основани параллелей с культурами многоваликовой керамики (КМК), абашевым и иными культурами Восточной Европы, а также обнаружения псалиев, сопоставимых с обнаруженными в Микенах. Эти авторы обратили также внимание и насходство синташтинского материала с алакульским. Это позволило Смирнову и Кузьминой прийти к выводу о последующем формировании алакуля на этой основе и рассматривать данные памятники как предалакульские или раннеалакульские. В результате, ими был введен в оборот термин «новокумакский тип» или «новокумакский хронологический горизонт». Введение этого термина вызывало возражение очень многих исследователей. Однако оно было необходимо авторам на том этапе, поскольку объем материала был чрезвычайно мал и в то время казалось, что эти памятники занимают весьма узкий хронологический промежуток, оказывая формирующее воздействие на комплексы эпохи поздней бронзы.

Касаясь вопроса происхождения новокумакских памятников, Смирнов и Кузьмина указывали на восточноевропейские культуры, такие, как полтавкинская, абашевская и КМК. Подобный подход решал проблему происхождения алакульской культуры, а также её последующего сходства со срубной, что вызывало беспокойство, как мы помним, еще у Сальникова. Именно поэтому термины «новокумакский тип» и «новокумакский хронологический горизонт» вызывали довольно оживленную дискуссию и были оспорены, прежде всего, специалистами, которые высказывались за местные зауральские корни алакульской культуры. С данным термином не согласилось большинство исследователей. В первую очеедь коллеги указывали на малое количество материала в Новокумакском могильнике, что не позволяет основывать на нем подобные построения и выделять отдельный хронологический горизонт. Кроме тог, в это время уже существовал введенный Е.Н.Черныхом термином «досейсминский хронологический горизонт», и иследователи полагали, что термин этот вполне достаточный. Последнее, в принципе, с позиции сегодняшнего дня вполне правомерно, однако необходимо помнить о том, что Смирнов и Кузьмина предполагали очень короткий период существования конструируемого ими новокумакского горизонта, который представлялся значительно уже, нежели досейсминский. В результате, большинство исследователей не приняло предложенную точку зрения на формирование синтатинских памятников и их роль в формировании алакульской культуры, рассматривая их как синкретическое абашевско-андроновское обрзование.

Г.Б.Зданович. Ситуация начала меняться лишь с началом раскопок синташтинских памятников Г.Б.Здановичем, поскольку только с этого времени появился массовый материал этой культуры. До этого большая коллекция была получена на Синташтинском могильнике. Однако материал был практически не опулбликован, и большинство специалиств не имели возможности видеть его даже в коллекциях. До начала работ и несколько первы исследований сам Зданович был склонен рассматривать имеющийся материал как петровский, хотя и подвеженный абашевскому влиянию. Именно поэтому он переносил на него вывод о местном его формировании при определенных западных импульсах, по аналогии со своими заключениями о петровской культуре. В силу родственности этих материалов и отсутствия массового материала подобный поход был вполне логичен. К тому же, тогда все исследователи относились к петровским и синташтинским материалам как к синхронным. Принимая все же во внимание определенную несхожесть, Зданович ввел термин «урало-казахстанская степная культура», в рамках которой он рассматривал два варианта – петровский и синтиштинский. С этого же времени он начинает оперировать терминами «цивилизация», «урбанизация» и «протогород», что характеризует все его последующие работы и приводит его к мнению о надкультурном характере синтаты, что снимало с обсуждения вопрос о её культурной идентификации. В противополжность этому, другие авторы полагают, что можно вполне определенно говорить о синташтинской археологической культуре. Подобное осмысление данного феномена было обусловлено тем, что он не вписывался в стандартные представления о культурах эпохи бронзы Северной Евразии. Кроме того, автор по-прежнему относился к нему как к явлению, оформившемуся на местной суртандинско-ботайской энеолитической основе. В результате, складывалась необходимость поиска какого-то объяснения появления столь необычных архитектурных форм, погребальной обрядности, материальной культуры. Поэтому предполагалось, что концентрация населения в данных центрах и западные импульсы и привели к всплеску активности населения, создавшего данные городища.

Развитие этих взглядов обусловило обсудение проблемы городской округи и наличия неукрепленных поселений синташтинского типа, а также присутствия орошаемого земледелия. Численность жителей отдельных поселков определяется в 2,5-4 тысячи человек. По мнению других исследователей, подобная оценка численности населения на синташтинскх поселениях несколько завышена. Более реальными представляются цифры 700-800 или 1000-1800 человек. В результате, появились автоы, которые даже допускают наличие в Зауралье в этот период центральной власти.

Некоторые авторы, например В.С.Бочкарев, поддержали идею о высоком уровне социальной стратификации в синташтинском обществе и о выделении ремесленного производства. Н.Б.Виноградов считает, что синташтинское общество специализирвалось на металлургическом производстве. На эту мысль его натолкнуло обилие шлаковых остатков, кусочков меди и медных изделий на исследованном им поселении Устье. В противоположность этому, С.А.Григорьев считает, что металлургическое производство в синташтинской культуре имело характер домашнего производства и объмы этого производства были не слишком велики. Этот вывод базируется на рсчетах объемов производства, сделанных на базе анализов синташтинского шлака. Ситуация же на Устье обяъсняется тем, что большинство капель меди и металлических изделий относится там к петровскому времени, в то время как большинство шлака к синташтинскому. Ранвым образом, он не считает возможным говорить о наличии земледелия, полагая, что основу хозяйства синташтинцев составляло скотоводство. Л.Л.Гайдученко допускает также мысль о том, что синташтинское скотоводство было специализированным, ориентированным на выращивание лошадей с высокими эксплуатационными качествами. Эти лошади импортировались, а в обмен синташтинцы получали купный рогатый скот. Григорьев возражает против этого, допуская периодические рейды в Восточную Европу с целью изъятия скота. В случае еслиэто так, то эта мысль отчасти смыкается с идеями Здановича о формировании протогосударственных образований, хотя идеи о государственности и цивилизации Григорьев отвергает. Ряд публикаций о скотоводстве синташтинских племен приналежит П.А.Косинцеву.

В последние годы появился также ряд работ, посвященных хозяйству синташтинской культуры и основанных на использовании методов естественных наук. Собственно наиболее ранней работой по данной проблеме можно считать монографию Е.Н.Черных, посвященную металлургии Урала и Поволжья. В ней рассматривались, главным образом, срубные и абашевские материалы, однако среди материалов уральского абашева присутствуют и отдельные синташтинские изделия. Кроме того, металлургия уральского абашева и синташты достаточно близки. Поэтому, с известными оговорками данные выводы можно переносить и на синташту. Наиболее важным из них является вывод о том, что вся медь этого времени мышьяковистая. Черных полагал, что её источником был рудник Таш-Казган в Зауралье, и предполагал, что абашевская металлургия распространяется с западны склонов Урала на восточные. Последний вывод был повторен (с допущением, впрочем, импульса из Циркумпонтийской зоны) и С.А.Григорьевым, который, анализируя шлаки синташтинско-абашевского времени, сделал заключение о том, что металлурги этой эпохи использовали не ташказганскую руду, а легировали металл на стадии плавки руды. Впоследствии он подтвердил это заключение, однако истоки возникновения синташтинской металлургии были, по его мнению, в Восточной Анатолии.

Другие исследователи выявили и изучили рудник Воровская Яма, который эксплуатировался в синташтинское время. Впрочем, эт явно не единственный рудный источник синташтинцев, поскольку, судя по данным спектрального анализа, можно предполагать как минимум несколько эксплуатировавшихся рудников.

Технологии производства керамики были посвящены работы А.И.Гуткова. На реконструкцию социальной структуры и военного дела синташтинского общества были направлены работы ряда других авторов.

Однако наиболее оживленные дискуссии возникли по вопросу о происхождении снташтинской культуры.

Поиск по сайту: