Как рассказывает легенда

Бог, видя, как всем стало скучно на седьмой день после сотворения мира, стал напрягать свое вообра­жение и думать, что еще можно добавить к тому, что он создал. Его вдохновение прорва­лось за безграничные пределы его собствен­ного творения, и он увидел еще один аспект реальности: возможность повторить самого себя. Так он изобрел театр.

Он созвал своих ангелов и объявил об этом в следующих выражениях, которые до сих пор содержатся в древнем санскритском доку­менте: «Театр будет тем местом, где люди могут научиться понимать тайны вселенной». «И в то же время, — добавил он с обманчивой небрежностью, — он будет утешением для пьяниц и одиноких».

Ангелы были очень взволнованы и едва могли дождаться того момента, когда на земле будет достаточно людей, чтобы это осущест­вить. Люди восприняли эту идею с энтузиаз­мом, и вскоре появилось много групп, которые пытались по-разному копировать реальность. Однако результат был огорчительным. Все, что обещало быть таким необычным, волнующим, глубоким, в их руках превращалось в прах. Ак­теры, драматурги, режиссеры, художники и му­зыканты не могли прийти к согласию, кто среди них самый важный, поэтому проводили много времени в спорах, а работа привлекала их все меньше и меньше.

Наконец, они поняли, что их работа зашла в тупик, и они послали ангела к Богу, чтобы попросить Его о помощи.

Бог некоторое время размышлял. Потом взял клочок бумаги, нацарапал что-то, положил в коробочку и отдал ее ангелу, сказав: «Здесь все. Это мое первое и последнее слово».

Все люди театральных профессий собрались вокруг ан­гела, когда открывали коробочку. Он вынул бумажку, развернул ее. Там было одно слово. Некоторые сумели прочитать его, заглядывая через плечо, в то время как он объявлял другим то, что написал Бог. Это слово — «интерес».

— Интерес?

— Интерес!

— Это все?

— Это все!

Послышался ропот разочарования.

— За кого он нас принимает?

— Это же ребячество!

— Как будто мы сами не знали...

Рассерженные, все разошлись, ангел исчез в облаке, а это слово, хотя оно больше не упоминалось, стало одной из причин потери Богом авторитета у своих созданий.

Однако несколько тысячелетий спустя молодой студент, изучавший санскрит, нашел в старом тексте упоминание об этом случае. Подрабатывая в театре в качестве уборщика, он рассказал труппе о своем открытии. На этот раз оно не было встречено ни смехом, ни презрением. Наступило долгое мол­чание. Потом кто-то заговорил.

— Интерес. Заинтересовать. Я должен заинтересовать. Я должен заинтересовать другого. Я не могу заинтересовать дру­гого, если мне самому не интересно. У нас должен быть общий интерес.

Кто-то другой сказал:

— Чтобы всем было интересно, нужно рассказывать об этом интересно.

—... и зрителям, и нам... Всем. И в нужном ритме...

— Ритме?

— Да, это как в любовном акте. Если один слишком спе­шит, а другой медлит, становится неинтересно...

Затем все стали обсуждать, серьезно и с уважением, что значит «интересно». Или, как один из них сформулировал, что действительно интересно.

И здесь они разошлись во мнении. Для некоторых бо­жественный наказ был ясен: «интерес» представляли только те аспекты существования, которые относились непосредственно к главным вопросам бытия и становления, к Богу и божествен­ным законам. Для некоторых интерес заключался в том, чтобы все люди ясно поняли, что такое справедливость и несправед-

ливость. А некоторые в слове «интерес» узрели божественный сигнал к тому, чтобы не тратить время на копание в глубоких и серьезных проблемах, а заняться развлечением публики.

Тогда студент, изучавший санскрит, процитировал полный текст, рассказывающий, почему Бог создал театр.

— Нужно, чтобы театр занимался всеми этими вопросами одновременно, — сказал он.

— И интересным образом, — добавил другой, после чего снова наступила тишина.

Затем они стали обсуждать другую сторону медали, при­влекательность «неинтересного», странные мотивы, социальные и психологические, побуждающие людей так шумно аплодиро­вать в театре тому, что на самом деле им совершенно не ин­тересно.

— Если бы мы действительно могли понять это слово... — сказал один.

— Тогда, — тихо сказал другой, — нам удалось бы мно­гое свершить...

1980-е

Поиск по сайту: